Мари откинула назад голову в солнечном ореоле волос и уставилась на него сверкающими зелеными глазами.
— Скажи, пожалуйста, какую это вторую жену ты себе подыскиваешь? — спросила она ядовито-сладким голосом.
Джамал замер от неожиданности, его глаза грозно потемнели.
— Уж это я не стану обсуждать с тобой…
— Почему бы и нет? Небо свидетель, обо всем остальном ты говорил с обезоруживающей откровенностью! Так давай же, расскажи мне и это. Я и вправду хочу все знать!
Вновь между ними повисла жуткая тишина, насыщенная ее вызовом и его яростным неверием.
— По понятиям моего отца, она будет очень хорошей женой, — процедил сквозь зубы Джамал, нарушив эту ужасающую тишину с потрясшей ее откровенностью. — Если я по своей невоспитанности просто повышу голос, она будет умолять меня сказать ей, чем она меня обидела. Она не станет огрызаться. С восхищением и радостью она будет воспринимать любое мое мнение. Она ни за что не полезет в мою постель без приглашения. Свои дни она будет проводить, примеряя европейские наряды, смотря телевизор, делая покупки и сплетничая с подружками. Я вижу ее перед собой, — продолжал Джамал с безжалостной язвительностью. — Красивая, праздная от рождения и не очень хорошо образованная, она родит мне детей. — На последней фразе его голос дрогнул.
Мари зажмурилась и отвернулась. Она почувствовала опустошенность, ее ярость погасла. Он ответил на ее саркастический вопрос с жестокой откровенностью. Все поплыло перед ней будто в тумане. Она услышала, как он покинул комнату. У ее ног игриво терся котенок. Ее колени подломились, она опустилась на прекрасный ковер, глядя на невинно резвящееся крошечное существо и не видя на самом деле его шалостей.
Постепенно шок прошел, и ясность мысли стала возвращаться к ней. Джамал описывал свою вторую жену вовсе без удовольствия, а с едва скрываемым отвращением. И совсем не привлекала его не очень хорошо образованная жена, довольствующаяся сплетнями, хождением по магазинам и телепередачами и боготворящая его. Может быть, ее образ соответствовал понятию его отца о хорошей жене, но не Джамала же. Не об этом, сообразила изумленная Мари, мечтал принц.
Слезы облегчения внезапно навернулись на ее глаза. Она превратно понимала все, что говорил ей Джамал, с самого начала. Он же сказал ей, что у него нет свободы выбора, но она не прислушалась. Он сказал, что отец против его брака с француженкой, и опять она не вникла в его слова как следует. В глазах короля Бутасу она — неприемлемая жена для его единственного сына, и ничто не могло изменить мнения монарха. Старик, может быть, и любящий отец, но Джамалу удалось получить его согласие на брак с француженкой, лишь пообещав, что это будет временный союз. Таков был их единственный шанс соединить свои судьбы прежде, чем Джамал выполнит долг сына и принца, женившись на безмозглой соплеменнице и взявшись за производство детей.
Не его выбор, не его мечта! Да она просто дурочка, раз поверила, что Джамал пошел на такие крайние меры, лишь бы заполучить ее в постель! Мари вспомнила, как он встревожился, когда она заболела, как переживал в больнице, и слезы у нее потекли быстрее. Может, его чувство и не совсем любовь, но Джамал действительно заботится о ней и даже не пытался скрыть это, когда она была для него скорее кошмаром, нежели мечтой.
Мари закрыла лицо руками и громко разрыдалась, вспомнив лежащее на дне фонтана кольцо. Он старался показать, что уважает ее, что если даже брак не будет долгим, это не означает, что он, наследный принц, должен стать посмешищем.
Его отец — ужасный и злой старик, испорченный предрассудками и жестокий, как средневековый тиран, думала Мари. Его поступки и намерения объясняются только тем, что он сам совершил ошибку, был унижен и оскорблен матерью Джамала. Потому-то король и решил, что Мари неподходящая партия для его сына и не заслуживает даже знакомства с его величеством. И он даже не дает ей шанса доказать, что она может стать достойной женой его сына. И хорошо, что у этого деспота плохое здоровье. И тут Мари решила: да если я только выскажу несчастному старику свое мнение о нем, то это прикончит его!
Она машинально старалась нащупать носовой платок, и кто-то вложил его в ее руку. В испуге она открыла покрасневшие глаза и увидела Джамала, опустившегося рядом с ней на ковер.
— Убирайся! — снова разрыдалась она, проклиная его манеру неслышно подкрадываться.
— Я расстроил тебя…
Мари постаралась сдержать рыдания.
— С ч-чего т-ты взял?
— Никогда не видел тебя плачущей.
— А чего ты ожидал после того, как наговорил столько гадостей? — выпалила она, готовая вновь зарыдать.
— Ты довела меня до этого, — попытался оправдаться он.
— П-правильно… Вини меня во всем!
Джамал обнял ее, и она замерла. Его мучительно-знакомый запах обволок Мари, и сопротивление было сломлено с пугающей быстротой. Она прижалась лицом к его плечу и судорожно вздохнула.
— Мне приходится критиковать тебя за то, какая ты есть, — прошептал Джамал. — Но, если бы ты не была такой женщиной, я бы не захотел тебя.
Она фыркнула:
— Извращенец!..
— Значит, я извращенец… А что это значит?
— Неподатливый, своевольный…
— Мы оба такие.
— Вспыльчивый, агрессивный…
— И ты тоже.
На этот раз она не удержалась от насмешки:
— Брак, заключенный в аду?
— Нет, только не это, дорогая. Хотя я страшусь конца лета, я навсегда сохраню эти недели в сердце.
У Мари моментально пропало желание улыбаться, и она снова безудержно разрыдалась. Никогда еще она не была такой несчастной. Джамал убрал волосы с ее глаз и забормотал какие-то утешительные слова, словно успокаивая расстроенного ребенка, и у нее возникло ощущение, что она совершенно не представляет себе, что сказать или сделать в этой ситуации. Да и о чем тут говорить? Хочешь не хочешь, а конец лета наступит.
— Ты изводишь себя, — тихо сказал Джамал. У нее закралось странное подозрение, что его радует ее бурная реакция на их отношения; но она тут же подумала, что у нее уже выработалась привычка придираться к нему по любому поводу.
— Я хочу получить кольцо обратно, — пробормотала Мари.
— Раньше ты его не хотела.
— Но и ползать из-за него на коленях я не буду! — судорожно выдохнула она в его плечо.
— Я и не хотел, чтобы ты ползала на коленях, — вздохнул Джамал. — Я просто хотел, чтобы у нас появился шанс.
У нее опять перехватило горло. Боже милостивый, ну почему он постоянно говорит слова, причиняющие ей боль? Поплачь она еще хоть немного, у нее начнется обезвоживание организма. Мари глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.
— И я хочу того же, — подтвердила она.
— Ты снова передумаешь не далее как завтра…
— Нет, обещаю! — в отчаянии воскликнула она, с силой вцепившись в Джамала.
— Что заставило тебя передумать? — удивился он.
— Мысль о тебе с другой женщиной, дурачок! — всхлипнула она, не зная, чего ей больше хочется — врезать ему ногой или прильнуть к нему. Неужели ему нужно все разжевать?
— Ты ревнива?
— Конечно! Неужели ты считаешь меня бесчувственной как камень?
— Вообще-то мне приходило это в голову, — неохотно признал Джамал, сжимая ее с такой силой, что ей стало трудно дышать.
Не в силах оторваться от него, Мари покорилась, слишком утомленная эмоциональным расстройством, чтобы сопротивляться объятию, от которого получала такое удовольствие. Она терлась щекой о его плечо, находя успокоение в исходящих от него тепле и энергии, и приятное чувство покоя постепенно охватывало ее вместе с ощущением усталости. Она подавила зевок.
— Ты позволишь мне отнести тебя в постель? — предложил он.
— Конечно…
— К сожалению, сегодня я обедаю с отцом.
Мари постаралась не измениться в лице. Ее бурные эмоции уступили место размышлениям. Может, она и в самом деле неподходящая жена для Джамала? Он полуфранцуз, не полнокровный африканец. Вполне возможно, что жена-француженка и сын, который вполне может родиться от такого союза, окажутся неприемлемы для Королевства Нботу в качестве семьи будущего правителя.
Как ни была она утомлена, сон не приходил к ней. Мари беспомощно думала о размеренной будничной жизни, к которой ей придется вернуться в Париже. И никак не могла оценить мысль, крутившуюся у нее в мозгу. А мысль заключалась вот в чем. Если уж ей предстояла разлука с Джамалом, то почему бы не заиметь что-то от него — многие женщины сами воспитывают детей. Но преднамеренно родить ребенка без отца… А что еще может остаться мне от Джамала? — раздраженно спросила она себя.
Она хочет его ребенка, его дитя. Так ли уж это плохо? Он никогда об этом не узнает! А то, чего он не знает, не причинит ему боли. Два месяца… Вполне можно забеременеть даже от тщательно предохраняющегося мужчины. Трудная задача, но выполнимая, решила Мари, засыпая с улыбкой.
Глава 10
Увидев Мари, пересекающую конный двор, Джамал наградил ее белозубой улыбкой. Он взял ее за руку, провел вдоль денников с лошадьми и познакомил с каждой, а в конце концов подвел к кобыле с выразительными глазами лани. Мари ласково потрепала ее по шее.
— Тебе нравятся лошади? — не без удивления спросил принц.
— Очень. Однако за последние годы я ездила верхом всего несколько раз, — призналась она. — Наверное, у меня не очень-то и получится.
— У тебя в детстве был пони? Неудачный, видимо, вопрос. — Ее оживленное лицо потемнело…
— Был, но недолго. Настоящий красавец. Однажды провела с ним чудесный сезон.
— Чувствую, что вызвал у тебя нежелательное воспоминание. Что-то неприятное случилось с пони? — Мари пожала плечами.
— Нет. Просто отец отобрал его у меня, сказал, что одолжит его на недельку близкому другу, но с тех пор я больше пони не видела.
— Продал его? — Джамал сочувственно нахмурился и предположил: — Может, пони стал ему не по карману?
Мари криво улыбнулась и ловко вскочила в седло, жалея, что стала рассказывать об этом.
— Нет, дело было не так. Его близким другом была актрисочка, за которой он в то время ухлестывал. У нее тоже была маленькая дочка, и отец решил произвести на нее впечатление экстравагантным подарком. А чего тратиться на покупку другого пони, если можно забрать моего?..
Джамал недоверчиво посмотрел на нее.
— Разве такое возможно?
— Ведь пони купил он… Послушай, давай оставим эту тему, — хотела оборвать разговор Мари.
— Нет, не оставим. Разве твоя мать не могла предотвратить такой безобразный поступок? Мари тяжело вздохнула.
— Мать никогда в жизни не пыталась от чего-либо отговорить отца. Если же что-то было ей неприятно, она просто не обращала на это внимания. В тот момент она лишь напомнила, что пони принадлежит ему, а не мне.
И не давая ему возобновить настойчивые расспросы, Мари направила красивую кобылку в ворота. Но сразу же осадила лошадь, забыв о своих тревожных мыслях при виде открывшейся панорамы. Солнце поднималось огромным огненным шаром, на предрассветном небе полосами чудесных цветов сверкали облака. Лучи света упали на землю, окрашивая пейзаж в алые, персиковые и золотистые тона, скалы отбрасывали загадочные тени. Местность, жестоко сжигаемая днем безжалостной жарой, при восходе солнца являла собой великолепную картину.
— Ты был прав, — восхитилась Мари, когда Джамал поравнялся с ней. — Африка просто фантастична!
— Я мог бы показать тебе красоту нашей страны в любое время суток, — заверил он с гордостью.
Его мир, его наследие и он как неотъемлемая часть этой страны, неукротимый как стихия, не поддающаяся никакому контролю. Мари вглядывалась в его профиль смягчившимися глазами.
— Тебе не очень-то понравился тогда парижский климат, а?
— Да ничего для разнообразия, но очень уж холодно. Поехали, — предложил он.
Но Мари не торопилась последовать за его английским чистокровным скакуном. Крепкий жеребец легко и грациозно нес седока. Она издали наблюдала за Джамалом с радостной улыбкой, но почувствовала себя неловко, когда тому пришлось развернуть лошадь и подождать ее с виноватым видом.
— Я и забыл, что ты давно не ездила верхом.
Больше Джамал не удалялся от нее, хоть Мари успокаивала его, что вполне довольна неспешной рысью своей кобылки и вот-вот совсем освоится. Она заметила, что ее спутник пребывает в превосходном настроении — на его губах часто появлялась очаровательная улыбка. Мари не могла отвести от него взгляда. Он наслал на нее свои чары, и они уже не пугали ее. И этот день, и завтрашний, и следующий месяц, да и конец лета вдруг показались ей длиною в жизнь.
— Мы позавтракаем на террасе, и я приготовлю тебе кофе, — объявил Джамал, когда они вернулись во дворец.
Вместо душа Мари отправилась к старинному мраморному бассейну и прыгнула в воду.
— Великий Боже! — услышала она восклицание, резко обернулась и покраснела, увидев Джамала, улыбавшегося ей с бортика бассейна. Скинув сапоги для верховой езды, он, не раздеваясь, прыгнул в воду.
Мари не удержалась от смеха и, начав смеяться, не могла уже остановиться, следя за тщетными попытками Джамала отыскать на дне ее кольцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
— Скажи, пожалуйста, какую это вторую жену ты себе подыскиваешь? — спросила она ядовито-сладким голосом.
Джамал замер от неожиданности, его глаза грозно потемнели.
— Уж это я не стану обсуждать с тобой…
— Почему бы и нет? Небо свидетель, обо всем остальном ты говорил с обезоруживающей откровенностью! Так давай же, расскажи мне и это. Я и вправду хочу все знать!
Вновь между ними повисла жуткая тишина, насыщенная ее вызовом и его яростным неверием.
— По понятиям моего отца, она будет очень хорошей женой, — процедил сквозь зубы Джамал, нарушив эту ужасающую тишину с потрясшей ее откровенностью. — Если я по своей невоспитанности просто повышу голос, она будет умолять меня сказать ей, чем она меня обидела. Она не станет огрызаться. С восхищением и радостью она будет воспринимать любое мое мнение. Она ни за что не полезет в мою постель без приглашения. Свои дни она будет проводить, примеряя европейские наряды, смотря телевизор, делая покупки и сплетничая с подружками. Я вижу ее перед собой, — продолжал Джамал с безжалостной язвительностью. — Красивая, праздная от рождения и не очень хорошо образованная, она родит мне детей. — На последней фразе его голос дрогнул.
Мари зажмурилась и отвернулась. Она почувствовала опустошенность, ее ярость погасла. Он ответил на ее саркастический вопрос с жестокой откровенностью. Все поплыло перед ней будто в тумане. Она услышала, как он покинул комнату. У ее ног игриво терся котенок. Ее колени подломились, она опустилась на прекрасный ковер, глядя на невинно резвящееся крошечное существо и не видя на самом деле его шалостей.
Постепенно шок прошел, и ясность мысли стала возвращаться к ней. Джамал описывал свою вторую жену вовсе без удовольствия, а с едва скрываемым отвращением. И совсем не привлекала его не очень хорошо образованная жена, довольствующаяся сплетнями, хождением по магазинам и телепередачами и боготворящая его. Может быть, ее образ соответствовал понятию его отца о хорошей жене, но не Джамала же. Не об этом, сообразила изумленная Мари, мечтал принц.
Слезы облегчения внезапно навернулись на ее глаза. Она превратно понимала все, что говорил ей Джамал, с самого начала. Он же сказал ей, что у него нет свободы выбора, но она не прислушалась. Он сказал, что отец против его брака с француженкой, и опять она не вникла в его слова как следует. В глазах короля Бутасу она — неприемлемая жена для его единственного сына, и ничто не могло изменить мнения монарха. Старик, может быть, и любящий отец, но Джамалу удалось получить его согласие на брак с француженкой, лишь пообещав, что это будет временный союз. Таков был их единственный шанс соединить свои судьбы прежде, чем Джамал выполнит долг сына и принца, женившись на безмозглой соплеменнице и взявшись за производство детей.
Не его выбор, не его мечта! Да она просто дурочка, раз поверила, что Джамал пошел на такие крайние меры, лишь бы заполучить ее в постель! Мари вспомнила, как он встревожился, когда она заболела, как переживал в больнице, и слезы у нее потекли быстрее. Может, его чувство и не совсем любовь, но Джамал действительно заботится о ней и даже не пытался скрыть это, когда она была для него скорее кошмаром, нежели мечтой.
Мари закрыла лицо руками и громко разрыдалась, вспомнив лежащее на дне фонтана кольцо. Он старался показать, что уважает ее, что если даже брак не будет долгим, это не означает, что он, наследный принц, должен стать посмешищем.
Его отец — ужасный и злой старик, испорченный предрассудками и жестокий, как средневековый тиран, думала Мари. Его поступки и намерения объясняются только тем, что он сам совершил ошибку, был унижен и оскорблен матерью Джамала. Потому-то король и решил, что Мари неподходящая партия для его сына и не заслуживает даже знакомства с его величеством. И он даже не дает ей шанса доказать, что она может стать достойной женой его сына. И хорошо, что у этого деспота плохое здоровье. И тут Мари решила: да если я только выскажу несчастному старику свое мнение о нем, то это прикончит его!
Она машинально старалась нащупать носовой платок, и кто-то вложил его в ее руку. В испуге она открыла покрасневшие глаза и увидела Джамала, опустившегося рядом с ней на ковер.
— Убирайся! — снова разрыдалась она, проклиная его манеру неслышно подкрадываться.
— Я расстроил тебя…
Мари постаралась сдержать рыдания.
— С ч-чего т-ты взял?
— Никогда не видел тебя плачущей.
— А чего ты ожидал после того, как наговорил столько гадостей? — выпалила она, готовая вновь зарыдать.
— Ты довела меня до этого, — попытался оправдаться он.
— П-правильно… Вини меня во всем!
Джамал обнял ее, и она замерла. Его мучительно-знакомый запах обволок Мари, и сопротивление было сломлено с пугающей быстротой. Она прижалась лицом к его плечу и судорожно вздохнула.
— Мне приходится критиковать тебя за то, какая ты есть, — прошептал Джамал. — Но, если бы ты не была такой женщиной, я бы не захотел тебя.
Она фыркнула:
— Извращенец!..
— Значит, я извращенец… А что это значит?
— Неподатливый, своевольный…
— Мы оба такие.
— Вспыльчивый, агрессивный…
— И ты тоже.
На этот раз она не удержалась от насмешки:
— Брак, заключенный в аду?
— Нет, только не это, дорогая. Хотя я страшусь конца лета, я навсегда сохраню эти недели в сердце.
У Мари моментально пропало желание улыбаться, и она снова безудержно разрыдалась. Никогда еще она не была такой несчастной. Джамал убрал волосы с ее глаз и забормотал какие-то утешительные слова, словно успокаивая расстроенного ребенка, и у нее возникло ощущение, что она совершенно не представляет себе, что сказать или сделать в этой ситуации. Да и о чем тут говорить? Хочешь не хочешь, а конец лета наступит.
— Ты изводишь себя, — тихо сказал Джамал. У нее закралось странное подозрение, что его радует ее бурная реакция на их отношения; но она тут же подумала, что у нее уже выработалась привычка придираться к нему по любому поводу.
— Я хочу получить кольцо обратно, — пробормотала Мари.
— Раньше ты его не хотела.
— Но и ползать из-за него на коленях я не буду! — судорожно выдохнула она в его плечо.
— Я и не хотел, чтобы ты ползала на коленях, — вздохнул Джамал. — Я просто хотел, чтобы у нас появился шанс.
У нее опять перехватило горло. Боже милостивый, ну почему он постоянно говорит слова, причиняющие ей боль? Поплачь она еще хоть немного, у нее начнется обезвоживание организма. Мари глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.
— И я хочу того же, — подтвердила она.
— Ты снова передумаешь не далее как завтра…
— Нет, обещаю! — в отчаянии воскликнула она, с силой вцепившись в Джамала.
— Что заставило тебя передумать? — удивился он.
— Мысль о тебе с другой женщиной, дурачок! — всхлипнула она, не зная, чего ей больше хочется — врезать ему ногой или прильнуть к нему. Неужели ему нужно все разжевать?
— Ты ревнива?
— Конечно! Неужели ты считаешь меня бесчувственной как камень?
— Вообще-то мне приходило это в голову, — неохотно признал Джамал, сжимая ее с такой силой, что ей стало трудно дышать.
Не в силах оторваться от него, Мари покорилась, слишком утомленная эмоциональным расстройством, чтобы сопротивляться объятию, от которого получала такое удовольствие. Она терлась щекой о его плечо, находя успокоение в исходящих от него тепле и энергии, и приятное чувство покоя постепенно охватывало ее вместе с ощущением усталости. Она подавила зевок.
— Ты позволишь мне отнести тебя в постель? — предложил он.
— Конечно…
— К сожалению, сегодня я обедаю с отцом.
Мари постаралась не измениться в лице. Ее бурные эмоции уступили место размышлениям. Может, она и в самом деле неподходящая жена для Джамала? Он полуфранцуз, не полнокровный африканец. Вполне возможно, что жена-француженка и сын, который вполне может родиться от такого союза, окажутся неприемлемы для Королевства Нботу в качестве семьи будущего правителя.
Как ни была она утомлена, сон не приходил к ней. Мари беспомощно думала о размеренной будничной жизни, к которой ей придется вернуться в Париже. И никак не могла оценить мысль, крутившуюся у нее в мозгу. А мысль заключалась вот в чем. Если уж ей предстояла разлука с Джамалом, то почему бы не заиметь что-то от него — многие женщины сами воспитывают детей. Но преднамеренно родить ребенка без отца… А что еще может остаться мне от Джамала? — раздраженно спросила она себя.
Она хочет его ребенка, его дитя. Так ли уж это плохо? Он никогда об этом не узнает! А то, чего он не знает, не причинит ему боли. Два месяца… Вполне можно забеременеть даже от тщательно предохраняющегося мужчины. Трудная задача, но выполнимая, решила Мари, засыпая с улыбкой.
Глава 10
Увидев Мари, пересекающую конный двор, Джамал наградил ее белозубой улыбкой. Он взял ее за руку, провел вдоль денников с лошадьми и познакомил с каждой, а в конце концов подвел к кобыле с выразительными глазами лани. Мари ласково потрепала ее по шее.
— Тебе нравятся лошади? — не без удивления спросил принц.
— Очень. Однако за последние годы я ездила верхом всего несколько раз, — призналась она. — Наверное, у меня не очень-то и получится.
— У тебя в детстве был пони? Неудачный, видимо, вопрос. — Ее оживленное лицо потемнело…
— Был, но недолго. Настоящий красавец. Однажды провела с ним чудесный сезон.
— Чувствую, что вызвал у тебя нежелательное воспоминание. Что-то неприятное случилось с пони? — Мари пожала плечами.
— Нет. Просто отец отобрал его у меня, сказал, что одолжит его на недельку близкому другу, но с тех пор я больше пони не видела.
— Продал его? — Джамал сочувственно нахмурился и предположил: — Может, пони стал ему не по карману?
Мари криво улыбнулась и ловко вскочила в седло, жалея, что стала рассказывать об этом.
— Нет, дело было не так. Его близким другом была актрисочка, за которой он в то время ухлестывал. У нее тоже была маленькая дочка, и отец решил произвести на нее впечатление экстравагантным подарком. А чего тратиться на покупку другого пони, если можно забрать моего?..
Джамал недоверчиво посмотрел на нее.
— Разве такое возможно?
— Ведь пони купил он… Послушай, давай оставим эту тему, — хотела оборвать разговор Мари.
— Нет, не оставим. Разве твоя мать не могла предотвратить такой безобразный поступок? Мари тяжело вздохнула.
— Мать никогда в жизни не пыталась от чего-либо отговорить отца. Если же что-то было ей неприятно, она просто не обращала на это внимания. В тот момент она лишь напомнила, что пони принадлежит ему, а не мне.
И не давая ему возобновить настойчивые расспросы, Мари направила красивую кобылку в ворота. Но сразу же осадила лошадь, забыв о своих тревожных мыслях при виде открывшейся панорамы. Солнце поднималось огромным огненным шаром, на предрассветном небе полосами чудесных цветов сверкали облака. Лучи света упали на землю, окрашивая пейзаж в алые, персиковые и золотистые тона, скалы отбрасывали загадочные тени. Местность, жестоко сжигаемая днем безжалостной жарой, при восходе солнца являла собой великолепную картину.
— Ты был прав, — восхитилась Мари, когда Джамал поравнялся с ней. — Африка просто фантастична!
— Я мог бы показать тебе красоту нашей страны в любое время суток, — заверил он с гордостью.
Его мир, его наследие и он как неотъемлемая часть этой страны, неукротимый как стихия, не поддающаяся никакому контролю. Мари вглядывалась в его профиль смягчившимися глазами.
— Тебе не очень-то понравился тогда парижский климат, а?
— Да ничего для разнообразия, но очень уж холодно. Поехали, — предложил он.
Но Мари не торопилась последовать за его английским чистокровным скакуном. Крепкий жеребец легко и грациозно нес седока. Она издали наблюдала за Джамалом с радостной улыбкой, но почувствовала себя неловко, когда тому пришлось развернуть лошадь и подождать ее с виноватым видом.
— Я и забыл, что ты давно не ездила верхом.
Больше Джамал не удалялся от нее, хоть Мари успокаивала его, что вполне довольна неспешной рысью своей кобылки и вот-вот совсем освоится. Она заметила, что ее спутник пребывает в превосходном настроении — на его губах часто появлялась очаровательная улыбка. Мари не могла отвести от него взгляда. Он наслал на нее свои чары, и они уже не пугали ее. И этот день, и завтрашний, и следующий месяц, да и конец лета вдруг показались ей длиною в жизнь.
— Мы позавтракаем на террасе, и я приготовлю тебе кофе, — объявил Джамал, когда они вернулись во дворец.
Вместо душа Мари отправилась к старинному мраморному бассейну и прыгнула в воду.
— Великий Боже! — услышала она восклицание, резко обернулась и покраснела, увидев Джамала, улыбавшегося ей с бортика бассейна. Скинув сапоги для верховой езды, он, не раздеваясь, прыгнул в воду.
Мари не удержалась от смеха и, начав смеяться, не могла уже остановиться, следя за тщетными попытками Джамала отыскать на дне ее кольцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23