Она даже расстроилась, когда поняла его настрой еще до того, как он раскрыл свой красиво очерченный рот.
— Скажи мне все-таки, почему ты не улетела, пока была такая возможность? — настойчиво спросил он.
— Сейчас это уже не имеет никакого значения.
— Предупреждаю: теперь, когда ты стала моей женой, я не потерплю от тебя скрытности.
Мари вся вспыхнула от негодования. Его жена. Неприятного напоминания хватило, чтобы опять разозлить ее. Не смягчила ее чувств и его непреклонная интонация — он словно укорял расшалившегося ребенка! Она гордо вскинула голову, ее изумрудные глаза гневно сверкнули.
— Это вполне в твоем духе.
— Объяснись! — резко выпалил Джамал.
Мари издала презрительный смешок, вспоминая, как быстро переменился после свадьбы любящий муж ее тетки.
— Я знаю, что африканец забывает обо всяких приличиях, едва наденет обручальное кольцо на палец женщины. Тогда он уже ничего не опасается, считает, что может поступать как ему заблагорассудится, ведет себя как хозяин дома, а столь обожаемая раньше невеста становится просто еще одним приобретением, которым он может распоряжаться, как ему Бог на душу положит. Так вот, прежде чем ты насладишься этим обманчивым ощущением всемогущества, позволь мне заверить тебя, что это кольцо на моем пальце ровно ничего не значит для меня! — объявила Мари.
Джамал выслушал ее речь внешне безмятежно, но от излучаемой им неистовой энергии ее било, как электрическим током. Его молчание страшно пугало Мари. Всем своим нутром она ощущала неодолимую силу его темперамента, гораздо более мощного, чем ее собственный. В необузданном желании избавиться от его воздействия она сорвала с пальца кольцо и швырнула его в фонтан.
Напряженная тишина затягивала ее как болото, из которого она не могла выбраться.
— Это кольцо не больше чем фарс! — выпалила Мари, взбешенная тем, что ей поневоле пришлось перейти в оборону.
Лицо Джамала окаменело, его шоколадная кожа приобрела серый оттенок. Он оглядывал ее потемневшими от гнева и холодными как камень глазами.
— У тебя ужасные манеры и характер избалованного ребенка. Ты бездумно бранишься, не заботясь о такте, сыпешь оскорблениями. Подозреваю, это отрыжка той жизни, которую ты вела, руководствуясь только своими эмоциями, а не рассудком. Ты напрасно думаешь, что я потерплю такие выходки. Достань кольцо! — приказал Джамал.
Взбешенная его выговором, раскрасневшаяся, задыхающаяся, Мари со злостью уставилась на него, едва сдерживаясь, чтобы не затопать ногами.
— Без кольца ты не сможешь войти в мой дом, — предостерег ее Джамал.
— Прекрасно! Я никогда и не желала этого дурацкого кольца! — парировала она.
— Ты хочешь, чтобы я обращался с тобой, как со шлюхой? Что ж, твое желание может быть исполнено…
— Как, как? — Мари аж задохнулась от негодования.
— Каждым своим оскорбительным словом или жестом ты подрываешь мое уважение к тебе. Смотрю на тебя и задаюсь вопросом: да стоило ли из-за этой женщины обижать моего благородного отца? — с издевкой промолвил Джамал. — То, что обещало стать счастливейшим днем в нашей жизни, обернулось слезами, раздором и сожалением. Я теряю последнее терпение. Достань кольцо, иначе проведешь ночь здесь… Без него ты мне не жена!
— Ты думаешь, меня это волнует? — воскликнула Мари, сжимая кулаки.
— Тебе, пожалуй, следует преподать урок жестокого обращения. Только тогда ты, может быть, оценишь, что я никогда не обращался с тобой как с низшим существом… до сих пор.
Если он всерьез думает, что я заберусь в этот гнусный фонтан и вымокну до нитки, то он глубоко заблуждается — с этой мыслью Мари продолжала стоять как каменная статуя. Джамал удалился величавой походкой. Только тогда она заметила двух стражей у входа во дворец. Их присутствие выглядело вполне естественно — принцу полагалась охрана, и все же при виде их ее обуяла ярость. Итак, у нее есть зрители! Она сжала зубы, дрожа от жажды крови. Так он и в самом деле надумал преподать ей урок?
Да как он смеет рассуждать тут о моих «ужасных манерах»? Как он смеет смотреть на меня с такой надменностью и высокомерием, так свысока? Разве я напрашивалась, чтобы меня заманили в Королевство Нботу и дважды женились на мне? И если он оскорбил своего отца браком со мной, я-то чем виновата?
Солнце припекало ее непокрытую голову. Она укрылась в тени и в конце концов опустилась на холодный мраморный пол. Я его ненавижу. Я ненавижу его! — разжигала она свою ярость, пока час тянулся за часом.
Черная тропическая ночь постепенно окутала все вокруг. Темноту еще больше подчеркивали дворцовые фонари, вокруг которых вились насекомые. В таком же путаном полете вились мысли Мари. Что я за умница, что не забралась в тот чертов вертолет? Что я за умница, вообразившая, что смогу урезонить Джамала, справиться с ним? Кто это тут ораторствовал, как истая феминистка, и обвинял принца в грехах, которые он и не думал совершать? Да и кто надоумил его подвергнуть меня такому жуткому унижению?
Мари поднялась, словно побитая, и слезы безумной безысходности обожгли ей глаза. Только Джамал мог вывести ее из себя до такой степени! А, черт бы все побрал! Не могу я сидеть тут всю ночь, мерзнуть и голодать из какого-то ребячества! Или я все же переборщила, зашвырнув кольцо? Но я всего лишь хотела дать ему понять, что, как только он произнес эти фатальные слова «женюсь на другой», словно жены — это товар, подлежащий обмену, меня обуяло необоримое желание показать, что и мне наплевать на наш брак.
Опустившись на колени у фонтана, Мари погрузила руку в воду. Фонтан оказался неглубоким, вода была кристально прозрачной, но ей никак не удава лось разглядеть на дне это несчастное кольцо из-за бликов горящих вокруг фонарей. Тут ей в глаза бросился яркий проблеск в самом центре фонтана. Она рискованно потянулась, потеряла равновесие и шумно рухнула в воду. Вне себя от ярости, промокшая до нитки, она поднялась по колено в воде, достала кольцо и выбралась из фонтана. Потом гордо прошествовала во дворец, оставляя за собой мокрые следы.
Ему не жить! — клялась про себя Мари. Пусть он пока еще расхаживает на своих двоих, но он уже труп! Он хочет войны, так он ее получит!
В то же время тоненький внутренний голосок нашептывал ей: он же не знал, что ты не хотела выходить за него замуж. Мари старалась не слушать внутренний голос, но он оставался безжалостным: ты испортила ему день свадьбы, унизила его в глазах сестры и зятя, оскорбила его еще раз…
В глазах у нее защипало от наворачивающихся слез. Внезапно Мари почувствовала себя несчастной как никогда. Какого черта ты не залезла в тот дурацкий вертолет, который мог доставить тебя в аэропорт «Абебе»? — в отчаянии спросила она себя.
И сама же ответила четко и ясно, честно и прямо, хотя это и было мучительно больно для собственной гордости. Только опасение, что она никогда больше не увидит Джамала, парализовало ее и лишило самоконтроля. Все то же неукротимое влечение, которое испортило жизнь ее матери и грозило тем же ее тетке, нашло в ней свою новую жертву. Может, эта склонность к саморазрушению заложена в моих генах, если на этот раз я не смогла убежать от Джамала… Все произошло так неожиданно и быстро, что меня захлестнуло мое собственное отчаянное желание.
Сама во всем виновата, печально призналась она себе. Защищая себя, я не допускала мужчин в свою жизнь, но такая самоизоляция не подготовила меня к натиску Джамала. И все же мой главный враг не он, а нечто внутри меня.
Принц — лишь запретный плод, олицетворение моих самых потаенных страхов: феноменально красивый, как мой отец, невероятно очаровательный, как мой отец, способный на экстравагантный жест, как мой отец, пользующийся успехом у женщин, как мой отец… Поистине убийственное сочетание мужских качеств! Да как же я могу желать подобного мужчину? Да что со мной такое, если я понимаю все это и все же не нахожу сил отделаться от столь пагубной страсти?
Мари стояла с отсутствующим взором в какой-то незнакомой комнате, пока Макана готовила ей ванну. Словно униженная ощущением, что изменила самой себе, Мари безвольно позволила служанке снять с себя намокшую, прилипающую одежду. Потом расслабленно погрузилась в теплую воду, рассеянно потерла ноющую от глубоких царапин руку.
— Хотите чего-нибудь поесть, госпожа? — предложила заботливая служанка.
Поглощенная своими мыслями, Мари вдруг обнаружила, что облачена в белую шелковую ночную рубашку. Со стеснением оглядывая себя, она заметила, что ее тело просвечивает сквозь тончайшую ткань, и покрылась лихорадочным румянцем.
— Спасибо, мне не нужна такая одежда.
— Вам не надо бояться, госпожа, — успокаивала Макана.
— Бояться — чего? — уточнила Мари.
— Принца Джамала…
— Я в жизни не боялась ни одного мужчину! — Издавая презрительный смешок, Мари прекрасно знала, что лжет. Джамал уже завязал ее нервы в жуткие эмоциональные узлы, и только его пугающая настойчивость вынуждала ее признаться, насколько она не в себе. Она же действительно готова была предложить ему любовную связь… на своих условиях… но этого оказалось недостаточно для Джамала. Он настаивал на полной и безоговорочной капитуляции. Ни за что! — свирепо поклялась она себе.
— Когда мужчина приходит в первый раз к своей женщине, она немного нервничает, — плела хитрую словесную паутину Макана, смущенно хихикая. — Сегодня ночью много женщин с завистью вздыхают и мечтают занять ваше место в кровати принца.
Мари даже перестала дышать и недоверчиво взглянула на служанку, которая уже пятилась спиной к выходу из спальни. Не желая верить услышанному, Мари встряхнула головой, отгоняя сексуальные мысли. Конечно же, Джамал и не думает прийти к ней! Эту ночь никак не назовешь брачной в обычном смысле слова, а Макана пребывает в блаженном неведении об обстоятельствах их бракосочетания и нынешней ссоры.
Не находя себе покоя, Мари взяла одну из оказавшихся под рукой книг. Ей попался изданный во Франции путеводитель, повествующий об образе жизни в Тропической Африке. В нем хватало нелепых и даже забавных ошибок, свидетельствовавших о незнании автором обычаев и предрассудков африканцев. А была ли я сама менее самонадеянной или более справедливой в своем ответном чувстве? Она заколебалась, наконец понимая, что постоянно ведет себя с Джамалом совершенно нелепо — и желает его, и все же ненавидит. А за что? За свою же собственную слабость…
Раздался звук открываемой двери, Мари резко обернулась и нахмурилась при виде Джамала. Его появление, казалось, парализовало француженку. Он остановил на ней свой откровенно оценивающий сверкающий взгляд, обежал глазами едва прикрытую одеждой фигуру, и все ее существо наполнила огненная смесь яростного негодования и смятения. Схватив халат, приготовленный Маканой в спальне, Мари прикрылась им, как защитным барьером.
— Что тебе угодно? — спросила она. Глаза Джамала вдруг засветились от нескрываемого удовольствия.
— Ты еще спрашиваешь? — прошептал он, снимая расшитую золотом верхнюю длинную одежду и оставаясь в белой нижней рубашке до колен.
— Что это ты делаешь?
— А ты как думаешь? — сразу же ответил он вопросом на вопрос.
Джамал раздевался! Мари отказывалась верить собственным глазам.
— Я думала, это моя спальня…
— Сегодня ночью она наша, — мягко произнес принц.
— Я не останусь с тобой в одной комнате, — категорически возразила Мари.
— Еще как останешься. Ведь ты моя жена.
— Формально говоря…
— Я человек не формальный. — С невозмутимым спокойствием он освободился от обуви. У Мари перехватило дыхание.
— В моральном плане…
— Да что ты можешь знать об этом? — с усмешкой прервал ее Джамал. — Или ты забыла, что только сегодня утром предложила мне свободно пользоваться твоим телом без всяких брачных обязательств?
Щеки Мари зарделись яркими пятнами.
— Утром я была в… замешательстве…
— Поправка: ты была в отчаянии, и уж позволь мне просветить тебя насчет того, что случилось бы, если бы я согласился. Как только ты оказалась бы в безопасности в своей Франции, ты опять отвергла бы меня и придумала тысячу причин, почему мы не можем быть вместе!
— Неправда…
— Твои отговорки кончаются здесь, сегодня, сейчас! — отчеканил Джамал с угрозой в голосе. — И ты сама приняла такое решение, отказавшись улететь домой. Я предупреждал, что женюсь на тебе, если ты останешься, и мне нет нужды оправдывать мое присутствие здесь в брачную ночь. Ты — моя жена!
— Нет! Я добьюсь признания брака недействительным, как только вернусь домой!
— Этой мечте не суждено сбыться. Выбрось ее из головы, — посоветовал Джамал, гневно сверкнув своими изумительными глазами. — Или думай обо мне как о любовнике, а не как о муже… Будь спокойна, твоим штучкам пришел конец. Сегодня ночью я буду сжимать тебя в своих объятиях и мы будем заниматься любовью.
Мари вновь ощутила приступ ярости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
— Скажи мне все-таки, почему ты не улетела, пока была такая возможность? — настойчиво спросил он.
— Сейчас это уже не имеет никакого значения.
— Предупреждаю: теперь, когда ты стала моей женой, я не потерплю от тебя скрытности.
Мари вся вспыхнула от негодования. Его жена. Неприятного напоминания хватило, чтобы опять разозлить ее. Не смягчила ее чувств и его непреклонная интонация — он словно укорял расшалившегося ребенка! Она гордо вскинула голову, ее изумрудные глаза гневно сверкнули.
— Это вполне в твоем духе.
— Объяснись! — резко выпалил Джамал.
Мари издала презрительный смешок, вспоминая, как быстро переменился после свадьбы любящий муж ее тетки.
— Я знаю, что африканец забывает обо всяких приличиях, едва наденет обручальное кольцо на палец женщины. Тогда он уже ничего не опасается, считает, что может поступать как ему заблагорассудится, ведет себя как хозяин дома, а столь обожаемая раньше невеста становится просто еще одним приобретением, которым он может распоряжаться, как ему Бог на душу положит. Так вот, прежде чем ты насладишься этим обманчивым ощущением всемогущества, позволь мне заверить тебя, что это кольцо на моем пальце ровно ничего не значит для меня! — объявила Мари.
Джамал выслушал ее речь внешне безмятежно, но от излучаемой им неистовой энергии ее било, как электрическим током. Его молчание страшно пугало Мари. Всем своим нутром она ощущала неодолимую силу его темперамента, гораздо более мощного, чем ее собственный. В необузданном желании избавиться от его воздействия она сорвала с пальца кольцо и швырнула его в фонтан.
Напряженная тишина затягивала ее как болото, из которого она не могла выбраться.
— Это кольцо не больше чем фарс! — выпалила Мари, взбешенная тем, что ей поневоле пришлось перейти в оборону.
Лицо Джамала окаменело, его шоколадная кожа приобрела серый оттенок. Он оглядывал ее потемневшими от гнева и холодными как камень глазами.
— У тебя ужасные манеры и характер избалованного ребенка. Ты бездумно бранишься, не заботясь о такте, сыпешь оскорблениями. Подозреваю, это отрыжка той жизни, которую ты вела, руководствуясь только своими эмоциями, а не рассудком. Ты напрасно думаешь, что я потерплю такие выходки. Достань кольцо! — приказал Джамал.
Взбешенная его выговором, раскрасневшаяся, задыхающаяся, Мари со злостью уставилась на него, едва сдерживаясь, чтобы не затопать ногами.
— Без кольца ты не сможешь войти в мой дом, — предостерег ее Джамал.
— Прекрасно! Я никогда и не желала этого дурацкого кольца! — парировала она.
— Ты хочешь, чтобы я обращался с тобой, как со шлюхой? Что ж, твое желание может быть исполнено…
— Как, как? — Мари аж задохнулась от негодования.
— Каждым своим оскорбительным словом или жестом ты подрываешь мое уважение к тебе. Смотрю на тебя и задаюсь вопросом: да стоило ли из-за этой женщины обижать моего благородного отца? — с издевкой промолвил Джамал. — То, что обещало стать счастливейшим днем в нашей жизни, обернулось слезами, раздором и сожалением. Я теряю последнее терпение. Достань кольцо, иначе проведешь ночь здесь… Без него ты мне не жена!
— Ты думаешь, меня это волнует? — воскликнула Мари, сжимая кулаки.
— Тебе, пожалуй, следует преподать урок жестокого обращения. Только тогда ты, может быть, оценишь, что я никогда не обращался с тобой как с низшим существом… до сих пор.
Если он всерьез думает, что я заберусь в этот гнусный фонтан и вымокну до нитки, то он глубоко заблуждается — с этой мыслью Мари продолжала стоять как каменная статуя. Джамал удалился величавой походкой. Только тогда она заметила двух стражей у входа во дворец. Их присутствие выглядело вполне естественно — принцу полагалась охрана, и все же при виде их ее обуяла ярость. Итак, у нее есть зрители! Она сжала зубы, дрожа от жажды крови. Так он и в самом деле надумал преподать ей урок?
Да как он смеет рассуждать тут о моих «ужасных манерах»? Как он смеет смотреть на меня с такой надменностью и высокомерием, так свысока? Разве я напрашивалась, чтобы меня заманили в Королевство Нботу и дважды женились на мне? И если он оскорбил своего отца браком со мной, я-то чем виновата?
Солнце припекало ее непокрытую голову. Она укрылась в тени и в конце концов опустилась на холодный мраморный пол. Я его ненавижу. Я ненавижу его! — разжигала она свою ярость, пока час тянулся за часом.
Черная тропическая ночь постепенно окутала все вокруг. Темноту еще больше подчеркивали дворцовые фонари, вокруг которых вились насекомые. В таком же путаном полете вились мысли Мари. Что я за умница, что не забралась в тот чертов вертолет? Что я за умница, вообразившая, что смогу урезонить Джамала, справиться с ним? Кто это тут ораторствовал, как истая феминистка, и обвинял принца в грехах, которые он и не думал совершать? Да и кто надоумил его подвергнуть меня такому жуткому унижению?
Мари поднялась, словно побитая, и слезы безумной безысходности обожгли ей глаза. Только Джамал мог вывести ее из себя до такой степени! А, черт бы все побрал! Не могу я сидеть тут всю ночь, мерзнуть и голодать из какого-то ребячества! Или я все же переборщила, зашвырнув кольцо? Но я всего лишь хотела дать ему понять, что, как только он произнес эти фатальные слова «женюсь на другой», словно жены — это товар, подлежащий обмену, меня обуяло необоримое желание показать, что и мне наплевать на наш брак.
Опустившись на колени у фонтана, Мари погрузила руку в воду. Фонтан оказался неглубоким, вода была кристально прозрачной, но ей никак не удава лось разглядеть на дне это несчастное кольцо из-за бликов горящих вокруг фонарей. Тут ей в глаза бросился яркий проблеск в самом центре фонтана. Она рискованно потянулась, потеряла равновесие и шумно рухнула в воду. Вне себя от ярости, промокшая до нитки, она поднялась по колено в воде, достала кольцо и выбралась из фонтана. Потом гордо прошествовала во дворец, оставляя за собой мокрые следы.
Ему не жить! — клялась про себя Мари. Пусть он пока еще расхаживает на своих двоих, но он уже труп! Он хочет войны, так он ее получит!
В то же время тоненький внутренний голосок нашептывал ей: он же не знал, что ты не хотела выходить за него замуж. Мари старалась не слушать внутренний голос, но он оставался безжалостным: ты испортила ему день свадьбы, унизила его в глазах сестры и зятя, оскорбила его еще раз…
В глазах у нее защипало от наворачивающихся слез. Внезапно Мари почувствовала себя несчастной как никогда. Какого черта ты не залезла в тот дурацкий вертолет, который мог доставить тебя в аэропорт «Абебе»? — в отчаянии спросила она себя.
И сама же ответила четко и ясно, честно и прямо, хотя это и было мучительно больно для собственной гордости. Только опасение, что она никогда больше не увидит Джамала, парализовало ее и лишило самоконтроля. Все то же неукротимое влечение, которое испортило жизнь ее матери и грозило тем же ее тетке, нашло в ней свою новую жертву. Может, эта склонность к саморазрушению заложена в моих генах, если на этот раз я не смогла убежать от Джамала… Все произошло так неожиданно и быстро, что меня захлестнуло мое собственное отчаянное желание.
Сама во всем виновата, печально призналась она себе. Защищая себя, я не допускала мужчин в свою жизнь, но такая самоизоляция не подготовила меня к натиску Джамала. И все же мой главный враг не он, а нечто внутри меня.
Принц — лишь запретный плод, олицетворение моих самых потаенных страхов: феноменально красивый, как мой отец, невероятно очаровательный, как мой отец, способный на экстравагантный жест, как мой отец, пользующийся успехом у женщин, как мой отец… Поистине убийственное сочетание мужских качеств! Да как же я могу желать подобного мужчину? Да что со мной такое, если я понимаю все это и все же не нахожу сил отделаться от столь пагубной страсти?
Мари стояла с отсутствующим взором в какой-то незнакомой комнате, пока Макана готовила ей ванну. Словно униженная ощущением, что изменила самой себе, Мари безвольно позволила служанке снять с себя намокшую, прилипающую одежду. Потом расслабленно погрузилась в теплую воду, рассеянно потерла ноющую от глубоких царапин руку.
— Хотите чего-нибудь поесть, госпожа? — предложила заботливая служанка.
Поглощенная своими мыслями, Мари вдруг обнаружила, что облачена в белую шелковую ночную рубашку. Со стеснением оглядывая себя, она заметила, что ее тело просвечивает сквозь тончайшую ткань, и покрылась лихорадочным румянцем.
— Спасибо, мне не нужна такая одежда.
— Вам не надо бояться, госпожа, — успокаивала Макана.
— Бояться — чего? — уточнила Мари.
— Принца Джамала…
— Я в жизни не боялась ни одного мужчину! — Издавая презрительный смешок, Мари прекрасно знала, что лжет. Джамал уже завязал ее нервы в жуткие эмоциональные узлы, и только его пугающая настойчивость вынуждала ее признаться, насколько она не в себе. Она же действительно готова была предложить ему любовную связь… на своих условиях… но этого оказалось недостаточно для Джамала. Он настаивал на полной и безоговорочной капитуляции. Ни за что! — свирепо поклялась она себе.
— Когда мужчина приходит в первый раз к своей женщине, она немного нервничает, — плела хитрую словесную паутину Макана, смущенно хихикая. — Сегодня ночью много женщин с завистью вздыхают и мечтают занять ваше место в кровати принца.
Мари даже перестала дышать и недоверчиво взглянула на служанку, которая уже пятилась спиной к выходу из спальни. Не желая верить услышанному, Мари встряхнула головой, отгоняя сексуальные мысли. Конечно же, Джамал и не думает прийти к ней! Эту ночь никак не назовешь брачной в обычном смысле слова, а Макана пребывает в блаженном неведении об обстоятельствах их бракосочетания и нынешней ссоры.
Не находя себе покоя, Мари взяла одну из оказавшихся под рукой книг. Ей попался изданный во Франции путеводитель, повествующий об образе жизни в Тропической Африке. В нем хватало нелепых и даже забавных ошибок, свидетельствовавших о незнании автором обычаев и предрассудков африканцев. А была ли я сама менее самонадеянной или более справедливой в своем ответном чувстве? Она заколебалась, наконец понимая, что постоянно ведет себя с Джамалом совершенно нелепо — и желает его, и все же ненавидит. А за что? За свою же собственную слабость…
Раздался звук открываемой двери, Мари резко обернулась и нахмурилась при виде Джамала. Его появление, казалось, парализовало француженку. Он остановил на ней свой откровенно оценивающий сверкающий взгляд, обежал глазами едва прикрытую одеждой фигуру, и все ее существо наполнила огненная смесь яростного негодования и смятения. Схватив халат, приготовленный Маканой в спальне, Мари прикрылась им, как защитным барьером.
— Что тебе угодно? — спросила она. Глаза Джамала вдруг засветились от нескрываемого удовольствия.
— Ты еще спрашиваешь? — прошептал он, снимая расшитую золотом верхнюю длинную одежду и оставаясь в белой нижней рубашке до колен.
— Что это ты делаешь?
— А ты как думаешь? — сразу же ответил он вопросом на вопрос.
Джамал раздевался! Мари отказывалась верить собственным глазам.
— Я думала, это моя спальня…
— Сегодня ночью она наша, — мягко произнес принц.
— Я не останусь с тобой в одной комнате, — категорически возразила Мари.
— Еще как останешься. Ведь ты моя жена.
— Формально говоря…
— Я человек не формальный. — С невозмутимым спокойствием он освободился от обуви. У Мари перехватило дыхание.
— В моральном плане…
— Да что ты можешь знать об этом? — с усмешкой прервал ее Джамал. — Или ты забыла, что только сегодня утром предложила мне свободно пользоваться твоим телом без всяких брачных обязательств?
Щеки Мари зарделись яркими пятнами.
— Утром я была в… замешательстве…
— Поправка: ты была в отчаянии, и уж позволь мне просветить тебя насчет того, что случилось бы, если бы я согласился. Как только ты оказалась бы в безопасности в своей Франции, ты опять отвергла бы меня и придумала тысячу причин, почему мы не можем быть вместе!
— Неправда…
— Твои отговорки кончаются здесь, сегодня, сейчас! — отчеканил Джамал с угрозой в голосе. — И ты сама приняла такое решение, отказавшись улететь домой. Я предупреждал, что женюсь на тебе, если ты останешься, и мне нет нужды оправдывать мое присутствие здесь в брачную ночь. Ты — моя жена!
— Нет! Я добьюсь признания брака недействительным, как только вернусь домой!
— Этой мечте не суждено сбыться. Выбрось ее из головы, — посоветовал Джамал, гневно сверкнув своими изумительными глазами. — Или думай обо мне как о любовнике, а не как о муже… Будь спокойна, твоим штучкам пришел конец. Сегодня ночью я буду сжимать тебя в своих объятиях и мы будем заниматься любовью.
Мари вновь ощутила приступ ярости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23