— Отключили электричество. Говорят, произошла какая-то авария, — сообщил незнакомец. — Остается только надеяться, что к утру все будет в порядке.
Хилари молчала.
— У меня есть отличное предложение! — воскликнул он. — Зайдем ко мне домой, возьмем вино и фрукты и отправимся на пляж. Согласна?
— Идея заманчивая, но… — заговорила Хилари, густо краснея. Хорошо, что темнота скрыла ее смущение. — Я должна одеться.
— Зачем? Ты прекрасно выглядишь и без одежды. На протяжении вот уже нескольких дней я наблюдаю за твоими ночными купаниями и, признаться, очарован тобой.
— Чт-то? — спросила Хилари, чувствуя, что ее лицо вот-вот воспламенится. — Но…
Незнакомец рассмеялся.
— Не стоит оправдываться. Не люблю лишних слов. А людей, которые знают, чего хотят, уважаю. Мы ведь встречались с тобой в кафе. Я помню, как ты на меня смотрела, — пробормотал он, соблазнительно понизив голос. — А увидев, как ты плаваешь перед моими окнами обнаженной, понял, что это приглашение. Изысканное и смелое. Вот я и пришел. — Последние слова он прошептал, подойдя к ней вплотную и проведя пальцем по ее щеке. — У тебя потрясающе нежная кожа… И никакой косметики. Ты мне очень нравишься.
Для неопытной Хилари эта сцена явилась воплощением восхищенной чувственности, влюбленности, и она не сумела ответить отказом на приглашение сногсшибательного незнакомца, хотя не понимала, как он мог видеть ее купающейся в бассейне и о каком приглашении вел речь.
— Меня зовут Хилари, — пробормотала она и зашагала дальше к дому. — Я только переоденусь и вернусь.
— А я — Эдвин. Эдвин Айртон, — крикнул он ей вслед.
Его вилла, несмотря на то, что было темно, поразила Хилари роскошью и комфортом. Эдвин взял из холодильника бутылку красного вина и фрукты, и они поехали на его машине на отдаленный пляж.
В эту ночь Хилари лишилась девственности. Что повлияло на нее столь сильно, что она совершенно потеряла голову, ей было не понятно. Близость Эдвина, его горячие поцелуи сводили с ума, но, когда он вошел в нее, ее тело пронзила жуткая боль. Она сумела мужественно пережить это испытание, а когда все закончилось, поднялась и побрела по ласковому песку вдоль берега, делая вид, что любуется отражением луны в темных водах океана.
Наверное, Эдвин почувствовал тогда, что она не получила того же наслаждения, что и он. Но понял ли, что для нее эта близость — первая в жизни, ей было неизвестно.
— Ты сводишь меня с ума. Ты необыкновенная, сладкая, манящая, — шептал он ей и, поднимая на руки, кружил по безлюдному ночному пляжу. У нее все переворачивалось внутри. Поверить в то, что с ней — девчонкой, которую ежедневно отчитывает и унижает мачеха, обращаются так нежно и бережно, представлялось для нее почти невозможным.
Молли не спала, когда Хилари вернулась домой в половине четвертого утра. Они жили в одной комнате.
— С кем ты была? — требовательно спросила она, испепеляя Хилари взглядом. — Неужели с тем парнем, что разъезжает на черном «ягуаре»?
Хилари удивленно хлопнула ресницами.
— Как ты догадалась?
— Однажды он ехал по дороге справа от нашего коттеджа, и я видела с балкона, как ты на него пялишься! — ответила Молли, осуждающе качая головой.
Хилари ничего не ответила, лишь виновато потупила взгляд.
Следующим вечером состоялось их второе свидание с Эдвином. Хилари чувствовала себя более раскрепощенно и уже не сомневалась, что по уши влюблена в этого парня. Они занимались любовью в апельсиновом саду у его виллы. Боль еще ощущалась, но была уже менее пронзительной. Странно, но каждое его прикосновение будило в ней настоящий вулкан страсти. Она и не подозревала раньше, что может быть настолько чувственной, настолько пылкой.
В эту и последующие ночи Молли спала в комнате Хью. Конечно, Хилари восприняла потерю подруги с горечью в сердце, но отказаться от встреч с Эдвином даже не подумала. Возлюбленный сумел вытянуть ее из страшной тьмы, в которой она пребывала в течение нескольких лет после смерти матери, и ей было страшно представить, что однажды им придется расстаться.
Через полторы недели Хилари уже чувствовала себя другим человеком. Она смотрела на жизнь радостно и весело, как тогда, когда была жива мама.
Потом опять наступил мрак. За ним пришел новый свет — появление Лили…
Хилари только сейчас заметила, что ее глаза полны слез. Порывисто схватив со столика чек, она разорвала его на мельчайшие частички, так и не узнав, на какую сумму он был выписан.
Нет уж! Я не позволю Эдвину Айртону распоряжаться моей жизнью! — твердо решила она. Ведь уже заказан контейнер, собраны вещи и все продумано. Чего ради я должна менять свои планы? Поеду в Майами и попытаюсь начать там новую жизнь в доме добродушной старушки, совсем не похожей на остальных представителей семейства Эдвина. Быть может, к концу лета и подыщу себе другой домик, но обязательно немного поживу в этом… В знак благодарности милой Мириам, с которой, к сожалению, мы были слишком мало знакомы.
Вообще-то ей не следовало обижаться на Эдвина. Он никогда не клялся в любви и верности.
— Только пусть держится от меня подальше! — прошипела Хилари, обращаясь к пустоте. — Я достаточно из-за него настрадалась!
3
Очутиться в июне во Флориде — настоящая благодать. Особенно, если приезжаешь сюда из пустынного края, удаленного на сотни километров.
Тридцатилетний Томас Харрис оказался человеком симпатичным, внимательным и услужливым. Он встретил Хилари в аэропорту, помог взять напрокат грузовичок, проследил, чтобы грузчики переложили в него багаж со всей аккуратностью, и рассказал, как быстрее доехать до того места в Майами-Бич, где располагался новый дом Хилари.
— Ой, мне пора бежать! — воскликнул он, взглянув на часы. — Через сорок минут я должен быть в агентстве! По пути тебе следует заехать к нотариусу. Заберешь у него ключи и поставишь свои подписи на нескольких бумагах. Я встречался с ним на прошлой неделе. Можешь быть спокойна — специалист он известный и работает отлично. Вот адрес его конторы.
Хилари взяла протянутый ей сложенный вчетверо лист бумаги, убрала его в сумочку и полезла в кабину грузовика.
Несмотря на то что он торопился, Томас дождался того момента, когда Хилари завела мотор, и помахал ей вслед.
— Только не разбирай вещи самостоятельно. Я приеду и помогу тебе!
Хилари очаровательно улыбнулась ему в ответ.
— Огромное спасибо за заботу! А вещи я сама упаковывала. Думаю, что и распаковать сумею. Только пианино не смогу перенести в дом.
Томас смотрел на нее с восхищением, и она, смущенно махнув ему рукой, тронулась с места. Этот парень ей понравился, и иметь подобного ему друга она была бы очень рада. Но только друга, не более.
В час дня, когда солнце светило прямо над головой, заливая землю ласковым теплом, Хилари ехала по дамбе, соединявшей Майами с Майами-Бич. На душе у нее было спокойно и радостно.
Быть может, — размышляла она, с переходом к новой жизни, все у меня изменится к лучшему. Тем, кто живет во Флориде, стыдно вешать нос. Ведь здесь настоящий рай!
Уладив дела с нотариусом и закупив в супермаркете немного еды, Хилари выехала наконец на дорогу, ведущую к домику Мириам.
В этом коттедже ей доводилось бывать дважды. Но в первый раз она была ослеплена счастьем, во второй — горем, поэтому даже не обратила внимания на то, как он выглядит. А сейчас рассмотрела его с должной тщательностью. Это местечко сразу запало ей в душу. Во-первых, обилием цветов во дворе и в саду. Оранжевые, синие, красные — они поражали разнообразием форм и оттенков. А еще изысканностью ароматов, наполнявших прозрачный воздух.
Левее дома располагалась небольшая деревянная беседка и лавочки, покрытые белой краской и украшенные затейливой резьбой. Грунт между ними был посыпан мелким желтым песком. Хилари скинула туфли и с удовольствием прошла по нему босиком.
Здесь будет играть моя Лили, подумала она, блаженно улыбаясь.
За домом располагался сад. Сам коттедж был построен из дерева и светлого камня. Хилари открыла дверь взятым у нотариуса ключом и прошла внутрь.
Холл, гостиная и кухня, находившиеся на первом этаже, отличались небольшими размерами и пустовали. Но каждое из помещений представляло собой нечто особенное. Верхние части стен гостиной, например, покрывали очаровательные рельефные изображения зверей и птиц. А дверной арочный проем был обрамлен уходящими в глубину уступами сходного очертания.
На полу в холле красовалась желто-коричневая мозаика, а на потолке кухни — восхитительная роспись.
Этот домик — просто какое-то чудо, думала Хилари, рассматривая художественное оформление коттеджа. Чувствуется, что этой постройке около двух сотен лет! И сразу понимаешь, что обитали в ней люди, неравнодушные к искусству.
На втором этаже располагались три маленькие комнаты. В одной из них, самой светлой, стояли плетеные кресла.
Здесь я поставлю пианино и буду работать, решила Хилари. Соседнюю комнату обустрою под собственную спальню, а дальнюю, с окнами в сад — под детскую.
С каждой минутой она все больше влюблялась в оставленный ей доброй старой Мириам дом. И все меньше думала о его продаже.
Конечно, Эдвин был прав: для постоянного проживания это жилище не вполне подходило. В нем не было ванной, отопительной системы — хотя во Флориде, где средняя температура января не опускается ниже двенадцати градусов, она и не нужна, — и мебели. К счастью, электричество было проведено, а в кухне имелась раковина и небольшая двухконфорочная газовая плита.
Для начала нам вполне хватит и этого, решила Хилари. Здесь тепло, мыться можно даже во дворе. Куплю большую ванну, воду буду носить ведрами. А позднее, если мне удастся заработать достаточное количество денег, сделаю пристройку с просторной ванной и, возможно, еще одной комнатой.
Светлые мечты так увлекли ее, что она забыла даже о том, что с самого утра ничего не ела. И лишь когда в желудке закрутило, голова пошла кругом, а перед глазами поплыли темные пятна, она внесла в дом сумку с кое-какой едой и чемодан с одеждой, переоделась в футболку и короткие шорты, нарезала колбасу, хлеб, сыр и открыла пакет сока. Потом поднялась наверх с подносом в руках и, усевшись в плетеное кресло, приступила к еде.
Теперь будущее рисовалось ей безоблачным и радостным. Она представляла себе, каким уютным станет это гнездышко, когда в нем зазвучит звонкий смех Лили, когда в комнатах появится мебель, а на окнах — занавески.
Надо тщательно продумать, как обставить этот дом, решила Хилари. Он ведь не обыкновенный, а старинный, к тому же достался мне столь необычным образом.
Розовые мечты преследовали ее до самого вечера — пока она мыла полы в холле и в комнате наверху, в которой собиралась спать, протирала стены и переносила в дом вещи.
Когда с уборкой было покончено, она вытащила из грузовика длинную металлическуюкроватную раму со складывающимися ножками и спинками и поволокла ее в дом. С трудом подняв ее наверх, она немного передохнула и пошла за матрасом. Вот тут-то и начались настоящие мучения! Старый пружинный матрас был настолько тяжелым и громоздким, что доставка его по лестнице на второй этаж превратилась в адову муку.
Но Хилари не унывала. Кряхтя и то и дело вытирая пот со лба, она мужественно продвигалась вперед, держа матрас на спине и согнувшись под ним в три погибели. Каждая остававшаяся позади ступенька жутко ее радовала. Ступеньки эти были для нее маленькими победами, и она уверенно шла к цели, не раскисая и не хныча.
Преодолев треть лестницы и почувствовав, что необходима передышка, она опустилась на ступени. Матрас накрыл ее сверху.
Снизу, со стороны входной двери послышался громкий стук, и Хилари тяжело вздохнула.
Томас, решила она. Пришел в самый неподходящий момент!
— Хилари? — донесся до нее знакомый низкий голос, и у нее все замерло внутри. Это был Эдвин.
От неожиданности и смущения она резко поднялась на ноги, совсем упустив из виду, что на ней лежит тяжелый матрас. И, пошатнувшись, полетела вниз вместе со своей ношей. В последующие мгновения все мелькало перед ее глазами, подобно картинкам калейдоскопа: стены, лестница, потолок, пол с мозаикой, падающий Эдвин с вытаращенными глазами…
Когда все замерло, она подняла голову и огляделась по сторонам, соображая, что произошло.
К счастью, никто не пострадал. Они лежали на матрасе рядом с Эдвином в весьма комичных позах. Особенно смешно выглядел Эдвин: его строгий пиджак из легкой ткани серого цвета задрался на спине до самой шеи, ноги были согнуты в коленях, кончик галстука покоился на голове. Но уморительнее всего смотрелось его красивое лицо. Синие глаза блестели и выражали не обычную надменную самоуверенность, а испуг, рот был приоткрыт, а брови подскочили вверх.
Не совладав с собой, Хилари звонко расхохоталась.
Эдвин стряхнул с головы галстук и окинул Хилари злобным взглядом.
— Тебе смешно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20