Именно так бы и случилось. Но вместо этого я помогла вам добыть неплохой улов, и вы сами пришли просить меня стать во главе вашего отряда. Но не за мои красивые глаза и не за то, что я умею срубать головы мужчинам. Люди почуяли, что Рыжий Ястреб знает, где и чем можно поживиться, и как сделать это с меньшими потерями. Разве не так?
– Ну, так, – вздохнул Ордо, внимательно слушая девушку.
– И вывод мой таким будет. Можно запутать человека до полусмерти. А потом заглушить этот страх заманчивым звоном золота. А потом еще более зверской жестокостью и угрозами перебить прелесть любого посула. И так до бесконечности. Вашим предводителем меня сейчас сделали ваш страх и ваша жадность. Но и то и другое – еще не все, что движет людьми. И если человек, пусть он даже никчемный мерзавец, бандит и пропойца, попадет в такой замкнутый круг, куда он, по-твоему, рванется из него?
– Туда, где с ним поступят по справедливости, – буркнул Ордо и с силой хлестнул рукояткой плети по своей ладони. – Ты трижды права, женщина! Я прослежу, Карела, чтобы этого кофийца не разлучали с его мальчишкой.
– Вот-вот, ты уж проследи, – Карела перевела дух. Вообще-то она чувствовала трудно преодолимое желание накричать на Ордо и просто приказать ему сделать то, что казалось ей нужным. Но в какой-то момент ей почему-то захотелось подвести этого человека, который не показался ей никчемным подзаборным псом, к верной мысли. Долгие нудные разговоры всегда раздражали Карелу, но когда ей удалось достойно завершить свои поучения, а Ордо показал себя не просто послушным подчиненным, но и сообразительным человеком, Карела почувствовала не только торжество, но и некоторую приязнь к Ордо. – Проследи, чтобы мои распоряжения исполнялись в точности и никак иначе.
Ордо кивнул и беспокойно оглянулся туда, где послышался гомон, отчаянная ругань и какой-то треск.
Карела тоже взглянула туда и добавила:
– А потом, Ордо, не забудь сделать так, чтобы хмельная гульба по поводу удачного дела не кончилась дракой или поножовщиной. Слышишь, что там у них происходит? Я не уверена, что мое первое предупреждение они восприняли всерьез, но дважды я об одном и том же не говорю!
– Если кто-то забудется – башку сверну, – мрачно сказал Ордо. – Мне самому всегда не нравилось, что Таниус распустил людей. Если бы он меня слушал. Не тревожься, Карела, может быть, не сразу, но порядок я наведу. Тех, кто не подчинится разумным приказам, придушу своими руками, другие поостерегутся вольничать!
– И это будет очень даже по справедливости! – засмеялась Карела.
Ордо тоже широко улыбнулся в ответ, но рана дала о себе знать, и лицо чернобородого перекосило от боли.
– Ты как, капитан? – Карела понизила голос, но не сумела скрыть беспокойства.
– Признаюсь тебе, Карела, впервые мне настолько паршиво, – криво усмехнулся Ордо. – Но винить мне некого, кроме себя самого.
– Тебе лучше отдохнуть до утра, – неуверенно сказала Карела.
– Суета куда лучше лечит, чем лежание кверху пузом! – покачал головой одноглазый капитан.
– Как знаешь. – Карела положила свою маленькую прохладную ладошку на широченное горячее плечо Ордо.
Он вздрогнул, нервно поправил повязку, слегка прикоснувшись к ней, и взглянул поверх плеча Карелы с несколько излишней озабоченностью:
– Эй! Эй, олухи! Да что же вы делаете, когти Нергала вам в печенку!..
Он как-то слишком поспешно кинулся туда, где олухи совершали что-то, на взгляд Ордо, совершенно непростительное.
Карела усмехнулась и продолжила свой обход пестрого лагеря.
* * *
Над разбойничьим пристанищем сгустились ночные сумерки. Костры, разложенные в низине, среди хилых пожухлых деревьев, что росли вокруг единственного в округе родника, уже вовсю пылали. Плыл запах жареного мяса.
День завершался вполне удачно. Добыча была сочтена и разобрана. Даже по той бросовой цене, по которой придется продать награбленное, можно было бы получить очень даже приличные деньги. Поэтому вечер Карела посвятила сборам: поутру ее отряд должен был выступить к Шадизару. Рабов ждали невольничьи торги, а Ордо уверял, что знает в городе некоторых бойких скупщиков, которые без лишних вопросов примут у степных гостей любой товар.
Встречаясь с Карелой, разбойники почтительно расступались перед ней. Пока срабатывали и страх перед внезапным гневом предводительницы, и предвкушение скорого звона монет в карманах.
Гордо подняв голову и не удостаивая людей улыбкой, проходила она туда-сюда, и даже если у кого и возникали чересчур вольные мысли по поводу легкой и восхитительно аппетитной фигурки, никому не приходило в голову даже рот раскрыть в игривом намеке. Эта женщина знала себе цену, и всем давала понять, что ее товар не про степных шакалов.
Иногда ей припоминались слова Табасха, и те, кого она видела теперь перед собой, годились только на роль псов, лижущих ноги той, чье превосходство они осознали и приняли… Друг пророчил ей и иных, искренне преданных и равных ей, но таковых пока не было, и вряд ли таких людей достаточно ходит по земле, чтобы так быстро попасться Кареле на глаза. Пока на глаза попадались или мерзавцы вроде Эльриса, или самоуверенные наглецы, вроде того синеглазого варвара на постоялом дворе. И если труп офирца уже был, возможно, благополучно съеден гиенами, то досаду и унижение, перенесенные Карелой при встрече с мальчишкой-варваром, ей пришлось до времени припрятать поглубже до лучших времен, буде таковые настанут…
– Госпожа!
Карела шла по лагерю, погрузившись в свои невеселые мысли, и невольно вздрогнула, когда перед ней выросла невысокая плотная фигура немолодого кофийца, того самого, которому Карела разрешила остаться с больным сыном. Мужчине крутили руки двое разбойников из тех, кого Ордо приставил к невольникам и которые должны были с рассветом гнать рабов на торги. В одном из них она узнала Абериуса.
– Почему он опять здесь? – нахмурилась Карела. – Я же разрешила ему быть с сыном.
– Мой сын умер, госпожа, – вздохнул кофиец. – Уж очень плох был, я ничего другого уже и не ждал… И меня снова отправили сюда.
– Ну и что тебе? – коротко бросила она.
– Я… Я хочу просить тебя… – кофиец судорожно дернулся в крепко держащих его руках. – Я хотел бы остаться и быть под твоим началом, женщина! Я один остался на свете, и цепи да рудники не так уж страшат меня… Но возможно, руки мои принесут больше добычи твоему отряду, чем те жалкие гроши, которые вам дадут за меня на торгах.
Карела оглядела его еще очень крепкие плечи и ноги, заметила горький, но решительный блеск темных глаз и кивнула:
– Хорошо, пожалуй… Как тебя?
– Талбот, госпожа.
– Для тебя я Рыжий Ястреб. Ступай, Талбот, найди себе место. Я велю Ордо определить тебя к делу.
Разбойники беспрекословно отпустили его. Карела скользнула взглядом по их недовольным лицам:
– В чем дело, а?
– Ты выбросила на ветер не меньше двадцати монет, Рыжий Ястреб! – смело отозвался Абериус. – А может быть и больше.
– Насколько я знаю, прежде вы именно так и делали! – огрызнулась Карела.
Но Абериус хитренько прищурился:
– Век живи, век учись… Уже весь отряд знает, что мы собираемся поживиться на этих невольниках. И вдруг – упустить живые деньги. Негоже так поступать. Если ребята об этом узнают, им это не понравится.
– Лопни твои глаза, наглец! – Карела схватилась за свою саблю. – Ты бы лучше мозгами работал, чем языком, Абериус! Готова спорить с тобой на что угодно, что этот Талбот куда лучшее приобретение для вашей шайки, чем двадцать монет! А если кому-то что-то не нравится, я лично не настаиваю! Тебя что-то не устраивает, Абериус? Жалеешь, что приятели твои не получат по лишней монете? Так займи место Талбота в невольничьем караване! Сейчас живо это устрою, клянусь Деркэто! Уберись с глаз моих, пока я именно так и не поступила с тобой!
Абериус давно понял, что перехватил. Пробормотав что-то и мотнув головой, он поспешил убраться подальше от гнева атаманши.
Оставшись одна, Карела вслушалась в себя и поняла, насколько она устала. Суматошный яркий день слился в одну пеструю ленту, которая бесконечно прокручивалась перед глазами. Так и свалилась бы сейчас куда-нибудь, лучше всего на мягкую, широкую постель, и крепко уснула…
– Вот еще что, Карела, – прервал ее размышления невесть откуда появившийся Ордо. – Пойдем-ка, я провожу тебя к своему костру.
– Что мне делать у твоего костра? – подозрительно спросила Карела.
– Ну а где же ты ночевать будешь? Не рядом же с этими рабами, еще заразу какую подхватишь, – передернулся Ордо. – И потом…
Он замялся, и Карела тяжело вздохнула:
– Не тяни жилы, Ордо. Что «потом»?
– Будешь поблизости от меня, так и мне спокойнее будет, и тебе безопаснее, – проговорил чернобородый, запинаясь.
– Да тебя что, Ордо, снова жар мучает? – ехидно поинтересовалась Карела.
– Да нет вроде бы, – осторожно ответил Ордо. – А что такое?
– Да будь ты проклят! Если я не ошиблась, ты предложил мне защиту? Так?
Ордо надоело переминаться с ноги на ногу, и он отчаянно рубанул:
– Да брось ты, Карела! Не стал бы я храбриться на твоем месте. Не все были согласны с нашим решением выбрать тебя предводителем. Есть те, кто ропщет… Я не хочу подвергать тебя опасности.
– Все, Ордо! Замолчи и слушай! – прошипела Карела, хватая его за грудки. – Твое счастье, что нашего разговора никто не слышит! А то я вынуждена была бы обнажить против тебя оружие, как сделаю это против каждого, кто осмелится вслух заподозрить, что Рыжий Ястреб не может сам себя защитить! Впрочем, если ты еще раз посмеешь сказать такое даже наедине со мной, я буду драться с тобой, Ордо, причем насмерть! И это не пустая угроза, клянусь Деркэто!
– Но Карела!.. – пробормотал Ордо.
Карела выпустила из рук ворот капитана и сжала кулаки, пытаясь успокоиться.
– Будем считать, что ты предупредил меня о возможном недовольстве некоторых наших людей, а я в ответ поблагодарила тебя за бдительность! Но и все! А ночевать я не буду ни у твоего костра, ни у чьего бы то ни было еще! – Карела заставила себя сдержаться. – Ты понял меня, капитан?
Ордо одернул свою короткую куртку и молча опустил голову.
Карела отчаянно боролась с негодованием. То, что Ордо решил и дальше о ней заботиться, было бы оправдано в отношении любой другой женщины! Но с Карелой подобные шутки не проходят. Такой проницательный человек, как этот рослый чернобородый разбойник, мог бы не допускать столь досадных просчетов в их отношениях.
– Так ты понял меня или нет? – повторила она. Ордо кивнул, кисло усмехаясь.
– И что же ты понял?
– То, что Рыжий Ястреб сама себя защищает от кого бы то ни было, – отозвался Ордо и безнадежно махнул рукой.
– Ну и прекрасно! – пробормотала Карела, отходя в сторону. – А то если и есть такой человек, кому я не хотела бы стать врагом, так это ты, пожалуй, только ты, Ордо.
Она ждала, что после ее яростной отповеди капитан уйдет. Но он стоял на прежнем месте и теребил свою плеть.
– Послушай, Ястреб. Одеться бы тебе… – несмело проговорил Ордо, явно опасаясь, что его слова опять вызовут гнев. Он был уже готов к тому, что Карела не преминет обрушить свою немилость и на того безумца, который вздумает намекнуть Рыжему Ястребу на то, что она одета несколько непотребно, и уж во всяком случае не так, как приличествует предводительнице отряда лихих мужчин численностью в три с лишним десятка.
Но Карела оглядела себя и вздохнула:
– Да, Ордо, ты прав. Разрази меня Деркэто, если я не похожа на последнюю нищенку из какой-нибудь вонючей подворотни. Но где же я найду в вашем пьяном безобразии хоть одну приличную тряпку?
– Пьяного безобразия больше не будет! – поспешно пообещал Ордо. – А не то я им задам перцу! А что до тряпок… Лишнюю одежду мы обычно сжигаем, и женскую, всю целиком, сбывать ее слишком хлопотно и невыгодно. Но…
Он оглянулся и взглянул на копошащихся вокруг костров разбойников.
– Есть тут у нас один, – пробормотал Ордо, морщась и прижимая руку к повязке. – Галарх его зовут. Он всякий хлам, который не продать, не съесть, не выпить и на себя не одеть – все подбирает. Уверен, что и в караване Ардаруса он такой хлам не пропустил. Ну-ка, я его тряхну…
Ордо ушел и через некоторое время возвратился с невысоким сухеньким и довольно-таки пожилым мужчиной с седеющей клиновидной бородкой. Старикашка тащил за спиной объемистый мешок.
– Есть у меня кое-что для тебя, госпожа… Уж будешь довольна! Галарх плохого не подбирает, даже если тебе уже наговорили про меня невесть чего! – гордо сказал он, снял мешок со спины и развязал его.
Он тряхнул мешок и высыпал перед Карелой его содержимое одной огромной кучей.
У нее глаза разбежались, едва раскинула она на пожухлой траве целый ворох разноцветных вещей, весьма высокого качества и наверняка такой же высокой цены. Знал этот напыщенный индюк Ардарус толк в торговле, что есть, то есть! Но разбойничья шайка – не торговый караван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Ну, так, – вздохнул Ордо, внимательно слушая девушку.
– И вывод мой таким будет. Можно запутать человека до полусмерти. А потом заглушить этот страх заманчивым звоном золота. А потом еще более зверской жестокостью и угрозами перебить прелесть любого посула. И так до бесконечности. Вашим предводителем меня сейчас сделали ваш страх и ваша жадность. Но и то и другое – еще не все, что движет людьми. И если человек, пусть он даже никчемный мерзавец, бандит и пропойца, попадет в такой замкнутый круг, куда он, по-твоему, рванется из него?
– Туда, где с ним поступят по справедливости, – буркнул Ордо и с силой хлестнул рукояткой плети по своей ладони. – Ты трижды права, женщина! Я прослежу, Карела, чтобы этого кофийца не разлучали с его мальчишкой.
– Вот-вот, ты уж проследи, – Карела перевела дух. Вообще-то она чувствовала трудно преодолимое желание накричать на Ордо и просто приказать ему сделать то, что казалось ей нужным. Но в какой-то момент ей почему-то захотелось подвести этого человека, который не показался ей никчемным подзаборным псом, к верной мысли. Долгие нудные разговоры всегда раздражали Карелу, но когда ей удалось достойно завершить свои поучения, а Ордо показал себя не просто послушным подчиненным, но и сообразительным человеком, Карела почувствовала не только торжество, но и некоторую приязнь к Ордо. – Проследи, чтобы мои распоряжения исполнялись в точности и никак иначе.
Ордо кивнул и беспокойно оглянулся туда, где послышался гомон, отчаянная ругань и какой-то треск.
Карела тоже взглянула туда и добавила:
– А потом, Ордо, не забудь сделать так, чтобы хмельная гульба по поводу удачного дела не кончилась дракой или поножовщиной. Слышишь, что там у них происходит? Я не уверена, что мое первое предупреждение они восприняли всерьез, но дважды я об одном и том же не говорю!
– Если кто-то забудется – башку сверну, – мрачно сказал Ордо. – Мне самому всегда не нравилось, что Таниус распустил людей. Если бы он меня слушал. Не тревожься, Карела, может быть, не сразу, но порядок я наведу. Тех, кто не подчинится разумным приказам, придушу своими руками, другие поостерегутся вольничать!
– И это будет очень даже по справедливости! – засмеялась Карела.
Ордо тоже широко улыбнулся в ответ, но рана дала о себе знать, и лицо чернобородого перекосило от боли.
– Ты как, капитан? – Карела понизила голос, но не сумела скрыть беспокойства.
– Признаюсь тебе, Карела, впервые мне настолько паршиво, – криво усмехнулся Ордо. – Но винить мне некого, кроме себя самого.
– Тебе лучше отдохнуть до утра, – неуверенно сказала Карела.
– Суета куда лучше лечит, чем лежание кверху пузом! – покачал головой одноглазый капитан.
– Как знаешь. – Карела положила свою маленькую прохладную ладошку на широченное горячее плечо Ордо.
Он вздрогнул, нервно поправил повязку, слегка прикоснувшись к ней, и взглянул поверх плеча Карелы с несколько излишней озабоченностью:
– Эй! Эй, олухи! Да что же вы делаете, когти Нергала вам в печенку!..
Он как-то слишком поспешно кинулся туда, где олухи совершали что-то, на взгляд Ордо, совершенно непростительное.
Карела усмехнулась и продолжила свой обход пестрого лагеря.
* * *
Над разбойничьим пристанищем сгустились ночные сумерки. Костры, разложенные в низине, среди хилых пожухлых деревьев, что росли вокруг единственного в округе родника, уже вовсю пылали. Плыл запах жареного мяса.
День завершался вполне удачно. Добыча была сочтена и разобрана. Даже по той бросовой цене, по которой придется продать награбленное, можно было бы получить очень даже приличные деньги. Поэтому вечер Карела посвятила сборам: поутру ее отряд должен был выступить к Шадизару. Рабов ждали невольничьи торги, а Ордо уверял, что знает в городе некоторых бойких скупщиков, которые без лишних вопросов примут у степных гостей любой товар.
Встречаясь с Карелой, разбойники почтительно расступались перед ней. Пока срабатывали и страх перед внезапным гневом предводительницы, и предвкушение скорого звона монет в карманах.
Гордо подняв голову и не удостаивая людей улыбкой, проходила она туда-сюда, и даже если у кого и возникали чересчур вольные мысли по поводу легкой и восхитительно аппетитной фигурки, никому не приходило в голову даже рот раскрыть в игривом намеке. Эта женщина знала себе цену, и всем давала понять, что ее товар не про степных шакалов.
Иногда ей припоминались слова Табасха, и те, кого она видела теперь перед собой, годились только на роль псов, лижущих ноги той, чье превосходство они осознали и приняли… Друг пророчил ей и иных, искренне преданных и равных ей, но таковых пока не было, и вряд ли таких людей достаточно ходит по земле, чтобы так быстро попасться Кареле на глаза. Пока на глаза попадались или мерзавцы вроде Эльриса, или самоуверенные наглецы, вроде того синеглазого варвара на постоялом дворе. И если труп офирца уже был, возможно, благополучно съеден гиенами, то досаду и унижение, перенесенные Карелой при встрече с мальчишкой-варваром, ей пришлось до времени припрятать поглубже до лучших времен, буде таковые настанут…
– Госпожа!
Карела шла по лагерю, погрузившись в свои невеселые мысли, и невольно вздрогнула, когда перед ней выросла невысокая плотная фигура немолодого кофийца, того самого, которому Карела разрешила остаться с больным сыном. Мужчине крутили руки двое разбойников из тех, кого Ордо приставил к невольникам и которые должны были с рассветом гнать рабов на торги. В одном из них она узнала Абериуса.
– Почему он опять здесь? – нахмурилась Карела. – Я же разрешила ему быть с сыном.
– Мой сын умер, госпожа, – вздохнул кофиец. – Уж очень плох был, я ничего другого уже и не ждал… И меня снова отправили сюда.
– Ну и что тебе? – коротко бросила она.
– Я… Я хочу просить тебя… – кофиец судорожно дернулся в крепко держащих его руках. – Я хотел бы остаться и быть под твоим началом, женщина! Я один остался на свете, и цепи да рудники не так уж страшат меня… Но возможно, руки мои принесут больше добычи твоему отряду, чем те жалкие гроши, которые вам дадут за меня на торгах.
Карела оглядела его еще очень крепкие плечи и ноги, заметила горький, но решительный блеск темных глаз и кивнула:
– Хорошо, пожалуй… Как тебя?
– Талбот, госпожа.
– Для тебя я Рыжий Ястреб. Ступай, Талбот, найди себе место. Я велю Ордо определить тебя к делу.
Разбойники беспрекословно отпустили его. Карела скользнула взглядом по их недовольным лицам:
– В чем дело, а?
– Ты выбросила на ветер не меньше двадцати монет, Рыжий Ястреб! – смело отозвался Абериус. – А может быть и больше.
– Насколько я знаю, прежде вы именно так и делали! – огрызнулась Карела.
Но Абериус хитренько прищурился:
– Век живи, век учись… Уже весь отряд знает, что мы собираемся поживиться на этих невольниках. И вдруг – упустить живые деньги. Негоже так поступать. Если ребята об этом узнают, им это не понравится.
– Лопни твои глаза, наглец! – Карела схватилась за свою саблю. – Ты бы лучше мозгами работал, чем языком, Абериус! Готова спорить с тобой на что угодно, что этот Талбот куда лучшее приобретение для вашей шайки, чем двадцать монет! А если кому-то что-то не нравится, я лично не настаиваю! Тебя что-то не устраивает, Абериус? Жалеешь, что приятели твои не получат по лишней монете? Так займи место Талбота в невольничьем караване! Сейчас живо это устрою, клянусь Деркэто! Уберись с глаз моих, пока я именно так и не поступила с тобой!
Абериус давно понял, что перехватил. Пробормотав что-то и мотнув головой, он поспешил убраться подальше от гнева атаманши.
Оставшись одна, Карела вслушалась в себя и поняла, насколько она устала. Суматошный яркий день слился в одну пеструю ленту, которая бесконечно прокручивалась перед глазами. Так и свалилась бы сейчас куда-нибудь, лучше всего на мягкую, широкую постель, и крепко уснула…
– Вот еще что, Карела, – прервал ее размышления невесть откуда появившийся Ордо. – Пойдем-ка, я провожу тебя к своему костру.
– Что мне делать у твоего костра? – подозрительно спросила Карела.
– Ну а где же ты ночевать будешь? Не рядом же с этими рабами, еще заразу какую подхватишь, – передернулся Ордо. – И потом…
Он замялся, и Карела тяжело вздохнула:
– Не тяни жилы, Ордо. Что «потом»?
– Будешь поблизости от меня, так и мне спокойнее будет, и тебе безопаснее, – проговорил чернобородый, запинаясь.
– Да тебя что, Ордо, снова жар мучает? – ехидно поинтересовалась Карела.
– Да нет вроде бы, – осторожно ответил Ордо. – А что такое?
– Да будь ты проклят! Если я не ошиблась, ты предложил мне защиту? Так?
Ордо надоело переминаться с ноги на ногу, и он отчаянно рубанул:
– Да брось ты, Карела! Не стал бы я храбриться на твоем месте. Не все были согласны с нашим решением выбрать тебя предводителем. Есть те, кто ропщет… Я не хочу подвергать тебя опасности.
– Все, Ордо! Замолчи и слушай! – прошипела Карела, хватая его за грудки. – Твое счастье, что нашего разговора никто не слышит! А то я вынуждена была бы обнажить против тебя оружие, как сделаю это против каждого, кто осмелится вслух заподозрить, что Рыжий Ястреб не может сам себя защитить! Впрочем, если ты еще раз посмеешь сказать такое даже наедине со мной, я буду драться с тобой, Ордо, причем насмерть! И это не пустая угроза, клянусь Деркэто!
– Но Карела!.. – пробормотал Ордо.
Карела выпустила из рук ворот капитана и сжала кулаки, пытаясь успокоиться.
– Будем считать, что ты предупредил меня о возможном недовольстве некоторых наших людей, а я в ответ поблагодарила тебя за бдительность! Но и все! А ночевать я не буду ни у твоего костра, ни у чьего бы то ни было еще! – Карела заставила себя сдержаться. – Ты понял меня, капитан?
Ордо одернул свою короткую куртку и молча опустил голову.
Карела отчаянно боролась с негодованием. То, что Ордо решил и дальше о ней заботиться, было бы оправдано в отношении любой другой женщины! Но с Карелой подобные шутки не проходят. Такой проницательный человек, как этот рослый чернобородый разбойник, мог бы не допускать столь досадных просчетов в их отношениях.
– Так ты понял меня или нет? – повторила она. Ордо кивнул, кисло усмехаясь.
– И что же ты понял?
– То, что Рыжий Ястреб сама себя защищает от кого бы то ни было, – отозвался Ордо и безнадежно махнул рукой.
– Ну и прекрасно! – пробормотала Карела, отходя в сторону. – А то если и есть такой человек, кому я не хотела бы стать врагом, так это ты, пожалуй, только ты, Ордо.
Она ждала, что после ее яростной отповеди капитан уйдет. Но он стоял на прежнем месте и теребил свою плеть.
– Послушай, Ястреб. Одеться бы тебе… – несмело проговорил Ордо, явно опасаясь, что его слова опять вызовут гнев. Он был уже готов к тому, что Карела не преминет обрушить свою немилость и на того безумца, который вздумает намекнуть Рыжему Ястребу на то, что она одета несколько непотребно, и уж во всяком случае не так, как приличествует предводительнице отряда лихих мужчин численностью в три с лишним десятка.
Но Карела оглядела себя и вздохнула:
– Да, Ордо, ты прав. Разрази меня Деркэто, если я не похожа на последнюю нищенку из какой-нибудь вонючей подворотни. Но где же я найду в вашем пьяном безобразии хоть одну приличную тряпку?
– Пьяного безобразия больше не будет! – поспешно пообещал Ордо. – А не то я им задам перцу! А что до тряпок… Лишнюю одежду мы обычно сжигаем, и женскую, всю целиком, сбывать ее слишком хлопотно и невыгодно. Но…
Он оглянулся и взглянул на копошащихся вокруг костров разбойников.
– Есть тут у нас один, – пробормотал Ордо, морщась и прижимая руку к повязке. – Галарх его зовут. Он всякий хлам, который не продать, не съесть, не выпить и на себя не одеть – все подбирает. Уверен, что и в караване Ардаруса он такой хлам не пропустил. Ну-ка, я его тряхну…
Ордо ушел и через некоторое время возвратился с невысоким сухеньким и довольно-таки пожилым мужчиной с седеющей клиновидной бородкой. Старикашка тащил за спиной объемистый мешок.
– Есть у меня кое-что для тебя, госпожа… Уж будешь довольна! Галарх плохого не подбирает, даже если тебе уже наговорили про меня невесть чего! – гордо сказал он, снял мешок со спины и развязал его.
Он тряхнул мешок и высыпал перед Карелой его содержимое одной огромной кучей.
У нее глаза разбежались, едва раскинула она на пожухлой траве целый ворох разноцветных вещей, весьма высокого качества и наверняка такой же высокой цены. Знал этот напыщенный индюк Ардарус толк в торговле, что есть, то есть! Но разбойничья шайка – не торговый караван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38