На каменной доске над его головой среди прочих памятных безделушек -
детская обувь, залитая для сохранения в бронзу, модели первых флагманских
кораблей Кохранов, выцветшие фотографии прозаических домов и людей
Среднего Запада - лицо Джона Кохрана поразительно повторяла отлично
выполненная миниатюра вождя индейцев племени Сиу.
- Это Старик-Боявшийся-Своих-Лошадей, - с гордостью сказал Джон. - Я
его прямой потомок по материнской линии. - Он продолжал ничуть не
изменившимся тоном: - Я не люблю ничьего вмешательства, особенно
любителей. Они непредсказуемы. Вы доставили нам массу хлопот, Комин.
- Столь много, - тихо сказал Комин, - что вы решили убить меня.
Глаза Джона сощурились и стали очень яркими.
- Убийства для дураков, - сказал он. - Я никогда не предавался этому.
О чем вы говорите?
Комин рассказал ему все.
Джон подался вперед, глядя мимо Комина.
- Кто из вас ответственен за это? Питер?
Питер отрезал:
- Конечно, нет. Я был в Ханнеу.
Он вышел. К этому моменту вошли еще два человека, два других брата
Сидны: один очень похож на Питера, но без его железной твердости, другой
светлее и более круглолицый, с веселым, не привыкшим отказывать себе ни в
чем видом. Здесь был и седовласый человек со ртом, похожим на железную
полосу, и видом больного хронической болезнью, и Комин понял, что это
наставник двух сыновей Джона. Он мог угадать причину его угрюмого
характера. Старый Джон живет слишком долго.
Здесь были также представители третьего поколения Кохранов, мужчины и
женщины, включая девочку, сидящую со Стенли, переводящую взгляд с него на
остальных со смутной тревогой и украдкой бросающую взгляды на Комина,
словно он мог взорваться, как бомба. Это была кузина Сидны. Стенли,
казалось, не чувствовал облегчения после похорон Баллантайна. Он сидел,
уставившись себе под ноги, временами огрызаясь, когда жена что-то шептала
ему.
За ним сидела среднего возраста женщина, похожая на
Старика-Который-Боялся-Своих-Лошадей больше, чем Джон, не считая того, что
у вождя Сиу было очень доброе лицо.
Она бросила нетерпеливый взгляд и резко сказала:
- Стен, почему мы тратим время на этого человека? Я прилетела сюда
обсудить дела и не вижу причины...
- Конечно, не видишь, - колко сказал Джон. - Ты дура. И всегда была
дурой, Салли. Так что сиди и не раздражай меня.
Кто-то хихикнул. Дочь Джона вскочила.
- Отец ты мне или нет, я не желаю разговаривать в таком тоне! И не
буду. Я...
Джон, игнорируя ее вопли, трясущимися руками закурил сигарету. Все
остальные, казалось, забавлялись, кроме круглолицей, которая выглядела
огорченной.
- Не обращай внимания, мама, - робко прошептала она.
Джон оглядел их обоих с большой скукой.
- Женщины, - сказал он.
Вернулся Питер Кохран.
- Ну, Комин, Хенней сказал, что вы оглушили его и заперли в туалете,
это все, что он знает. Он не видел никого, кто бы следил за вами, и не
видел никакого нападения.
Комин пожал плечами.
- Не видел. Он был без сознания. А другой парень - гораздо лучший
сыщик, чем Хенней.
Стенли сказал:
- У нас есть только слова Комина, что было какое-то нападение.
- И еще, Комин, - сказал Питер Кохран, - вы не пытались сторговаться
ни с кем, чтобы кто-то мог захотеть заставить вас замолчать? У вас могут
быть какие-то личные враги...
- Конечно, - сказал Комин, - но этот не из них. Никто не ненавидит
меня так сильно.
Стенли пожал плечами.
- Откуда вы знаете? Во всяком случае, я считаю, что это не настолько
важно, разве что для вас.
- О, но это было, - тихо сказал старый Джон. - Ты тоже дурак, Стенли,
иначе бы понял. Если он говорит правду, это значит, что кто-то не желает,
чтобы он поговорил с Кохранами. Кто-то предпочел потерять известные Комину
сведения, лишь бы они не были переданы нам. И это значит... - Он замолчал,
проницательно глядя на Комина. - Вы смелы, но это дешевая добродетель.
Смелость ничего не стоит без ума. У вас есть ум? Можете вы закончить мою
причинную цепочку?
- С легкостью, - ответил Комин. - Вы намекаете на кого-то в вашем
лагере, работающего на две стороны.
Ответом был гам голосов. Седоволосый сын Джона вскочил на ноги,
повернулся к Комину и закричал:
- Это заявление разоблачает вас как лжеца! Ни один Кохран не
продается!
Комин в ответ рассмеялся.
Взгляд Питера стал мрачным и свирепым.
- Боюсь, я согласен с дядей Джорджем. Комин подразумевает особое
знание у предателя - он что-то знает, чего не знаем мы, и боится, что
Комизм может рассказать нам. Но нет никаких особых знаний. Я исследовал
корабль Баллантайна, журнал, все. Со мной был Стенли, а дядя Джордж и
Симон пришли почти сразу же.
- Верно, - подтвердил веселый молодой человек, брат Питера, который
был теперь более веселым, чем должен быть в любом случае. - Мы все были
вместе. И на борту не было никого, кроме нас. Ни у кого нет особых знаний.
Никаких. Я ручаюсь за старого Пита. Кроме того, это глупо. Все Кохраны
участвуют в этом деле. - Он окинул Комина медленным скользящим взглядом, и
Комин заметил, что молодой Симон Кохран не только весел, но и умеет
держать язык за зубами.
- Лично меня, - сказал Комин, - ничто это не интересует. Мне нужно
только узнать, жив ли Пауль Роджерс, и если жив, вернуть его на Землю. -
Он прямо взглянул на старого Джона. - Готовится второй Большой Прыжок. Я
хочу участвовать в нем.
Все было сказано. Странно, подумал он, как крепко держится в голове
сумасшедшая идея. Вы уговариваете себя, что это безумие, что вы и не
думаете делать так, и внезапно говорите: "Я хочу участвовать в этом" и
понимаете, что все время планировали это сделать.
Питер Кохран сердито сказал:
- Вы? Вы что, Комин, - Белый Рыцарь? Если Роджерс или любой из троих
жив, мы доставим их на Землю.
Комин покачал головой.
- Не надо. Кохранам всегда нравилось чистое поле, а это слишком легко
очистить. Грубо говоря, я не доверяю вам.
Снова поднялся гул голосов, и все перекрыл пронзительный негодующий
крик Салли Кохран. Старый Джон поднял руку.
- Тихо, - сказал он. - Все тихо! Он взглянул в лицо Комину очень
яркими, очень твердыми и очень безжалостными глазами. - Вы оплатите ваше
желание, Комин. Плата высока.
- Да.
В комнате стало совершенно тихо. Отчетливо послышалось щелканье
браслетов, когда Салли Кохран подалась вперед. И все подались вперед,
уставившись на Комина и старика, ловя каждое их слово.
Джон сказал:
- Баллантайн заговорил перед смертью?
- Заговорил.
- Но что он сказал, Комин? Что? Трансурановых недостаточно. - Джон
выпрямился в кресле. - И не пытайтесь шантажировать меня, Комин. Не
угрожайте мне Торговым Союзом или кем бы то ни было. Вы на Луне в
стеклянном пузыре и никуда не убежите. Вы понимаете это? Вы здесь
пробудете столько, сколько мне нужно, и ни с кем не сумеете переговорить.
Это место уже служило для подобных вещей прежде. Теперь продолжайте.
В комнате стояла тишина - тишина затаенного дыхания, покрасневших,
внимательных лиц. Ладони Комина вспотели. Он шел по тонкой проволоке, и
было достаточно одного неверного шага.
- Да, - медленно сказал он, - трансурановых недостаточно. Об этом вы
узнали из клеток тела Баллантайна. Но есть кое-что еще.
Молчание. Он в кольце взглядов, пылающих и голодных, нетерпеливых и
жестоких.
- Пауль Роджерс был жив, когда Баллантайн расстался с ним. Думаю,
остальные могут быть живы тоже. Он умолял Пауля не покидать его, говорил,
что не может вернуться один.
Старик облизнул тонкие губы.
- Значит, он делал попытку. Мы поняли, что он садился, когда
обнаружили в его теле трансурановые элементы. Дальше, дальше!
- Звук дрели, которой сверлили дверь, я думаю, привел Баллантайна в
сознание. Этот звук заставил его вспомнить другое. Он заговорил о
выходе... там, должно быть, ад. И затем...
Комин содрогнулся, вспомнив голос Баллантайна, его лицо и взгляд.
- Кто-то или что-то звало Пауля, и Баллантайн умолял его не слушать.
Джон хрипло спросил:
- Кто? Что?
- Что-то, что он назвал трансуранидами. Он боялся их. Я думаю,
остальные ушли к ним, и Пауль, уходил тоже. Баллантайн боялся их. Он
закричал.
- И это было все, - сказал Джон. Глаза его подернулись странной
пленкой, как полупрозрачной оконной занавеской. - Он кричал, пока не умер.
Голос Комина был совершенно естественным, когда он сказал:
- О, нет. Это еще не все.
Молчание. Он ждал. Джон ждал. Комину казалось, что его сердце стучит
громко, как литавры. Он был уверен, что все навостренные уши Кохранов
слышат этот звук и знают, что он лжет. Внезапно он возненавидел их личной
ненавистью. Они были слишком большие, слишком сильные, слишком
самоуверенные. Они хотели слишком многого. Даже если бы в этот момент они
узнали, что Пауль Роджерс и все остальные мертвы и им ничем нельзя помочь,
он продолжал бы войну с Кохранами, только чтобы нарушить их планы. Они
слишком уж хорошо использовали других людей.
И он был уверен, что один из них пытался убить его.
Джон ждал.
Комин усмехнулся.
- Остальное я расскажу, - заявил он, - когда буду у звезды Барнарда.
Стенли взорвался.
- Блеф! Наглый глупый блеф. Велите ему убраться ко всем чертям.
Дядя Джордж что-то сердито заговорил, и Питер тоже попытался вставить
слово, но старик успокоил их одним жестом.
- Минутку. - Его глаза остановились на лице Комина. - Минутку, это
надо обдумать. Если он не блефует, то может быть очень ценен. Если он
сказал правду, то, может быть, лучше взять его в экспедицию.
Все задумались. Казалось, это всем понравилось. Всем, кроме Стенли.
Комин взглянул на Джона и тихо сказал:
- Вы исповедуете древнее "или-или"?
Джон хихикнул.
- Хотите вы или нет полететь к звезде Барнарда?
Комин процедил сквозь зубы:
- Да, я покупаю полет.
- Тогда, - сказал Джон, - вы сейчас не вернетесь на Землю. - Он
оглядел всех присутствующих. - Это касается всех вас, кроме Джорджа. Все
вы останетесь здесь, на Луне, пока не улетит второй корабль.
Стенли запротестовал.
- Но как же суды? Союз и "Межпланетное" уже распускают антимонии
насчет своих прав на двигатель. Если они заставят нас присоединиться...
- Не заставят, - сказал Джон. - Джордж и наши законники смогут
удержать их. Питер, можешь начинать. Ты будешь отвечать за все. - Старик
устало прикрыл глаза. - Теперь все могут быть свободны. Я устал.
Комин вышел с остальными в большой холл. Их отпустили, подумал он,
как школьников.
Но остальные не уделяли ему внимания. Они разговаривали повышенными
голосами. Стенли все еще возражал, тетя Салли пронзительно жаловалась,
пока властный голос Питера Кохрана не оборвал шум.
- Нам лучше бы заняться делом. Поскольку работы будут вестись здесь,
нам нужен полный парк обслуживающих машин и технический персонал. Нильсон
и Филдер могут справиться с этим. Вызовите их сюда, Билл.
- Но установить двигатель Баллантайна на новом корабле невозможно
здесь... - начал Стенли.
Питер оборвал его.
- Это будет сделано. На одном из наших новых кораблей класса
"Паллас". Здесь будут установлены шлюзы. Идемте, нужно браться за дело.
Комин повернулся и пошел от шумной спорящей группы. Он не обернулся,
услышав, что Сидна зовет его. Сейчас с него было довольно Кохранов.
Связавшись с Кохранами, он попал в нечто слишком большое для него. И
теперь погряз в этом деле по уши.
Коридор был высокий и пустой, и пока он шел, слышалось эхо его шагов.
Он мог идти куда хотел - через комнаты и залы, через террасы, окружающие
пышно цветущие сады - но все же оставался под стеклянным колпаком на Луне.
И смерть была за его плечами. Кто бы там ни был, он будет пытаться снова,
он удвоит и утроит усилия, и Арч Комин с его длинным языком не доживет до
того, чтобы увидеть звезду Барнарда.
А если доживет, чтобы добраться туда, его спросят: "Где планета
Баллантайна?" Что он ответит?
Этого он не знал.

6
Комин достиг пределов терпения к тому времени, когда ложь наконец
взорвала все.
Он был в саду с Сидной, под цветущим деревом, загораживающим их от
зеленого света Земли, когда их прервал сдержанный кашель слуги.
- Мистер Питер хочет увидеть вас немедленно, мисс.
- Он злой? - спросила Сидна.
- Боюсь, что да, мисс. Пришло сообщение с яхты...
- Тогда я думаю, - сказала она. И, когда слуга ушел, добавила: - ну,
пусть он понервничает. Все эти недели здесь было слишком скучно.
- Хорошенький мне комплимент, - заметил Комин.
- О, Комин, я не имела в виду нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18