И приходили вопросы. Они были частью Вселенной, частью существования.
Он не мог вспомнить время, когда не было вопросов. Он ненавидел их. Он
устал, челюсти болели, и было трудно отвечать. И он отвечал, потому что,
когда он отделывался молчанием, кто-то бил его снова, кто-то, до кого он
не мог дотянуться, чтобы убить, и это ему не нравилось.
- Кто заплатил тебе, Комин? Кто послал тебя за Баллантайном?
- Никто.
- Кем ты работаешь?
- Начальником строительства. - Слова выходили толстые, медленные,
наполненные болью. Он намозолил язык, повторяя их.
- На кого ты работаешь?
Двойной вопрос. Хитрый. Но ответ был тот же самый:
- Ни на кого.
- На кого ты работал?
- "Межпланетная инженерия"... мосты... плотины... космопорты. Я
уволился.
- Почему?
- Чтобы найти Баллантайна.
- Кто тебе сказал, что это был Баллантайн?
- Никто. Слухи. Это мог быть любой из них. Мог быть... Пауль.
- Какой Пауль?
- Пауль Роджерс, мой друг.
- Он летел инженером на корабле Баллантайна, верно?
- Нет, астрофи... - он не смог выговорить это слово. - Тем, кто
работает со звездами.
- Сколько тебе заплатил Союз Торговых Линий, чтобы ты добрался до
Баллантайна?
- Ничего. Это моя затея.
- И ты узнал, что Пауль Роджерс мертв?
- Нет.
- Баллантайн сказал тебе, что он жив?
- Нет.
Это была самая трудная часть. Хуже всего. Сначала рассудок говорил
ему: держи рот на замке. Пока они не уверены, у тебя есть шанс - они не
убьют тебя. Теперь это был слепой инстинкт. Комин мотал головой из стороны
в сторону, пытаясь подняться, пытаясь уйти. Но не мог - он был привязан.
- Что Баллантайн сказал тебе, Комин?
- Ничего.
Чья-то невидимая рука закопошилась у него в мозгу.
- Ты был с ним наедине почти двадцать минут. Мы слышали его голос.
Что он сказал, Комин?
- Он кричал. И все.
В челюсти вспыхнула боль.
- Что он сказал тебе, Комин?
- Ничего.
Мягкий подход.
- Послушай, Комин, мы все устали. Перестань валять дурака. Только
скажи нам, что говорил Баллантайн, и мы можем разойтись по домам и
отдохнуть. Ты же хочешь этого, Комин, - мягкая постель, и никто не
побеспокоит тебя. Только скажи нам.
- Он не говорил. Только... кричал.
Еще одна попытка.
- Ладно, Комин, ты здоровый парень. Ты не дурак подраться. Ты
думаешь, что ты выносливый и... о, да, ты сильный человек с железным
характером. Но не настолько же твердый, чтобы когда-нибудь не сломаться.
Опять кулаки, или чем они там бьют. Струйка крови, медленно текущая
по лицу, вкус крови во рту. Боль в животе.
- Что сказал Баллантайн?
- Ничего, - слабый, замирающий шепот.
Голоса смешанные, отдаленные. "Дайте ему отдохнуть, он почти без
сознания... К черту отдых, дайте мне аммония". Отвратительный удушающий
запах. И все началось вновь. "Кто тебе сказал, что Баллантайн у нас? На
кого ты работаешь? Что сказал Баллантайн?"
В один прекрасный момент Комину показалось, что он услышал, как
открылась дверь, а затем прозвучал новый голос, сердитый и властный. Комин
почувствовал внезапно происходящую перемену, существа или люди задвигались
в багровом тумане. Кто-то завозился с его руками. Инстинктивно он понял,
что они развязаны. Он поднялся и стал наносить удары, поймал что-то
завопившее и стал стискивать его с единственным желанием разорвать на
части. Затем оно вырвалось, все ускользнуло куда-то, остались только
темнота и покой...
Просыпался он постепенно, с трудом выходя из глубокого сна. Он был в
очень уютной спальне, над ним с явным нетерпением стоял какой-то человек.
Он был молод, упитан, светловолос и выглядел так, словно держал на плечах
тяжесть всего мира к считал Комина нежелательной добавкой к своей ноше, от
которой он хотел избавиться как можно скорее.
Комин позволил ему стоять, пока копался в памяти, вытаскивая на свет
божий воспоминания. Затем он сел, очень медленно и осторожно, и незнакомец
заговорил:
- Нет ни внутренних повреждений, ни переломов, мистер Комин. Мы
сделали все возможное с синяками и ссадинами. Вы находитесь здесь два дня.
Комин хмыкнул и легонько ощупал лицо.
- Наши врачи отлично справились. Они заверили меня, что шрамов не
будет.
- Прекрасно. Премного благодарен, - язвительно сказал Комин. И поднял
взгляд. - Кто вы?
- Меня зовут Стенли. Уильям Стенли. Я менеджер на предприятиях
Кохранов здесь, на Марсе. Послушайте, мистер Комин, - Стенли наклонился
над ним, нахмурившись, - я хочу, чтобы вы поняли: то, что с вами
произошло, делалось без всякого уведомления или санкции правления. Я не
был в курсе дела, иначе этого не произошло бы.
- Ну-ну, - сказал Комин. - Когда это Кохраны возражали против
маленького кровопускания?
Стенли вздохнул..
- Старую репутацию трудно изжить, даже если это было два поколения
назад. Мы нанимаем множество людей, мистер Комин. Иногда некоторые из них
допускают ошибки. Это одна из ошибок. Кохраны приносят извинения. - Он
помолчал, затем добавил, выделяя каждое слово: - Мы понимаем, что любые
извинения не смоют нанесенные вам серьезные оскорбления.
- Я думаю, мы расквитаемся, - сказал Комин.
- Хорошо. Ваши документы, паспорт и бумажник на столике возле вас. На
стуле в коробках вы найдете одежду, поскольку вашу собственную невозможно
починить. Для вас оформлен проезд на Землю в ближайшем лайнере Кохранов.
Мне кажется, это все.
- Не совсем, - сказал Комин, с трудом поднимаясь с кровати. Комната
завертелась перед глазами и остановилась. Он глянул на Стенли из-под
насупленных бровей и рассмеялся.
- Следующий ход в игре? Из меня вы ничего не выбили и теперь
пытаетесь действовать обходом? Кого вы хотите одурачить?
Стенли поджал губы.
- Я вас не понимаю.
Комин сделал презрительный жест.
- Вы не отпустите меня с тем, что я знаю.
- А что вы знаете, мистер Комин? - с серьезной вежливостью спросил
Стенли.
- Баллантайн. Вы держали его здесь тайно, прятали, когда вся Система
ждала его возвращения. Вы, Кохраны, пытались выжать из него все, что он
нашел! Грязная игра, и играли в нее грязными руками. Где его корабль? Где
люди, что были с ним? Где вы их прячете?
Гнев в голосе Комина, темная краска гнева на его щеках. Руками он
делал короткие отрывистые жесты в такт словам.
- Баллантайн совершил Большой Прыжок, он и его люди. Они совершили
величайшую вещь, на какую когда-либо замахивалось человечество. Они
достигли звезд. А вы попытались скрыть это, спрятать, отобрать у них даже
славу, которую они заслужили! И теперь вы собираетесь позволить мне
рассказать всей Системе, что вы сделали? Черта с два!
Стенли долго глядел на него, крупного, взбешенного человека,
покрытого полузалеченными ссадинами и синяками, голого и неуместного в
уютной обстановке спальни. Когда он заговорил, в голосе его слышалась чуть
ли не жалость.
- Я еще раз приношу извинения, что с вами поступили так жестоко, но я
принес новости двухдневной давности, как только умер Баллантайн. Мы далеки
от того, чтобы ограбить его. Мы прилагали все усилия, чтобы спасти его
жизнь - без всякой выгоды от жаждущей сенсаций толпы, без привлечения
журналистов и людей, подобных вам. Теперь любой будет нам благодарен.
Комин медленно опустился на кровать. Он хотел что-то сказать, но
слова застряли в горле.
- Что касается остальных... - Стенли покачал головой. - Баллантайн
был на корабле один. Управление почти полностью автоматизировано, и один
человек может справиться с ним. Он был... таким, как вы его видели. Он так
и не осознал, что вернулся.
- Черт побери, - тихо сказал Комин. - А что с самим кораблем? И с
вахтенным журналом? Журналом Баллантайна? Что там написано о Пауле
Роджерсе?
- Все опубликовано, вы можете прочитать это в любой газете.
Стенли внимательно рассматривал его.
- Должно быть, он много значил для вас, раз вы зашли так далеко.
- Однажды он спас мне жизнь, - коротко ответил Комин. - Мы были
друзьями.
Стенли пожал плечами.
- Ничем не могу вам помочь. Журнал и все научные данные, которые были
собраны во время полета, доходят лишь до того времени, когда они
приблизились к планетам звезды Барнарда. Дальше - ничего.
- Совсем ничего? - Кровь Комина возбужденно заструилась по венам.
Если это правда, то слова, которые он услышал из уст Баллантайна, очень
ценны. Гораздо ценнее, чем жизнь Арчи Комина.
Стенли ответил:
- Да. Ни единого намека, что случилось потом. Страницы журнала просто
выдраны.
Глаза Комина, очень холодные и внимательные, изучали мельчайшие
подробности выражения лица Стенли.
- Я думаю, вы лжете.
Лицо Стенли стало обиженным.
- Послушайте, Комин, принимая во внимание все происшедшее, мне,
кажется, что с вами обошлись вполне прилично. Я бы на вашем месте поскорее
улетел отсюда, не пытаясь испытывать ничье терпение.
- Да, - задумчиво сказал Комин, - я тоже так думаю. - Он подошел к
коробкам на стуле и начал открывать их. - Хватит ли вашего терпения, если
я спрошу о полете Баллантайна? Он первый и единственный, кто совершил
межзвездный перелет. Это вы принимаете во внимание?
- Да. Мы сделали даже больше. - Внезапно Стенли стал лицом к нему по
другую сторону стула, слова срывались с его губ резко и быстро, каждая
черточка лица изменилась. - Вы надоели мне, Комин. Меня тошнит от вас. Я
сыт по горло вашими выводами в делах, в которых вы не разбираетесь. Вы
только причиняете неудобство всем. Я все объяснил вам как служащий
Кохранов, потому что женился на члене этой семьи и считаю, что принадлежу
к ней, и я устал от всех слухов, которые ходят о ней в Системе. Мы спасли
корабль Баллантайна, когда он мог разбиться о поверхность Плутона.
Конечно, у нас были патрули, которые искали его много недель, и мы
опередили в этом других. Мы взяли корабль в свое энергополе на Бете
Кохранов и разобрали двигатель Баллантайна. Затем мы привели корабль в
поместье Кохранов на Луне, где до него не сможет добраться никто. И я
скажу вам, почему. Любая попытка совершить Большой Прыжок, поддерживаемая
нами или другой корпорацией, требует капитала. Ни один отдельный человек
не сможет сделать это. Баллантайн изобрел свой двигатель на средства
Кохранов. Он построил корабль, совершил полет. Это было куплено и
оплачено. У вас есть еще вопросы?
- Нет, - медленно произнес Комин. - Нет. Я думаю, на сегодня
достаточно.
Он стал вытаскивать одежду из коробок. Стенли повернулся и пошел к
двери. Глаза его горели. Но не успел он дойти до двери, как Комин
произнес:
- И вы тоже думаете, что я лгу.
Стенли пожал плечами.
- Мне кажется, вы бы сказали, если бы было что. И я очень сомневаюсь,
что вы сумели привести Баллантайна в сознание, когда это не удалось ни
одному врачу.
Он вышел, хлопнув дверью.
И он прав, - мрачно подумал Комин. - Дверь хлопнула прямо мне в лицо.
Все Кохраны - превосходные, законопослушные люди. Баллантайн мертв. В
вахтенном журнале ничего нет. И куда мне теперь идти?
Вероятно, домой. Домой, на Землю, с призрачным голосом Баллантайна,
шепчущим "трансураниды", в ушах, с ужасным криком Баллантайна. Что видели
эти пятеро, достигшие звезд? Что может увидеть человек под тем или иным
солнцем, чтобы его лицо приняло такое выражение, как у Баллантайна?
Он подумал о нескольких бессвязных словах, о том, что они могли
означать. Баллантайн приземлялся где-то на планетах звезды Барнарда. И
оставил там Пауля Роджерса, Стрэнга, Киссела и Викри. И что-то, называемое
трансуранидами.
Комин содрогнулся. По коже побежали мурашки, во рту появился
дьявольский привкус. Он даже пожалел, что нашел Баллантайна и запутался в
кромке тени, отбрасываемой чужим солнцем. Если бы только Баллантайн не
кричал...
И теперь Кохраны позволяют ему уйти. Они на самом деле не верят, что
Баллантайн остался безмолвным. Они не могут рисковать, поверив в это, есть
слишком много других, таких же, как они, точащих зубы на звезды, и Комин,
если захочет, может стать богатым, он знает о высочайшей цене своей
информации. У него в голове вспыхнула горделивая мысль. Это, казалось,
имело смысл. Кохраны, с другой стороны, не знают, что знает Комин, и они
позволили ему уйти в надежде, что вырвут у него тайну. По этой же причине
его избивали, по этой же причине ему подарили так называемую свободу.
Комину пришло в голову, что беда не миновала. Он попал в беду с
Кохранами. За ним непременно будут следить. Здесь ведется грязная игра, и
он попал в середину чего-то большого и даже не в силах угадать конец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18