Приготовив себе завтрак, он сидел за дымящейся чашкой кофе, дожидаясь, когда можно будет поехать в город. Вчера они с мисс Телли довольно долго разговаривали за обедом, и он сомневался, что ей удалось закончить печатание до полуночи; поэтому неловко было приезжать к ней раньше девяти, а то и десяти утра. Однако он не смог усидеть дома, и в половине девятого уже выехал в город на своем фургоне.
В такую рань делать в городе ему было нечего. Он не хотел заходить на почту или звонить шерифу до того, как получит от мисс Телли напечатанный текст своего заявления. Бар не откроется раньше десяти, так что он не сможет скоротать время за кружечкой пива. Он зашел в ресторан выпить кофе.
В четверть десятого он решил подождать еще пятнадцать минут и позвонить мисс Телли. Может быть, она уже встала и готова его принять. К этому времени шериф будет в своем офисе в Уилкоксе, можно позвонить туда сейчас и договориться о встрече.
Он застал шерифа и хотел уже условиться о встрече, когда шериф перебил его:
- Секундочку, Док. Не кладите трубку, - и минуту спустя: - Нет, Док, боюсь, что сегодня утром не выйдет; позвоните мне позже. Меня только что вызвала патрульная машина. Автомобильная катастрофа между Бартлесвиллем и Грин-Беем, я должен ехать туда. Извините.
Шериф повесил трубку.
Док несколько мгновений смотрел на телефонный аппарат, размышляя, не могла ли катастрофа произойти с кем-либо из известных ему людей. "Видимо, нет, - сказал он себе, - иначе шериф упомянул бы об этом". Хотя, с другой стороны, он не мог точно знать всех известных Доку людей, да к тому же еще и очень спешил.
Док опустил монетку и снова набрал номер шерифа. Когда ему ответил дежурный, Док представился и объяснил, что его разговор с шерифом был прерван при упоминании автокатастрофы, и спросил, не может ли дежурный сказать ему, кто стал жертвой катастрофы.
Дежурный охотно ответил. Это старшеклассник по имени Джеймс Крамер, который жил неподалеку от Бартлесвилля.
Он погиб. Ехал один в грузовике в направлении Грин-Бея; вероятно, заснул за рулем; врезался в бетонную опору моста.
Смерть наступила мгновенно.
Док поблагодарил полицейского и повесил трубку. Крамер. Эта семья жила рядом с фермой Гроссов. Док вспомнил, что их сын, старшеклассник, ровесник Томми Хоффмана, работал на мисс Гросс. И именно Крамерам принадлежал серый кот - тот самый, который провел с ним почти целую неделю.
И вот теперь юноша погиб, причем это случилось при обстоятельствах, очень смахивающих на самоубийство. Самоубийство человека под номером три, и вновь тесная связь с самоубийством животного!
Док Стаунтон не испытал страха. Он почувствовал холодное спокойствие, зная, что нужно делать. Причем быстро, не тратя времени даром.
Это дело совершенно не относилось к компетенции шерифа. Расследованием, пожалуй, могли заняться ведущие ученые под эгидой ФБР. Не то, чтобы местную полицию вообще не нужно ставить в известность, нет, ФБР могло бы их использовать в расследовании. Наверное, данный случай заинтересует также и военных. К счастью, будучи ведущим специалистом по спутникам, Стаунтон знал нескольких высших офицеров военной контрразведки и двух влиятельных людей из ФБР. Они тоже знали его, стало быть, не отмахнутся, как от чокнутого, а готовы будут серьезно отнестись к его соображениям, насколько бы дикими они не выглядели.
Он позвонит нужным людям, как только получит текст заявления от мисс Телли. Но вот одна вещь казалась сейчас наиболее важной, и это он мог бы сделать не мешкая: переехать куда-нибудь из пасной зоны.
Док решил для себя этот вопрос, когда подходил к машине.
Он поедет домой, упакует вещи и положит в фургон. Затем, захватив перепечатанный мисс Телли текст, направится прямо в Грин-Бей, там создаст свой штаб и будет вести международные телефонные переговоры. Если бы у него была даже половина того влияния, которое он имел в действительности, уже к концу дня город оказался бы наводнен агентами ФБР и службы безопасности. В ожидании этого он должен собрать как можно больше сведений о смерти Джима Крамера. Он надеялся, что мисс Телли согласится сотрудничать с ним.
Первая же проверка, осуществленная мозговиком, показала, что Стаунтона нет дома. Это было странно - так рано он никогда в город не выезжал. Очевидно, что не пошел он и прогуляться: во дворе не было его машины. Значит...
Мозговик размышлял. Все личные вещи Стаунтона остались на месте, не считая одежды, которая была на нем.
Тарелки в раковине свидетельствовали, что завтракал он дома. Видимо, сегодня он встал раньше обычного и по какой-то причине перенес свою ежедневную поездку в город на утренние часы. Беспокоиться не о чем; он вернется. Если не будет счастливого стечения обстоятельств и он не решит немного вздремнуть днем, то уж ночью...
Хотя мозговик и провел в этом доме почти неделю, он был вынужден обходиться органами чувств кота. Он не заглядывал в затворенные комнаты, не прочел закрытых книг и писем в запечатанных конвертах. Теперь, пользуясь своими перцептивными способностями, мозговик мог не спеша все тщательно изучить.
Он запомнил дом и все, что в нем находилось; это пригодится позже, когда он вселится в Дока и ограничит себя его органами чувств. Там, в теле Стаунтона, ему предстоит пробыть неделю, то и две. Трудно предположить, что найдет он в мыслях и воспоминаниях профессора. Но все равно не стоит заставлять его внезапно покидать этот дом, коль скоро он планировал пробыть здесь до конца лета.
Мозговик услышал шум подъезжающего автомобиля. Это был фургон Стаунтона, и Док сидел в нем один. Часы на кухне показывали десять.
Пока Стаунтон входил в дом, Мозговик решил осмотреть его машину. И тут впервые он понял, что случилось нечто ужасное. Тщательно завернутый в старый брезент, в салоне лежал труп утонувшего серого кота. Его предпоследнего хозяина. Каким образом Стаунтон обнаружил его и зачем положил в машину? Неужели он по кошачьим следам дошел до лесного ручья? Мозговик не предвидел такой возможности, хотя и должен был предвидеть. Он же ограничился тем, что взглянул на дом и "убедился" - за ним не следят. Ведь прошел дождик, значит, остались следы! По ним-то и сориентировался Стаунтон. Значит, мозговик снова выдал себя.
Ну что ж, Стаунтон теперь в доме. Рано или поздно он уснет. И тогда все его подозрения будут не опасны.
Но что он делает? Он принес из кладовки два чемодана и потащил их наверх. А теперь он складывает туда свою одежду, упаковывает туалетные принадлежности. Он собирается уезжать, причем насовсем!
Но это невозможно, его необходимо остановить любой ценой.
Док Стаунтон перенес чемоданы в фургон и положил сзади, после чего вернулся в дом. Быстро обойдя его, он закрыл все окна и убедился, что задняя дверь заперта. На кухне он на секунду задумался - стоит ли отключить движок в подвале, но решил не делать этого. В холодильнике оставалась еда; ни к чему, чтобы она испортилась за те дни, что его здесь не будет. А он вернется, причем не один. Он обязательно должен показать дом тем, кто будет проводить расследование.
Теперь было уложено все, кроме рыболовных принадлежностей и оружия. Он погрузил в фургон снасти, коробки с патронами, резиновые сапоги и еще раз вернулся в дом за пистолетом, дробовиком и винтовкой. Положив пистолет в карман, а ружье держа под мышкой, он закрыл дверь и, взяв с собой ключ, направился к фургону.
Он уже взялся за ручку дверцы, когда увидел оленя - крупного самца с ветвистыми рогами. Тот стоял футах в пятидесяти, на краю леса, там, где начинался двор. Олень даже не пытался спрятаться. Он смотрел прямо на Дока, затем опустил голову и приготовился к броску.
Док быстро сел в машину и включил зажигание. Он внезапно догадался, что сейчас произойдет, но был лишь один способ убедиться в этом. Он включил первую скорость и тронулся с места. Нужно было проехать мимо оленя в нескольких ярдах, если, конечно, олень пропустит его.
Олень пропускать его не собирался. Как только машина тронулась с места, он бросился вперед. Док ударил по тормозам и попытался - правда, безуспешно, - ослабить удар, включив задний ход. Опустивший рогатую голову олень двухсотфунтовой ракетой врезался прямо в радиатор, между фарами, и превратился в двести фунтов мертвого мяса, сломанных костей и раздробленного черепа. Машина почти на два фута откатилась назад; и только то, что Док в последнее мгновение соскользнул вниз и лег поперек переднего сидения, спасло его от тяжелой травмы.
Он медленно поднялся. Мотор заглох, а возможно, и вышел из строя из-за заднего хода при включенной первой скорости. Док понял, что машина не тронется с места без серьезного ремонта в гараже. Как минимум, нужно было менять радиатор и вентилятор. Но и более серьезные поломки не удивили бы его.
Винтовка двадцать второго калибра была бесполезна. Даже и с пистолетом и дробовиком он не мог направиться пешком в город или до ближайшей фермы, где расположен телефон. Против него будет выслана целая цепочка животных-хозяев. Нельзя миновать поля с одной стороны дороги, где в тени деревьев укрылись коровы, а может быть, даже и быки. А с другой стороны дороги простиралась полоса девственного леса, где обитали олени, а возможно, и медведь или дикая кошка. Был и еще менее приятный вариант - что, если его враг найдет человека-хозяина? Что он станет делать, если миссис Крамер или миссис Гросс вдруг выйдут на дорогу с дробовиком или винтовкой и начнут стрелять в него? Сделает ответный выстрел? Разумеется, это уже не будет нормальная миссис Крамер или миссис Гросс, но так или иначе - он не сможет выстрелить в женщину. Неважно, сколько животных или людей он застрелит прежде, чем получит помощь; рано или поздно кто-нибудь или что-нибудь сможет убить его. Он знал, был уверен, что против него выступает только один разум, но ведь это был разум, способный послать бесконечную цепочку атакующих, больше, чем он в силах вынести.
"Ну что ж, - подумал он, - холодная война окончена.
Враг - кто бы он ни был - перестал притворяться. По крайней мере, от меня, Дока Стаунтона, он уже не скрывает своей силы. Он хочет и будет удерживать меня здесь". Док дотянулся до заднего сиденья, достал пистолет и дробовик, зарядил их, а остальные коробки с патронами рассовал по карманам.
Удивительно, что он совершенно не боялся. Он был даже спокойнее, чем всегда. Спокоен и рассудителен. Именно это ему и необходимо, если он намерен выиграть войну. Его разум должен стать главным орудием, огнестрельное оружие может выиграть битву, но не выиграет войну.
Первое, что сейчас нужно - остаться в живых. Где лучше находиться здесь, в машине, или там, в доме? Более безопасным и удобным ему представлялось пребывание в доме.
Враг дал понять, что намерен убить его, если он начнет искать помощи. А если он примет условия осады и не возобновит попытку убежать? Он может ошибаться, но одно обстоятельство четко указывало на то, что, останься он дома, враг не будет пытаться его уничтожить. Если бы ему была нужна смерть Дока, то Стаунтон уже был бы мертв. Он не видел оленя, пока не подошел к машине, но тот явно за ним следил.
Олень вполне мог наброситься на него до того, как он сел в машину. Да и ружья тогда еще не были заряжены.
Итак, в дом. Он осторожно выбрался из машины с пистолетом в кармане, с дробовиком наготове и осмотрелся вокруг. Ни одного живого существа в поле зрения не было.
Если только...
Он посмотрел вверх. Примерно в сотне ярдов от земли дикая черная утка совершала круги. Утки так не летают.
Атака с воздуха? Об этом он и не подумал, когда представлял себе опасности пешего похода в город. Теперь же понимал, что удар тяжелой птицы, подобно камикадзе упавшей с неба, не менее опасен, чем удар обезумевшей лошади или коровы.
Приглядывая за уткой, он направился к дому. Внезапно она нырнула вниз. Док вскинул ружье... но необходимости стрелять не было. Птица устремилась не на него: с отвратительным звуком она ударилась о землю ярдах в десяти, подняв облако пыли.
Док в задумчивости вошел в дом и запер за собой дверь.
Нет, враг не пытался убить его, а лишь не хотел выпустить из дома. Вряд ли утка могла промахнуться, если была нацелена именно на него. Просто враг хочет показать ему всю тщетность попыток выйти отсюда. Стало быть, он нужен врагу живым, и нужен именно здесь, в доме.
Док перезарядил дробовик и поставил его у окна, рядом с входной дверью. Вынув из карманов коробки с патронами, Док положил их на край дивана, чтобы были под рукой.
Затем сел на диван лицом к окну и стал смотреть на улицу.
Снаружи стояла тишина. Может, все это ему только кажется? И он без всяких помех запросто может пешком идти в город? Нет, олень был достаточно веским аргументом, а уж падающая утка окончательно убедила Дока в обратном.
Сейчас никто на него не нападал, и он предполагал, что и не нападет, пока он остается здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26