К счастью, грузчики выясняли отношения и ничего не заметили. Анатолий торопливо затолкал руку внутрь холодильника и плотно захлопнул дверцу.
Наконец холодильник выволокли наружу и с огромным трудом закинули в кузов «Газели».
Анатолий рассчитался с грузчиками, выехал на Московский проспект и помчался к выезду из города, мечтая только об одном – не наткнуться на чересчур бдительного сотрудника ГИБДД.
Вскоре он миновал круглую площадь с монументом в центре, проехал мимо аэропорта, мимо Пулковской обсерватории и свернул на второстепенное шоссе, которое вело к большому старому садоводству.
Дело в том, что по дороге Анатолию пришла в голову гениальная идея. Он решил доставить холодильник вместе с его скоропортящимся содержимым на дачу тому самому директору цирка, которому он был обязан крушением своей профессиональной карьеры, – Артуру Васильевичу Щекотило.
Он бывал пару раз на директорской даче и хорошо помнил дорогу.
Прежде чем въехать на территорию садоводства, Анатолий остановил «Газель» на обочине, достал свой неизменный чемоданчик и поработал над внешностью. Через две минуты из зеркала на него смотрело хорошо знакомое лицо директора – пронзительные немигающие глаза, неприятные, чересчур красные губы на бледном лице…
Возле ворот садоводства прогуливался невысокий крепенький мужичок в теплом, не по сезону, тулупе и валенках с галошами – несомненно, здешний сторож.
Увидев «Газель», он заторопился навстречу.
– Это вы к кому же едете? – осведомился сторож визгливым бдительным голосом.
Анатолий высунулся из окна кабины и поздоровался.
– А, это ж вы! Здрасте, Артур Васильич! – На этот раз голос сторожа из бдительного стал льстивым и подобострастным. – А я вас и не жду! Думал, вы еще в отъезде!
– Да вот, пораньше вернулся… холодильник привез! Не поможешь выгрузить?
– Это завсегда пожалуйста! – Сторож оживился в расчете на вознаграждение.
Они подъехали к директорской даче, сторож выбрался из кабины и открыл ворота. Анатолий въехал во двор, развернулся и затормозил возле крыльца.
Он помнил, что Щекотило держал ключ от дачного домика под первой ступенькой крыльца. Так оно и оказалось, и попасть в дом не составило труда. Сторож, с виду неказистый, оказался очень сильным, и вдвоем с Анатолием они сгрузили огромный холодильник с «Газели» и затащили его на веранду.
– Ну вот тут он пускай и постоит, – проговорил Анатолий, отдуваясь и вытаскивая из кармана бумажник, чтобы рассчитаться со своим помощником. – Потом уж я приеду и поставлю куда надо…
Распрощавшись с довольным сторожем, он поехал обратно в город, представляя лицо Щекотило, когда тот обнаружит на собственной даче такой сюрприз, в особенности же когда сторож садоводства напомнит ему, как они вдвоем с ним, Щекотило, затаскивали этот самый холодильник на веранду…
Краденую «Газель» Анатолий бросил возле ближайшей станции метро и добрался до своего временного убежища на городском транспорте.
Желание принимать ванну у него пропало, и он ограничился тем, что постоял под горячим душем, чтобы смыть с себя утомление и нервное напряжение.
После всего пережитого ему очень хотелось выпить, и он порадовался тому, что в доме не осталось спиртного – иначе очень трудно было бы преодолеть соблазн.
Не успел Анатолий вытереться и одеться, как на столике в прихожей требовательно зазвонил телефон. Поддавшись первому импульсу, Зевако снял трубку и поднес ее к уху.
– Это ты? Ты куда пропал? Я тебе на мобилу звоню-звоню… – затараторил в трубке раздраженный женский голос. – Думала, ты уехал куда-то, а мне не сказал… это так на тебя похоже!
Анатолий понял, что напрасно снял трубку. Если это звонит приятельница Хруща, вряд ли ему удастся ввести ее в заблуждение, особенно по телефону. Хуже всего было то, что он понятия не имел, как ее зовут и тем более – как ее называет Хрущ. Если же это звонит та самая «она», которую упоминал умерший у него на пороге рыжий мужик, то он свалял еще большего дурака. Рыжий сказал, что «она» дала ему что-то, что он спрятал где-то. Но не успел сказать где. И теперь таинственная «она» может это что-то от Анатолия потребовать. А он понятия не имеет, где это искать, так что будет иметь бледный вид. Нет, все-таки напрасно он снял трубку!
Но сделанного не воротишь, и нужно было как-то выкручиваться. Единственным плюсом положения было то, что незнакомка тараторила без остановки, так что у него просто не было возможности вставить хоть слово.
Впрочем, не успел он успокоиться, как она замолчала и подозрительно осведомилась:
– Что это ты молчишь? Нечего сказать в свое оправдание? Так совсем неинтересно разговаривать! Скажи хоть что-нибудь, а то я подумаю, что ты ко мне совершенно равнодушен!
Изобразив хриплый, простуженный голос да еще прикрыв трубку ладонью, Анатолий проговорил нарочно грубо:
– Чего надо?
– Как ты со мной разговариваешь? – взвизгнула незнакомка. – Ты что, не узнал меня? Это же я, Антонина…
– Не помню, – нагло ответил Анатолий.
– Да ты никак больной? – В женском голосе внезапно послышалось сочувствие. – Голос хриплый, меня не узнаешь… У тебя что, грипп? Так я сейчас приеду… Я буду за тобой ухаживать… привезу лекарства…
– Еще чего! – прохрипел Анатолий. – Сиди дома, я уже лекарства принял, сейчас лягу и телефон отключу!
– Все-таки какой-то у тебя странный голос, – настороженно проговорила его собеседница. – У тебя кто-то есть?
– Да нет у меня никого! – выдохнул Зевако.
– Я знаю, когда ты врешь! У тебя другая женщина, я чувствую! Это кто – Лизка? Ну скажи – Лизка, да? Или Танька Мерлуза?
После того как ассистентка Анфиса Фуфайкина поступила с ним так вероломно, Анатолий потерял к женщинам всякий интерес. Точнее сказать, он их терпеть не мог. Поэтому сейчас ему захотелось немедленно убить и свою собеседницу Антонину, а заодно уж и неизвестную Лизку, и Таньку Мерлузу.
– Нет, ты меня не обманешь! Даже не пытайся! Честное слово? Не смеши меня! У тебя Кристинка! Я видела, как вы с ней переглядывались! Я сейчас же приеду и выцарапаю ее поганые глаза… выдеру ее жидкие волосенки…
«Хоть бы и все вы передрались, только меня оставили бы в покое», – подумал Анатолий.
– Не парься, никого у меня нет. – прохрипел Анатолий. – Если хочешь, можешь приезжать… только у меня всю морду раздуло, буквально как арбуз… вся распухшая и красная… врач сказал, что это вирус такой, очень заразный…
Последняя реплика, кажется, подействовала на собеседницу. Заразиться вирусом, от которого может раздуть физиономию, она явно не хотела и пошла на попятную.
– Ну ладно, ты сам полечись, таблетки принимай!
– Принимаю! – Анатолий для большего правдоподобия зашелся кашлем. – И еще эти… горчичники!
Про горчичники – это, пожалуй, был перебор, но собеседница не обратила внимания.
– Тогда пока, – произнесла она примирительно. – Я завтра позвоню…
– Угу, – радостно пробурчал Анатолий и повесил трубку.
Не успел он вытереть испарину, выступившую на лбу во время трудного разговора, как в дверь квартиры постучали.
Стук был странный – три тихих удара, один громкий и снова три тихих. Как будто условный код.
– Кто это стучит? – раздраженно пробормотал Анатолий, направляясь к двери. – Как будто звонка на двери нету… Странные какие люди попадаются!
Он решил ни за что не открывать, сделав вид, что никого нет дома, поэтому приблизился к двери крадучись, совершенно беззвучно, и выглянул в дверной глазок.
На лестничной площадке перед дверью стоял очень подозрительный тип с коротенькими ножками, огромной головой и выпученными, как у лягушки, глазами.
Правда, Анатолий быстро сообразил, что таким странным делает гостя увеличительное стекло глазка.
– Валега! – донесся из-за двери приглушенный голос. – Открой, Валега! Это же я!
«Нашел дурака, – подумал Анатолий. – Ни за что не открою! Нет меня дома – и все тут!»
– Я знаю, ты дома! – проговорил незнакомец, как будто прочитав его мысли. – Я видел, как ты вошел! Открой, Валега! Это же я – Крендель! Ты меня что, не узнал?
В это время с лестничной площадки донесся лязг открывающегося замка. Анатолий увидел в глазок, что дверь соседней квартиры начинает медленно распахиваться. Ему не хотелось, чтобы соседи застали перед дверью квартиры этого подозрительного типа, он торопливо замотал лицо и шею шарфом, потом открыл свою дверь и быстро втянул гостя в прихожую.
Это был худой черноволосый мужчина с густыми бровями и шрамом на щеке. Глаза у него действительно были выпучены, хотя и не до такой степени, как казалось через глазок.
– Здорово, Валега! – пробасил вошедший, окинув Анатолия подозрительным взглядом. – Ты чего так долго не открывал? Боишься, что ли, кого?
– А хоть бы и боюсь! – прохрипел Зевако. Он решил, что простуженный голос в его положении – неплохой выход. На него можно списать и изменение тембра, и не всегда уместные ответы.
– Правильно боишься! – неожиданно одобрил его гость. – Упертый пропал!
– Ну? – буркнул Анатолий, входя в роль Хруща. – А я при чем?
– Думал, может, ты чего знаешь, раз уж ты в городе… Кстати, ты чего это не на вахте?
Анатолий хотел ответить, что он поменялся с Кренделем, но вовремя вспомнил, что Крендель стоит перед ним.
– А твое какое дело? – прохрипел он.
– Так ты, выходит, с Горынычем поменялся? – Крендель нисколько не обиделся на хамское обращение. – А зверя-то своего куда девал? Где Лютик?
– На колбасу пустил! – процедил Анатолий. – «Собачья радость» называется! Еще вопросы будут?
– Что это ты, Валега, будто не в себе, – прищурился Крендель, – злой такой, как будто птичью болезнь от своей девки подхватил.
– Да отстань ты! – рявкнул Анатолий.
– Ой! – Крендель с размаху хлопнул себя по ляжкам. – А я сразу и не врубился! Еще удивляюсь: чего это ты дома сидишь? Шарфик-то сними, никого своей конспирацией не обманешь. Так кто тебя наградил-то: Кристинка или Танька Мерлуза? Или эта, полная белобрысая, как ее – Тонька?
«Еще и блондинка», – с тоской подумал Анатолий.
Полных блондинок он на дух не выносил и называл их сивыми коровами.
– Ну ладно, – Крендель стал серьезным, – это все семечки, дело житейское. Вот Упертый пропал – это серьезно.
– Правда, что ли? – Анатолий очень правдоподобно изобразил удивление.
– Нет, «Известия»! – хмыкнул Крендель. – Говорю тебе – пропал! Ты понимаешь, к чему я клоню?
– Само собой, – прохрипел Анатолий. Хотя в действительности ровным счетом ничего не понимал.
Он машинально закрыл дверь на все запоры и двинулся в глубину квартиры, пригласив Кренделя следовать за собой.
– Кое-кто видел, как он схлестнулся с какими-то гастролерами. Вроде подстрелили его, – бубнил Крендель, – а может, так болтают. Это недалеко было, он у тебя не появлялся?
– Ага, утром заходил, кофейку попить!
– Чего? – Крендель еще больше выпучил глаза, затем громко расхохотался: – Шутишь, да?
– Шучу… само собой, шучу! – осторожно согласился Анатолий. В разговоре с этим странным гостем он как будто шагал по минному полю, рискуя на каждом шагу.
– Некогда мне тут. – Крендель остался стоять на прежнем месте. – Я тебя только предупредить зашел… сам понимаешь, по телефону о таком нельзя… Если что услышишь…
– Само собой…
– Ладно, лечись, а я уж никому не скажу.
– Спасибо, Крендель! – прочувствованно поблагодарил Анатолий. – Век не забуду!
Крендель снова рассмеялся, как будто Анатолий очень удачно пошутил.
– Пойду я… Только кто ж это тебя… Кристинка или Танька Мерлуза… Кристинка или Танька…
* * *
– Ты что-нибудь понимаешь? – по инерции спросил Маркиз, когда они с Лолой вышли из офиса фирмы «Бестинвест».
Лола молча пожала плечами.
– Не завидую я этому Окуню, – пробормотал Маркиз, – жена убита, компаньон пропал, милиция висит на хвосте, да еще и в сейфе кто-то покопался.
– Так может, это компаньон сейф вскрыл? – лениво предположила Лола.
– У него ключи были, зачем ему вскрывать? – возразил Леня, тоже без должного напора.
– Есть хочется. – Лола поглядела на вывеску японского ресторана.
– Вот езжай домой и готовь обед, – обрадовался Маркиз, – я скоро буду.
Он пораскинул мозгами и понял, что в деле обязательно должен быть замешан большой желтый конверт, который привез в тот день неизвестный человек. В таких конвертах посылают документы. А потом конверт исчез. Кто его мог взять? Либо Евсюков, либо еще кто-то. Так что неплохо бы выяснить, что это был за конверт и что в нем находилось. В этом поможет поставщик канцелярии Алоизий Макарович, чьи координаты дала Лене аккуратная секретарша Людочка.
Визитка Алоизия явно была отпечатана кустарным способом – на неровно обрезанном бумажном прямоугольничке, домашним принтером, в котором заканчивались чернила, и поэтому буквы местами плохо пропечатались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31