– Пойдем, я познакомлю тебя с папой!
Радж не хотел идти. Если дети еще могли дружить между собой, то он никогда не слышал, чтобы какой-нибудь богач дружил с нищим кули и заходил к нему в гости. Однако Рита затащила его на открытую веранду и отступать уже было некуда.
Здесь были накрыты столы со всевозможными яствами и напитками. Хорошо одетые мужчины вели неторопливые беседы с бокалами в руках.
Радж немного оробел – он никогда не видел такой роскоши в своем квартале, где зажиточным человеком считался тот, кто мог позволить себе кусок мяса раз в неделю. А тут его ноздри защекотал запах цыплят, запеченных в раскаленной докрасна глиняной печке. Он увидел дымящиеся блюда с бараниной, политой соусом кари, блюда с горячим наном – свежеиспеченным хлебом, названия этих блюд Радж еще знал, остальные яства он никогда раньше не видел. Многие фрукты, лежащие в вазах, Радж тоже не встречал – при всем изобилии плодов, растущих прямо на окраинах города, манго, авокадо и кокосы он узнал, а остальные казались ему сорванными в райском саду.
Рита провела растерявшегося мальчика в кабинет. Он увидел высокого сухощавого мужчину в темно-коричневом костюме с торчащим из нагрудного кармана белым платочком. Это и был отец Риты.
– Рита! Иди, поздоровайся… – сказал Санджей.
Спиной к детям стоял человек, рассматривающий древнюю статуэтку из розового дерева. Он медленно обернулся – и Радж впервые увидел своего отца, хотя, конечно, и не знал об атом.
– Неужели это Рита? – удивился Рагунат. – Какая ты стала большая. Извини, я только что приехал и не успел купить тебе подарок. Знаешь что, я подарю тебе вот этот цветок.
– Спасибо, – девочка протянула руку.
– Нет, нет. Я его сам приколю.
Девочка повернулась, и все увидели в ее волосах алую розу.
– Ого! Я опоздал, у тебя уже есть цветок!
– Мне подарил его Радж. Познакомьтесь с ним, мы учимся вместе в одной школе.
Девочка подвела к мужчинам своего друга. Рагунат внимательно посмотрел на него, но ничего не подсказало ему, что он встретил собственного сына.
– Ах, Радж…
Мальчик сложил руки в традиционном приветствии и вежливо сказал, обращаясь к обоим:
– Добрый день, добрый день.
– Здравствуй.
Рагунат пристально всматривался в мальчика. Рита, закружившись так, что сама превратилась в сверкающий золотом цветок, села в сафьяновое красное кресло и сказала:
– Господин судья! Радж, когда вырастет, тоже собирается стать судьей.
– Да? – недоверчиво произнес Рагунат. – Интересно, интересно. Ты выбрал профессию удачно. Это тебе отец посоветовал?
При слове «отец» мальчик вздрогнул и заметно расстроился.
– Нет. Мы живем без отца, вместе с мамой. Я не знаю своего отца, – сбивчиво проговорил он.
Рагунат почувствовал себя словно в суде. Он расправил плечи, будто покрытые привычной мантией. Мысленно он сидел на возвышении в резном кресле, а перед ним, за решеткой, трепещущий преступник, ждущий приговора. Он должен его сурово наказать, все равно, кто это: отъявленный бандит или мальчишка. Порок должен быть наказан, и не надо принимать никаких оправданий и ссылок на семейные обстоятельства, тяжелое детство и другие мелочи, не имеющие к делу никакого отношения.
Рагунат привычно повысил голос:
– Понятно. Он с вами не живет? Он бросил вас? Он плохой человек.
Радж вспыхнул, как порох. Он сверкнул глазами и, заикаясь от волнения, произнес:
– Не говорите так о моем отце! А не то, а не то…
Мальчик опрометью бросился вон из дома. Обливаясь слезами, он бежал мимо веселящихся детей, чужой на этом празднике.
Рита бросилась вслед за ним, пытаясь задержать и вернуть его:
– Радж! Радж!
– Рита, вернись! – осадил ее отец.
Радж уже ничего не слышал. Обида жгла сердце, открыв мучительную незаживающую никогда рану. Бросивший его отец причинял ему боль. И откуда Раджу было знать, что человек, который так обидел его, и есть тот самый «папа».
Между тем в кабинете разгорелся спор, вызванный драматическим случаем.
– И ты позволяешь дружить с ним твоей дочери? – возмущался Рагунат.
Санджей отправил Риту во двор, к детям, чтобы она не слушала разговоры взрослых.
Зачем ребенку знать, что уже до рождения между ней и этим мальчиком проведена граница, переступить которую никто не позволит.
– Скажи, чем он не угодил тебе? Мне мальчик очень нравится. Он хорошо воспитан и прекрасно учится в школе.
– Я не могу понять тебя, – раздраженно бросил Рагунат. – Мальчик не знает даже имени своего отца, а может быть, он бродяга или преступник?
– А, вот что, – рассмеялся собеседник Рагуната. – Ты до сих пор не отказался от своей теории. Я помню твою речь на суде: «Только сын честного человека может быть честным человеком, сын вора обязательно станет вором».
– Я убежден в этом, – твердо сказал судья.
– Как звали того бандита? Ах да, Джагга…
Рагунату не понравился этот спор.
– Я убежден в этом, – повторил он.
Санджей разнервничался, вынул портсигар из слоновой кости и закурил душистую папиросу.
– Ну да, ну да. От этого все твои несчастья. Из-за этого ты бросил свою беременную жену, выгнав ее из дома. Из-за этого ты хочешь разрушить дружбу двух детей… Но твое убеждение – предрассудок! Ты навсегда одинок. Одумайся, неужели твои принципы стоят этого?
Рагунат отвернулся, сделав вид, что разглядывает скульптуру, изображающую плачущую девушку. Эта статуэтка напомнила ему прошлое. Он вновь увидел пустую комнату, слабо освещенную еле теплящимся ночником. За сводчатыми окнами бьется сильный ветер, от которого по всей комнате мечутся зловещие черные тени. Посередине, на голой кушетке лежит брошенная всеми женщина, безнадежно умоляющая о помощи. Позже он много раз спрашивал себя – правильно ли он поступил? И пришел к выводу, что иначе было нельзя. С течением времени чувства притупились, и он окончательно утвердился в мысли, что зло наказано и справедливость восторжествовала. Что стало с Лилей и ее ребенком, он не думал.
– Скажи мне, ну что тебе сделал этот мальчишка? – донесся издалека голос Санджея.
Рагунат очнулся от неприятных воспоминаний. Он неприязненно посмотрел на друга, который, похоже, искренне желал ему помочь, и сухо ответил:
– Он – ничего. Но я уверен, что мать мальчика не зря скрывает имя отца. Вот я, например, никогда бы не позволил своей дочери дружить с таким мальчишкой. Сын плохого хорошим быть не может. И я своего мнения не изменю.
Санджей про себя подумал, что, может быть, это и хорошо, что у Рагуната нет детей. Можно себе представить, какими людьми он бы их воспитал.
Глава десятая
Оскорбленный Радж долго бродил по шумному городу, не зная, куда идти. Домой возвращаться не хотелось, хотя он понимал, что там ждет его мать, встревоженная долгим отсутствием сына.
После красивого праздника, на котором он побывал, после роскошного дома, где так недолго пришлось погостить, Раджу было неприятно идти в грязные трущобы, где проходила его жизнь.
Зря он пошел к Рите, лишний раз только убедился в том, что их разделяет целая пропасть. Люди могут простить человеку плохие манеры, развязность, грубость, да мало ли что, но они никогда не простят, если нет денег, если бедняк попал на чужой праздник. Даже звери не принимают в свою стаю других животных, все правильно.
Радж ходил по пыльным, раскаленным солнцем улицам, рассеянно глядя на загорелых до черноты рикш, везущих распаренных пассажиров, которым, казалось, приходилось тяжелее, чем рикшам, до того надутые и важные были у них физиономии, когда они с трудом вскарабкивались на сиденья хрупких с виду тележек.
Плавной походкой шли водоносы, неся полные кувшины и не расплескивая ни капли драгоценной влаги, они пересекали дорогу прямо перед носом чадящих грузовиков, не зная ничего о правилах движения.
Так он случайно забрел на городской базар. Огромная толпа продающих и покупающих все и вся людей ошеломила его. Он разглядывал сонных торговцев, дремлющих в лавках, на приценивающихся к товарам покупателей и вдруг увидел оборванного нищего бродягу. Тот ходил вокруг кучи отбросов, выискивая что-нибудь съедобное. С другой стороны подошел высохший, как щепка, старик и длинной бамбуковой палкой начал расковыривать отвратительную кучу. Вот он нашел почти целый кувшин – эту вещь можно было попробовать продать и выручить несколько пайс. Но первый бродяга тоже увидел добычу и не пожелал выпускать ее из рук. Он схватил кувшин и стал тянуть его к себе. Старик пытался сопротивляться, но бродяга оказался сильнее. Он вырвал кувшин, но мокрый, грязный сосуд выскользнул из рук, упал на булыжную мостовую и разбился на мелкие кусочки.
Бродяги сразу перестали драться и разбрелись в разные стороны. Радж смотрел на них и думал, как несправедливо устроен мир. Почему эти люди так страдают, ведь вокруг так много богатых, почему они не помогут бедным? Неужели их сердца так очерствели, что они могут спокойно смотреть, как мучаются и умирают такие же люди, как и они?
– Чищу обувь! Кому почистить ботинки! Будут сиять, как луна, сверкать, как звезды!
Этот звонкий детский крик привлек внимание Раджа. Он увидел худого босоногого мальчика, еще меньше, чем он сам. Мальчик ходил по базару с деревянным ящиком, в котором громыхали сапожная щетка и баночка самодельного крема. Веселыми прибаутками привлекая прохожих, он находил себе клиентов и тут же, усаживаясь прямо в пыль, чистил им ботинки.
«Вот что надо делать, – подумал Радж. – Хватит мне ходить в школу, бедняк должен работать и чистить ботинки богачу, а тот даст ему за это несколько монет, чтобы он не умер с голода к тому времени, когда обувь снова запылится».
Мать сразу заметила, что с ее сыном творится что-то неладное. Он вернулся очень странный. Только раз его взгляд потеплел – когда Радж подошел к голой стене, единственным украшением которой служила фотография Риты в деревянной рамке с затейливым узором. Это был ее подарок. На фотографии девочка весело улыбалась, и при взгляде на белозубую улыбку становилось легче на душе.
Лиля перемалывала на ручной мельнице зерна пшеницы, чтобы испечь лепешки на ужин. Лавочник больше не принимал ее работу, она думала о том, что и шкафу лежало только несколько пайс, а все тело ныло от боли – болезнь подтачивала слабеющий от постоянного недоедания организм.
– Мама, ты опять работаешь целый день? Тебе ведь нельзя, ты и так больна.
– Милый, если я не буду работать, мы умрем с голоду.
Радж взволнованно заходил по комнате.
– Я мужчина, я сам буду работать, вот что. И в школу я больше не пойду.
Лиля вскочила с места, ей показалось, что она ослышалась. Подбежав к сыну, спросила:
– Что, что? Ты не пойдешь в школу?
Не в силах слышать такое, она несколько раз шлепнула Раджа, но потом прижала его к своей груди.
– Ты не должен так говорить. Ты должен ходить в школу, иначе никогда не станешь судьей.
Слезы струились по ее щекам. Рушились все мечты, ради которых она терпела постылую жизнь, – ее сын не хотел стать судьей. Неужели и он проведет свои дни в нищете, так же, как и его мать?
– Милый сын, ты должен учиться, чего бы это ни стоило…
Радж не хотел ее огорчать.
– Я буду учиться, учиться и работать. Но мне не хочется больше быть судьей.
Он вспомнил того жестокого человека, которого называли «господин Рагунат».
– Знаешь, мама, я видел одного судью в доме у Риты. Он мне очень не понравился…
Радж почувствовал почему-то, что ему еще не раз придется встретиться с этим человеком, хотя предпочел бы забыть его навсегда.
И началась новая жизнь. После школы Радж сидел на углу у большого магазина, в который заходило много богатых людей. Он чистил им ботинки, а после работы готовил уроки для завтрашних занятий. Утром, в школе, Радж писал в тетрадку домашнее задание, а перед глазами мелькали чьи-то ботинки, щетки, все это превращалось в один сверкающий звенящий круг. Но мальчик думал о том, как тяжело работала его мать, и снова брал ящик с нехитрыми инструментами и шел на свой угол.
Раджу удавалось зарабатывать достаточно денег, чтобы платить за школу и помогать матери, но он забыл, что учителя не привыкли к тому, что в классе пахло сапожной ваксой.
– Итак, запишите, страница 120, – сказал молодой, щеголевато одетый учитель, поправляя яркий цветастый галстук.
Дети прилежно склонились над тетрадками, и тут раздался стук двери.
– Радж? – удивился учитель.
– Извините, господин учитель, я немного опоздал, я теперь работаю, помогаю маме.
Радж поправил сползающий с плеча ремень ящика.
– Что это у тебя? – брезгливо спросил учитель, тыча пальцем.
Мальчик вытащил свой нехитрый инструмент.
– Вот это крем, вот щетка для обуви…
– За этот крем тебя и исключили из школы.
Радж не знал, что какой-то уважаемый человек, хозяин антикварной лавки, пожаловался директору школы, что некий Радж дурно влияет на его сына: «Я не за то плачу деньги, чтобы моего сына пачкал сапожным кремом сосед по парте».
– Что? – переспросил Радж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37