Дороги продолжали вести ее и Пола через опустошенные пригороды, через пустынные города и по периметру искромсанных развалин там, где стояли города. Много раз она была обескуражена и думала о том, чтобы оставить это и остаться в одном из поселений, через которые они проезжали, но то, что у нее была маска Иова, было слишком плохо. Теперь она начинала думать, что единственное место, где она может быть принята, это колония страдающих от маски Иова.
Но правда заключалась в том, что она боялась слишком долго оставаться в одном месте. Она постоянно оглядывалась через плечо, боясь, что черная фигура с переменчивым обликом наконец найдет ее и подкрадется сзади. В ее кошмарах о Дойле Хэлланде или Дэле Холлмарке, или как там он еще себя называет, у него был единственный алый глаз на лбу, как у мрачной фигуры на карте Таро, и он неумолимо преследовал ее.
Часто в прошедшие годы Сестра чувствовала мурашки на коже, как будто он был где–то совсем рядом, почти вплотную к ней. В таких случаях она и Пол снова ударялись в странствия, и Сестру ужасали перекрестки, потому что она знала, что неверное направление может привести их в его поджидающие руки.
Она отогнала от себя воспоминания.
– А как вы? Вы здесь давно?
– Восемь месяцев. После семнадцатого июля я уехал из Амарильо на север вместе со своей семьей. Мы жили в поселении на реке Лургатойре, к югу от Лас–Анимас, штат Колорадо, три года. Там жило полно индейцев; некоторые из них были ветеранами Вьетнама, и они научили нас, тупых городских жителей, как строить хижины из грязи и остаться в живых. – Он с болью улыбнулся. – Это было для меня шоком: живя в особняке, который стоил миллионы, оказался потом вдруг в грязи и коровьем навозе. Так или иначе, двое из наших ребят умерли в первый год – отравление радиацией – но мы оказались в тепле, когда начал падать снег, и чувствовали себя чертовски счастливыми.
– Почему вы там остались? – спросил Пол.
Хьюг пристально смотрел на огонь. Прошло немало времени, прежде чем он ответил.
– У нас была община, что–то около двухсот человек. Были запасы зерна, немного муки и солонины и много консервов. Речная вода хоть и не была абсолютно чистой, но она давала нам возможность поддерживать жизнь. – Он потерся культей о свою ногу. – Потом пришли они.
– Они? Кто?
– Сначала это были двое мужчин и трое женщин. Они приехали на “Атике” и “Бьюике” с бронированным лобовым стеклом. Они остановились в “Преддверье Чистилища” – это так мы называли наш город – и захотели купить половину нашей еды. Конечно, мы ее не продали ни за какую цену. Мы бы умерли от голода, если бы продали. Потом они стали угрожать нам, сказав, что мы пожалеем, что не сделали того, о чем они просили. Я помню, что Кьюртис Красное Перо – он был нашим главным, большой закладчик, который служил во Вьетнаме – пошел в свою хижину и вернулся с автоматической винтовкой. Он приказал им уйти, и они так и сделали. – Хьюг остановился. Он медленно сжал кулаки над столом.
– Они вернулись,– он сказал мягко. – В ту же ночь. О, да, они вернулись с тремястами вооруженными солдатами и с грузовиками, которыми они начали сравнивать “Преддверье Чистилища” с землей… и убивать всех подряд. Всех. – Его голос надломился, и он не мог продолжать какое–то время. – Люди убегали, пытались скрыться,– сказал он. – Но у солдат были машины с дальнобойным оружием. Я бежал с моей женой и дочерью. Я видел, как Кьюртис Красное Перо был расстрелян и раздавлен “Джипом”. Он… он после этого был совсем не похож на человека. – Хьюг закрыл глаза, но на его лице было изображено такое мучение, что Сестра не могла на него смотреть. Она смотрела на огонь. Он продолжал: – Пуля попала моей жене в спину. Я остановился, чтобы помочь ей, и сказал дочери, чтобы она бежала к реке. Больше я никогда ее не видел. Но… я подобрал свою жену, когда при этом сам был ранен пулями. Двумя или тремя, я думаю. В ногу. Кто–то ударил меня по голове, и я упал. Я очнулся… я очнулся и ствол винтовки был направлен мне в лицо. И кто–то мужским голосом сказал: “Скажешь всем, что здесь прошла Армия”. Армия Совершенных Воинов,– повторил он горько и открыл глаза. Они были безвыразительны и полны кровью. – Кроме меня, еще четверо или пятеро людей тоже были оставлены, и они сделали для меня носилки. Они несли меня больше тридцати миль на север к другому поселению – но и оно было превращено в пепел к тому времени, когда мы дошли туда. Моя нога была раздроблена. Ее пришлось отрезать. Я рассказал им, как это сделать. И я стойко держался, мы продолжали идти, и все это случилось четыре года назад. – Он посмотрел на Сестру, слегка наклонясь вперед на своем стуле. – Слава Богу,– сказал он настоятельно,– что мы не пошли на запад. Там были поля настоящих битв.
– Поля битв? – спросил Пол. – Что вы имеете в виду?
– Я говорю, что они вели войну за пределами территории – в Канзасе, в Оклахоме, в Небраске, в обоих Дакотах также. О, я встречал множество убежищ, спланированных для защиты от нападения с запада. Они называют это полями битв, потому что там сражается большое количество армий: Американская Верность, Ноландские налетчики, Армия Совершенных Воинов, “Команда “Гидра” и еще быть может пять или шесть других.
– Война закончилась. – Сестра нахмурила брови. – Какого черта они сражались?
– Земля, поселения, пища, пушки, бензин – все, что еще оставалось. Им все равно, с кем воевать; они хотят убивать кого–нибудь, и если бы это не были русские, они бы придумали врагов. Я слышал, что Армия Совершенных Воинов уничтожает оставшихся в живых людей с келоидами. – Он дотронулся до алого, вздернутого шрама, который покрывал половину его лица.Предполагается, что это отметина Сатаны.
Пол беспокойно заерзал на стуле. Во время своих путешествий они с Сестрой слышали о поселениях, атакованных и сожженных бандами мародеров, но это было впервые, когда они услышали об организованной силе.
– Насколько велики эти армии? Кто ими руководит?
– Маньяки, так называемые патриоты, военные, как их называют,– сказал Хьюг. – На прошлой неделе здесь проходили мужчина и женщина, которые видели Американскую Верность. Они сказали, что их численность около четырех или пяти тысяч, и возглавляет их сумасшедший проповедник из Калифорнии. Он называет себя Спасителем и грозится убивать любого, кто не пойдет за ним. Я слышал, что “Команда “Гидра” убивает негров, испанцев, азиатов, евреев и всех прочих, кого они считают иностранцами. Армия Совершенных Воинов предположительно управляется бывшим военным – героем вьетнамской войны. Это были ублюдки с танками. Да поможет нам Бог, когда эти маньяки двинутся на восток.
– Все, что хотим мы, это достаточное количество бензина, чтобы добраться до следующего города,– сказал Пол. – Мы держали курс на юг к мексиканскому морскому заливу. – Он согнал муху, которая села на его руку; к тому же было чувство, будто его укололи ледяным гвоздем.
Хьюг улыбнулся.
– Мексиканский залив. Боже мой, я не видел залив уже в течении очень долгого времени.
– Какой будет ближайший отсюда город? – спросила Сестра.
– По–моему, это должен быть Мериз Рест, юг которого когда–то был городом Джефферсон. Дорога не слишком хорошая, однако. В Мериз Рест когда–то был большой пруд. Во всяком случае, это не так далеко – около пятидесяти миль.
– Как же добраться туда с пустым баком? – Хьюг мельком взглянул на окровавленные опилки. – Ага, грузовик Эрла Хокурта припаркован прямо перед входом. Сомневаюсь, что ему еще понадобится бензин, не правда ли?
Пол кивнул головой. У них был кусок садового шланга в “Апшпе”, и Пол превратился в профессионала по части воровства бензина.
Муха села на стол напротив Хьюга. Он вдруг перевернул над мухой свой стакан из–под самогона вверх дном и поймал насекомое. Муха зло зажужжала и стала носиться по кругу, а Хьюг наблюдал за ее кружением. – Теперь не часто увидишь мух,– сказал он. – Некоторые из них, немногие, остались здесь из–за тепла, я полагаю. И из–за крови. А эта бешенная как Дьявол, не так ли?
Сестра слышала низкое жужжание другой мухи, пролетевшей мимо ее головы. Муха медленно сделала круг над столом и пронеслась по направлению к щели на стене.
– Есть ли здесь место, где мы могли бы провести ночь? – спросила Сестра Хьюга.
– Я могу найти его для вас. Оно будет не намного больше норы в земле с крышкой сверху, но вы не замерзнете до смерти и не останетесь с перерезанными глотками. Он постучал по стакану, и большая зеленая муха попыталась напасть на его палец. – Но если я найду вам безопасное место для ночлега,– сказал он,– я бы хотел получить кое–что взамен.
– Что же это?
Хьюг улыбнулся.
– Я бы хотел увидеть Мексиканский залив.
– Забудь об этом! – сказал ему Пол. – У нас нет места в машине.
– О, вы будете удивлены, если узнаете, в какое пространство может втиснуться одноногий человек.
– Больший вес означает употребление большего количества бензина, не говоря уже о еде и воде. Нет. Извини.
– Я вешу примерно столько же, сколько мокрое перо,– просил Хьюг. – И я могу принести мою собственную еду и воду. Если вы хотите плату за то, что возьмете меня с собой, возможно, я заинтересую вас двумя кувшинами самогона, которые припрятаны у меня на всякий случай.
Пол уже собрался было еще раз сказать нет, но его губы сомкнулись. Самогон был самой отвратительной вещью, которую он когда–либо пробовал, но все таки самогон ускорял его пульс и ударял в голову.
– Или вот еще? – сказал Хьюг Сестре. – Некоторые из мостов между нами и Мериз Рест разрушены. Я вам пригожусь гораздо больше, чем вот эта древняя карта, которую вы носите.
Ее первым желанием было согласиться с Полом, но она увидала страдание в серых глазах Хьюга Райена; у него было выражение лица как у преданной собаки, избитой и заброшенной хозяином, которому она верила.
– Ну так как? – сказал он. – Здесь у меня ничего нет. Я бы хотел увидеть волны, которые продолжают грохотать и накатываться, как бывало прежде.
Сестра думала о его предложении. Без сомнения, мужчина мог бы уместиться в задней части “Джипа”, а также они нуждаются в гиде, чтобы добраться до следующего города. Он ожидал ответа.
– Найдите нам безопасное место для ночлега,– сказала она,– и мы поговорим об этом утром. Это лучшее, что я могу вам сейчас предложить. Уговор?
Хьюг колебался, пронизывая взглядом лицо Сестры. У нее было серьезное, строгое лицо, как он решил, а глаза не были такими же безжизненными, как у многих, кого он видел. Было жалко, что, одни из лучших, они будут в конечном итоге скрыты под маской. – Уговор,– сказал он, и они кивнули на это.
Они покинули таверну “Ведро Крови”, чтобы забрать бензин из грузовика мертвого мужчины. Сзади них рыжеволосая карга подскочила к столу, который они покинули, и смотрела на муху, носящуюся с жужжанием по кругу в перевернутом стакане. Вдруг она подняла стакан, схватила муху, и прежде чем та успела ускользнуть из ее руки, карга запихнула ее в рот и раздавила зубами.
Ее лицо перекосилось. Она открыла рот и выплюнула маленький комок сероватой зелени в костер, где он зашипел как кислота.
– Отвратительно! – сказала она и вытерла язык опилками.
Глава 52. Путешествующий в одиночку
Он ждал их возвращения в темноте. Был сильный ветер. Он сладко пел для душ миллионов умерших и еще живых, но когда ветер был такой сильный, он не мог видеть отчетливо очень далеко. Он сидел в темноте, в своем новом обличии и в новой коже, ветер завывал вокруг как гнусавый хор, и он думал, что может быть – только может быть – уже была полночь. Но он понимал изгибы и повороты времени, и если даже это было еще не утро, то уже наверняка завтра . Он мог быть очень терпеливым, если ему приходилось.
Семь лет пролетели для него быстро; он путешествовал по дорогам, одинокий странник, через Огайо, Индиану, Теннеси, Арканзас. Случалось, он ненадолго селился в сражающихся деревнях, иногда жил один в пещерах или заброшенных машинах, в зависимости от настроения. Где бы он ни проходил, это место было омрачено его присутствием. Поселения, в которых остались только надежда и сострадание, вымирали, потому что обитатели убивали друг друга или сами себя. Он умел доказать им, как пуста жизнь и к какой трагедии может привести ложная надежда. Если твой ребенок голоден, убей его, убеждал он умирающих от голода матерей; самоубийство – благородный поступок, говорил он юношам, вопрошавшим совета. Он был кладезем мудрости, которой жаждал поделиться. Все собаки разносят рак, и поэтому должны быть убиты; люди с келоидами приучились к сырому детскому мясу; новые города строятся на месте дикой Канады, и именно туда надо идти. Вы можете получить больше белков, если будете обгладывать свои собственные пальцы – в конце концов, много ли вам надо?
Он не уставал удивляться тому, как легко можно заставить людей верить.
Это была блестящая вечеринка. Но была одна неприятная вещь, и эта вещь терзала его с утра до ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Но правда заключалась в том, что она боялась слишком долго оставаться в одном месте. Она постоянно оглядывалась через плечо, боясь, что черная фигура с переменчивым обликом наконец найдет ее и подкрадется сзади. В ее кошмарах о Дойле Хэлланде или Дэле Холлмарке, или как там он еще себя называет, у него был единственный алый глаз на лбу, как у мрачной фигуры на карте Таро, и он неумолимо преследовал ее.
Часто в прошедшие годы Сестра чувствовала мурашки на коже, как будто он был где–то совсем рядом, почти вплотную к ней. В таких случаях она и Пол снова ударялись в странствия, и Сестру ужасали перекрестки, потому что она знала, что неверное направление может привести их в его поджидающие руки.
Она отогнала от себя воспоминания.
– А как вы? Вы здесь давно?
– Восемь месяцев. После семнадцатого июля я уехал из Амарильо на север вместе со своей семьей. Мы жили в поселении на реке Лургатойре, к югу от Лас–Анимас, штат Колорадо, три года. Там жило полно индейцев; некоторые из них были ветеранами Вьетнама, и они научили нас, тупых городских жителей, как строить хижины из грязи и остаться в живых. – Он с болью улыбнулся. – Это было для меня шоком: живя в особняке, который стоил миллионы, оказался потом вдруг в грязи и коровьем навозе. Так или иначе, двое из наших ребят умерли в первый год – отравление радиацией – но мы оказались в тепле, когда начал падать снег, и чувствовали себя чертовски счастливыми.
– Почему вы там остались? – спросил Пол.
Хьюг пристально смотрел на огонь. Прошло немало времени, прежде чем он ответил.
– У нас была община, что–то около двухсот человек. Были запасы зерна, немного муки и солонины и много консервов. Речная вода хоть и не была абсолютно чистой, но она давала нам возможность поддерживать жизнь. – Он потерся культей о свою ногу. – Потом пришли они.
– Они? Кто?
– Сначала это были двое мужчин и трое женщин. Они приехали на “Атике” и “Бьюике” с бронированным лобовым стеклом. Они остановились в “Преддверье Чистилища” – это так мы называли наш город – и захотели купить половину нашей еды. Конечно, мы ее не продали ни за какую цену. Мы бы умерли от голода, если бы продали. Потом они стали угрожать нам, сказав, что мы пожалеем, что не сделали того, о чем они просили. Я помню, что Кьюртис Красное Перо – он был нашим главным, большой закладчик, который служил во Вьетнаме – пошел в свою хижину и вернулся с автоматической винтовкой. Он приказал им уйти, и они так и сделали. – Хьюг остановился. Он медленно сжал кулаки над столом.
– Они вернулись,– он сказал мягко. – В ту же ночь. О, да, они вернулись с тремястами вооруженными солдатами и с грузовиками, которыми они начали сравнивать “Преддверье Чистилища” с землей… и убивать всех подряд. Всех. – Его голос надломился, и он не мог продолжать какое–то время. – Люди убегали, пытались скрыться,– сказал он. – Но у солдат были машины с дальнобойным оружием. Я бежал с моей женой и дочерью. Я видел, как Кьюртис Красное Перо был расстрелян и раздавлен “Джипом”. Он… он после этого был совсем не похож на человека. – Хьюг закрыл глаза, но на его лице было изображено такое мучение, что Сестра не могла на него смотреть. Она смотрела на огонь. Он продолжал: – Пуля попала моей жене в спину. Я остановился, чтобы помочь ей, и сказал дочери, чтобы она бежала к реке. Больше я никогда ее не видел. Но… я подобрал свою жену, когда при этом сам был ранен пулями. Двумя или тремя, я думаю. В ногу. Кто–то ударил меня по голове, и я упал. Я очнулся… я очнулся и ствол винтовки был направлен мне в лицо. И кто–то мужским голосом сказал: “Скажешь всем, что здесь прошла Армия”. Армия Совершенных Воинов,– повторил он горько и открыл глаза. Они были безвыразительны и полны кровью. – Кроме меня, еще четверо или пятеро людей тоже были оставлены, и они сделали для меня носилки. Они несли меня больше тридцати миль на север к другому поселению – но и оно было превращено в пепел к тому времени, когда мы дошли туда. Моя нога была раздроблена. Ее пришлось отрезать. Я рассказал им, как это сделать. И я стойко держался, мы продолжали идти, и все это случилось четыре года назад. – Он посмотрел на Сестру, слегка наклонясь вперед на своем стуле. – Слава Богу,– сказал он настоятельно,– что мы не пошли на запад. Там были поля настоящих битв.
– Поля битв? – спросил Пол. – Что вы имеете в виду?
– Я говорю, что они вели войну за пределами территории – в Канзасе, в Оклахоме, в Небраске, в обоих Дакотах также. О, я встречал множество убежищ, спланированных для защиты от нападения с запада. Они называют это полями битв, потому что там сражается большое количество армий: Американская Верность, Ноландские налетчики, Армия Совершенных Воинов, “Команда “Гидра” и еще быть может пять или шесть других.
– Война закончилась. – Сестра нахмурила брови. – Какого черта они сражались?
– Земля, поселения, пища, пушки, бензин – все, что еще оставалось. Им все равно, с кем воевать; они хотят убивать кого–нибудь, и если бы это не были русские, они бы придумали врагов. Я слышал, что Армия Совершенных Воинов уничтожает оставшихся в живых людей с келоидами. – Он дотронулся до алого, вздернутого шрама, который покрывал половину его лица.Предполагается, что это отметина Сатаны.
Пол беспокойно заерзал на стуле. Во время своих путешествий они с Сестрой слышали о поселениях, атакованных и сожженных бандами мародеров, но это было впервые, когда они услышали об организованной силе.
– Насколько велики эти армии? Кто ими руководит?
– Маньяки, так называемые патриоты, военные, как их называют,– сказал Хьюг. – На прошлой неделе здесь проходили мужчина и женщина, которые видели Американскую Верность. Они сказали, что их численность около четырех или пяти тысяч, и возглавляет их сумасшедший проповедник из Калифорнии. Он называет себя Спасителем и грозится убивать любого, кто не пойдет за ним. Я слышал, что “Команда “Гидра” убивает негров, испанцев, азиатов, евреев и всех прочих, кого они считают иностранцами. Армия Совершенных Воинов предположительно управляется бывшим военным – героем вьетнамской войны. Это были ублюдки с танками. Да поможет нам Бог, когда эти маньяки двинутся на восток.
– Все, что хотим мы, это достаточное количество бензина, чтобы добраться до следующего города,– сказал Пол. – Мы держали курс на юг к мексиканскому морскому заливу. – Он согнал муху, которая села на его руку; к тому же было чувство, будто его укололи ледяным гвоздем.
Хьюг улыбнулся.
– Мексиканский залив. Боже мой, я не видел залив уже в течении очень долгого времени.
– Какой будет ближайший отсюда город? – спросила Сестра.
– По–моему, это должен быть Мериз Рест, юг которого когда–то был городом Джефферсон. Дорога не слишком хорошая, однако. В Мериз Рест когда–то был большой пруд. Во всяком случае, это не так далеко – около пятидесяти миль.
– Как же добраться туда с пустым баком? – Хьюг мельком взглянул на окровавленные опилки. – Ага, грузовик Эрла Хокурта припаркован прямо перед входом. Сомневаюсь, что ему еще понадобится бензин, не правда ли?
Пол кивнул головой. У них был кусок садового шланга в “Апшпе”, и Пол превратился в профессионала по части воровства бензина.
Муха села на стол напротив Хьюга. Он вдруг перевернул над мухой свой стакан из–под самогона вверх дном и поймал насекомое. Муха зло зажужжала и стала носиться по кругу, а Хьюг наблюдал за ее кружением. – Теперь не часто увидишь мух,– сказал он. – Некоторые из них, немногие, остались здесь из–за тепла, я полагаю. И из–за крови. А эта бешенная как Дьявол, не так ли?
Сестра слышала низкое жужжание другой мухи, пролетевшей мимо ее головы. Муха медленно сделала круг над столом и пронеслась по направлению к щели на стене.
– Есть ли здесь место, где мы могли бы провести ночь? – спросила Сестра Хьюга.
– Я могу найти его для вас. Оно будет не намного больше норы в земле с крышкой сверху, но вы не замерзнете до смерти и не останетесь с перерезанными глотками. Он постучал по стакану, и большая зеленая муха попыталась напасть на его палец. – Но если я найду вам безопасное место для ночлега,– сказал он,– я бы хотел получить кое–что взамен.
– Что же это?
Хьюг улыбнулся.
– Я бы хотел увидеть Мексиканский залив.
– Забудь об этом! – сказал ему Пол. – У нас нет места в машине.
– О, вы будете удивлены, если узнаете, в какое пространство может втиснуться одноногий человек.
– Больший вес означает употребление большего количества бензина, не говоря уже о еде и воде. Нет. Извини.
– Я вешу примерно столько же, сколько мокрое перо,– просил Хьюг. – И я могу принести мою собственную еду и воду. Если вы хотите плату за то, что возьмете меня с собой, возможно, я заинтересую вас двумя кувшинами самогона, которые припрятаны у меня на всякий случай.
Пол уже собрался было еще раз сказать нет, но его губы сомкнулись. Самогон был самой отвратительной вещью, которую он когда–либо пробовал, но все таки самогон ускорял его пульс и ударял в голову.
– Или вот еще? – сказал Хьюг Сестре. – Некоторые из мостов между нами и Мериз Рест разрушены. Я вам пригожусь гораздо больше, чем вот эта древняя карта, которую вы носите.
Ее первым желанием было согласиться с Полом, но она увидала страдание в серых глазах Хьюга Райена; у него было выражение лица как у преданной собаки, избитой и заброшенной хозяином, которому она верила.
– Ну так как? – сказал он. – Здесь у меня ничего нет. Я бы хотел увидеть волны, которые продолжают грохотать и накатываться, как бывало прежде.
Сестра думала о его предложении. Без сомнения, мужчина мог бы уместиться в задней части “Джипа”, а также они нуждаются в гиде, чтобы добраться до следующего города. Он ожидал ответа.
– Найдите нам безопасное место для ночлега,– сказала она,– и мы поговорим об этом утром. Это лучшее, что я могу вам сейчас предложить. Уговор?
Хьюг колебался, пронизывая взглядом лицо Сестры. У нее было серьезное, строгое лицо, как он решил, а глаза не были такими же безжизненными, как у многих, кого он видел. Было жалко, что, одни из лучших, они будут в конечном итоге скрыты под маской. – Уговор,– сказал он, и они кивнули на это.
Они покинули таверну “Ведро Крови”, чтобы забрать бензин из грузовика мертвого мужчины. Сзади них рыжеволосая карга подскочила к столу, который они покинули, и смотрела на муху, носящуюся с жужжанием по кругу в перевернутом стакане. Вдруг она подняла стакан, схватила муху, и прежде чем та успела ускользнуть из ее руки, карга запихнула ее в рот и раздавила зубами.
Ее лицо перекосилось. Она открыла рот и выплюнула маленький комок сероватой зелени в костер, где он зашипел как кислота.
– Отвратительно! – сказала она и вытерла язык опилками.
Глава 52. Путешествующий в одиночку
Он ждал их возвращения в темноте. Был сильный ветер. Он сладко пел для душ миллионов умерших и еще живых, но когда ветер был такой сильный, он не мог видеть отчетливо очень далеко. Он сидел в темноте, в своем новом обличии и в новой коже, ветер завывал вокруг как гнусавый хор, и он думал, что может быть – только может быть – уже была полночь. Но он понимал изгибы и повороты времени, и если даже это было еще не утро, то уже наверняка завтра . Он мог быть очень терпеливым, если ему приходилось.
Семь лет пролетели для него быстро; он путешествовал по дорогам, одинокий странник, через Огайо, Индиану, Теннеси, Арканзас. Случалось, он ненадолго селился в сражающихся деревнях, иногда жил один в пещерах или заброшенных машинах, в зависимости от настроения. Где бы он ни проходил, это место было омрачено его присутствием. Поселения, в которых остались только надежда и сострадание, вымирали, потому что обитатели убивали друг друга или сами себя. Он умел доказать им, как пуста жизнь и к какой трагедии может привести ложная надежда. Если твой ребенок голоден, убей его, убеждал он умирающих от голода матерей; самоубийство – благородный поступок, говорил он юношам, вопрошавшим совета. Он был кладезем мудрости, которой жаждал поделиться. Все собаки разносят рак, и поэтому должны быть убиты; люди с келоидами приучились к сырому детскому мясу; новые города строятся на месте дикой Канады, и именно туда надо идти. Вы можете получить больше белков, если будете обгладывать свои собственные пальцы – в конце концов, много ли вам надо?
Он не уставал удивляться тому, как легко можно заставить людей верить.
Это была блестящая вечеринка. Но была одна неприятная вещь, и эта вещь терзала его с утра до ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64