Под маской Иова боль разрывала его лицо как от электрического удара. Он чувствовал слабость, почти отключился. Всего только час отдыха, сказал он сам себе. Вот и все. Один час, и я снова смогу вернуться к работе. Жаль, что этот гад с постоянно меняющимся лицом скрылся! Я бы его убил!
Он пошел к хижине Глории, волоча ноги, как будто налитые свинцом. Мужчина! – подумал он. Если бы эти фанатики могли сейчас видеть старину Черного Франкенштейна, они бы заулюлюкали и затопали!
Он расстегнул куртку и воротник рубашки. Должно быть, воздух потеплел, подумал он. По его спине катился пот, рубашка прилипала к спине и груди.
– Боже! Я весь горю!
Он споткнулся и почти упал, поднимаясь по ступенькам, но потом вошел внутрь хижины, стянул куртку, которая упала на пол.
– Глория! – позвал он слабым голосом, но потом вспомнил, что Глория копает траншеи с одной из рабочих бригад. – Глория,– прошептал он, думая о том, как зажглись ее янтарные глаза и осветилось лицо, когда он дал ей платье с блесками.
Она прижала его к себе, провела по нему пальцами, а когда посмотрела на него снова, то он увидел, что по ее щеке катится слеза.
В этот момент ему хотелось поцеловать ее. Хотелось прижать губы к ее губам, прижаться щекой к ее щеке – но он не мог, не мог из–за этой проклятой дряни на своем лице. Но он смотрел на нее своим единственным здоровым глазом через узенькую щелку, и ему пришло в голову, что он позабыл, как выглядит Рози. Лица мальчиков, конечно, сохранились у него в памяти четко, как на фотографии, но лицо Рози стерлось.
Он купил Рози это платье, потому что хотел увидеть, как она улыбается и когда она действительно улыбнулась, это было как намек на другое, более нежное слово.
Джош потерял равновесие и споткнулся о стол. Что–то слетело на пол, и он наклонился, чтобы поднять.
Но вдруг все его тело как будто развалилось как карточный домик, и он упал прямо на пол. Вся хижина содрогнулась от этого падения.
– Горю,– подумал он. – О, Боже… Я горю…
Что–то было у него между пальцами. Это то, что слетело со стола на пол. Он поднес это поближе к глазам и узнал, что это.
Гадальная карта с изображением молодой женщины, сидящей на фоне пейзажа с цветами, пшеницей и водопадом. У ее ног лежат лев и овечка, в одной руке она держит щит с изображением феникса, поднимающегося из пламени. На голове у нее что–то похожее на светящуюся стеклянную корону.
– Им… ператрица… – прочитал Джош.
Он пристально посмотрел на цветы, разглядывал стеклянную корону, потом на лицо женщины. Разглядывал внимательно и тщательно, пока по лицу и телу поднималась волна лихорадящего жара, как будто открывая шлюзы вулкана.
Нужно сказать Сестре, подумал он. Сказать Сестре… что стеклянное кольцо, которое у нее в футляре… это корона. Нужно показать ей эту карту… потому что у Свон и у Императрицы… одно и то же лицо…
А потом лихорадка вытеснила все мысли у него из головы, и он лежал недвижимый, с гадальной картой, зажатой в руке.
Глава 81. Горький дым
На четвертую ночь в небе разгорелся пожар.
Робин увидел его, когда наполнял водой ведра, чтобы погрузить их на тележку и доставить на стену. Всевозможные емкости от пластиковых ведер до корыт были задействованы, и работающие у источника заполняли тележку, как только предыдущая освобождалась.
Робин знал, что свет, отражающийся от низких облаков к северу от города, исходит от факелов и костров армейского лагеря милях в пятнадцати отсюда. Они доберутся до Мериз Рест на следующий день, и ледяной покров, который покрывал сейчас законченную стену высотой в семь футов, станет совсем прочным за эти последние часы.
Плечи у него болели, и каждое ведро, кувшин, лохань, которыми он зачерпывал воду из источника, казалось весили не менее пятидесяти фунтов, но он думал о Свон и продолжал работать. Она в тот день догнала его и пошла с ним рядом, помогая набирать глину как любой другой человек. Руки у них были в одинаковых порезах и мозолях, и пока они работали, Робин рассказал ей все о себе, о приюте и о годах, проведенных с разбойниками. Свон слушала его без осуждения, а когда он закончил свою историю, она рассказала ему свою собственную.
Он не обращал внимания на боль во всем теле, откинул усталость как старое одеяло. Все, что ему нужно было делать – это думать о лице Свон, и заряжаться новой силой от любимой. Ее нужно защищать как прекрасный цветок, и он знал, что умрет за нее, если будет нужно. Ту же силу он увидел и в других лицах и понял, что все работают на пределах своих возможностей. Потому что все понимали, как и он, что завтра решается их будущее.
Глория стояла на крыльце, пристально глядя на север и положив руку на плечо Аарона.
– Я завтра им покажу! – похвастался Аарон, помахивая Плаксой как дубинкой.
– Ты завтра останешься дома,– сказала она ему. – Ты меня понимаешь?
– Я хочу быть солдатом! – запротестовал он.
Она крепко сжала его плечо и развернула к себе.
– Нет! – сказала она, и ее янтарные глаза стали гневными. – Ты хочешь научиться убивать и отнимать то, что принадлежит другим? Ты хочешь, чтобы сердце у тебя стало как камень, чтобы ты мог топтать людей и думать, что это правильно? Малыш, если бы я думала, что ты вырастешь таким, я бы снесла тебе голову прямо сейчас! Поэтому никогда, никогда не говори, что ты будешь солдатом! Ты меня слышишь?
Нижняя губа у Аарона задрожала.
– Да–а, ма,– сказал он. – Но… если нет хороших солдат, то как не дать победить плохим солдатам?
Она не смогла ему ответить. Глаза его искали ее глаза. Всегда ли будет так, задавала она себе вопрос, что солдаты воюют под разными знаменами и с разными вождями? Неужели никогда не будет конца войнам, неважно, кто при этом победит? И вот перед ней стоял ее собственный сын, задавая вопросы.
– Я об этом подумаю,– сказала она, и это было самое большее, что она могла сделать.
Она посмотрела на дорогу, туда, где была церковь. Теперь там ничего нет, материал пошел на укрепление стены. Все ружья, топоры, лопаты, кирки, мотыги, ножи – все, что можно использоваться как оружие – было учтено и распределено. Боеприпасов было не так уж много. Старьевщик даже предложил сделать супер–рогатку, если найдется подходящая резинка.
Пол Торсон и ребята не вернулись, и Глория сомневалась, что они когда–нибудь вернутся.
Она вошла снова в комнату, где на кровати в лихорадочном бреду лежал Джош. Она посмотрела на шишковатую маску Иова и знала, что под ней находится настоящее лицо Джоша.
У него в руке была гадальная карта. Пальцы его сжимали Императрицу так крепко, что никто из них, даже Анна не могли разжать руку. Она села рядом с ним и стала ждать.
С северной стороны стены один из дозорных, который сидел на вершине непрочной лестницы, вдруг закричал:
– Кто–то идет!
Сестра и Свон, вместе на своем участке стены поливавшие воду, услышали крик. Они поспешили на наблюдательный пункт.
– Сколько человек? – спросила Сестра.
Они еще не были готовы! Слишком рано!
– Двое. Нет. Подождите, думаю, трое,– Дозорный поднял винтовку, старательно всматриваясь в темноту. – Двое и пешком. Кажется, один из них несет третьего. Это мужчина и двое ребят!
– Боже мой! – сердце у Сестры сильно забилось. – Принесите лестницу, крикнула она соседнему часовому. – Скорее!
С другой стороны спустили вторую лестницу. Первым забрался Баки, со следами засохшей крови на лице. Сестра помогла ему сойти, он обнял ее за шею и крепко прижался.
Перебрался и Пол Торсон, с трехдюймовой раной на голове сбоку и серыми тенями под глазами. На плече он нес одного из мальчиков, который помогал Сестре и ему во время похода в Мериз Рест. Правая рука мальчика была покрыта запекшейся кровью, а на спине были следы от пуль.
– Ведите его к врачу! – сказала Сестра другой женщине, передавая ей Баки.
Малыш издал только слабое хныканье, и больше ничего.
Пол опустил ноги на землю. Колени у него подогнулись, но Сестра и Свон подхватили его прежде, чем он упал. Мистер Половски и Анна уже бежали к ним, а за ними еще несколько человек.
– Возьмите его,– выдавил Пол. Его борода и волосы были в снегу, лицо усталое и в морщинах. Половски и часовой сняли мальчика с плеча Пола, тот почти закоченел.
– Он поправится,– сказал Пол. – Я ему сказал, что доставлю его обратно!
Он коснулся холодного бледного лица.
– Ведь я тебе говорил, да?
Они его понесли, и Пол закричал им вслед.
– Вы с ним поосторожнее! Пусть он поспит, если хочет!
Еще один мужчина откупорил фляжку с горячим кофе и передал ее Полу. Тот стал так жадно пить, что Сестре пришлось остановить его. Он морщился от боли, пока тепло от горячей жидкости распространялось по его телу.
– Что произошло? – спросила Сестра. – Где остальные?
– Погибли.
Пол вздрогнул, отпивая еще кофе.
– Все. О, Боже, я замерзаю!
Кто–то принес одеяло, и Свон помогла ему завернуться. Его подвели к ближайшему костру, и Пол долго стоял, прежде чем кровь снова согрела его руки. Потом он рассказал им всю историю.
Они обнаружили лагерь армии на второй день, примерно в шестидесяти милях к северу от Мериз Рест. Мальчики как будто родились сталкерами, сказал он; они смогли проникнуть в лагерь и осмотрелись там, и пока они там находились, то прокололи шины некоторым грузовикам. Но там было множество разных машин, сказал Пол, и большинство имеют покрытие из металлических пластин и башни с орудиями. Везде – солдаты с автоматами, пистолетами и винтовками. Мальчики сумели выбраться оттуда и вместе с Полом они сопровождали армию, когда она на следующий день продолжала движение.
Но сегодня вечером дела пошли плохо. Были какие–то вспышки, выстрелы, и вернулся только Баки и еще один мальчик.
– Мы пытались удрать на машине,– сказал Пол, а зубы у него еще стучали. – Мы отъехали примерно на семь–восемь миль оттуда. И вдруг оказалось, что их полно в лесу. Может, они нас выслеживали весь день, я не знаю. Стреляли из автоматов. Пули пробили мотор. Я старался съехать с дороги, но машина уже не работала. Мы побежали. Не знаю, сколько они нас преследовали. – Он уставился в огонь, рот какое–то время двигался, но звуки не вылетали. – Они шли за нами,– сказал он наконец. – Я не знаю, кто они, но свое дело они знают.
Он тяжело замигал и посмотрел на Сестру.
– У них масса оружия. Осветительные ракеты, возможно, гранаты. Масса оружия. Скажите им, чтобы они там поосторожнее обращались с парнем. Он устал. Я обещал ему, что доставлю его обратно.
– Ты и доставил его обратно,– тихо сказала Сестра. – Теперь я хочу, чтобы ты пошел в дом к Хьюгу и отдохнул.
Она сделала Анне знак, чтобы та помогла ему.
– Ты будешь нужен нам завтра.
– Они его не получили,– сказал Пол. – Я им не дал убить меня и заполучить его.
– Что заполучить?
Он изумленно улыбнулся и дотронулся до своего “Магнума”, заткнутого за пояс.
– Заполучить моего старого дружка.
– А теперь иди. Отдохни немного, ладно?
Он кивнул и позволил Анне помочь ему дотащиться до дома Хьюга.
Сестра вдруг забралась вверх по лестнице, ее лицо налилось кровью, и она, повернувшись к северу, закричала:
– Идите, вы, проклятые убийцы! Идите! Вот что вы делаете с детьми! Приходите, сволочи трусливые!
Голос у нее дрогнул и прервался, и она просто стояла на вершине лестницы, пар вылетал изо рта и носа, а тело качалось как громоотвод в бурю.
Морозный воздух дул в лицо и ей казалось, что она чувствует запах дыма.
Не было никакого смысла стоять там и буйствовать, как… как нью–йоркская мусорщица, сказала она сама себе. Нет, еще предстоит много работы, потому что солдаты скоро придут.
Она спустилась по лестнице, и Свон коснулась ее руки.
– Со мной все в порядке,– сказала Сестра хрипло, и они обе понимали, что к ним уже идет Смерть, улыбаясь как череп и кося все на своем пути.
Они вернулись на свое место на стене и снова принялись за работу.
Глава 82. Поток смерти и разрушения
Наступил день.
В неясном свете появилась законченная стена, покрытая слоем льда толщиной в три дюйма, с воткнутыми там и сям острыми деревянными кольями, которая окружала Мериз Рест и кукурузное поле. Кроме случайного воя собак, в городе было тихо, не было никакого движения на земле, покрытой пнями от деревьев, которая простиралась на сорок ярдов между стеной и краем леса.
Примерно через два часа после рассвета послышался одинокий выстрел, и часовой на восточном участке стены свалился с лестницы с пулей во лбу.
Защитники Мериз Рест ожидали первой атаки, но ее не было.
Часовой на западном участке стены доложил, что видит движение в лесу, но ему не ясно, сколько там солдат. Солдаты снова скрылись в лесу, не открывая огня.
Спустя час после этого другой часовой на восточной стене сказал, что слышит звуки, напоминающие отдаленное движение тяжелых машин, приближающихся через лес.
– Идет грузовик,– закричал один из часовых на северном участке.
Пол Торсон вскарабкался по лестнице и огляделся. Он услышал звуки магнитофонной веселой и невнятной музыки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64