Голова его повернулась к Роланду – и Роланд увидел обе стороны его лица.
Левая сторона была совершенна, оживленная краской и припудренная. Правая сторона была кошмарным шрамом, плоть вываливалась из ужасной раны, глаз был белым и мертвым, как речной булыжник.
Живой глаз Спасителя уставился на Роланда как в час Страшного Суда, он встал, схватил стул и швырнул его через комнату. Он приблизился к Роланду, маленькие распятия качались у него на шее, и поднял кулак.
Роланд продолжал стоять на месте.
Они пристально смотрели в глаза друг друга, и стояла глубокая, гулкая тишина, подобная той, которая бывает перед столкновением неодолимой силы и несокрушимой преграды.
– Спаситель! – сказал голос. – Он дурак и старается поймать тебя на крючок.
Спаситель вздрогнул. Глаза его моргнули, и Роланду почудилось, что он видит, как у того в голове вертятся колесики, снова стараясь связать все вместе и понять.
Из мрака справа от Роланда появилась фигура. Это был высокий мужчина хрупкого вида, под тридцать, с зачесанными назад темными волосами над глубоко посаженными карими глазами. Со лба назад зигзагом, подобно молнии, шел шрам от ожога, и вдоль него волосы побелели.
– Не трогай его, Спаситель,– сказал он тихо и настоятельно. – У них брат Кеннет.
– Брат Кеннет? – Спаситель покачал головой в недоумении.
– Вы послали брата Кеннета в заложники в обмен на этого человека. Брат Кеннет – хороший механик. Мы же не хотим что бы ему было плохо?
– Брат Кеннет,– повторил Спаситель. – Хороший механик. Да. Он хороший механик.
– Вам пора идти,– сказал человек. – Они поют для вас.
– Да. Поют для меня. – Спаситель посмотрел на свой кулак, зависший в воздухе, разжал его и позволил руке упасть вдоль тела. Затем он уставился в пол, левый уголок его губ дергался в бегающей улыбке.
– Боже мой, боже мой,– нервничал брат Норман,– давайте скорее закончим работу, детки! Он сейчас находится здесь, и мы хотим, чтобы он выглядел уверенным.
Еще двое неожиданно возникли из тени, взяли руку Спасителя и повернули его кругом, как марионетку. Артистический грим был закончен.
– Ты глупый, дурной язычник,– сказал Роланду человек в очках. – Должно быть, тебе очень хочется умереть.
– Мы всем покажем, кто должен умереть, а кто будет жить, когда пройдет шесть часов.
– Бог находится на горе Ворвик. Он живет около вершины, где расположены угольные рудники. Я видел его. Я его касался. Меня зовут брат Тимоти.
– Бог для тебя.
– Ты можешь пойти с нами, если хочешь. Ты можешь присоединиться к нам и пойти искать Бога, и узнать, как слабые умрут в последний час. Он все еще будет там, ожидая нас. Я знаю, он будет.
– И когда намечается последний час?
Брат Тимоти улыбнулся:
– Это знает только Бог. Но он показал мне, как огонь польется с небес. И в этом дожде потонул бы даже Ноев Ковчег. В последний час все несовершенные и слабые будут чисто вымыты, и мир будет снова свежим и новым.
– Правильно,– сказал Роланд.
– Да, это правильно. Я был с Богом семь дней и семь ночей на горе Ворвик. И он научил меня молитве, которую надо произнести в последний час.
Брат Тимоти закрыл глаза, блаженно улыбаясь, а затем продолжил:
– Вот Беладонна, Владычица Скал, Владычица обстоятельств. Вот человек с тремя опорами, вот Колесо, а вот одноглазый купец, эта карта – пустая то, что купец несет за спиной, от меня это скрыто. Но я не вижу Повешенного. Ваша смерть от воды.
И когда он открыл глаза, в них блестели слезы.
– Прогоните отсюда Сатану! – закричал Спаситель. – Выгоните его.
– Шесть часов,– произнес Роланд, но в его мозгу молитва о последнем часе звучала как память о похоронном колоколе.
– Стань предо мной, Сатана, стань предо мной, Сатана, стань предо мной, Са… – Спаситель интонировал, и затем Роланд был выведен из этой комнаты и передан снова брату Эдварду для прогулки обратно. Роланд запечатлевал все, что он видел, в своем мозгу, чтобы доложить полковнику Маклину. Он не обнаружил явных слабых зон, но когда он сел рисовать картину того, что он увидел, то по крайней мере одна вещь стала очевидной. Сигнал фар был повторен. Роланда возвратили в “Джип”, и снова он и брат Кеннет прошли, не глядя друг на друга. Затем он был в “Джипе” и с облегчением вздохнул еще раз, когда Джад Лаури поехал в сторону огней лагеря АСВ.
– Повеселился? – спросил его Лаури.
– Доставь меня быстро в штабной пункт. – Но я не вижу Повешенного, думал Роланд. Молитва Богу в последний час казалась ему чем–то знакомой – но это не было молитвой. Нет. Это было… Это было…
Вокруг трейлера полковника происходило какое–то движение. Охрана была не построена, и один из них стучал в дверь прикладом винтовки. Роланд выскочил из “Джипа”, как только он замедлил ход, и побежал к трейлеру.
– Что происходит?
Один из охранников поспешно отдал честь.
– Полковник заперся изнутри, сэр! Мы не можем открыть дверь, и… ну… вам лучше услышать это самому.
Роланд прошел несколько шагов, отодвинул другого охранника в сторону и прислушался.
Звуки от ломания мебели и битья стекла проходили через решетчатую металлическую дверь. Затем там послышалось чуть ли не звериное завывание, которое вызвало дрожь, пробирающую даже спинной мозг Роланда Кронингера.
– Боже! – сказал Лаури, белея,– там вместе с ним какое–то животное!
Последний раз, когда Роланд видел полковника, он был неподвижно лежачим больным и горел в лихорадке.
– Кто–то был с ним все это время! – подумал Роланд. – Что случилось?
– Я только отошел на пять минут, чтобы покурить! – сказал другой охранник, и в его глазах промелькнуло ужасное понимание того, что ему придется дорого заплатить за эту сигарету.
– Это было только пять минут, сэр!
Роланд постучал в дверь своим кулаком.
– Полковник! Полковник! Откройте! Это Роланд!
Шум перешел в гортанное хрюканье, которое по звучанию напоминало чудовищный эквивалент всхлипываний. Что–то еще разбилось вдребезги, а затем там воцарилась тишина.
Роланд постучал в дверь еще, отошел назад и приказал охранникам отпереть ее, или ему придется вышибить ее с петель.
Но кто–то тихо подошел и рука, сжимающая нож с тонким лезвием, оказалась у дверного отверстия.
– Не возражаете, если я попробую, капитан? – воздух свистел через отверстие, где раньше был нос Альвина Мангрима.
Роланд испытывал отвращение от одного его виду, а также от его чертового безобразного карлика, который, стоя в нескольких футах от них, все время подпрыгивал. Но все же это было лучше стрельбы, и Роланд сказал: – Иди вперед.
Мангрим занялся замочной скважиной с помощью лезвия. Он начал поворачивать нож вперед и назад, как воровскую отмычку.
– Если он закрыл на засов, то из этого не выйдет ничего хорошего,– сказал он,– посмотрим.
– Делай, что знаешь.
– Ножи знают мое имя, капитан. Они говорят со мной и говорят мне, что надо делать. Вот этот говорил со мной только что. Он сказал: “Легкость, Альвин, только настоящая легкость сотворит эту шутку”.
Он аккуратно повернул лезвие, и показалась щель.
– Видите?
Засовы не были задвинуты, и дверь открылась.
Роланд зашел в затемненный трейлер следом за Лаури и Мангримом.
– Нам нужен свет!
Роланд крикнул, и охранник, который выклянчивал сигарету, зажег свой фонарь и дал его им.
В передней комнате был полный кавардак, стол для карт был перевернут, стул разломан на кусочки, валялись пули, а также отлетевшие от стенной рамы и разбившие вдребезги фонари и большое количество мебели.
Роланд вошел в спальню, которая была также разорена. Полковника Маклина там не было, но свет высветил что–то, что показалось на первый взгляд кусочком серого вещества, лежащего на жаропонижающей подушке. Он поднял одну и из них осмотрел ее. Он не мог точно определить, что это было; но какое–то количество желеобразной массы осталось на его пальцах, и Роланд отложил кусочек в сторону.
– Он не возвращался сюда! – процедил Лаури из другого угла трейлера.
– Он должен быть где–то здесь! – крикнул Роланд назад, и когда его голос унесся прочь, он что–то услышал.
Это был звук хныканья, который исходил из туалета в спальне.
– Полковник? – всхлипывания прекратились, но Роланд мог все еще слышать нервное, испуганное дыхание.
Роланд подошел к туалету, положил руку на ручку и начал поворачивать ее.
– Убирайтесь прочь, мерзавцы! – раздался голос за дверью.
Роланда передернуло. Этот голос был кошмарной насмешкой над голосом полковника Маклина. Он звучал так, словно полковнику перерезали горло опас – ной бритвой.
– Я… вынужден открыть дверь, полковник.
– Нет… нет… пожалуйста, уходите! – затем вновь послышались гортанные звуки, и Роланд понял, что он плачет.
Позвоночник Роланда окаменел. Он ненавидел, когда Король выглядел слабым.
Не пристало Королю вести себя так. Королю никогда не следует проявлять слабость, никогда! Он повернул дверную ручку и толчком открыл туалетную дверь, держа фонарик впереди, чтобы видеть, что там внутри.
От того что Роланд увидел в комнате, он пронзительно вскрикнул.
Отходя назад, он все еще кричал, так как в туалете был дьявол – дьявол, одетый в форму полковника Маклина. Он выпрямился и, безумно улыбаясь, начал вставать.
Куски кожи упали с лица и головы полковника, и, когда Роланд отошел комнату, он понял, что такие же разорванные куски лежали на подушке.
Лицо Маклина было словно вывернуто наизнанку. Тело было белым, нос вывернут наружу; вены, мускулы, кости, хрящи исчезли с поверхности его лица – оно поворачивалось и дергалось, когда он открывал эти ужасные челюсти, чтобы смеяться диким смехом, похожим на царапанье когтей по стеклу.
Его зубы были выгнуты зазубренными страшными краями, десны испещрены и желты. Вены на лице были такими же толстыми, как черви, бегающие и извивающиеся вдоль его костлявых щек, за отверстиями его красивых и сверкающий льдом голубых глаз, вдоль лба и назад, в его пышную шевелюру седых волос. Это выглядело так, словно все его тело либо вывернулось, либо сгнило, и представшее перед ними было чем–то по роду близко к живому черепу. Ничего подобного Роланд никогда не видел.
Он смеялся, и его идиотски торчащие челюсти и мускулы дергались и прыгали. Вены пульсировали как при высоком кровяном давлении. Но когда он смеялся, в его глазах поблескивали слезы, и он начинал возить своими руками по стене снова и снова, ломая ногти о панель.
Лаури и Мангрим тоже вошли в комнату. Лаури остановился недалеко, когда он увидел чудовище в одежде полковника Маклина, и он коснулся своего 9–мм, но Роланд перехватил его кисть.
Мангрим только улыбнулся:
– Пойдем отсюда, ребята!
Глава 72. Леди
Сестра мечтала, сидя на солнце. Оно светила жарко в ослепляющем голубом небе, и она вновь реально могла видеть свою тень. Солнечные ласкающие лучи играли на ее лице, забирались во все черточки и морщинки, просачивались сквозь кожу в кости. О, Боже! – думала она. Она чувствовалось это так хорошо, а ведь она уже и не надеялась когда–нибудь увидеть голубое небо и свою собственную тень под собой. Летний день обещал быть жарким, и лицо Сестры уже покрылось потом, но это тоже было хорошо. Видеть небо, уже не покрытое облаками, и окружающую местность было одним из счастливейших моментов в ее жизни, и если бы ей пришлось умереть, она попросила бы Бога разрешить ей умереть в лучах солнца.
Она протянула руки к солнцу и громко и радостно закричала, потому что ужасная зима наконец–то закончилась.
Сидя на стуле перед кроватью, Пол Торсон подумал, что он вроде бы слышал, как Сестра что–то сказала – но это был только сонный шепот. Он потянулся вперед, прислушиваясь, но Сестра молчала. Воздух вокруг нее, казалось, взорвался теплом, хотя ветер снаружи пронизывал пространство вокруг стен домика, а температура упала сильно ниже нуля сразу же после наступления темноты. Тем утром Сестра сказала Полу, что чувствует слабость, и еще она сказала, что будет продолжать ходить целый день, до тех пор, пока лихорадка совсем не свалит ее; она совсем упала духом, а теперь спала, увядая от горячечного бреда, вот уже шесть часов.
Во сне, подумал он, Сестра продолжала держать кожаный футляр со стеклянным кольцом, и даже Джош не смог бы разжать ее хватки.
Пол знал, что сейчас она находится очень далеко со своим стеклянным кругом, смотрит в него, защищает его от внешних посягательств, она еще не готова оставить его.
Пол догадывался, что обнаружение Свон будет означать конец их поискам мечты. Но утром он увидел, что Сестра вглядывается в даль стекла так же, как она это делала перед тем, как они достигли Мериз Рест. Он видел свет, сверкающий в ее глазах, и он знал что значит этот ее взгляд: кольцо уводило ее вновь далеко–далеко, где она путешествовала в своих мечтах, где–то выше сферы понимания и воображения Пола. Потом, когда Сестра возвращалась, а это обычно происходило через пятнадцать–двадцать секунд, она только качала головой и ничего не говорила об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Левая сторона была совершенна, оживленная краской и припудренная. Правая сторона была кошмарным шрамом, плоть вываливалась из ужасной раны, глаз был белым и мертвым, как речной булыжник.
Живой глаз Спасителя уставился на Роланда как в час Страшного Суда, он встал, схватил стул и швырнул его через комнату. Он приблизился к Роланду, маленькие распятия качались у него на шее, и поднял кулак.
Роланд продолжал стоять на месте.
Они пристально смотрели в глаза друг друга, и стояла глубокая, гулкая тишина, подобная той, которая бывает перед столкновением неодолимой силы и несокрушимой преграды.
– Спаситель! – сказал голос. – Он дурак и старается поймать тебя на крючок.
Спаситель вздрогнул. Глаза его моргнули, и Роланду почудилось, что он видит, как у того в голове вертятся колесики, снова стараясь связать все вместе и понять.
Из мрака справа от Роланда появилась фигура. Это был высокий мужчина хрупкого вида, под тридцать, с зачесанными назад темными волосами над глубоко посаженными карими глазами. Со лба назад зигзагом, подобно молнии, шел шрам от ожога, и вдоль него волосы побелели.
– Не трогай его, Спаситель,– сказал он тихо и настоятельно. – У них брат Кеннет.
– Брат Кеннет? – Спаситель покачал головой в недоумении.
– Вы послали брата Кеннета в заложники в обмен на этого человека. Брат Кеннет – хороший механик. Мы же не хотим что бы ему было плохо?
– Брат Кеннет,– повторил Спаситель. – Хороший механик. Да. Он хороший механик.
– Вам пора идти,– сказал человек. – Они поют для вас.
– Да. Поют для меня. – Спаситель посмотрел на свой кулак, зависший в воздухе, разжал его и позволил руке упасть вдоль тела. Затем он уставился в пол, левый уголок его губ дергался в бегающей улыбке.
– Боже мой, боже мой,– нервничал брат Норман,– давайте скорее закончим работу, детки! Он сейчас находится здесь, и мы хотим, чтобы он выглядел уверенным.
Еще двое неожиданно возникли из тени, взяли руку Спасителя и повернули его кругом, как марионетку. Артистический грим был закончен.
– Ты глупый, дурной язычник,– сказал Роланду человек в очках. – Должно быть, тебе очень хочется умереть.
– Мы всем покажем, кто должен умереть, а кто будет жить, когда пройдет шесть часов.
– Бог находится на горе Ворвик. Он живет около вершины, где расположены угольные рудники. Я видел его. Я его касался. Меня зовут брат Тимоти.
– Бог для тебя.
– Ты можешь пойти с нами, если хочешь. Ты можешь присоединиться к нам и пойти искать Бога, и узнать, как слабые умрут в последний час. Он все еще будет там, ожидая нас. Я знаю, он будет.
– И когда намечается последний час?
Брат Тимоти улыбнулся:
– Это знает только Бог. Но он показал мне, как огонь польется с небес. И в этом дожде потонул бы даже Ноев Ковчег. В последний час все несовершенные и слабые будут чисто вымыты, и мир будет снова свежим и новым.
– Правильно,– сказал Роланд.
– Да, это правильно. Я был с Богом семь дней и семь ночей на горе Ворвик. И он научил меня молитве, которую надо произнести в последний час.
Брат Тимоти закрыл глаза, блаженно улыбаясь, а затем продолжил:
– Вот Беладонна, Владычица Скал, Владычица обстоятельств. Вот человек с тремя опорами, вот Колесо, а вот одноглазый купец, эта карта – пустая то, что купец несет за спиной, от меня это скрыто. Но я не вижу Повешенного. Ваша смерть от воды.
И когда он открыл глаза, в них блестели слезы.
– Прогоните отсюда Сатану! – закричал Спаситель. – Выгоните его.
– Шесть часов,– произнес Роланд, но в его мозгу молитва о последнем часе звучала как память о похоронном колоколе.
– Стань предо мной, Сатана, стань предо мной, Сатана, стань предо мной, Са… – Спаситель интонировал, и затем Роланд был выведен из этой комнаты и передан снова брату Эдварду для прогулки обратно. Роланд запечатлевал все, что он видел, в своем мозгу, чтобы доложить полковнику Маклину. Он не обнаружил явных слабых зон, но когда он сел рисовать картину того, что он увидел, то по крайней мере одна вещь стала очевидной. Сигнал фар был повторен. Роланда возвратили в “Джип”, и снова он и брат Кеннет прошли, не глядя друг на друга. Затем он был в “Джипе” и с облегчением вздохнул еще раз, когда Джад Лаури поехал в сторону огней лагеря АСВ.
– Повеселился? – спросил его Лаури.
– Доставь меня быстро в штабной пункт. – Но я не вижу Повешенного, думал Роланд. Молитва Богу в последний час казалась ему чем–то знакомой – но это не было молитвой. Нет. Это было… Это было…
Вокруг трейлера полковника происходило какое–то движение. Охрана была не построена, и один из них стучал в дверь прикладом винтовки. Роланд выскочил из “Джипа”, как только он замедлил ход, и побежал к трейлеру.
– Что происходит?
Один из охранников поспешно отдал честь.
– Полковник заперся изнутри, сэр! Мы не можем открыть дверь, и… ну… вам лучше услышать это самому.
Роланд прошел несколько шагов, отодвинул другого охранника в сторону и прислушался.
Звуки от ломания мебели и битья стекла проходили через решетчатую металлическую дверь. Затем там послышалось чуть ли не звериное завывание, которое вызвало дрожь, пробирающую даже спинной мозг Роланда Кронингера.
– Боже! – сказал Лаури, белея,– там вместе с ним какое–то животное!
Последний раз, когда Роланд видел полковника, он был неподвижно лежачим больным и горел в лихорадке.
– Кто–то был с ним все это время! – подумал Роланд. – Что случилось?
– Я только отошел на пять минут, чтобы покурить! – сказал другой охранник, и в его глазах промелькнуло ужасное понимание того, что ему придется дорого заплатить за эту сигарету.
– Это было только пять минут, сэр!
Роланд постучал в дверь своим кулаком.
– Полковник! Полковник! Откройте! Это Роланд!
Шум перешел в гортанное хрюканье, которое по звучанию напоминало чудовищный эквивалент всхлипываний. Что–то еще разбилось вдребезги, а затем там воцарилась тишина.
Роланд постучал в дверь еще, отошел назад и приказал охранникам отпереть ее, или ему придется вышибить ее с петель.
Но кто–то тихо подошел и рука, сжимающая нож с тонким лезвием, оказалась у дверного отверстия.
– Не возражаете, если я попробую, капитан? – воздух свистел через отверстие, где раньше был нос Альвина Мангрима.
Роланд испытывал отвращение от одного его виду, а также от его чертового безобразного карлика, который, стоя в нескольких футах от них, все время подпрыгивал. Но все же это было лучше стрельбы, и Роланд сказал: – Иди вперед.
Мангрим занялся замочной скважиной с помощью лезвия. Он начал поворачивать нож вперед и назад, как воровскую отмычку.
– Если он закрыл на засов, то из этого не выйдет ничего хорошего,– сказал он,– посмотрим.
– Делай, что знаешь.
– Ножи знают мое имя, капитан. Они говорят со мной и говорят мне, что надо делать. Вот этот говорил со мной только что. Он сказал: “Легкость, Альвин, только настоящая легкость сотворит эту шутку”.
Он аккуратно повернул лезвие, и показалась щель.
– Видите?
Засовы не были задвинуты, и дверь открылась.
Роланд зашел в затемненный трейлер следом за Лаури и Мангримом.
– Нам нужен свет!
Роланд крикнул, и охранник, который выклянчивал сигарету, зажег свой фонарь и дал его им.
В передней комнате был полный кавардак, стол для карт был перевернут, стул разломан на кусочки, валялись пули, а также отлетевшие от стенной рамы и разбившие вдребезги фонари и большое количество мебели.
Роланд вошел в спальню, которая была также разорена. Полковника Маклина там не было, но свет высветил что–то, что показалось на первый взгляд кусочком серого вещества, лежащего на жаропонижающей подушке. Он поднял одну и из них осмотрел ее. Он не мог точно определить, что это было; но какое–то количество желеобразной массы осталось на его пальцах, и Роланд отложил кусочек в сторону.
– Он не возвращался сюда! – процедил Лаури из другого угла трейлера.
– Он должен быть где–то здесь! – крикнул Роланд назад, и когда его голос унесся прочь, он что–то услышал.
Это был звук хныканья, который исходил из туалета в спальне.
– Полковник? – всхлипывания прекратились, но Роланд мог все еще слышать нервное, испуганное дыхание.
Роланд подошел к туалету, положил руку на ручку и начал поворачивать ее.
– Убирайтесь прочь, мерзавцы! – раздался голос за дверью.
Роланда передернуло. Этот голос был кошмарной насмешкой над голосом полковника Маклина. Он звучал так, словно полковнику перерезали горло опас – ной бритвой.
– Я… вынужден открыть дверь, полковник.
– Нет… нет… пожалуйста, уходите! – затем вновь послышались гортанные звуки, и Роланд понял, что он плачет.
Позвоночник Роланда окаменел. Он ненавидел, когда Король выглядел слабым.
Не пристало Королю вести себя так. Королю никогда не следует проявлять слабость, никогда! Он повернул дверную ручку и толчком открыл туалетную дверь, держа фонарик впереди, чтобы видеть, что там внутри.
От того что Роланд увидел в комнате, он пронзительно вскрикнул.
Отходя назад, он все еще кричал, так как в туалете был дьявол – дьявол, одетый в форму полковника Маклина. Он выпрямился и, безумно улыбаясь, начал вставать.
Куски кожи упали с лица и головы полковника, и, когда Роланд отошел комнату, он понял, что такие же разорванные куски лежали на подушке.
Лицо Маклина было словно вывернуто наизнанку. Тело было белым, нос вывернут наружу; вены, мускулы, кости, хрящи исчезли с поверхности его лица – оно поворачивалось и дергалось, когда он открывал эти ужасные челюсти, чтобы смеяться диким смехом, похожим на царапанье когтей по стеклу.
Его зубы были выгнуты зазубренными страшными краями, десны испещрены и желты. Вены на лице были такими же толстыми, как черви, бегающие и извивающиеся вдоль его костлявых щек, за отверстиями его красивых и сверкающий льдом голубых глаз, вдоль лба и назад, в его пышную шевелюру седых волос. Это выглядело так, словно все его тело либо вывернулось, либо сгнило, и представшее перед ними было чем–то по роду близко к живому черепу. Ничего подобного Роланд никогда не видел.
Он смеялся, и его идиотски торчащие челюсти и мускулы дергались и прыгали. Вены пульсировали как при высоком кровяном давлении. Но когда он смеялся, в его глазах поблескивали слезы, и он начинал возить своими руками по стене снова и снова, ломая ногти о панель.
Лаури и Мангрим тоже вошли в комнату. Лаури остановился недалеко, когда он увидел чудовище в одежде полковника Маклина, и он коснулся своего 9–мм, но Роланд перехватил его кисть.
Мангрим только улыбнулся:
– Пойдем отсюда, ребята!
Глава 72. Леди
Сестра мечтала, сидя на солнце. Оно светила жарко в ослепляющем голубом небе, и она вновь реально могла видеть свою тень. Солнечные ласкающие лучи играли на ее лице, забирались во все черточки и морщинки, просачивались сквозь кожу в кости. О, Боже! – думала она. Она чувствовалось это так хорошо, а ведь она уже и не надеялась когда–нибудь увидеть голубое небо и свою собственную тень под собой. Летний день обещал быть жарким, и лицо Сестры уже покрылось потом, но это тоже было хорошо. Видеть небо, уже не покрытое облаками, и окружающую местность было одним из счастливейших моментов в ее жизни, и если бы ей пришлось умереть, она попросила бы Бога разрешить ей умереть в лучах солнца.
Она протянула руки к солнцу и громко и радостно закричала, потому что ужасная зима наконец–то закончилась.
Сидя на стуле перед кроватью, Пол Торсон подумал, что он вроде бы слышал, как Сестра что–то сказала – но это был только сонный шепот. Он потянулся вперед, прислушиваясь, но Сестра молчала. Воздух вокруг нее, казалось, взорвался теплом, хотя ветер снаружи пронизывал пространство вокруг стен домика, а температура упала сильно ниже нуля сразу же после наступления темноты. Тем утром Сестра сказала Полу, что чувствует слабость, и еще она сказала, что будет продолжать ходить целый день, до тех пор, пока лихорадка совсем не свалит ее; она совсем упала духом, а теперь спала, увядая от горячечного бреда, вот уже шесть часов.
Во сне, подумал он, Сестра продолжала держать кожаный футляр со стеклянным кольцом, и даже Джош не смог бы разжать ее хватки.
Пол знал, что сейчас она находится очень далеко со своим стеклянным кругом, смотрит в него, защищает его от внешних посягательств, она еще не готова оставить его.
Пол догадывался, что обнаружение Свон будет означать конец их поискам мечты. Но утром он увидел, что Сестра вглядывается в даль стекла так же, как она это делала перед тем, как они достигли Мериз Рест. Он видел свет, сверкающий в ее глазах, и он знал что значит этот ее взгляд: кольцо уводило ее вновь далеко–далеко, где она путешествовала в своих мечтах, где–то выше сферы понимания и воображения Пола. Потом, когда Сестра возвращалась, а это обычно происходило через пятнадцать–двадцать секунд, она только качала головой и ничего не говорила об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64