..
Сон оборвался звуком сирены; Эш вскочила с койки, машинально натянула брюки и щелкнула пряжкой пояса. Босая, голая по пояс, вылетела она из каюты и посторонилась, едва не столкнувшись с Далан, – и хвала господу, не то Далан снесла бы ее с пути, как лавина.
– Что-то плохо! – рявкнула штурманесса, балетным прыжком покрыв половину расстояния до входа в рубку; Эш бросилась следом.
На всех экранах горело одно:
ВНИМАНИЕ! АВАРИЯ 3 СТЕПЕНИ СЛОЖНОСТИ. ОТСУТСТВУЮТ – 1/ КОНТРОЛЬ ДВИГАТЕЛЕЙ, 2/ СВЯЗЬ С МАШИННЫМ ОТДЕЛЕНИЕМ. АВРАЛ.
– Надеюсь, вы выспались, – не оборачиваясь, бросил Форт. – Кое-что я выяснил. Движки работают в прежнем режиме, просто мы ими не можем управлять.
Дальше он объяснять не стал. Экипаж не из детворы, сами должны соображать. Если ничего не изменится, корабль выйдет из скачка не раньше, чем выработает всю энергию, – причем плавно (и на борту выживут одни бактерии) и неизвестно где (но это экипажу будет параллельно). Правильный выход, то есть торможение, возможен только при исправных плазменных движках.
– Вопросы есть?
– Опять взрыв? – Эш нервно облизнулась.
– В том-то и дело, что нет. Просто обрыв всех связей с кормой и линейными стержнями. Без каких-нибудь причин.
– Командуйте, капитан, – рыкнула Далан, и Эш устыдилась внезапно нахлынувшего малодушия, которое едва не вырвалось из глаз бессильными слезами.
– Я готова. Вот только оденусь.
– Работать будем в скафандрах. Лучше обезопаситься от всех сюрпризов.
БЛОК 6
У входа в центральный ствол Эш обратила внимание на то, что к поясу Форта пристегнута кобура с лайтингом. Зачем? Он что-то нашел, пока она спала? Почему тогда молчит об этом?.. В голове зашевелились зябкие мысли – на «Скайленде» в корабль пробралась команда захватчиков, чтобы завладеть «Сервитером» в полете. Старый, испытанный трюк для трасс с интенсивным движением и густо населенных станций-транзиток. Скажем, орэ, не чувствительные к фэл… но орэ она на станции не замечала. Вара? Нет, эти из высшего мира, побрезгуют грязным пиратством – велика ли корысть угнать дряхлый, негодный корабль? Остаются свои, ихэны. Много их разбросало по космосу после оккупации Аркадии. Эти не смутятся украсть лихтер-развалюху. Рейса три «Сервитер» еще вытерпит, заправка его недорога, а сколько на нем можно перегнать контрабанды!.. Вот так тысяча-другая отщепенцев позорит весь народ, побратавшись с межвидовым сообществом преступников. Стыд и срам им!
Когда дверь ЦС открылась, Эш поняла – три рейса «Сервитер» не осилит. Один бы закончил – и то хвала господу.
Ствол был черен, как вход в мир покойников. Погасли даже линии контрольных ламп. Порой между скругленными стенами простреливали ветвистые бело-голубые разряды, выхватывая мгновенными вспышками сегменты уходящей в никуда трубы.
Съем данных с авторемонтников ничего не давал. Движения в ЦС они не отследили, просто отметили таймерами момент разрыва связи с кормой. Эш, стоя на коленях рядом с жуком-пауком, напрасно гоняла записи слежения по экранчику, соединенному с автоматом через гнездо на боку «тела». Механические колебания? Нет. Электромагнитные? Нет. Движение воздуха в ЦС? В режиме простой вентиляции. Изменение освещенности? Вот – погасли лампы, вот – появились вспышки. В невидимой части спектра?
Автомат эйджинский. Невидимыми он считает инфракрасные и ультрафиолетовые лучи, но разумные виды различаются по зрению. Туанцы и ньягонцы хорошо видят в темноте, орэ видят тепло и радиацию, вара – ультрафиолет… Эш пристально и тщательно просматривала запись, отмечая пиковые засветки молний. Если оно – то, что мелькнуло по стволу при возвращении из ДО4 – появлялось вместе с разрядами, надежды никакой.
Она замерла, перестала видеть экран. Да, нечто, скользнувшее над полом. Как яйцо во сне. Оно говорило с ней чужими голосами, словно пыталось склонить к чему-то, уговорить что-то сделать. Далан тогда слышала шаги, но не смогла их опознать. Звук волочения – как она сказала?.. Как аэростат по земле. Скребущий, шаркающий шаг. Не топот. Мирки превосходно, лучше всех слышат; Далан угадала бы вес идущего по топоту.
Нет, лишние на борту – не ихэны. Пустая мысль! Ихэны бегают резво; разве при перегрузке они бы скребли отяжелевшими ногами.
Чужие, заимствованные голоса. А что, если и шаги были чужими? Ведь и Далан зачем-то воспроизводит «и-го-го» и «гав-гав», пробует свое горло (или чем там мирки говорят?) на всю широту возможностей.
– Есть что-нибудь? – спросил Форт.
– Сейчас. Я не закончила проверку.
Звуки? Отметить разряды – исключить из поиска. И опять – звуки?
Есть! Усилить. Эш задержала дыхание – шаги, верней, подобие волочащихся шагов. Идентификация. Количество конечностей. НЕ МЕНЬШЕ ДВУХ. Тупая, деревянная машина! Жук без мозгов! Главное – время появления звука по таймеру. Совместить с визуальным слежением. Инфракрасное – нет, ультрафиолетовое…
– Вот оно, – выдохнула Эш. – Смотрите, капитан.
Форт склонился к экрану. Тягуче проползла вспышка разряда, угасла – и в черноте паузы забрезжил эллипс неясного свечения, плывущий поперек ствола.
– Размеры и расстояние, – отрывисто потребовал он.
– Высота – метр двадцать. Поперечник – ноль семьдесят два. От входа в ствол – двести семнадцать метров, – называя числа, Эш внутренне ликовала. Враг виден! Одно то, что это не бесплотное ничто, а объект, который могут отмечать приборы, вселяло надежду.
– Лихоманка в образе яйца, – констатировал Форт. – Кто-нибудь раньше видел подобное?
Сам он тем временем стремительно перебирал архивы памяти. Другая часть его мозга недоумевала – каким образом штуковина величиной со здоровенный чемодан обманула детекторы движения?.. Она не могла проскочить незамеченной, факт. Разве что не имеет массы, как голограмма.
Далан, оттеснив Эш, уперлась в экран лобастым шлемом.
– Это невидаль.
– Эш?
– Не имею представления, что такое.
– И я тоже. Подведем итоги – вещь не похожа ни на какую из разумных форм жизни. Все согласны? Принято. Сдается мне, что она как-то действует на наше оборудование и создает нам кучу проблем.
Куча вмиг представилась бортинженеру обесточенным кораблем; Эш поежилась.
– Вывод, – Форт проговаривал мысли вслух и как можно разборчивей, чтобы речь отложилась в самописце, – мы вправе атаковать вещь и разрушить ее. Это наш шанс восстановить работу всех систем.
– Я брошу в нее чем-нибудь тяжелым, – предложила Далан. – Наберу в карман увесистых предметов… Я хорошо кидаю, метко! Если оно живое – убью. Но не похоже на живое. Нет никаких ножек. Летает как аэростат.
– И стены ему не мешают, – Форт еще раз проследил движение яйцеобразного предмета на экране. – Эш, автоматы его видели, но не подняли тревогу. Они исправны?
– Вполне. По крайней мере, нет никаких заметных неисправностей. Видимо, дело в том, что они не восприняли его как предмет. Скорее как изображение. Автоматы суммируют данные – масса, отражающая способность, температура поверхности, электростатические колебания. При неполном наборе данных они не среагируют.
С сомнением Форт потрогал рукоять лайтинга. Луч либо не заденет яйцо, либо будет поглощен. Оружие показалось ему бесполезным грузом.
– Все предлагаем, что на ум придет.
Молчание. Слышно одно потрескивание разрядов. В торнаках, тороидальных накопителях, сквозь которые шел ствол, содержалась уйма энергии, но высвободить и направить ее на врага было нечем. Форту припомнилось, что ненормальные явления такого рода чувствительны к оружию вроде EMS, «электромагнитного меча», но сугубо мирный «Сервитер» был безоружен. Можно снять кое-где оболочки со стержней, и центральный ствол станет коридором гибели, разрезанным в десятке мест убийственными потоками, но эта работа займет неделю (трое монтажников, два автомата!), а яйцо будет пакостить в самых неожиданных местах, парализуя то одно, то другое.
«Скажем, вырубит БЭМ», – шепнул Форту дьявол. «Заткнись! – велел черту капитан. – Тогда нам точно крышка».
– Предложений нет. Тогда надо восстановить связь с двигателями. Мы должны управлять этой посудиной, а не наоборот.
«У нас есть челнок! – вскричала маленькая трусиха Эш в голове шнги. – Перейти в него, отстыковаться – и выйти из скачка на челноке!»
«Ну да, – словно поймал Форт мысль бортинженера, – и лишиться всех денег за рейс. И платить неустойку. И – не забудь! – отвечать в ситуационной комиссии за брошенный без управления корабль на ходу».
«Кажется, речь идет уже не о деньгах, а о наших жизнях», – послышался озабоченный голос разума.
– Мы должны попытаться, – с нажимом проговорил Форт вслух. – Чтобы никто не говорил, что мы не исчерпали всех возможностей.
Далан заухала, кивая шлемом. Бороться! Отступают одни мелкие зверюшки, но не люди. Призрачное яйцо выглядело загадочно, и если оно виновато во всех неполадках, опасность его велика. Самое меньшее, что надо сделать, – уточнить вредное явление и предостеречь о нем других косменов. Удрать еще не поздно.
– Хотел бы я знать, что из этого яичка вылупится, – пробормотал Форт. – И когда.
«А я бы не хотела», – содрогнулась Эш, но в ней смешивались противоречивые желания.
Ихэнский господь свел Форта с представителями яйцекладущих видов, и его слова им были понятны и близки в социокультурном смысле. Из кожистого яйца, высиженного шнгой, появлялся страшненький, но милый ихэнчик; из роговой оболочки яйца мирков – многолапая личинка, мало похожая на Далан. Госпожа штурман испытывала к яйцу в стволе хмурое недоверие – не тот цвет, потом свечение… Эш ощущала иное. В ее природе была заложена нежность к яйцу, забота о будущем ребенке. Шнги – наседки и няньки – на прародине ихэнов, Артаране, котировались ниже мужчин и женщин, но их роль в судьбе потомства была уважаема обществом, и семья без шнги считалась неполной, в брак вступали трое – жена, муж и шнга. Было у наседок и другое достоинство, кроме чадолюбия, – верность, и старая ихэнская пословица гласила: «Лучше сразиться с восемью воинами, чем с середняшкой, защищающей яйцо». Шнги пережевывали пищу для детей, и их челюсти могли даже мирку раздробить запястье. Враг, позволивший шнге вцепиться себе в шею, кричал недолго.
От черного эллипса в ореоле ультрафиолета исходило тяжкое, дурманящее очарование. Эш вспомнила наплывающее волнами слов притяжение, сковывающее мысли. Она испытала мучительный стыд за свою вину – она посмела ударить яйцо!.. Когда? Совсем недавно, словно бы вчера… Слова возвращались быстрым шепотом – СОБЕРИ КУБИКИ ДАЙ МНЕ РУКУ ХОЧЕШЬ МЫ БУДЕМ ДРУЖИТЬ, – ускоряясь и сливаясь в хороводе звука.
– Эш! – окрик вывел ее из столбняка.
– Да, капитан?
– У тебя план главных коммуникаций. Выведи на обзор.
Экипаж сбился у экрана Эш. Ствол посверкивал молниями, придавая группе вид новых исследователей преисподней, обсуждающих маршрут у врат, ведущих в безвременье.
– Я бы разбила ЦС на семь участков, по числу грузовых сегментов. Замеры произведем в конце каждого участка. Разрыв следует искать там, откуда контрольный сигнал не поступит к началу ствола. Доступы к коммуникациям стандартные, то есть надо снять один блок обшивки и экран. Автоматы выполнят это за пятьдесят – пятьдесят пять минут, одновременно устанавливая тестеры на кабели. Если получится, то через час мы будем знать, где чинить. И прибавить минут двадцать на снаряжение автоматов. Максимум полтора часа.
– Приступаем.
Далан вынимала из ячеек колодки тестеров, Эш располагала их на платформе-«спине» автомата, Форт с пульта проверял, как жук-паук будет захватывать и приставлять устройство к кабелю. Ни у кого и на секунду не возникала мысль отправиться в ствол лично; почему-то куда безопаснее казалось оставаться вместе. Для верности подключили к дисплеям шлемных забрал видеосистемы автоматов – мало ли, вдруг придется управлять роботами дистанционно.
Выставив вперед лучи фар, жуки-пауки слаженно затопали по темному коридору тьмы, изредка освещаемому молниями.
– Первый участок. Семьдесят метров от входа в ствол, – отметила Эш. Лучи повернулись каждый к своей стене, замелькали манипуляторы – автоматы ни в чем не сомневались и ничего не боялись; в их конструкции не было предусмотрено узла, где бы гнездились страх и нерешительность.
– Сигнал проходит, – Далан приникла к портативному пульту.
– Второй участок. Сто сорок метров…
Минуты тянулись неспешной, упругой резиной. Лучи фар вдали вздрагивали, лапы автоматов казались тонкими, как волосы.
– Третий участок. Двести десять…
– Есть сигнал. Идет стойко.
– Четвертый участок, двести восемьдесят…
– Отказ правого автомата, – скрипнул Форт. – Беру на ДУ.
Замершие манипуляторы нарисовались перед ним; луч неподвижно упирался в обшивку, инструмент завис на середине движения – его головка вращалась впустую.
– Давай, хороший, давай… – уговаривал сквозь зубы Форт, понукая робота. – Работай, стервец…
Манипулятор дернулся, неловко ткнув инструментом в обшивку, – полетели веселые яично-желтые стружки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Сон оборвался звуком сирены; Эш вскочила с койки, машинально натянула брюки и щелкнула пряжкой пояса. Босая, голая по пояс, вылетела она из каюты и посторонилась, едва не столкнувшись с Далан, – и хвала господу, не то Далан снесла бы ее с пути, как лавина.
– Что-то плохо! – рявкнула штурманесса, балетным прыжком покрыв половину расстояния до входа в рубку; Эш бросилась следом.
На всех экранах горело одно:
ВНИМАНИЕ! АВАРИЯ 3 СТЕПЕНИ СЛОЖНОСТИ. ОТСУТСТВУЮТ – 1/ КОНТРОЛЬ ДВИГАТЕЛЕЙ, 2/ СВЯЗЬ С МАШИННЫМ ОТДЕЛЕНИЕМ. АВРАЛ.
– Надеюсь, вы выспались, – не оборачиваясь, бросил Форт. – Кое-что я выяснил. Движки работают в прежнем режиме, просто мы ими не можем управлять.
Дальше он объяснять не стал. Экипаж не из детворы, сами должны соображать. Если ничего не изменится, корабль выйдет из скачка не раньше, чем выработает всю энергию, – причем плавно (и на борту выживут одни бактерии) и неизвестно где (но это экипажу будет параллельно). Правильный выход, то есть торможение, возможен только при исправных плазменных движках.
– Вопросы есть?
– Опять взрыв? – Эш нервно облизнулась.
– В том-то и дело, что нет. Просто обрыв всех связей с кормой и линейными стержнями. Без каких-нибудь причин.
– Командуйте, капитан, – рыкнула Далан, и Эш устыдилась внезапно нахлынувшего малодушия, которое едва не вырвалось из глаз бессильными слезами.
– Я готова. Вот только оденусь.
– Работать будем в скафандрах. Лучше обезопаситься от всех сюрпризов.
БЛОК 6
У входа в центральный ствол Эш обратила внимание на то, что к поясу Форта пристегнута кобура с лайтингом. Зачем? Он что-то нашел, пока она спала? Почему тогда молчит об этом?.. В голове зашевелились зябкие мысли – на «Скайленде» в корабль пробралась команда захватчиков, чтобы завладеть «Сервитером» в полете. Старый, испытанный трюк для трасс с интенсивным движением и густо населенных станций-транзиток. Скажем, орэ, не чувствительные к фэл… но орэ она на станции не замечала. Вара? Нет, эти из высшего мира, побрезгуют грязным пиратством – велика ли корысть угнать дряхлый, негодный корабль? Остаются свои, ихэны. Много их разбросало по космосу после оккупации Аркадии. Эти не смутятся украсть лихтер-развалюху. Рейса три «Сервитер» еще вытерпит, заправка его недорога, а сколько на нем можно перегнать контрабанды!.. Вот так тысяча-другая отщепенцев позорит весь народ, побратавшись с межвидовым сообществом преступников. Стыд и срам им!
Когда дверь ЦС открылась, Эш поняла – три рейса «Сервитер» не осилит. Один бы закончил – и то хвала господу.
Ствол был черен, как вход в мир покойников. Погасли даже линии контрольных ламп. Порой между скругленными стенами простреливали ветвистые бело-голубые разряды, выхватывая мгновенными вспышками сегменты уходящей в никуда трубы.
Съем данных с авторемонтников ничего не давал. Движения в ЦС они не отследили, просто отметили таймерами момент разрыва связи с кормой. Эш, стоя на коленях рядом с жуком-пауком, напрасно гоняла записи слежения по экранчику, соединенному с автоматом через гнездо на боку «тела». Механические колебания? Нет. Электромагнитные? Нет. Движение воздуха в ЦС? В режиме простой вентиляции. Изменение освещенности? Вот – погасли лампы, вот – появились вспышки. В невидимой части спектра?
Автомат эйджинский. Невидимыми он считает инфракрасные и ультрафиолетовые лучи, но разумные виды различаются по зрению. Туанцы и ньягонцы хорошо видят в темноте, орэ видят тепло и радиацию, вара – ультрафиолет… Эш пристально и тщательно просматривала запись, отмечая пиковые засветки молний. Если оно – то, что мелькнуло по стволу при возвращении из ДО4 – появлялось вместе с разрядами, надежды никакой.
Она замерла, перестала видеть экран. Да, нечто, скользнувшее над полом. Как яйцо во сне. Оно говорило с ней чужими голосами, словно пыталось склонить к чему-то, уговорить что-то сделать. Далан тогда слышала шаги, но не смогла их опознать. Звук волочения – как она сказала?.. Как аэростат по земле. Скребущий, шаркающий шаг. Не топот. Мирки превосходно, лучше всех слышат; Далан угадала бы вес идущего по топоту.
Нет, лишние на борту – не ихэны. Пустая мысль! Ихэны бегают резво; разве при перегрузке они бы скребли отяжелевшими ногами.
Чужие, заимствованные голоса. А что, если и шаги были чужими? Ведь и Далан зачем-то воспроизводит «и-го-го» и «гав-гав», пробует свое горло (или чем там мирки говорят?) на всю широту возможностей.
– Есть что-нибудь? – спросил Форт.
– Сейчас. Я не закончила проверку.
Звуки? Отметить разряды – исключить из поиска. И опять – звуки?
Есть! Усилить. Эш задержала дыхание – шаги, верней, подобие волочащихся шагов. Идентификация. Количество конечностей. НЕ МЕНЬШЕ ДВУХ. Тупая, деревянная машина! Жук без мозгов! Главное – время появления звука по таймеру. Совместить с визуальным слежением. Инфракрасное – нет, ультрафиолетовое…
– Вот оно, – выдохнула Эш. – Смотрите, капитан.
Форт склонился к экрану. Тягуче проползла вспышка разряда, угасла – и в черноте паузы забрезжил эллипс неясного свечения, плывущий поперек ствола.
– Размеры и расстояние, – отрывисто потребовал он.
– Высота – метр двадцать. Поперечник – ноль семьдесят два. От входа в ствол – двести семнадцать метров, – называя числа, Эш внутренне ликовала. Враг виден! Одно то, что это не бесплотное ничто, а объект, который могут отмечать приборы, вселяло надежду.
– Лихоманка в образе яйца, – констатировал Форт. – Кто-нибудь раньше видел подобное?
Сам он тем временем стремительно перебирал архивы памяти. Другая часть его мозга недоумевала – каким образом штуковина величиной со здоровенный чемодан обманула детекторы движения?.. Она не могла проскочить незамеченной, факт. Разве что не имеет массы, как голограмма.
Далан, оттеснив Эш, уперлась в экран лобастым шлемом.
– Это невидаль.
– Эш?
– Не имею представления, что такое.
– И я тоже. Подведем итоги – вещь не похожа ни на какую из разумных форм жизни. Все согласны? Принято. Сдается мне, что она как-то действует на наше оборудование и создает нам кучу проблем.
Куча вмиг представилась бортинженеру обесточенным кораблем; Эш поежилась.
– Вывод, – Форт проговаривал мысли вслух и как можно разборчивей, чтобы речь отложилась в самописце, – мы вправе атаковать вещь и разрушить ее. Это наш шанс восстановить работу всех систем.
– Я брошу в нее чем-нибудь тяжелым, – предложила Далан. – Наберу в карман увесистых предметов… Я хорошо кидаю, метко! Если оно живое – убью. Но не похоже на живое. Нет никаких ножек. Летает как аэростат.
– И стены ему не мешают, – Форт еще раз проследил движение яйцеобразного предмета на экране. – Эш, автоматы его видели, но не подняли тревогу. Они исправны?
– Вполне. По крайней мере, нет никаких заметных неисправностей. Видимо, дело в том, что они не восприняли его как предмет. Скорее как изображение. Автоматы суммируют данные – масса, отражающая способность, температура поверхности, электростатические колебания. При неполном наборе данных они не среагируют.
С сомнением Форт потрогал рукоять лайтинга. Луч либо не заденет яйцо, либо будет поглощен. Оружие показалось ему бесполезным грузом.
– Все предлагаем, что на ум придет.
Молчание. Слышно одно потрескивание разрядов. В торнаках, тороидальных накопителях, сквозь которые шел ствол, содержалась уйма энергии, но высвободить и направить ее на врага было нечем. Форту припомнилось, что ненормальные явления такого рода чувствительны к оружию вроде EMS, «электромагнитного меча», но сугубо мирный «Сервитер» был безоружен. Можно снять кое-где оболочки со стержней, и центральный ствол станет коридором гибели, разрезанным в десятке мест убийственными потоками, но эта работа займет неделю (трое монтажников, два автомата!), а яйцо будет пакостить в самых неожиданных местах, парализуя то одно, то другое.
«Скажем, вырубит БЭМ», – шепнул Форту дьявол. «Заткнись! – велел черту капитан. – Тогда нам точно крышка».
– Предложений нет. Тогда надо восстановить связь с двигателями. Мы должны управлять этой посудиной, а не наоборот.
«У нас есть челнок! – вскричала маленькая трусиха Эш в голове шнги. – Перейти в него, отстыковаться – и выйти из скачка на челноке!»
«Ну да, – словно поймал Форт мысль бортинженера, – и лишиться всех денег за рейс. И платить неустойку. И – не забудь! – отвечать в ситуационной комиссии за брошенный без управления корабль на ходу».
«Кажется, речь идет уже не о деньгах, а о наших жизнях», – послышался озабоченный голос разума.
– Мы должны попытаться, – с нажимом проговорил Форт вслух. – Чтобы никто не говорил, что мы не исчерпали всех возможностей.
Далан заухала, кивая шлемом. Бороться! Отступают одни мелкие зверюшки, но не люди. Призрачное яйцо выглядело загадочно, и если оно виновато во всех неполадках, опасность его велика. Самое меньшее, что надо сделать, – уточнить вредное явление и предостеречь о нем других косменов. Удрать еще не поздно.
– Хотел бы я знать, что из этого яичка вылупится, – пробормотал Форт. – И когда.
«А я бы не хотела», – содрогнулась Эш, но в ней смешивались противоречивые желания.
Ихэнский господь свел Форта с представителями яйцекладущих видов, и его слова им были понятны и близки в социокультурном смысле. Из кожистого яйца, высиженного шнгой, появлялся страшненький, но милый ихэнчик; из роговой оболочки яйца мирков – многолапая личинка, мало похожая на Далан. Госпожа штурман испытывала к яйцу в стволе хмурое недоверие – не тот цвет, потом свечение… Эш ощущала иное. В ее природе была заложена нежность к яйцу, забота о будущем ребенке. Шнги – наседки и няньки – на прародине ихэнов, Артаране, котировались ниже мужчин и женщин, но их роль в судьбе потомства была уважаема обществом, и семья без шнги считалась неполной, в брак вступали трое – жена, муж и шнга. Было у наседок и другое достоинство, кроме чадолюбия, – верность, и старая ихэнская пословица гласила: «Лучше сразиться с восемью воинами, чем с середняшкой, защищающей яйцо». Шнги пережевывали пищу для детей, и их челюсти могли даже мирку раздробить запястье. Враг, позволивший шнге вцепиться себе в шею, кричал недолго.
От черного эллипса в ореоле ультрафиолета исходило тяжкое, дурманящее очарование. Эш вспомнила наплывающее волнами слов притяжение, сковывающее мысли. Она испытала мучительный стыд за свою вину – она посмела ударить яйцо!.. Когда? Совсем недавно, словно бы вчера… Слова возвращались быстрым шепотом – СОБЕРИ КУБИКИ ДАЙ МНЕ РУКУ ХОЧЕШЬ МЫ БУДЕМ ДРУЖИТЬ, – ускоряясь и сливаясь в хороводе звука.
– Эш! – окрик вывел ее из столбняка.
– Да, капитан?
– У тебя план главных коммуникаций. Выведи на обзор.
Экипаж сбился у экрана Эш. Ствол посверкивал молниями, придавая группе вид новых исследователей преисподней, обсуждающих маршрут у врат, ведущих в безвременье.
– Я бы разбила ЦС на семь участков, по числу грузовых сегментов. Замеры произведем в конце каждого участка. Разрыв следует искать там, откуда контрольный сигнал не поступит к началу ствола. Доступы к коммуникациям стандартные, то есть надо снять один блок обшивки и экран. Автоматы выполнят это за пятьдесят – пятьдесят пять минут, одновременно устанавливая тестеры на кабели. Если получится, то через час мы будем знать, где чинить. И прибавить минут двадцать на снаряжение автоматов. Максимум полтора часа.
– Приступаем.
Далан вынимала из ячеек колодки тестеров, Эш располагала их на платформе-«спине» автомата, Форт с пульта проверял, как жук-паук будет захватывать и приставлять устройство к кабелю. Ни у кого и на секунду не возникала мысль отправиться в ствол лично; почему-то куда безопаснее казалось оставаться вместе. Для верности подключили к дисплеям шлемных забрал видеосистемы автоматов – мало ли, вдруг придется управлять роботами дистанционно.
Выставив вперед лучи фар, жуки-пауки слаженно затопали по темному коридору тьмы, изредка освещаемому молниями.
– Первый участок. Семьдесят метров от входа в ствол, – отметила Эш. Лучи повернулись каждый к своей стене, замелькали манипуляторы – автоматы ни в чем не сомневались и ничего не боялись; в их конструкции не было предусмотрено узла, где бы гнездились страх и нерешительность.
– Сигнал проходит, – Далан приникла к портативному пульту.
– Второй участок. Сто сорок метров…
Минуты тянулись неспешной, упругой резиной. Лучи фар вдали вздрагивали, лапы автоматов казались тонкими, как волосы.
– Третий участок. Двести десять…
– Есть сигнал. Идет стойко.
– Четвертый участок, двести восемьдесят…
– Отказ правого автомата, – скрипнул Форт. – Беру на ДУ.
Замершие манипуляторы нарисовались перед ним; луч неподвижно упирался в обшивку, инструмент завис на середине движения – его головка вращалась впустую.
– Давай, хороший, давай… – уговаривал сквозь зубы Форт, понукая робота. – Работай, стервец…
Манипулятор дернулся, неловко ткнув инструментом в обшивку, – полетели веселые яично-желтые стружки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23