Полномочия мне позволяют задержать вас до выяснения всех обстоятельств полета.
– Не забудьте потом оплатить мне упущенную выгоду. – Форту стало неприятно при мысли, что его контуанский вид истечет и он станет лицом без гражданства. Опять же, очень не хотелось разоблачать свою истинную природу и дожидаться людей Джомара.
– О да – если вы вправе на нее рассчитывать. Ваш диплом вызывает всякие вопросы – скажем, о его подлинности… Давайте не говорить о будущем, пока не собралась СК. Что-то еще она решит!..
– Феномен с подвохом в багаже покойника, мина на челноке…
– Осторожней, Кермак. Я нахожусь при исполнении, я – государственный чиновник пятого класса. Ваши нелепые намеки можно расценить как оскорбление. Вам мало тех проблем, которые есть?
– Да, о покойниках – Кэн Мерфанд просил вам передать кое-что.
Сато невольно отшатнулся, увидев будильник.
– Что вы так дернулись? Страшно?.. Не бойтесь, он свое отзвонил. Держите на память. Вы бы поискали на «Сервитере» – вдруг мы не тот ящик выкинули… Сейчас 21.43; к утру как раз управитесь.
От замюриста Форт возвращался, перегруженный самыми мрачными мыслями. Стоило, наверное, сдаться Джомару, а не соваться в гадючье гнездо администраторов, у которых все по документам сходится и выглядит так убедительно. Разумеется, пока экипаж боролся с авариями и чуть ли не голыми руками выбрасывал горящий феномен, те сидели в тишине и покое и подгоняли строчку к строчке.
Но экипаж!.. Их нельзя бросить. Теперь предстояло дело посложней битвы с феноменом – тот был один, а этих лощеных, округло и красиво говорящих гадин – мало что не рота. Не исключено, что самописец уже сняли с лихтера и подчищают информацию. Человеку, верящему в законы, такое и вообразить нельзя, но Форт, чей разум украли военные, чтоб втиснуть в мозг-машину, знал цену законам и тем, кто их призван соблюдать. Чтоб избежать огласки и расследования, они на все пойдут. Остается держаться вместе и стоять на своем. Выбить из начальства заработок – и ходу отсюда! Интересно, есть ли в Галактике место, которое не обсидели начальники, готовые тебя сожрать, если ты не вписался в их формат?..
Рея Магнуса он послал подальше. Никаких интервью! Заговорим, когда иного выхода не будет, – и денег за свои откровения надо требовать побольше. Пока не время ссориться с комиссаром Сато на разрыв… хотя опыт упрямо подсказывал Форту, что чем больше ты уповаешь на понимание начальства, чем искреннее полагаешь сдуру, что в начальники берут за светлый ум, а интеллект измеряется числом нашивок, тем крепче эти скоты гнут тебя в бараний рог и вьют из тебя веревки. Когда хочешь как лучше, выходит по-ихнему.
«Куда удобней – экипаж спасен, феномен выброшен; я признался, что на лихтере нет трупов, Сато – что камень был опасен; плати за труды и прощай. Хочешь оставить все в тайне? Да ради бога! Накинь нам, работягам, тысяч по пять за молчание, ведь самописец остается у тебя. Так нет же, у начальства идеал другой – наорать, обвинить тебя во всем и ни томпака не платить. Я оказался виноват – зачем вернулся? зачем выжил? Я! А не они, пославшие меня в погиблый рейс на дрянном судне, с дьяволом в трюме и бомбой на челноке!.. У них все бумаги были приготовлены, чтобы списать нас по графе потерь. Мы им отчетность нарушаем!..»
Экипаж он нашел в упадническом настроении. Далан, ворча и булькая зычным горлом, ходила по убогой гостиничной каюте, а Эш помешивала еду в кастрюльке, уныло напевая что-то на родном языке. Имей Форт программу перевода, он услышал бы невеселую колыбельную для шнги:
Середочка-середка, зачем ты родилась?
Отцу-матери – послушная рабыня,
Жене-мужу – дешевая нянька.
Сточатся челюсти, высохнет кожа,
Скажешь спасибо середке-молодке,
Той, что тебя своей жвачкой накормит.
Мала твоя доля в семейном наследстве,
Горька твоя доля в подсолнечном мире.
Середочка-середка, зачем ты родилась?..
– Что-нибудь выяснилось, капитан? – шарахнулась к нему Далан всем телом.
– Ничего хорошего, – Форт сел, стараясь не глядеть на коллег. – Они все хотят переврать; ну, вы слышали, у шлюза… Вся техника была новенькая, с иголочки, а мы ее загнали и сломали.
– А феномен?! – взрычала Далан. – Я им руки покажу! У нас записано!..
– Далан, без обид – но с тобой разочтутся как надо. Ты из того мира, с которым федералы ссориться не станут. А вот у нас история подольше…
– Как так можно?! – уши Далан сложились в возмущенную фигуру. – После всего, что было, – и такая вам несправедливость!..
– Может, у тебя дома по-другому. А у нас так. Нам еще доказывать придется, что мы – это мы, а наши дипломы – не подделки.
В дверь позвонили. Форт поглядел радаром на пульт двери – та отъехала в сторону. На пороге стоял нижний чин станционной охраны. – по табелю о рангах вроде полицейского сержанта.
– Добрый вечер, – деликатно начал он.
– Половина двенадцатого, спать пора, – недружелюбно отозвался Форт. – Что вам надо?
– Здесь находится Зук Эшархиль Тэрэх Шнга. Ей следует пройти со мной в отделение охраны.
– Это зачем?..
– Она была условно освобождена из-под стражи и должна вернуться под арест.
Эш уронила ложку. Всякая иллюзия свободы исчезла; четверо суток полета оказались просто кошмаром между тюрьмой и тюрьмой. Ее оторвут от людей, которые стали ей близки, как родня, и бросят в одиночку. И будут вынуждать к сотрудничеству – говорить и подписывать то, что им надо. Они это умеют – Эш дома наслушалась, как оккупанты обрабатывают тех, кто угодил в их тюрьмы. Человека иногда могут пожалеть, он таки свой, а вот «ихэнскую вонючку» – никогда. То, что принес с собой охранник, было выше ее терпения, почти до дна истощившегося в рейсе. Что – опять покориться?.. Никто не заступится. Тут «чрезвычайка». Пока добьешься связи с Аркадией, пока там смекнут, как тебе помочь (и то – если захотят и смогут!), – от тебя одна шкурка останется. Тупик. Тебя приперли.
– Я не пойду, – прошептала она, а потом вскрикнула: – Не пойду!!
– Вы отказываетесь подчиняться? – удивился охранник. – Извините, в таком случае я вынужден буду заставить вас.
Форт начал вставать, отметая доводы рассудка: «И зачем ты собрался это делать? Тебя же и посадят!», но его опередила пылкая Далан.
– А попробуй заставить меня, – охранник попятился перед движущейся на него тушей на массивных ногах, с растопыренными ручищами. – Это частное помещение! Порог не переходить!
– Не частное, а арендованное, – пробовал спорить охранник. – Это сопротивление властям! Я вызываю наряд стражи.
– Хоть десять, – Далан захлопнула дверь перед его носом и повернула запор.
– Далан, он вызовет. Он не шутил.
– И я не шутила! Могу запираться, когда захочу. Я догадываюсь – хотят нас разделить, оставить врозь. Мне заплатить, Эш в клетку, вы будете один. Я глубоко обижена! Они о нас будут выдумывать враки, что мы неумело водили корабль! Нельзя им позволить!..
– Пожалуйста, – взмолилась Эш, – не отдавайте меня!..
Поскуливая от боли в обмотанных пальцах, Далан извлекла из своей необъятной сумки с гимнастическими инструментами увесистый цилиндр, поставила на торец и повернула верх, как крышку термоса. Цилиндр ожил – замерцал огоньками, выпустил какие-то блестящие отростки, а верх раскрылся железным бутоном. Нагнувшись, Далан прощебетала в него длинную фразу и, помедлив, выслушала трель ответа.
– Порядок. Через два с небольшим ваших часа у нас будет подмога. Надо высидеть.
– А объяснить, что сделала, ты можешь? – Форт с недоверчивым интересом оглядывал образчик техники высшего мира.
– Вызвала своих. Кто путешествует у нас один, носит маячок вызова спасателей. У нас никто не остается без защиты родины. Мне ответили, чтобы ждала. Это, – потрогала Далан пикающий цилиндр, – дудка тревоги.
– Что же… что же ты раньше в свою сопелку не дунула?!! – взорвалась Эш. – Когда мы на «Сервитере» чуть не…
– Тогда проблемы были мои собственные. Личные. Я могла их решить. Сейчас в моем лице оскорбили Бохрок. Это никому не позволяется.
«Не-ет, никогда мы не поймем эти техно-социальные миры – ни Форрэй, ни Бохрок! – подумал Форт, ощупывая и сканируя дверной запор. – Муравьиное общество… один за всех – пожалуйста, как она – готовы гнать корабль ради одной девки, и ладно бы она была в опасности – а чтобы честь их муравейника не прищемили!..»
– Если бы с той стороны был я, дверка бы не продержалась и пары секунд. Они провозятся чуть дольше.
– Надо принять меры.
– Забить чем-нибудь дверь! – выпалила Эш; Форт сочувственно поглядел на нее. Он, как никто на «Скайленде», понимал беды несчастной шнги, но ему грозила не каталажка, а рабство.
– Нет сварочного аппарата. Впрочем, заваренную дверь тоже высадят. Дело времени.
– Морской закон! – гаркнула Далан, привлекая к себе внимание. – Я знакома с обычаями. Это общепринято у эйджи.
То, что она вынула на этот раз из сумки, походило на стопку пластин, скрепленных кольцами, но оказалось мозаикой два на два метра с какой-то дичайшей, кричащей раскраской, словно таблица для проверки цветового зрения; Далан, урча, разместила раскладной тонкий щит на полу.
– Вставайте сюда. Эш, возьми еду и воду, могут пригодиться.
– Если память не подводит, это твой флаг, – Форт обошел раскладушку кругом. – Или герб?..
– Да! Флаг – территория Бохрока. Кто стоит на ней, неприкасаем. Морской закон, так?
– Ммм… да, есть такой обычай. Но как-то неловко – ногами по флагу…
– Я пригласила, вы – гости. Остальные нет.
– Откройте дверь! – приказали снаружи. – Неподчинение будет расценено как враждебные действия по отношению к представителям правоохранительных органов!
– Войдите! – Форт, сняв запор, отступил к флагу и встал на него.
Униженный в своем служебном рвении охранник привел пятерых, одетых и вооруженных как для захвата террористов в логове. Но картина, представшая их глазам, смутила группу физического действия – непослушный экипаж с отрешенными лицами стоял на пестром коврике для медитации, а у ног мирки тикало что-то, похожее на адскую машину.
– Если вы посягнете на флаг и морской закон, – гулко заявила мирка, – вы будете общаться с солдатами моей планеты. Я могу отстоять себя.
Никому не улыбалось драться с разъяренной слонихой как бы не пяти центнеров весом; при 1 g мирки удачно сочетали порхание акробата с силой мамонта. И вообще, не зная юридических тонкостей, тут можно таких дров наломать, что не угадаешь потом, перед какой комиссией отчитываться. Разочарованно поцокав языками, спецназовцы отошли посовещаться в коридор. Своих умов им показалось мало и, пошептавшись, они вызвали Сато – комиссар заварил этот чай, вот пусть он и обжигается.
Беловолосый явился с недовольной миной; вздорный голос его был слышен издалека:
– Вы что, вшестером не можете отконвоировать одну ящерицу?!.
Причастившись к зрелищу, он умолк. Цилиндр к этому времени втянул рожки и вместо «бип-бип» стал наигрывать бохрокский гимн – сущая какофония из лязга, буханья и воплей драконов. Такую музыкальную игрушку Сато видел впервые, но чутьем подозревал в ней нечто гадкое для себя.
– Может, применить слезоточивый газ? – осторожно предположил командир группы. – Или нервно-паралитический?..
– Еще посмотрим, кого первого парализует, – намек мирки прозвучал многообещающе.
– Пусть торчат, если им нравится, – глухо бросил Сато, удаляясь. – Я загляну утром – может, им надоест. Советую прислушиваться к просьбам этой… серой госпожи.
Но утро по станционному времени еще не наступило, когда диспетчер-телеметрист в панике доложил начальнику «Скайленда»:
– Сэр, в радиусе подлета вышел из скачка военный корабль мирков, по классификации – канонерка, название – «Аталамаренк». Их капитан требует причал, иначе грозит высадить десант своим способом.
– Какого черта им тут надо?!. – начальник вмиг представил, что, пока они сидели в карантине, ни с того ни с сего разразилась звездная война и флот Бохрока уже бомбит Сэнтрал-Сити на далекой Колумбии.
– Он утверждает, что на станции обидели их соотечественницу по имени… – имя было втрое длинней названия канонерки. – Он прибыл эвакуировать эту гражданку и расквитаться за ее обиду.
БЛОК 15
Болтуны расходятся во мнении о том, на что похожи мирки. То назовут «пень-корягой», то увидят в них зримое воплощение сказочных троллей. Под стать хозяевам и техника чудовищной планеты; низкие автомобили на катках-колесах, пузатые гибриды самолетов с дирижаблями, парусные платформы-буеры – все имеет оттенок той кряжистой эстетики, которой славятся их создатели. Не исключение и их космические корабли – «Аталамаренк», нагло потребовавший стыковки, напоминал не то грибной нарост на дереве, не то распухший бумеранг. Диспетчеры порта негодовали вслух («Явились, [слово], старшие братья по разуму, чтоб им [глагол]!»), но невольно любовались, как красиво маневрировал зеркальный полумесяц, метясь стыковочным узлом в станцию. Можно подумать, он инерцией не обладает – до того невесомо движется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– Не забудьте потом оплатить мне упущенную выгоду. – Форту стало неприятно при мысли, что его контуанский вид истечет и он станет лицом без гражданства. Опять же, очень не хотелось разоблачать свою истинную природу и дожидаться людей Джомара.
– О да – если вы вправе на нее рассчитывать. Ваш диплом вызывает всякие вопросы – скажем, о его подлинности… Давайте не говорить о будущем, пока не собралась СК. Что-то еще она решит!..
– Феномен с подвохом в багаже покойника, мина на челноке…
– Осторожней, Кермак. Я нахожусь при исполнении, я – государственный чиновник пятого класса. Ваши нелепые намеки можно расценить как оскорбление. Вам мало тех проблем, которые есть?
– Да, о покойниках – Кэн Мерфанд просил вам передать кое-что.
Сато невольно отшатнулся, увидев будильник.
– Что вы так дернулись? Страшно?.. Не бойтесь, он свое отзвонил. Держите на память. Вы бы поискали на «Сервитере» – вдруг мы не тот ящик выкинули… Сейчас 21.43; к утру как раз управитесь.
От замюриста Форт возвращался, перегруженный самыми мрачными мыслями. Стоило, наверное, сдаться Джомару, а не соваться в гадючье гнездо администраторов, у которых все по документам сходится и выглядит так убедительно. Разумеется, пока экипаж боролся с авариями и чуть ли не голыми руками выбрасывал горящий феномен, те сидели в тишине и покое и подгоняли строчку к строчке.
Но экипаж!.. Их нельзя бросить. Теперь предстояло дело посложней битвы с феноменом – тот был один, а этих лощеных, округло и красиво говорящих гадин – мало что не рота. Не исключено, что самописец уже сняли с лихтера и подчищают информацию. Человеку, верящему в законы, такое и вообразить нельзя, но Форт, чей разум украли военные, чтоб втиснуть в мозг-машину, знал цену законам и тем, кто их призван соблюдать. Чтоб избежать огласки и расследования, они на все пойдут. Остается держаться вместе и стоять на своем. Выбить из начальства заработок – и ходу отсюда! Интересно, есть ли в Галактике место, которое не обсидели начальники, готовые тебя сожрать, если ты не вписался в их формат?..
Рея Магнуса он послал подальше. Никаких интервью! Заговорим, когда иного выхода не будет, – и денег за свои откровения надо требовать побольше. Пока не время ссориться с комиссаром Сато на разрыв… хотя опыт упрямо подсказывал Форту, что чем больше ты уповаешь на понимание начальства, чем искреннее полагаешь сдуру, что в начальники берут за светлый ум, а интеллект измеряется числом нашивок, тем крепче эти скоты гнут тебя в бараний рог и вьют из тебя веревки. Когда хочешь как лучше, выходит по-ихнему.
«Куда удобней – экипаж спасен, феномен выброшен; я признался, что на лихтере нет трупов, Сато – что камень был опасен; плати за труды и прощай. Хочешь оставить все в тайне? Да ради бога! Накинь нам, работягам, тысяч по пять за молчание, ведь самописец остается у тебя. Так нет же, у начальства идеал другой – наорать, обвинить тебя во всем и ни томпака не платить. Я оказался виноват – зачем вернулся? зачем выжил? Я! А не они, пославшие меня в погиблый рейс на дрянном судне, с дьяволом в трюме и бомбой на челноке!.. У них все бумаги были приготовлены, чтобы списать нас по графе потерь. Мы им отчетность нарушаем!..»
Экипаж он нашел в упадническом настроении. Далан, ворча и булькая зычным горлом, ходила по убогой гостиничной каюте, а Эш помешивала еду в кастрюльке, уныло напевая что-то на родном языке. Имей Форт программу перевода, он услышал бы невеселую колыбельную для шнги:
Середочка-середка, зачем ты родилась?
Отцу-матери – послушная рабыня,
Жене-мужу – дешевая нянька.
Сточатся челюсти, высохнет кожа,
Скажешь спасибо середке-молодке,
Той, что тебя своей жвачкой накормит.
Мала твоя доля в семейном наследстве,
Горька твоя доля в подсолнечном мире.
Середочка-середка, зачем ты родилась?..
– Что-нибудь выяснилось, капитан? – шарахнулась к нему Далан всем телом.
– Ничего хорошего, – Форт сел, стараясь не глядеть на коллег. – Они все хотят переврать; ну, вы слышали, у шлюза… Вся техника была новенькая, с иголочки, а мы ее загнали и сломали.
– А феномен?! – взрычала Далан. – Я им руки покажу! У нас записано!..
– Далан, без обид – но с тобой разочтутся как надо. Ты из того мира, с которым федералы ссориться не станут. А вот у нас история подольше…
– Как так можно?! – уши Далан сложились в возмущенную фигуру. – После всего, что было, – и такая вам несправедливость!..
– Может, у тебя дома по-другому. А у нас так. Нам еще доказывать придется, что мы – это мы, а наши дипломы – не подделки.
В дверь позвонили. Форт поглядел радаром на пульт двери – та отъехала в сторону. На пороге стоял нижний чин станционной охраны. – по табелю о рангах вроде полицейского сержанта.
– Добрый вечер, – деликатно начал он.
– Половина двенадцатого, спать пора, – недружелюбно отозвался Форт. – Что вам надо?
– Здесь находится Зук Эшархиль Тэрэх Шнга. Ей следует пройти со мной в отделение охраны.
– Это зачем?..
– Она была условно освобождена из-под стражи и должна вернуться под арест.
Эш уронила ложку. Всякая иллюзия свободы исчезла; четверо суток полета оказались просто кошмаром между тюрьмой и тюрьмой. Ее оторвут от людей, которые стали ей близки, как родня, и бросят в одиночку. И будут вынуждать к сотрудничеству – говорить и подписывать то, что им надо. Они это умеют – Эш дома наслушалась, как оккупанты обрабатывают тех, кто угодил в их тюрьмы. Человека иногда могут пожалеть, он таки свой, а вот «ихэнскую вонючку» – никогда. То, что принес с собой охранник, было выше ее терпения, почти до дна истощившегося в рейсе. Что – опять покориться?.. Никто не заступится. Тут «чрезвычайка». Пока добьешься связи с Аркадией, пока там смекнут, как тебе помочь (и то – если захотят и смогут!), – от тебя одна шкурка останется. Тупик. Тебя приперли.
– Я не пойду, – прошептала она, а потом вскрикнула: – Не пойду!!
– Вы отказываетесь подчиняться? – удивился охранник. – Извините, в таком случае я вынужден буду заставить вас.
Форт начал вставать, отметая доводы рассудка: «И зачем ты собрался это делать? Тебя же и посадят!», но его опередила пылкая Далан.
– А попробуй заставить меня, – охранник попятился перед движущейся на него тушей на массивных ногах, с растопыренными ручищами. – Это частное помещение! Порог не переходить!
– Не частное, а арендованное, – пробовал спорить охранник. – Это сопротивление властям! Я вызываю наряд стражи.
– Хоть десять, – Далан захлопнула дверь перед его носом и повернула запор.
– Далан, он вызовет. Он не шутил.
– И я не шутила! Могу запираться, когда захочу. Я догадываюсь – хотят нас разделить, оставить врозь. Мне заплатить, Эш в клетку, вы будете один. Я глубоко обижена! Они о нас будут выдумывать враки, что мы неумело водили корабль! Нельзя им позволить!..
– Пожалуйста, – взмолилась Эш, – не отдавайте меня!..
Поскуливая от боли в обмотанных пальцах, Далан извлекла из своей необъятной сумки с гимнастическими инструментами увесистый цилиндр, поставила на торец и повернула верх, как крышку термоса. Цилиндр ожил – замерцал огоньками, выпустил какие-то блестящие отростки, а верх раскрылся железным бутоном. Нагнувшись, Далан прощебетала в него длинную фразу и, помедлив, выслушала трель ответа.
– Порядок. Через два с небольшим ваших часа у нас будет подмога. Надо высидеть.
– А объяснить, что сделала, ты можешь? – Форт с недоверчивым интересом оглядывал образчик техники высшего мира.
– Вызвала своих. Кто путешествует у нас один, носит маячок вызова спасателей. У нас никто не остается без защиты родины. Мне ответили, чтобы ждала. Это, – потрогала Далан пикающий цилиндр, – дудка тревоги.
– Что же… что же ты раньше в свою сопелку не дунула?!! – взорвалась Эш. – Когда мы на «Сервитере» чуть не…
– Тогда проблемы были мои собственные. Личные. Я могла их решить. Сейчас в моем лице оскорбили Бохрок. Это никому не позволяется.
«Не-ет, никогда мы не поймем эти техно-социальные миры – ни Форрэй, ни Бохрок! – подумал Форт, ощупывая и сканируя дверной запор. – Муравьиное общество… один за всех – пожалуйста, как она – готовы гнать корабль ради одной девки, и ладно бы она была в опасности – а чтобы честь их муравейника не прищемили!..»
– Если бы с той стороны был я, дверка бы не продержалась и пары секунд. Они провозятся чуть дольше.
– Надо принять меры.
– Забить чем-нибудь дверь! – выпалила Эш; Форт сочувственно поглядел на нее. Он, как никто на «Скайленде», понимал беды несчастной шнги, но ему грозила не каталажка, а рабство.
– Нет сварочного аппарата. Впрочем, заваренную дверь тоже высадят. Дело времени.
– Морской закон! – гаркнула Далан, привлекая к себе внимание. – Я знакома с обычаями. Это общепринято у эйджи.
То, что она вынула на этот раз из сумки, походило на стопку пластин, скрепленных кольцами, но оказалось мозаикой два на два метра с какой-то дичайшей, кричащей раскраской, словно таблица для проверки цветового зрения; Далан, урча, разместила раскладной тонкий щит на полу.
– Вставайте сюда. Эш, возьми еду и воду, могут пригодиться.
– Если память не подводит, это твой флаг, – Форт обошел раскладушку кругом. – Или герб?..
– Да! Флаг – территория Бохрока. Кто стоит на ней, неприкасаем. Морской закон, так?
– Ммм… да, есть такой обычай. Но как-то неловко – ногами по флагу…
– Я пригласила, вы – гости. Остальные нет.
– Откройте дверь! – приказали снаружи. – Неподчинение будет расценено как враждебные действия по отношению к представителям правоохранительных органов!
– Войдите! – Форт, сняв запор, отступил к флагу и встал на него.
Униженный в своем служебном рвении охранник привел пятерых, одетых и вооруженных как для захвата террористов в логове. Но картина, представшая их глазам, смутила группу физического действия – непослушный экипаж с отрешенными лицами стоял на пестром коврике для медитации, а у ног мирки тикало что-то, похожее на адскую машину.
– Если вы посягнете на флаг и морской закон, – гулко заявила мирка, – вы будете общаться с солдатами моей планеты. Я могу отстоять себя.
Никому не улыбалось драться с разъяренной слонихой как бы не пяти центнеров весом; при 1 g мирки удачно сочетали порхание акробата с силой мамонта. И вообще, не зная юридических тонкостей, тут можно таких дров наломать, что не угадаешь потом, перед какой комиссией отчитываться. Разочарованно поцокав языками, спецназовцы отошли посовещаться в коридор. Своих умов им показалось мало и, пошептавшись, они вызвали Сато – комиссар заварил этот чай, вот пусть он и обжигается.
Беловолосый явился с недовольной миной; вздорный голос его был слышен издалека:
– Вы что, вшестером не можете отконвоировать одну ящерицу?!.
Причастившись к зрелищу, он умолк. Цилиндр к этому времени втянул рожки и вместо «бип-бип» стал наигрывать бохрокский гимн – сущая какофония из лязга, буханья и воплей драконов. Такую музыкальную игрушку Сато видел впервые, но чутьем подозревал в ней нечто гадкое для себя.
– Может, применить слезоточивый газ? – осторожно предположил командир группы. – Или нервно-паралитический?..
– Еще посмотрим, кого первого парализует, – намек мирки прозвучал многообещающе.
– Пусть торчат, если им нравится, – глухо бросил Сато, удаляясь. – Я загляну утром – может, им надоест. Советую прислушиваться к просьбам этой… серой госпожи.
Но утро по станционному времени еще не наступило, когда диспетчер-телеметрист в панике доложил начальнику «Скайленда»:
– Сэр, в радиусе подлета вышел из скачка военный корабль мирков, по классификации – канонерка, название – «Аталамаренк». Их капитан требует причал, иначе грозит высадить десант своим способом.
– Какого черта им тут надо?!. – начальник вмиг представил, что, пока они сидели в карантине, ни с того ни с сего разразилась звездная война и флот Бохрока уже бомбит Сэнтрал-Сити на далекой Колумбии.
– Он утверждает, что на станции обидели их соотечественницу по имени… – имя было втрое длинней названия канонерки. – Он прибыл эвакуировать эту гражданку и расквитаться за ее обиду.
БЛОК 15
Болтуны расходятся во мнении о том, на что похожи мирки. То назовут «пень-корягой», то увидят в них зримое воплощение сказочных троллей. Под стать хозяевам и техника чудовищной планеты; низкие автомобили на катках-колесах, пузатые гибриды самолетов с дирижаблями, парусные платформы-буеры – все имеет оттенок той кряжистой эстетики, которой славятся их создатели. Не исключение и их космические корабли – «Аталамаренк», нагло потребовавший стыковки, напоминал не то грибной нарост на дереве, не то распухший бумеранг. Диспетчеры порта негодовали вслух («Явились, [слово], старшие братья по разуму, чтоб им [глагол]!»), но невольно любовались, как красиво маневрировал зеркальный полумесяц, метясь стыковочным узлом в станцию. Можно подумать, он инерцией не обладает – до того невесомо движется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23