И смутные образы, всплывающие на поверхность сот знания, — это отголосок ДНК предков, волею случая причудливо перемешавшихся в нем и подобным ему, в тех, кого правящий Клан называл «полукровки».
Нет, этот путь не для него. Хотя никто и не предлагал ему немедленно вступить в армию или же совершить еще нечто подобное, что можно приравнять к насилию над свободой личности.
Николай сел в машину и отправился в город.
Когда молодой человек вошел в номер, Мартин сидел перед телевизором, а на лице у него играла довольная улыбка.
— Садись, — повернулся он к Николаю. — Вот твой клиент.
— Какой клиент?
Человек на экране и в самом деле вряд ли подходил для роли бойца. Тем более в таком виде спорта, как бои без правил. Мужчина лет пятидесяти, окруженный людьми в вечерних костюмах, имел солидное брюшко и вообще не производил впечатления поклонника здорового образа жизни.
— Сядь, я сказал.
Николай послушно сел и внимательно посмотрел на собеседника.
— Понимаешь, Коля. То, ради чего мы здесь, не совсем турнир. Но, какая разница — отнять жизнь у человека, одетого в спортивный костюм или в добротный, смокинг?
Не понимая, куда клонит собеседник, Николай молчал, попеременно глядя то на Мартина, то на экран телевизора.
— Короче, — продолжил тот свой монолог, — ты в своем деле мастер. А за смерть этого дедушки дают неплохие деньги. Ты, во всяком случае, получишь сто кусков. — И, заметив равнодушие в глазах парня, добавил: — «Зелеными».
ГЛАВА 24
Занималась заря. Первые ласковые лучи летнего солнца отражались в речной воде, бросая дрожащие блики на быки-опоры моста. У дальнего берега полого стелился туман, чтобы вскоре осесть каплями росы и раствориться. День обещал быть жарким. Слегка покачиваясь, чуть ниже по течению стоял небольшой катер. Тишина казалась первозданной. Пять утра, еще нет интенсивного потока машин, и только редкие птицы стали свидетелями разыгравшейся на мосту драмы.
Едва дотронувшись до Алексея Ивановича, Владимир сразу обмяк. Никто еще не понял, что происходит, а Смирнов уже отпустил то, что всего несколько секунд назад было незадачливым следователем.
— Стой! — скомандовал присутствовавший здесь же Сергей Игоревич.
Но, Алексей Иванович уже перевалился через перила. В то же мгновение он почувствовал, как плоть его раздирает горячий свинец. Вниз падало уже мертвое тело, которое с громким всплеском ушло под воду и, подхваченное течением, погрузилось в темную глубину.
— По ногам надо было! — не сдержался старший.
— Так он уже перелезал, товарищ подполковник. Поди тут разбери, где голова, где ноги.
— Видел.
Сергей Игоревич и командир спецназовцев бросились к лежавшему без признаков жизни товарищу. Нет, его не зацепила шальная пуля, что часто бывает в спонтанно возникшей перестрелке. Но, Владимир был мертв, и на лице его, точно так же как у Большого Человека, застыла счастливая улыбка.
С задумчивым видом седой человек попытался пошевелить каменный шар, украшавший перила. Но, нет, это был монолит, составляющий одно целое с отлитым из бетона ограждением.
— Выходит, все же не яд, — пробормотал Сергей Игоревич, задумчиво прикусив губу.
Но, ведь этого не может быть. Мистика какая-то в стиле «Мортал комбат».
Командир взвода охраны тем временем уже достал рацию, связался с катером и отдавал распоряжения.
Последние мгновения на мосту Алексей Иванович старался дышать как можно глубже, запасая в мышцах кислород. «Запас прочности» — это хорошо, но и нормальное, естественное состояние надо поддерживать на должном уровне. «Выпитый» непосредственно перед прыжком Владимир позволил регенерировать практически мгновенно, и в воду Смирнов упал уже в сознании. Воды, правда, хлебнуть успел, но, быстро сориентировавшись, несколькими сильными гребками подплыл к опоре моста и осторожно вынырнул на поверхность со стороны, противоположной катеру. Беглец несколько раз глубоко вдохнул, сорвал с себя рубашку и пустил ее плыть по течению. На катере заметили его падение и уже заводили мотор, направляясь под мост. К несчастью, водолазы в команде были. Три человека в ластах и с баллонами за плечами прыгнули в воду спиной вперед, чтобы заняться поисками тела. Ничего, это даже хорошо. Ведь в случае столкновения увеличится его потенциал, да и акваланг не помешает. Вот только стоит ли выдавать себя?
Решив, что конспирация важнее, Смирнов последний раз глубоко вдохнул и, оттолкнувшись от опоры, нырнул, направляясь вниз по течению. Авось не догонят. Он делал сильные гребки, с каждым взмахом слегка погружаясь и одновременно все удаляясь от места падения.
Ведь ищут труп, так что у него неплохие шансы остаться незамеченным.
Смирнов внимательно и незаметно осмотрел реку сразу же после того, как вышел из автозака. Тогда он приметил вдалеке маленькую лодочную стоянку. Штук тридцать весельных лодок и катамаранов, видимо, служили для увеселения приезжавших сюда на выходные москвичей. А может, где-то поблизости есть санаторий или дом отдыха. Почти вплотную к воде подступал лес, давая возможность уйти незамеченным. И сейчас беглец направлялся именно туда. Усилия пловца, помноженные на скорость течения, вскоре увенчались успехом.
По пути Алексей Иванович постоянно забирал вправо, и вот уже показались опоры мостков. Он заплыл под настил, вынырнул и перевел дух. Катер кружил километрах в двух вверх по течению, где-то рядом с водолазами. Смирнов усмехнулся: «Ищите, ищите…» Немного поразмыслив, он решил, что вид выходящего из воды человека в одежде может вызвать подозрение у случайных свидетелей, поэтому стащил с себя брюки и ботинки. Скатав их в узел, забросил клубок в лодку и, словно только что совершил утренний заплыв, спокойно вышел на пляж. У охраны наверняка есть бинокль. На случай, если вдруг кто-то наблюдает, Алексей Иванович повернулся к мосту спиной и стал делать энергичные махи руками, изображая утреннюю зарядку. Даже если кто-то и смотрит в его сторону, вряд ли наблюдателю придет в голову принять любителя здорового образа жизни за изрешеченный пулями труп, покоящийся на дне реки.
Позанимавшись минуты две, Алексей Иванович небрежным жестом подхватил сверток с одеждой и не спеша направился в сторону леса. Десять шагов, и он скрылся среди деревьев, навсегда исчезнув из поля зрения правоохранительных органов. Да-а, там, где он родился, ему бы так просто уйти не дали.
Смирнов шел по лесу в брюках и ботинках, обсыхая на ходу. Чтобы проехать в электричке, надо достать какую-нибудь рубашку. Отпуская тело Владимира, он прихватил из внутреннего кармана следователя портмоне, так что деньги у него были.
Проблема с рубашкой разрешилась, едва он вышел к какому-то дачному кооперативу. Не новая и не совсем его любимого фасона, но, чтобы добраться до дома, сойдет. Вряд ли при обыске нашли тайник, так что через несколько часов у него будут новые документы. Да и запас наличности в тайнике имелся изрядный. Жаль, конечно, что придется бросить дом, к которому так привык. Ну да ладно. В конце концов, это такая мелочь. А при его образе жизни сентиментальность даже вредна.
Выйдя на платформу, Алексей Иванович взял билет и, дождавшись электричку, уселся в вагоне. Занятый мыслями о предстоящем побеге, он не задумывался над вопросом, что делать дальше. Но, никакого бизнеса, кроме разве что изредка перепадавшего «наследства», в России у него не было. Не считать же таковым маленький медицинский кабинет, открытый исключительно для Юлии Даниловны. Так что уехать за границу он мог хоть завтра. И к тому моменту, когда электричка прибыла в Москву, Смирнов принял окончательное решение: он переберется в Америку. Во-первых, далеко от места последних событий, а во-вторых, нельзя забывать о «наследстве». Все прибрать к рукам, конечно, не удастся, но кое-что все-таки он приватизирует. И это «кое-что», надо сказать, немаленькое.
Дом был опечатан, и Смирнову стало смешно. Разве могут кого-то задержать эти жалкие бумажки, испачканные кляксами чернил? Запасные ключи были спрятаны в хозяйственном сарае, и он вошел. Повсюду виднелись следы обыска, мебель и окна испачканы пудрой для снятия отпечатков пальцев. Но, до заначки криминалисты не добрались. Смирнов немного пожалел, что так быстро «расстался» с молодым следователем, не успев толком «покопаться» в его памяти. Но, здесь он был не властен и отбросил пустые сожаления.
Переоделся, не торопясь вымылся и достал из тайника документы. Теперь его звали Егоров Алексей Сергеевич. Он стал на два года старше и сменил место постоянного жительства. Родиной его был небольшой городок в двухстах километрах от Москвы. Документы были настоящие и стоили ему несколько тысяч долларов. Еще имелся диплом о высшем образовании. Не то чтобы Алексей Иванович собирался когда-нибудь работать за жалкие копейки, но подвернулась оказия, и он обзавелся корочками.
В паспорте стояли шенгенская и американская визы, но новоявленный господин Егоров решил не рисковать, пытаясь улететь самолетом, и уехать через Брест в толпе челноков, ежедневно снующих через белорусско-польскую границу. Машину тоже пришлось оставить. Кто его знает, насколько мелкие ячейки в сети, заброшенной таинственным Сергеем Игоревичем. Очень велико было желание найти проницательного господина и «высосать» до дна. Но, Алексей решил оставить все как есть. Чтобы ввязаться в игры с ФСБ, нужно быть либо суперменом, либо кретином. Пока его считают мертвым, он в относительной безопасности. А стоит возникнуть хоть малейшему подозрению, и все начнется сначала. И второй раз ему может не повезти. Потом… Год, два… Сдадут в архив дело о таинственной смерти Полуянцева. Смирятся с пропажей наворованных миллионов, а что дело именно в деньгах, Смирнов-Егоров не сомневался. Тогда можно будет и вернуться. Хотя, по большому счету, никаких претензий к человеку в штатском у Алексея Ивановича не было. Восхищение профессионализмом — да. Злость за проигрыш — тоже. Но, вот ненависти не было.
Иногда, очень редко, но все же бывало так, что он мысленно ставил себя на место кого-нибудь из этих убогих. И невольно содрогался. Жалкое существование, короткая жизнь, сопровождаемая в большинстве случаев многочисленными болячками. Практически любое ранение, пустяковое для него, делает их инвалидами, и эти, если можно так выразиться, «люди» выбрасываются из активной жизни, становясь никому не нужным баластом. Так что достойного соперника, тем более сумевшего вызвать уважение, он встречал очень редко. Можно сказать, впервые.
Егоров зашел в парикмахерскую и коротко постригся. Контактные линзы, изменившие цвет глаз с серого на карий, он вставил еще дома. С Белорусского вокзала новоокрещенный Алексей Сергеевич сел в электричку, намереваясь добраться до Смоленска на перекладных. По дороге проводилась проверка документов, но его ли именно искали сказать трудно. Паспорт не вызвал подозрений, да и приметы его теперь разнились со словесным портретом, если, конечно, он у проверяющих был.
В Смоленске снял номер в гостинице возле вокзала и немного поспал. А в два часа ночи сел в поезд до Бреста. И, только вытянувшись на верхней полке, наконец расслабился. Жалеть о прошлом было не в его характере, а потому всю дорогу Алексей Сергеевич провел, разгадывая кроссворды и коротая время как и миллионы путешествующих.
Белорусско-польскую границу пересек, напросившись в попутчики к какому-то мужику, явно промышляющему закупкой и перепродажей польских шмоток. Тот ехал в Белосток, и Алексей Сергеевич, поблагодарив и расплатившись, отправился на вокзал. То ли за годы, прожитые в Москве, он пропитался русским духом, то ли было что-то неуловимое в одежде, но над ухом раздался голос:
— Который час?
Машинально поднеся руку с часами к глазам, он ответил:
— Пятнадцать минут первого.
— Откуда, земляк? — поинтересовался крепкий парень, ощупывая его взглядом.
— Какая разница?
— Такая, земляк, что ты на нашей территории. И за вход надо платить.
Ничего глупее быть не могло. Уйти из застенков ФСБ, чтобы нарваться на примитивный рэкет своих, если можно так выразиться, соотечественников.
Видя, что его слова не произвели должного впечатления, наглец поднял майку и продемонстрировал заткнутый за пояс пистолет. Но, на лице предполагаемой жертвы заиграла улыбка. И бандит, слегка опешив, махнул рукой, призывая подкрепление.
Тем лучше. И вместо одного Егоров «выпьет» троих. Вряд ли польская полиция станет расследовать внешне естественную смерть трех оболтусов, ведущих к тому же явно паразитический образ жизни.
— Ты че, земляк? Или борзометр зашкаливает? — Говоривший явно не привык к подобному поведению намеченной жертвы.
Стоящий перед ним тридцатилетний парень только улыбался, будто его пригласили на ужин в хороший ресторан.
— Да кто ты…
Больше бандит ничего сказать не успел. Да и двое других не смогли удовлетворить ни своего любопытства, ни получить столь любимых ими зеленых бумажек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Нет, этот путь не для него. Хотя никто и не предлагал ему немедленно вступить в армию или же совершить еще нечто подобное, что можно приравнять к насилию над свободой личности.
Николай сел в машину и отправился в город.
Когда молодой человек вошел в номер, Мартин сидел перед телевизором, а на лице у него играла довольная улыбка.
— Садись, — повернулся он к Николаю. — Вот твой клиент.
— Какой клиент?
Человек на экране и в самом деле вряд ли подходил для роли бойца. Тем более в таком виде спорта, как бои без правил. Мужчина лет пятидесяти, окруженный людьми в вечерних костюмах, имел солидное брюшко и вообще не производил впечатления поклонника здорового образа жизни.
— Сядь, я сказал.
Николай послушно сел и внимательно посмотрел на собеседника.
— Понимаешь, Коля. То, ради чего мы здесь, не совсем турнир. Но, какая разница — отнять жизнь у человека, одетого в спортивный костюм или в добротный, смокинг?
Не понимая, куда клонит собеседник, Николай молчал, попеременно глядя то на Мартина, то на экран телевизора.
— Короче, — продолжил тот свой монолог, — ты в своем деле мастер. А за смерть этого дедушки дают неплохие деньги. Ты, во всяком случае, получишь сто кусков. — И, заметив равнодушие в глазах парня, добавил: — «Зелеными».
ГЛАВА 24
Занималась заря. Первые ласковые лучи летнего солнца отражались в речной воде, бросая дрожащие блики на быки-опоры моста. У дальнего берега полого стелился туман, чтобы вскоре осесть каплями росы и раствориться. День обещал быть жарким. Слегка покачиваясь, чуть ниже по течению стоял небольшой катер. Тишина казалась первозданной. Пять утра, еще нет интенсивного потока машин, и только редкие птицы стали свидетелями разыгравшейся на мосту драмы.
Едва дотронувшись до Алексея Ивановича, Владимир сразу обмяк. Никто еще не понял, что происходит, а Смирнов уже отпустил то, что всего несколько секунд назад было незадачливым следователем.
— Стой! — скомандовал присутствовавший здесь же Сергей Игоревич.
Но, Алексей Иванович уже перевалился через перила. В то же мгновение он почувствовал, как плоть его раздирает горячий свинец. Вниз падало уже мертвое тело, которое с громким всплеском ушло под воду и, подхваченное течением, погрузилось в темную глубину.
— По ногам надо было! — не сдержался старший.
— Так он уже перелезал, товарищ подполковник. Поди тут разбери, где голова, где ноги.
— Видел.
Сергей Игоревич и командир спецназовцев бросились к лежавшему без признаков жизни товарищу. Нет, его не зацепила шальная пуля, что часто бывает в спонтанно возникшей перестрелке. Но, Владимир был мертв, и на лице его, точно так же как у Большого Человека, застыла счастливая улыбка.
С задумчивым видом седой человек попытался пошевелить каменный шар, украшавший перила. Но, нет, это был монолит, составляющий одно целое с отлитым из бетона ограждением.
— Выходит, все же не яд, — пробормотал Сергей Игоревич, задумчиво прикусив губу.
Но, ведь этого не может быть. Мистика какая-то в стиле «Мортал комбат».
Командир взвода охраны тем временем уже достал рацию, связался с катером и отдавал распоряжения.
Последние мгновения на мосту Алексей Иванович старался дышать как можно глубже, запасая в мышцах кислород. «Запас прочности» — это хорошо, но и нормальное, естественное состояние надо поддерживать на должном уровне. «Выпитый» непосредственно перед прыжком Владимир позволил регенерировать практически мгновенно, и в воду Смирнов упал уже в сознании. Воды, правда, хлебнуть успел, но, быстро сориентировавшись, несколькими сильными гребками подплыл к опоре моста и осторожно вынырнул на поверхность со стороны, противоположной катеру. Беглец несколько раз глубоко вдохнул, сорвал с себя рубашку и пустил ее плыть по течению. На катере заметили его падение и уже заводили мотор, направляясь под мост. К несчастью, водолазы в команде были. Три человека в ластах и с баллонами за плечами прыгнули в воду спиной вперед, чтобы заняться поисками тела. Ничего, это даже хорошо. Ведь в случае столкновения увеличится его потенциал, да и акваланг не помешает. Вот только стоит ли выдавать себя?
Решив, что конспирация важнее, Смирнов последний раз глубоко вдохнул и, оттолкнувшись от опоры, нырнул, направляясь вниз по течению. Авось не догонят. Он делал сильные гребки, с каждым взмахом слегка погружаясь и одновременно все удаляясь от места падения.
Ведь ищут труп, так что у него неплохие шансы остаться незамеченным.
Смирнов внимательно и незаметно осмотрел реку сразу же после того, как вышел из автозака. Тогда он приметил вдалеке маленькую лодочную стоянку. Штук тридцать весельных лодок и катамаранов, видимо, служили для увеселения приезжавших сюда на выходные москвичей. А может, где-то поблизости есть санаторий или дом отдыха. Почти вплотную к воде подступал лес, давая возможность уйти незамеченным. И сейчас беглец направлялся именно туда. Усилия пловца, помноженные на скорость течения, вскоре увенчались успехом.
По пути Алексей Иванович постоянно забирал вправо, и вот уже показались опоры мостков. Он заплыл под настил, вынырнул и перевел дух. Катер кружил километрах в двух вверх по течению, где-то рядом с водолазами. Смирнов усмехнулся: «Ищите, ищите…» Немного поразмыслив, он решил, что вид выходящего из воды человека в одежде может вызвать подозрение у случайных свидетелей, поэтому стащил с себя брюки и ботинки. Скатав их в узел, забросил клубок в лодку и, словно только что совершил утренний заплыв, спокойно вышел на пляж. У охраны наверняка есть бинокль. На случай, если вдруг кто-то наблюдает, Алексей Иванович повернулся к мосту спиной и стал делать энергичные махи руками, изображая утреннюю зарядку. Даже если кто-то и смотрит в его сторону, вряд ли наблюдателю придет в голову принять любителя здорового образа жизни за изрешеченный пулями труп, покоящийся на дне реки.
Позанимавшись минуты две, Алексей Иванович небрежным жестом подхватил сверток с одеждой и не спеша направился в сторону леса. Десять шагов, и он скрылся среди деревьев, навсегда исчезнув из поля зрения правоохранительных органов. Да-а, там, где он родился, ему бы так просто уйти не дали.
Смирнов шел по лесу в брюках и ботинках, обсыхая на ходу. Чтобы проехать в электричке, надо достать какую-нибудь рубашку. Отпуская тело Владимира, он прихватил из внутреннего кармана следователя портмоне, так что деньги у него были.
Проблема с рубашкой разрешилась, едва он вышел к какому-то дачному кооперативу. Не новая и не совсем его любимого фасона, но, чтобы добраться до дома, сойдет. Вряд ли при обыске нашли тайник, так что через несколько часов у него будут новые документы. Да и запас наличности в тайнике имелся изрядный. Жаль, конечно, что придется бросить дом, к которому так привык. Ну да ладно. В конце концов, это такая мелочь. А при его образе жизни сентиментальность даже вредна.
Выйдя на платформу, Алексей Иванович взял билет и, дождавшись электричку, уселся в вагоне. Занятый мыслями о предстоящем побеге, он не задумывался над вопросом, что делать дальше. Но, никакого бизнеса, кроме разве что изредка перепадавшего «наследства», в России у него не было. Не считать же таковым маленький медицинский кабинет, открытый исключительно для Юлии Даниловны. Так что уехать за границу он мог хоть завтра. И к тому моменту, когда электричка прибыла в Москву, Смирнов принял окончательное решение: он переберется в Америку. Во-первых, далеко от места последних событий, а во-вторых, нельзя забывать о «наследстве». Все прибрать к рукам, конечно, не удастся, но кое-что все-таки он приватизирует. И это «кое-что», надо сказать, немаленькое.
Дом был опечатан, и Смирнову стало смешно. Разве могут кого-то задержать эти жалкие бумажки, испачканные кляксами чернил? Запасные ключи были спрятаны в хозяйственном сарае, и он вошел. Повсюду виднелись следы обыска, мебель и окна испачканы пудрой для снятия отпечатков пальцев. Но, до заначки криминалисты не добрались. Смирнов немного пожалел, что так быстро «расстался» с молодым следователем, не успев толком «покопаться» в его памяти. Но, здесь он был не властен и отбросил пустые сожаления.
Переоделся, не торопясь вымылся и достал из тайника документы. Теперь его звали Егоров Алексей Сергеевич. Он стал на два года старше и сменил место постоянного жительства. Родиной его был небольшой городок в двухстах километрах от Москвы. Документы были настоящие и стоили ему несколько тысяч долларов. Еще имелся диплом о высшем образовании. Не то чтобы Алексей Иванович собирался когда-нибудь работать за жалкие копейки, но подвернулась оказия, и он обзавелся корочками.
В паспорте стояли шенгенская и американская визы, но новоявленный господин Егоров решил не рисковать, пытаясь улететь самолетом, и уехать через Брест в толпе челноков, ежедневно снующих через белорусско-польскую границу. Машину тоже пришлось оставить. Кто его знает, насколько мелкие ячейки в сети, заброшенной таинственным Сергеем Игоревичем. Очень велико было желание найти проницательного господина и «высосать» до дна. Но, Алексей решил оставить все как есть. Чтобы ввязаться в игры с ФСБ, нужно быть либо суперменом, либо кретином. Пока его считают мертвым, он в относительной безопасности. А стоит возникнуть хоть малейшему подозрению, и все начнется сначала. И второй раз ему может не повезти. Потом… Год, два… Сдадут в архив дело о таинственной смерти Полуянцева. Смирятся с пропажей наворованных миллионов, а что дело именно в деньгах, Смирнов-Егоров не сомневался. Тогда можно будет и вернуться. Хотя, по большому счету, никаких претензий к человеку в штатском у Алексея Ивановича не было. Восхищение профессионализмом — да. Злость за проигрыш — тоже. Но, вот ненависти не было.
Иногда, очень редко, но все же бывало так, что он мысленно ставил себя на место кого-нибудь из этих убогих. И невольно содрогался. Жалкое существование, короткая жизнь, сопровождаемая в большинстве случаев многочисленными болячками. Практически любое ранение, пустяковое для него, делает их инвалидами, и эти, если можно так выразиться, «люди» выбрасываются из активной жизни, становясь никому не нужным баластом. Так что достойного соперника, тем более сумевшего вызвать уважение, он встречал очень редко. Можно сказать, впервые.
Егоров зашел в парикмахерскую и коротко постригся. Контактные линзы, изменившие цвет глаз с серого на карий, он вставил еще дома. С Белорусского вокзала новоокрещенный Алексей Сергеевич сел в электричку, намереваясь добраться до Смоленска на перекладных. По дороге проводилась проверка документов, но его ли именно искали сказать трудно. Паспорт не вызвал подозрений, да и приметы его теперь разнились со словесным портретом, если, конечно, он у проверяющих был.
В Смоленске снял номер в гостинице возле вокзала и немного поспал. А в два часа ночи сел в поезд до Бреста. И, только вытянувшись на верхней полке, наконец расслабился. Жалеть о прошлом было не в его характере, а потому всю дорогу Алексей Сергеевич провел, разгадывая кроссворды и коротая время как и миллионы путешествующих.
Белорусско-польскую границу пересек, напросившись в попутчики к какому-то мужику, явно промышляющему закупкой и перепродажей польских шмоток. Тот ехал в Белосток, и Алексей Сергеевич, поблагодарив и расплатившись, отправился на вокзал. То ли за годы, прожитые в Москве, он пропитался русским духом, то ли было что-то неуловимое в одежде, но над ухом раздался голос:
— Который час?
Машинально поднеся руку с часами к глазам, он ответил:
— Пятнадцать минут первого.
— Откуда, земляк? — поинтересовался крепкий парень, ощупывая его взглядом.
— Какая разница?
— Такая, земляк, что ты на нашей территории. И за вход надо платить.
Ничего глупее быть не могло. Уйти из застенков ФСБ, чтобы нарваться на примитивный рэкет своих, если можно так выразиться, соотечественников.
Видя, что его слова не произвели должного впечатления, наглец поднял майку и продемонстрировал заткнутый за пояс пистолет. Но, на лице предполагаемой жертвы заиграла улыбка. И бандит, слегка опешив, махнул рукой, призывая подкрепление.
Тем лучше. И вместо одного Егоров «выпьет» троих. Вряд ли польская полиция станет расследовать внешне естественную смерть трех оболтусов, ведущих к тому же явно паразитический образ жизни.
— Ты че, земляк? Или борзометр зашкаливает? — Говоривший явно не привык к подобному поведению намеченной жертвы.
Стоящий перед ним тридцатилетний парень только улыбался, будто его пригласили на ужин в хороший ресторан.
— Да кто ты…
Больше бандит ничего сказать не успел. Да и двое других не смогли удовлетворить ни своего любопытства, ни получить столь любимых ими зеленых бумажек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44