Нормальный, в меру жуликоватый нью-йоркский таксист. И наездили они не больше чем на двадцатку. Но, проучить наглеца не мешало. Слегка нахмурившись, девушка чуть-чуть подправила кое-что в его организме. Даже сквозь коричневую пигментацию было видно, что парень покраснел. Выхватив у Лены двадцать долларов, грубо бросил:
— Вылезайте! — а когда девушки оказались на тротуаре, высунулся из окна и бросил: — Ведьмы!
И поспешно газанул, обдав подруг клубами горячего воздуха.
— Что это с ним? Юлька прыснула:
— Понимаешь, мальчик в детстве страдал недержанием мочи, — и снова засмеялась, вспомнив свою шутку, — вот я и напомнила наглецу, как это бывает.
Ленка, представив состояние парня, тоже засмеялась.
— Надеюсь, это не навсегда?
— Нет, конечно, что я, садистка, по-твоему?
— Ну и поделом ему. Умник выискался, пятьсот долларов ему подавай.
Метрах в пятидесяти впереди продавали мороженое. Девушки взяли по стаканчику и не спеша побрели по тенистой аллее. Если бы не чернокожие детишки, встречавшиеся тут и там, можно было бы забыть, что они на другом конце света.
— Мой батя на кирпичном заводе работает, — вдруг начала Ленка.
— И что?
— Да так. Про один случай рассказывал. Прислали им импортную линию. Кирпичи, значит, просто супер. Автоматизация полная. Работай не хочу.
— Да при чем здесь кирпичи? — В голосе Юльки слышалось недоумение.
— Да так. В конце линии контролер стоял, тоже автоматический. И если кирпич бракованный, то механические руки брали его с конвейера и разбивали.
— Ну и правильно.
— Правильно-то правильно, только вот выработка была нулевой. Ни один кирпич буржуйским стандартам не соответствовал.
В глазах Юльки появился интерес.
— И что?
— А то, что руки эти отпилили. И автомат продолжал работать, делая вид, что берет плохой кирпич и выбрасывает его. А продукция сразу стала соответствовать всем мировым стандартам.
Посмеявшись над русской смекалкой, Юлька сказала:
— Ладно уж, не надо меня агитировать. Во всяком случае, предложение я выслушаю.
ГЛАВА 23
— Нравится? — Голос Мартина был весел.
— Красиво.
— Не просто красиво. Великолепно. Это тебе не наши Урюпински и Нефтехимски.
Николай пожал плечами. В конце концов, без помощи Мартина он вряд ли попал бы сюда в ближайшем будущем. Так что пусть. Можно простить ему покровительственные нотки.
А Город ангелов и в самом деле хорош. Как может быть плохим место, где триста шестьдесят дней в году светит солнце? Недаром почти для всех американцев поселиться в Калифорнии — заветная мечта. Хотя, возможно, это просто пропаганда и какой-нибудь скептик найдет жару отвратительной, а отсутствие снега зимой превратится из плюса в минус. В любом случае он здесь первый день, и никто не будет спорить, что в малых дозах Калифорния прекрасна.
— Когда турнир? — поинтересовался юноша. Не то чтобы его это сильно волновало, но за время перелета Мартин не обмолвился об этом ни словом.
Хотя, казалось бы, событие такого масштаба не должно оставить его равнодушным. Ведь перед предыдущими боями он не скрывал своего волнения. Или же безоговорочно уверовал в непобедимость своего протеже?
— Турнир?.. Скоро.
В голосе Мартина не было уверенности. Как будто он ждал сообщения. И создавалось впечатление, что, пока тянется ожидание, вопросы парня вызывают у сопровождающего легкое раздражение.
— Ты это, погуляй пока. Возьми напрокат машину. Поезди, посмотри. Сходи к девочкам.
Николай пожал плечами. Всякое бывает. Придет время, и все разъяснится само собой.
В бюро проката у него потребовали права. Что такое «права», он знал, но вот самих документов у него конечно же не было.
— Хоть какое-то удостоверение личности у тебя есть?
Служащий говорил, разумеется, по-английски. К счастью, при нем «остался» один из китайцев. И по-английски разумел. Хуже было с произношением, но при должном старании удавалось кое-как изъясняться.
Юноша вытащил свой новенький паспорт, и клерк, повертев его, потянулся к компьютеру. Пощелкав клавишами и уткнувшись в монитор, он вернул Николаю документ:
— Значит, русский?
— Рашен, — кивнул юноша.
— Иди прямо по улице. Через два квартала увидишь вывеску. Чайник за рулем автомобиля. Скажешь, что хочешь сдать на право вождения. Да, не забудь упомянуть, что пришел от Джона Камински.
Парень вышел из конторы, усмехаясь. Да-а, бизнес есть бизнес. И раз делу мешает отсутствие прав, то потенциального клиента нужно как можно скорее ими обеспечить.
Вывеска издали привлекала внимание. Симпатичный такой чайничек уютно устроился на переднем сиденье красивой машинки. И оба они будто сошли с экрана, убежав из диснеевского мультфильма.
— От Камински? — встретил его вопросом толстяк, сидевший в кресле за широким письменным столом.
— Да, сэр, — кивнул Николай, оглядывая помещение.
Кроме стола и кресла, в котором сидел хозяин, в кабинете были три стула и книжный шкаф. Небольшой, явно синтетический ковер на полу. В углу, символом любви к Америке, стоял звездно-полосатый флаг, не маленький флажок, примостившийся на столе, а настоящее знамя. Стены украшали штук десять фотографий. В молодом и стройном парне, сидевшем за рулем гоночной машины, хотя и с трудом, все же угадывался хозяин офиса.
— Тогда вносите плату за обучение — и пошли. Сорок семь долларов.
За домом стоял не очень новый «шевроле». Инструктор открыл дверцу со стороны водителя и сделал приглашающий жест:
— Прошу.
Николай уселся за руль, а толстяк поинтересовался:
— Со зрением у тебя как?
— Нормально.
Спрашивающий указал на стоящую метрах в ста «мазду».
— Номер у нее какой?
— Spidemen.
— Тогда поехали. Это газ, сцепление. Вот это тормоз.
Хотя Николаю ни разу не приходилось водить машину, почти все его доноры делали это хорошо. И часа через полтора инструктор заявил:
— А насчет того что в первый раз, ты слукавил. В ответ юноша пожал плечами:
— Давно не приходилось управлять.
— Ладно, рули назад. Водишь ты нормально. Не Шумахер, конечно, но вполне прилично.
Он занес данные паспорта Николая в компьютер и вернул юноше документ вместе с закатанным в пластик кусочком картона:
— Ну, счастливой дороги.
Клерк встретил его более чем радушно:
— Надолго в наши края? Снова пожатие плечами.
— Если надолго, то вам стоит приобрести автомобиль. У нас как раз есть недорогие подержанные машины.
— Да нет, пожалуй. Не хочу обзаводиться собственностью.
Примерно из двадцати автомобилей Николай выбрал «ниссан» и, заплатив за неделю, выехал за ворота.
Прогулка по улицам ему скоро надоела. Аккуратненькие дома, ухоженные газоны, все это, безусловно, радовало глаз, но все-таки… Откуда-то «всплыло» в памяти, что город растянулся вдоль побережья на сто восемьдесят километров. Больше никаких сведений в голове не нашлось, и юноша взял курс на север. Он решил искупаться в океане.
Казалось, люди здесь живут везде. И только через час Николаю наконец удалось отыскать безлюдный берег. Проехав еще с километр, Николай остановился и с наслаждением поплавал. Кое-где на берегу стояли палатки, но людей рядом с ними не было. Молодой человек улегся на песок и стал наблюдать, как носятся над водой чайки. Насколько хватало глаз, перед ним простиралась водная гладь. Океан был спокоен, вовсю светило солнце, и юноша наслаждался одиночеством. Хорошо. По дороге сюда он видел бунгало, стоявшие у самой воды, и невольно позавидовал людям, жившим в них. Как, должно быть, прекрасно, вставая утром, выходить не на пыльную улицу, а на берег океана. Смотреть на волны и представлять, что вокруг на многие километры нет ни одной живой души.
Словно насмехаясь над его мыслями, послышался топот множества ног и отрывистые команды. Николай приподнял голову и увидел, что метрах в пятидесяти от него остановились человек тридцать коротко стриженых парней, одетых в камуфляжные брюки и такой же расцветки майки с короткими рукавами. Высокие, шнурованные ботинки, доходившие до середины икр, плотно облегали ноги. Некоторые держали на плечах надувные лодки. У других в руках были бревна. Командовал курсантами мужчина лет тридцати, крепкий и широкоплечий, одетый в отглаженные брюки и военную рубашку с эмблемой, изображавшей хищного орла, держащего в когтях трезубец и пистолет на фоне морского якоря. Курсанты по команде начали тренировку. Кто-то, наполнив резиновую лодку водой, погружался с головой в морскую воду, пытаясь пролезть под скамейкой. Некоторые бегали с тяжеленными бревнами на вытянутых руках. Несколько человек, параллельно уложив две жерди, длиной метров по семь, набросали поперек метровых кругляшей и пытались ползти на животе по этому шаткому сооружению. При этом отталкиваться руками от земли запрещалось, и парни беспомощно барахтались, не в силах продвинуться хоть на метр. Но, вот кто-то из курсантов с разгону бросился животом на бревна и проехал на пузе почти три четверти пути. Инструктор не стал возражать, и вскоре вся группа последовала примеру смекалистого парня.
Понаблюдав за тренировкой минут сорок, командир скомандовал перерыв. Бойцы уселись прямо на песок, а он, прохаживаясь перед ними, продолжал обучение:
— Вы все добровольно оставили спокойные и относительно тихие места, чтобы поступить в Тихоокеанский учебный центр морского спецназа в Коронадо. В ближайший год вам придется забыть о том, что вы опытные солдаты и офицеры. Вашим девизом снова станет: «Подчинение». Нам не нужны люди, не то что не выполняющие или обсуждающие приказы, но даже те, у кого есть склонность хотя бы задумываться над их целесообразностью. И нет никакой разницы, рядовой ты или офицер. Когда вам придется выполнять боевое задание, ваше подразделение должно будет действовать быстро и слаженно, как один организм, здоровый и не страдающий расстройством координации движений. Никто не даст вам времени на размышление — делать или нет. В бою все решают секунды, и от каждого зависит не только успех операции, но и жизнь товарища.
Курсанты слушали его молча.
Инструктор закончил поучение и начал «разлагать» курсантов, соблазняя их теплым душем, чашкой горячего кофе, сном и отдыхом под мягким одеялом, в тепле и уюте.
Молодцеватый и подтянутый, он стоял перед измотанными и грязными парнями.
— Если хотя бы один из вас откажется от дальнейших тренировок, я прекращу вас изматывать. На кой черт вам это сдалось? На вашем месте я бы плюнул на все и вернулся к спокойной службе в теплом местечке!
Задачей инструктора, по-видимому, было психологически сломать сидевших перед ним курсантов. И каждый парень имел право в любой момент отказаться от тренировок и, действительно получить все, что обещал змей-искуситель. Но, желающих поддаться соблазну не находилось. Малодушные подлежали немедленному отчислению из элитных частей и возврату к прежнему месту службы. А гордость — великий стимул.
Никакие оправдания малодушию не принимаются в расчет, ведь главная причина отсева кандидатов не физические нагрузки, а психологическая капитуляция и страх. И главным объектом тренировок становится не тело, а воля и сознание молодых людей.
Николаю не приходилось служить в армии, но сейчас, глядя на этих ребят, в глубине души невольно «всплывало» знание. И это была не «заимствованная» память. Откуда такая уверенность, что это не чужое, то, что «забудется», стоит только ему истратить «одолженную на время» жизнь на очередную регенерацию, а непосредственно его, он не мог объяснить. Но, смысл тренировки и речей сержанта был понятен так, как будто он сам прошел такую же школу.
На жаргоне наемников это называется «эффектом иллюминатора».
Воин, действительно воин-универсал, а не просто человек в военной форме, должен достичь глубин самопознания. Ему следует почувствовать, что тело — лишь оболочка, в которую помещены сознание и воля. Он обязан научиться абстрагироваться от физической боли, уйти в глубь себя и смотреть на окружающий мир как на враждебную среду. А в состоянии боевого транса любая среда представляется враждебной, как бы через иллюминатор. Только тогда космический десантник сможет выполнить любую боевую или диверсионную задачу в любом месте, будь то без атмосферный астероид, океанские воды или джунгли. Надо быть выносливым и уметь ждать. Ведь порой много часов, а то и суток приходится скрываться, оставаясь без защиты боевого скафандра. Необходимо выждать и выбрать время, молниеносно выполнить задачу и уйти. Такое под силу действительно только избранным.
Николай провел рукой по лицу, отгоняя наваждение. Привидится же такое. Он не знал и не мог знать, что за тысячу с лишним лет до его рождения люди решили проблему отбора в элитные войска на генетическом уровне. И солдатам не было нужды проходить все эти проверки на психологическую пригодность. Они рождались, верные чувству долга и с записанной базой знаний, в чем-то похожие на роботов или муравьев-солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Вылезайте! — а когда девушки оказались на тротуаре, высунулся из окна и бросил: — Ведьмы!
И поспешно газанул, обдав подруг клубами горячего воздуха.
— Что это с ним? Юлька прыснула:
— Понимаешь, мальчик в детстве страдал недержанием мочи, — и снова засмеялась, вспомнив свою шутку, — вот я и напомнила наглецу, как это бывает.
Ленка, представив состояние парня, тоже засмеялась.
— Надеюсь, это не навсегда?
— Нет, конечно, что я, садистка, по-твоему?
— Ну и поделом ему. Умник выискался, пятьсот долларов ему подавай.
Метрах в пятидесяти впереди продавали мороженое. Девушки взяли по стаканчику и не спеша побрели по тенистой аллее. Если бы не чернокожие детишки, встречавшиеся тут и там, можно было бы забыть, что они на другом конце света.
— Мой батя на кирпичном заводе работает, — вдруг начала Ленка.
— И что?
— Да так. Про один случай рассказывал. Прислали им импортную линию. Кирпичи, значит, просто супер. Автоматизация полная. Работай не хочу.
— Да при чем здесь кирпичи? — В голосе Юльки слышалось недоумение.
— Да так. В конце линии контролер стоял, тоже автоматический. И если кирпич бракованный, то механические руки брали его с конвейера и разбивали.
— Ну и правильно.
— Правильно-то правильно, только вот выработка была нулевой. Ни один кирпич буржуйским стандартам не соответствовал.
В глазах Юльки появился интерес.
— И что?
— А то, что руки эти отпилили. И автомат продолжал работать, делая вид, что берет плохой кирпич и выбрасывает его. А продукция сразу стала соответствовать всем мировым стандартам.
Посмеявшись над русской смекалкой, Юлька сказала:
— Ладно уж, не надо меня агитировать. Во всяком случае, предложение я выслушаю.
ГЛАВА 23
— Нравится? — Голос Мартина был весел.
— Красиво.
— Не просто красиво. Великолепно. Это тебе не наши Урюпински и Нефтехимски.
Николай пожал плечами. В конце концов, без помощи Мартина он вряд ли попал бы сюда в ближайшем будущем. Так что пусть. Можно простить ему покровительственные нотки.
А Город ангелов и в самом деле хорош. Как может быть плохим место, где триста шестьдесят дней в году светит солнце? Недаром почти для всех американцев поселиться в Калифорнии — заветная мечта. Хотя, возможно, это просто пропаганда и какой-нибудь скептик найдет жару отвратительной, а отсутствие снега зимой превратится из плюса в минус. В любом случае он здесь первый день, и никто не будет спорить, что в малых дозах Калифорния прекрасна.
— Когда турнир? — поинтересовался юноша. Не то чтобы его это сильно волновало, но за время перелета Мартин не обмолвился об этом ни словом.
Хотя, казалось бы, событие такого масштаба не должно оставить его равнодушным. Ведь перед предыдущими боями он не скрывал своего волнения. Или же безоговорочно уверовал в непобедимость своего протеже?
— Турнир?.. Скоро.
В голосе Мартина не было уверенности. Как будто он ждал сообщения. И создавалось впечатление, что, пока тянется ожидание, вопросы парня вызывают у сопровождающего легкое раздражение.
— Ты это, погуляй пока. Возьми напрокат машину. Поезди, посмотри. Сходи к девочкам.
Николай пожал плечами. Всякое бывает. Придет время, и все разъяснится само собой.
В бюро проката у него потребовали права. Что такое «права», он знал, но вот самих документов у него конечно же не было.
— Хоть какое-то удостоверение личности у тебя есть?
Служащий говорил, разумеется, по-английски. К счастью, при нем «остался» один из китайцев. И по-английски разумел. Хуже было с произношением, но при должном старании удавалось кое-как изъясняться.
Юноша вытащил свой новенький паспорт, и клерк, повертев его, потянулся к компьютеру. Пощелкав клавишами и уткнувшись в монитор, он вернул Николаю документ:
— Значит, русский?
— Рашен, — кивнул юноша.
— Иди прямо по улице. Через два квартала увидишь вывеску. Чайник за рулем автомобиля. Скажешь, что хочешь сдать на право вождения. Да, не забудь упомянуть, что пришел от Джона Камински.
Парень вышел из конторы, усмехаясь. Да-а, бизнес есть бизнес. И раз делу мешает отсутствие прав, то потенциального клиента нужно как можно скорее ими обеспечить.
Вывеска издали привлекала внимание. Симпатичный такой чайничек уютно устроился на переднем сиденье красивой машинки. И оба они будто сошли с экрана, убежав из диснеевского мультфильма.
— От Камински? — встретил его вопросом толстяк, сидевший в кресле за широким письменным столом.
— Да, сэр, — кивнул Николай, оглядывая помещение.
Кроме стола и кресла, в котором сидел хозяин, в кабинете были три стула и книжный шкаф. Небольшой, явно синтетический ковер на полу. В углу, символом любви к Америке, стоял звездно-полосатый флаг, не маленький флажок, примостившийся на столе, а настоящее знамя. Стены украшали штук десять фотографий. В молодом и стройном парне, сидевшем за рулем гоночной машины, хотя и с трудом, все же угадывался хозяин офиса.
— Тогда вносите плату за обучение — и пошли. Сорок семь долларов.
За домом стоял не очень новый «шевроле». Инструктор открыл дверцу со стороны водителя и сделал приглашающий жест:
— Прошу.
Николай уселся за руль, а толстяк поинтересовался:
— Со зрением у тебя как?
— Нормально.
Спрашивающий указал на стоящую метрах в ста «мазду».
— Номер у нее какой?
— Spidemen.
— Тогда поехали. Это газ, сцепление. Вот это тормоз.
Хотя Николаю ни разу не приходилось водить машину, почти все его доноры делали это хорошо. И часа через полтора инструктор заявил:
— А насчет того что в первый раз, ты слукавил. В ответ юноша пожал плечами:
— Давно не приходилось управлять.
— Ладно, рули назад. Водишь ты нормально. Не Шумахер, конечно, но вполне прилично.
Он занес данные паспорта Николая в компьютер и вернул юноше документ вместе с закатанным в пластик кусочком картона:
— Ну, счастливой дороги.
Клерк встретил его более чем радушно:
— Надолго в наши края? Снова пожатие плечами.
— Если надолго, то вам стоит приобрести автомобиль. У нас как раз есть недорогие подержанные машины.
— Да нет, пожалуй. Не хочу обзаводиться собственностью.
Примерно из двадцати автомобилей Николай выбрал «ниссан» и, заплатив за неделю, выехал за ворота.
Прогулка по улицам ему скоро надоела. Аккуратненькие дома, ухоженные газоны, все это, безусловно, радовало глаз, но все-таки… Откуда-то «всплыло» в памяти, что город растянулся вдоль побережья на сто восемьдесят километров. Больше никаких сведений в голове не нашлось, и юноша взял курс на север. Он решил искупаться в океане.
Казалось, люди здесь живут везде. И только через час Николаю наконец удалось отыскать безлюдный берег. Проехав еще с километр, Николай остановился и с наслаждением поплавал. Кое-где на берегу стояли палатки, но людей рядом с ними не было. Молодой человек улегся на песок и стал наблюдать, как носятся над водой чайки. Насколько хватало глаз, перед ним простиралась водная гладь. Океан был спокоен, вовсю светило солнце, и юноша наслаждался одиночеством. Хорошо. По дороге сюда он видел бунгало, стоявшие у самой воды, и невольно позавидовал людям, жившим в них. Как, должно быть, прекрасно, вставая утром, выходить не на пыльную улицу, а на берег океана. Смотреть на волны и представлять, что вокруг на многие километры нет ни одной живой души.
Словно насмехаясь над его мыслями, послышался топот множества ног и отрывистые команды. Николай приподнял голову и увидел, что метрах в пятидесяти от него остановились человек тридцать коротко стриженых парней, одетых в камуфляжные брюки и такой же расцветки майки с короткими рукавами. Высокие, шнурованные ботинки, доходившие до середины икр, плотно облегали ноги. Некоторые держали на плечах надувные лодки. У других в руках были бревна. Командовал курсантами мужчина лет тридцати, крепкий и широкоплечий, одетый в отглаженные брюки и военную рубашку с эмблемой, изображавшей хищного орла, держащего в когтях трезубец и пистолет на фоне морского якоря. Курсанты по команде начали тренировку. Кто-то, наполнив резиновую лодку водой, погружался с головой в морскую воду, пытаясь пролезть под скамейкой. Некоторые бегали с тяжеленными бревнами на вытянутых руках. Несколько человек, параллельно уложив две жерди, длиной метров по семь, набросали поперек метровых кругляшей и пытались ползти на животе по этому шаткому сооружению. При этом отталкиваться руками от земли запрещалось, и парни беспомощно барахтались, не в силах продвинуться хоть на метр. Но, вот кто-то из курсантов с разгону бросился животом на бревна и проехал на пузе почти три четверти пути. Инструктор не стал возражать, и вскоре вся группа последовала примеру смекалистого парня.
Понаблюдав за тренировкой минут сорок, командир скомандовал перерыв. Бойцы уселись прямо на песок, а он, прохаживаясь перед ними, продолжал обучение:
— Вы все добровольно оставили спокойные и относительно тихие места, чтобы поступить в Тихоокеанский учебный центр морского спецназа в Коронадо. В ближайший год вам придется забыть о том, что вы опытные солдаты и офицеры. Вашим девизом снова станет: «Подчинение». Нам не нужны люди, не то что не выполняющие или обсуждающие приказы, но даже те, у кого есть склонность хотя бы задумываться над их целесообразностью. И нет никакой разницы, рядовой ты или офицер. Когда вам придется выполнять боевое задание, ваше подразделение должно будет действовать быстро и слаженно, как один организм, здоровый и не страдающий расстройством координации движений. Никто не даст вам времени на размышление — делать или нет. В бою все решают секунды, и от каждого зависит не только успех операции, но и жизнь товарища.
Курсанты слушали его молча.
Инструктор закончил поучение и начал «разлагать» курсантов, соблазняя их теплым душем, чашкой горячего кофе, сном и отдыхом под мягким одеялом, в тепле и уюте.
Молодцеватый и подтянутый, он стоял перед измотанными и грязными парнями.
— Если хотя бы один из вас откажется от дальнейших тренировок, я прекращу вас изматывать. На кой черт вам это сдалось? На вашем месте я бы плюнул на все и вернулся к спокойной службе в теплом местечке!
Задачей инструктора, по-видимому, было психологически сломать сидевших перед ним курсантов. И каждый парень имел право в любой момент отказаться от тренировок и, действительно получить все, что обещал змей-искуситель. Но, желающих поддаться соблазну не находилось. Малодушные подлежали немедленному отчислению из элитных частей и возврату к прежнему месту службы. А гордость — великий стимул.
Никакие оправдания малодушию не принимаются в расчет, ведь главная причина отсева кандидатов не физические нагрузки, а психологическая капитуляция и страх. И главным объектом тренировок становится не тело, а воля и сознание молодых людей.
Николаю не приходилось служить в армии, но сейчас, глядя на этих ребят, в глубине души невольно «всплывало» знание. И это была не «заимствованная» память. Откуда такая уверенность, что это не чужое, то, что «забудется», стоит только ему истратить «одолженную на время» жизнь на очередную регенерацию, а непосредственно его, он не мог объяснить. Но, смысл тренировки и речей сержанта был понятен так, как будто он сам прошел такую же школу.
На жаргоне наемников это называется «эффектом иллюминатора».
Воин, действительно воин-универсал, а не просто человек в военной форме, должен достичь глубин самопознания. Ему следует почувствовать, что тело — лишь оболочка, в которую помещены сознание и воля. Он обязан научиться абстрагироваться от физической боли, уйти в глубь себя и смотреть на окружающий мир как на враждебную среду. А в состоянии боевого транса любая среда представляется враждебной, как бы через иллюминатор. Только тогда космический десантник сможет выполнить любую боевую или диверсионную задачу в любом месте, будь то без атмосферный астероид, океанские воды или джунгли. Надо быть выносливым и уметь ждать. Ведь порой много часов, а то и суток приходится скрываться, оставаясь без защиты боевого скафандра. Необходимо выждать и выбрать время, молниеносно выполнить задачу и уйти. Такое под силу действительно только избранным.
Николай провел рукой по лицу, отгоняя наваждение. Привидится же такое. Он не знал и не мог знать, что за тысячу с лишним лет до его рождения люди решили проблему отбора в элитные войска на генетическом уровне. И солдатам не было нужды проходить все эти проверки на психологическую пригодность. Они рождались, верные чувству долга и с записанной базой знаний, в чем-то похожие на роботов или муравьев-солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44