Знаем. — Я помедлил минуту. У меня кружилась голова, дыхание было затруднено, руки ныли. — «Левиафан» отправил сигнал сюда, в центр управления, как только вышел из-за солнца. Джордж уже успел перерезать провода бомбы, которая должна была взорвать платформу, но они взорвали заряды у опор. Платформа оторвалась от опор и ушла в космос.
— Что вы имеете в виду? Что произошло?
— Я хочу сказать, что командир «Левиафана» принял командование центром управления ракетной системой, как только смог это сделать. Почему мы не предусмотрели этого раньше? «Левиафан» здесь!
15
Спустя четыре часа люди, собравшиеся вокруг входа в туннель, разошлись. Мари-Франсуаза потребовала, чтобы Джослин помогла ей разобраться в новой информации о «Левиафане», полученной при непосредственном наблюдении. На экранах радаров корабль по-прежнему казался одной точкой, но по крайней мере у разведки появился материальный объект для работы.
Нас с Джорджем отправили в госпиталь. У меня треснула кость руки, а Джордж заработал вакуумный шок. Повреждения были неопасными, но врачи хотели продержать нас под наблюдением хотя бы сутки. Они не сомневались насчет выздоровления — просто не хотели лишаться ценных работников.
Я не сопротивлялся. Прошлую ночь я почти не спал, а здесь мне предоставили отдельную палату.
Вскоре после того, как врачи и сестры оставили меня в покое, в дверь негромко постучали.
— Войдите, — разрешил я.
Вошла Ева и смущенно присела у кровати.
— Привет. Как у тебя дела?
— Все в порядке. Завтра утром меня выпустят отсюда. А что случилось?
— Мне поручили командование флотом истребителей.
— В самом деле? — Мне было нечего сказать. Наши с Евой отношения начались неудачно еще на «Боике», и с тех пор колкости в них не поубавилось.
— В живых не осталось ни одного финского офицера со званием выше лейтенантского — они были или казнены гардианами, или погибли в бою. Финны решили, что им нужен опытный командующий, — объяснила Ева.
— А я тут при чем? — удивился я.
Она слегка покраснела — румянец едва заметно проступил под загорелой кожей — и отвернулась.
— Мне казалось, ты считаешь себя более достойным такой должности.
— Ни в коем случае! Ты же сама сказала, что старше по званию.
— По-моему, финны могли бы отдать все командование Лиге, если бы захотели.
Неужели она пришла только затем, чтобы позлить меня? Нет, Ева, казалось, была смущена.
— Ева, мне не нужен такой пост.
— Черт возьми, Ларсон, мне он тоже ни к чему!
— Понятно…
— Я пилот, а не стратег. Пусть даже проведу следующие десять лет при штабе, я все равно останусь боевым пилотом!
— Сочувствую тебе. Но ты так и не ответила, зачем ты пришла с этим ко мне?
— Потому, что ты единственный офицер, пригодный для такой работы. Джослин могла бы заменить тебя, но она ниже по званию, и у нас с ней проблема одинаковая — она пилот, а не штабист. Если бы я могла отказаться от назначения в твою пользу, я сделала бы это немедленно.
— Нет — Я не стал медлить с ответом.
— Но почему?
— Тот же вопрос я мог бы задать тебе. Ева, я брался за все, что поручали мне в этой войне — с тех пор как она стала моей. Я действовал, я ждал. Я импровизировал. Я могу принять все, что мне поручат, потому что только я способен выполнить эту работу, но взять твою работу на себя я не в состоянии. Только ты имеешь необходимую подготовку и звание. Тебя знают пилоты. Это твой пост, а не мой.
— Черт возьми, Ларсон, Мак, разве ты не понимаешь? Я не могу посылать своих ребят на смерть!
— Не можешь? И я не могу Но тебе придется сделать это. Если бы я считал, что способен принять на себя командование, что при этом уцелеет больше наших ребят, я мог бы попытаться. Но я так не считаю. И не могу согласиться только для того, чтобы облегчить твою совесть. Мне хватает собственных кошмаров.
Не говоря ни слова, она встала, повернулась и вышла.
Я выключил свет. В эту ночь мне так и не удалось заснуть.
Прошло несколько дней с тех пор, как Ева предложила мне командование, а я так и не мог успокоиться и не раз поверял Джослин свои тревоги.
— Насколько я понимаю, Мак, тебе предложили шанс ухудшить и без того плохую ситуацию. Предложение Евы не прошло, но если бы ты согласился, то мы обрели бы неудачное командование. Согласившись, ты совершил бы самую досадную из ошибок. Мне бы не хотелось иметь командующего, который тяготится своими обязанностями.
— Но разве я мог согласиться? Или, может, следовало сделать это?
— С какой стати? Если бы ты принял командование, наше положение не изменилось бы в лучшую сторону. Больше всего меня пугает, что Ева вообще сделала такое предложение — значит, она струсила. Нет, я и не ожидала от нее блестящих стратегических решений, но боевому духу пилотов будет нанесен значительный ущерб, как только они узнают о случившемся… Чтобы преодолеть это затруднение, тебе понадобились бы огромные усилия. Мак, ты не годишься для такой работы. Вот если бы ты был лет на тридцать постарше и не исследователем, а военным…
— Знаю. Похоже, это предложение испугало меня.
— И еще одно, дорогой: помни, несмотря на то, что наши корабли держат в резерве, мы те самые «ребята», которых Еве предстоит посылать на смерть.
Финны сумели отправить космический буксир за центром управления ракетной системой и вернуть его. При исследовании стало ясно: если бы Джордж не перерезал провода, термозаряды уничтожили бы всю платформу прежде, чем она сорвалась с опор и вылетела в космос. Но благодаря Джорджу мы получили ее обратно почти целой. Конечно, программы были начисто стерты и восстановить их или отменить команду, отправленную с «Левиафана», не представлялось возможным. Но само оборудование не пострадало. Финны немедленно принялись исследовать его, соображая, можно ли наладить работу центра. Не прошло и дня, как мы узнали назначение кнопок на пульте — пусть даже они уже не действовали.
Эта информация была неоценима, ибо нам открылась ужасная истина: теперь мы не могли просто уничтожить «Левиафан», нам следовало захватить его. С корабля осуществлялось управление ракетной оборонной системой. Если бы поиски центра на Вапаусе завершились хотя бы днем раньше, у нас был бы шанс найти код, необходимый, чтобы взорвать ракеты. По крайней мере, возвращение центра на Вапаус дало нам понять одно: ракеты остаются в действии и будут атаковать все движущиеся объекты — все до единого, если прежние хозяева перестанут контролировать их.
Единственный способ уничтожить ракетную систему — пробраться на борт «Левиафана», найти центр управления и взорвать ракеты.
Но эта нелегкая задача заставила нас пересмотреть все прежние планы за рекордно короткое время. Теперь, когда «Левиафан» был обнаружен, мы могли с большей уверенностью определить его курс. С того места, где он находился, войти в атмосферу Новой Финляндии можно было лишь одним путем. В зоне досягаемости наших истребителей гигантский корабль должен был оказаться через триста шестьдесят часов, а прибыть к планете — через пятьсот.
Радовало только одно: Джордж был всецело уверен, что пульт управления на борту «Левиафана» ничем не отличается от пульта на Вапаусе. Гардианы во всем придерживались стандартов и, уж конечно, не стали бы разрабатывать по такому случаю иной пульт. Действуя быстро и решительно, финны подключили пульт к стимулятору и подготовили к работе на нем команды из двух человек. Пульт состоял из двух панелей, находящихся на расстоянии четырех метров. Работая на нем, два оператора должны были стоять спиной друг к другу. Одному человеку такая задача была не под силу.
Мы с Джослин составляли одну из подготовленных команд. Оказавшись на «Левиафане», каждая из команд должна была направиться к определенному отсеку корабля. На корабле имелось шесть зон, которые разведка (иными словами, Мари-Франсуаза при содействии Джослин) считала подходящими для размещения пультов управления ракетной системой. В каждую из таких зон отправлялось по две команды — одной из них непременно должно повезти. Подготовить запасную команду не хватило времени: «Левиафан» приближался.
После долгих, утомительных часов работы вместе с командами финнов мы с Джослин поднаторели так, что смогли бы управиться с пультом даже с закрытыми глазами. Во время подготовки такое со мной случалось.
Ожидание было напряженным, но в конце концов оно закончилось. «Левиафан» оказался в зоне досягаемости, и первым из наших кораблей предстояло отправиться к нему.
Мы с Джослин наблюдали, как механики-финны переоборудуют «Джослин-Мари». Корабль избавили от лишнего веса, подготовили бортовые орудия. Шлюпки «Звезды» и «Полосы» убрали, чтобы облегчить вес, но «Дядю Сэма» оставили на месте — не только в качестве спасательной шлюпки, но и как независимую огневую точку, которая могла понадобиться. Кроме того, финны успели произвести множество мелких переделок, но вся работа приостановилась, когда стали приходить сообщения о первой атаке. Мы слушали, как наш отряд истребителей подходит к противнику.
— …О Боже, что за громадина!
— Он слишком велик! Нам с ним не справиться!
— Придется. Говорит «Лучник». В мою сторону произведен выстрел из лазера. С такого расстояния он не причинил ущерба.
— Говорит «Пекарь». В меня тоже стреляют.
Вклинился голос Евы:
— Черт, им не терпится… «Лучник», «Пекарь», пускайте ракеты. «Вешалка», укажите им курс со смещением. Пусть считают нас самоубийцами. Посмотрим, как они отреагируют на это. «Вешалка», выпускайте вслед им сенсорные зонды.
— Говорит «Вешалка». Ракеты и зонды выпущены. Движутся в сторону цели.
— Вижу запуск с правой стороны.
— Сколько?
— Трудно рассмотреть, мешают помехи. Солнце светит им в спину, приборы при таком расстоянии барахлят. Я насчитал один… два… три корабля.
— Говорит «Вешалка». Веду наблюдения за кораблями противника. Они не обращают внимания на ракеты и направляются к нашим истребителям.
— Говорит штаб. Первое и четвертое звено, приготовиться к фланговому маневру, расстояние до ста километров по эклиптике.
— Говорит «Пекарь». Противник произвел выстрелы в сторону ракет из лазерных орудий главного отсека. Одна ракета сбита. Вторая цела. Похоже, ты не старался промазать, Рэндолл.
— С какой стати? — отозвался Рэндолл с ведущего корабля.
— Это штаб. Мы принимали сведения с пяти зондов, но недолго. Четыре перегрелись от лазерного удара. Четыре сбиты.
— «Вешалка» на связи. Один истребитель направляется к нам. Два других сбивают зонды.
— Это «Лучник». Моя ракета движется прямо к их лазерным орудиям. Похоже, сработала защита. Взрыв! Кажется, лазерам тоже не поздоровилось.
— Говорит «Вешалка». Истребитель почти в зоне досягаемости. Разрешите открыть огонь.
— На связи штаб. Ни в коем случае! Мы рассчитывали на добычу покрупнее, чем три вшивых корабля.
— И мы ее уже получили. О Господи, восемнадцать кораблей — половина держит прикрытие, половина направляется к нам.
— Это «Пекарь». Вижу, как отряд прикрытия сбивает оставшиеся зонды.
— Говорит «Вешалка». Еще один запуск — насчитал десять кораблей.
— Черт! Это штаб. Отступайте. Если они погонятся следом, пускай. Не сбивайте истребители так близко от большого корабля.
— И на том спасибо.
— Кончай болтать, Ламбер. Все идет по плану, и ты сам это знаешь.
— Похоже, не совсем по плану. Пятеро этих ублюдков движутся мне наперерез. Ева, мне придется посбивать их. Если нас отрежут, тогда…
На мгновение наступила тишина.
— «Вешалка»! Ответьте штабу, — прорезался голос Евы. — Что происходит, черт возьми?
— Ничего особенного, штаб. Ламбер сбил двоих. Все остальные отступили благополучно.
Гардианы пустились в погоню, и первый отряд наших истребителей отступил. Второму отряду наших был отдан срочный приказ, и, как только гардианы приблизились, отряд вылетел из-за планеты в тыл противнику. Гардианы оказались отрезанными от авианосца, а тот был слишком далеко, чтобы оказать им помощь.
Из гардианов не спасся никто. Такая же участь постигла четырех наших ребят. И это был последний успех в битве, последний тактический план, который удалось осуществить.
Такой битвы еще не видывал никто, да ей и не могло найтись свидетелей. Только изредка кому-нибудь удавалось узреть противника на несколько секунд, пока два истребителя проносились мимо. Успех битвы решали расстояние и скорость, длинные часы затишья, краткие моменты лихорадочных действий и сопряженная с ними опасность.
Те, кто руководил битвой, видели символы, номера и проекции орбит на топографическом экране. Мы с Джослин следили за ней по монитору, принимающему сигналы из штаба. Все происходящее казалось сложной и азартной игрой. Центр экрана занимала планета в виде правильной и гладкой окружности, или, вернее, в виде двух окружностей с общим центром — внутренняя обозначала поверхность планеты, а внешняя — границу атмосферы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Что вы имеете в виду? Что произошло?
— Я хочу сказать, что командир «Левиафана» принял командование центром управления ракетной системой, как только смог это сделать. Почему мы не предусмотрели этого раньше? «Левиафан» здесь!
15
Спустя четыре часа люди, собравшиеся вокруг входа в туннель, разошлись. Мари-Франсуаза потребовала, чтобы Джослин помогла ей разобраться в новой информации о «Левиафане», полученной при непосредственном наблюдении. На экранах радаров корабль по-прежнему казался одной точкой, но по крайней мере у разведки появился материальный объект для работы.
Нас с Джорджем отправили в госпиталь. У меня треснула кость руки, а Джордж заработал вакуумный шок. Повреждения были неопасными, но врачи хотели продержать нас под наблюдением хотя бы сутки. Они не сомневались насчет выздоровления — просто не хотели лишаться ценных работников.
Я не сопротивлялся. Прошлую ночь я почти не спал, а здесь мне предоставили отдельную палату.
Вскоре после того, как врачи и сестры оставили меня в покое, в дверь негромко постучали.
— Войдите, — разрешил я.
Вошла Ева и смущенно присела у кровати.
— Привет. Как у тебя дела?
— Все в порядке. Завтра утром меня выпустят отсюда. А что случилось?
— Мне поручили командование флотом истребителей.
— В самом деле? — Мне было нечего сказать. Наши с Евой отношения начались неудачно еще на «Боике», и с тех пор колкости в них не поубавилось.
— В живых не осталось ни одного финского офицера со званием выше лейтенантского — они были или казнены гардианами, или погибли в бою. Финны решили, что им нужен опытный командующий, — объяснила Ева.
— А я тут при чем? — удивился я.
Она слегка покраснела — румянец едва заметно проступил под загорелой кожей — и отвернулась.
— Мне казалось, ты считаешь себя более достойным такой должности.
— Ни в коем случае! Ты же сама сказала, что старше по званию.
— По-моему, финны могли бы отдать все командование Лиге, если бы захотели.
Неужели она пришла только затем, чтобы позлить меня? Нет, Ева, казалось, была смущена.
— Ева, мне не нужен такой пост.
— Черт возьми, Ларсон, мне он тоже ни к чему!
— Понятно…
— Я пилот, а не стратег. Пусть даже проведу следующие десять лет при штабе, я все равно останусь боевым пилотом!
— Сочувствую тебе. Но ты так и не ответила, зачем ты пришла с этим ко мне?
— Потому, что ты единственный офицер, пригодный для такой работы. Джослин могла бы заменить тебя, но она ниже по званию, и у нас с ней проблема одинаковая — она пилот, а не штабист. Если бы я могла отказаться от назначения в твою пользу, я сделала бы это немедленно.
— Нет — Я не стал медлить с ответом.
— Но почему?
— Тот же вопрос я мог бы задать тебе. Ева, я брался за все, что поручали мне в этой войне — с тех пор как она стала моей. Я действовал, я ждал. Я импровизировал. Я могу принять все, что мне поручат, потому что только я способен выполнить эту работу, но взять твою работу на себя я не в состоянии. Только ты имеешь необходимую подготовку и звание. Тебя знают пилоты. Это твой пост, а не мой.
— Черт возьми, Ларсон, Мак, разве ты не понимаешь? Я не могу посылать своих ребят на смерть!
— Не можешь? И я не могу Но тебе придется сделать это. Если бы я считал, что способен принять на себя командование, что при этом уцелеет больше наших ребят, я мог бы попытаться. Но я так не считаю. И не могу согласиться только для того, чтобы облегчить твою совесть. Мне хватает собственных кошмаров.
Не говоря ни слова, она встала, повернулась и вышла.
Я выключил свет. В эту ночь мне так и не удалось заснуть.
Прошло несколько дней с тех пор, как Ева предложила мне командование, а я так и не мог успокоиться и не раз поверял Джослин свои тревоги.
— Насколько я понимаю, Мак, тебе предложили шанс ухудшить и без того плохую ситуацию. Предложение Евы не прошло, но если бы ты согласился, то мы обрели бы неудачное командование. Согласившись, ты совершил бы самую досадную из ошибок. Мне бы не хотелось иметь командующего, который тяготится своими обязанностями.
— Но разве я мог согласиться? Или, может, следовало сделать это?
— С какой стати? Если бы ты принял командование, наше положение не изменилось бы в лучшую сторону. Больше всего меня пугает, что Ева вообще сделала такое предложение — значит, она струсила. Нет, я и не ожидала от нее блестящих стратегических решений, но боевому духу пилотов будет нанесен значительный ущерб, как только они узнают о случившемся… Чтобы преодолеть это затруднение, тебе понадобились бы огромные усилия. Мак, ты не годишься для такой работы. Вот если бы ты был лет на тридцать постарше и не исследователем, а военным…
— Знаю. Похоже, это предложение испугало меня.
— И еще одно, дорогой: помни, несмотря на то, что наши корабли держат в резерве, мы те самые «ребята», которых Еве предстоит посылать на смерть.
Финны сумели отправить космический буксир за центром управления ракетной системой и вернуть его. При исследовании стало ясно: если бы Джордж не перерезал провода, термозаряды уничтожили бы всю платформу прежде, чем она сорвалась с опор и вылетела в космос. Но благодаря Джорджу мы получили ее обратно почти целой. Конечно, программы были начисто стерты и восстановить их или отменить команду, отправленную с «Левиафана», не представлялось возможным. Но само оборудование не пострадало. Финны немедленно принялись исследовать его, соображая, можно ли наладить работу центра. Не прошло и дня, как мы узнали назначение кнопок на пульте — пусть даже они уже не действовали.
Эта информация была неоценима, ибо нам открылась ужасная истина: теперь мы не могли просто уничтожить «Левиафан», нам следовало захватить его. С корабля осуществлялось управление ракетной оборонной системой. Если бы поиски центра на Вапаусе завершились хотя бы днем раньше, у нас был бы шанс найти код, необходимый, чтобы взорвать ракеты. По крайней мере, возвращение центра на Вапаус дало нам понять одно: ракеты остаются в действии и будут атаковать все движущиеся объекты — все до единого, если прежние хозяева перестанут контролировать их.
Единственный способ уничтожить ракетную систему — пробраться на борт «Левиафана», найти центр управления и взорвать ракеты.
Но эта нелегкая задача заставила нас пересмотреть все прежние планы за рекордно короткое время. Теперь, когда «Левиафан» был обнаружен, мы могли с большей уверенностью определить его курс. С того места, где он находился, войти в атмосферу Новой Финляндии можно было лишь одним путем. В зоне досягаемости наших истребителей гигантский корабль должен был оказаться через триста шестьдесят часов, а прибыть к планете — через пятьсот.
Радовало только одно: Джордж был всецело уверен, что пульт управления на борту «Левиафана» ничем не отличается от пульта на Вапаусе. Гардианы во всем придерживались стандартов и, уж конечно, не стали бы разрабатывать по такому случаю иной пульт. Действуя быстро и решительно, финны подключили пульт к стимулятору и подготовили к работе на нем команды из двух человек. Пульт состоял из двух панелей, находящихся на расстоянии четырех метров. Работая на нем, два оператора должны были стоять спиной друг к другу. Одному человеку такая задача была не под силу.
Мы с Джослин составляли одну из подготовленных команд. Оказавшись на «Левиафане», каждая из команд должна была направиться к определенному отсеку корабля. На корабле имелось шесть зон, которые разведка (иными словами, Мари-Франсуаза при содействии Джослин) считала подходящими для размещения пультов управления ракетной системой. В каждую из таких зон отправлялось по две команды — одной из них непременно должно повезти. Подготовить запасную команду не хватило времени: «Левиафан» приближался.
После долгих, утомительных часов работы вместе с командами финнов мы с Джослин поднаторели так, что смогли бы управиться с пультом даже с закрытыми глазами. Во время подготовки такое со мной случалось.
Ожидание было напряженным, но в конце концов оно закончилось. «Левиафан» оказался в зоне досягаемости, и первым из наших кораблей предстояло отправиться к нему.
Мы с Джослин наблюдали, как механики-финны переоборудуют «Джослин-Мари». Корабль избавили от лишнего веса, подготовили бортовые орудия. Шлюпки «Звезды» и «Полосы» убрали, чтобы облегчить вес, но «Дядю Сэма» оставили на месте — не только в качестве спасательной шлюпки, но и как независимую огневую точку, которая могла понадобиться. Кроме того, финны успели произвести множество мелких переделок, но вся работа приостановилась, когда стали приходить сообщения о первой атаке. Мы слушали, как наш отряд истребителей подходит к противнику.
— …О Боже, что за громадина!
— Он слишком велик! Нам с ним не справиться!
— Придется. Говорит «Лучник». В мою сторону произведен выстрел из лазера. С такого расстояния он не причинил ущерба.
— Говорит «Пекарь». В меня тоже стреляют.
Вклинился голос Евы:
— Черт, им не терпится… «Лучник», «Пекарь», пускайте ракеты. «Вешалка», укажите им курс со смещением. Пусть считают нас самоубийцами. Посмотрим, как они отреагируют на это. «Вешалка», выпускайте вслед им сенсорные зонды.
— Говорит «Вешалка». Ракеты и зонды выпущены. Движутся в сторону цели.
— Вижу запуск с правой стороны.
— Сколько?
— Трудно рассмотреть, мешают помехи. Солнце светит им в спину, приборы при таком расстоянии барахлят. Я насчитал один… два… три корабля.
— Говорит «Вешалка». Веду наблюдения за кораблями противника. Они не обращают внимания на ракеты и направляются к нашим истребителям.
— Говорит штаб. Первое и четвертое звено, приготовиться к фланговому маневру, расстояние до ста километров по эклиптике.
— Говорит «Пекарь». Противник произвел выстрелы в сторону ракет из лазерных орудий главного отсека. Одна ракета сбита. Вторая цела. Похоже, ты не старался промазать, Рэндолл.
— С какой стати? — отозвался Рэндолл с ведущего корабля.
— Это штаб. Мы принимали сведения с пяти зондов, но недолго. Четыре перегрелись от лазерного удара. Четыре сбиты.
— «Вешалка» на связи. Один истребитель направляется к нам. Два других сбивают зонды.
— Это «Лучник». Моя ракета движется прямо к их лазерным орудиям. Похоже, сработала защита. Взрыв! Кажется, лазерам тоже не поздоровилось.
— Говорит «Вешалка». Истребитель почти в зоне досягаемости. Разрешите открыть огонь.
— На связи штаб. Ни в коем случае! Мы рассчитывали на добычу покрупнее, чем три вшивых корабля.
— И мы ее уже получили. О Господи, восемнадцать кораблей — половина держит прикрытие, половина направляется к нам.
— Это «Пекарь». Вижу, как отряд прикрытия сбивает оставшиеся зонды.
— Говорит «Вешалка». Еще один запуск — насчитал десять кораблей.
— Черт! Это штаб. Отступайте. Если они погонятся следом, пускай. Не сбивайте истребители так близко от большого корабля.
— И на том спасибо.
— Кончай болтать, Ламбер. Все идет по плану, и ты сам это знаешь.
— Похоже, не совсем по плану. Пятеро этих ублюдков движутся мне наперерез. Ева, мне придется посбивать их. Если нас отрежут, тогда…
На мгновение наступила тишина.
— «Вешалка»! Ответьте штабу, — прорезался голос Евы. — Что происходит, черт возьми?
— Ничего особенного, штаб. Ламбер сбил двоих. Все остальные отступили благополучно.
Гардианы пустились в погоню, и первый отряд наших истребителей отступил. Второму отряду наших был отдан срочный приказ, и, как только гардианы приблизились, отряд вылетел из-за планеты в тыл противнику. Гардианы оказались отрезанными от авианосца, а тот был слишком далеко, чтобы оказать им помощь.
Из гардианов не спасся никто. Такая же участь постигла четырех наших ребят. И это был последний успех в битве, последний тактический план, который удалось осуществить.
Такой битвы еще не видывал никто, да ей и не могло найтись свидетелей. Только изредка кому-нибудь удавалось узреть противника на несколько секунд, пока два истребителя проносились мимо. Успех битвы решали расстояние и скорость, длинные часы затишья, краткие моменты лихорадочных действий и сопряженная с ними опасность.
Те, кто руководил битвой, видели символы, номера и проекции орбит на топографическом экране. Мы с Джослин следили за ней по монитору, принимающему сигналы из штаба. Все происходящее казалось сложной и азартной игрой. Центр экрана занимала планета в виде правильной и гладкой окружности, или, вернее, в виде двух окружностей с общим центром — внутренняя обозначала поверхность планеты, а внешняя — границу атмосферы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46