— По-моему, ты мне лжешь, — тихо сказал архимаг, глядя в сторону.
— Послушай, я готов поклясться, — воскликнул удивленный Антриг, — что за последние семь лет я не чувствовал Пустоты. Я ведь изолирован от мира!
Солтерис опустил руки на заваленную бумагами столешницу и долгим изучающим взглядом уставился в закрытые стеклами очков глаза Антрига.
— И все-таки, ты лжешь, — сказал он упрямо, даже не знаю, почему!
— Неужели? — тут их взгляды встретились: взгляд Солтериса, осторожный и испытующий, а Антрига — какой-то испуганный. Архимаг перевел глаза на епископа, и внезапно его лицо несколько смягчилось. Он встал с места и с высоты поглядел на все еще сидящего за столом пленника. Залитый каплями воска подсвечник отбрасывал на стены комнаты уродливые тени.
Вдруг Антриг тоже поднялся на ноги.
— Ну что же, Солтерис, — сказал он, — мне было очень приятно поболтать с тобой, но у всех нас есть какие-то дела, — с неожиданной поспешностью он отодвинул чайник и чашки на угол стола, красноречиво прикрыв всю посуду стопками бумаг. Затем он продолжал, — Герда, а почему бы тебе не дать в распоряжение архимага отряд своих славных воинов? Солтерис… — он увернулся от испепеляющего взгляда епископа, посмотрев на архимага, и его глаза стали вновь совершенно осмысленными. Печальным голосом он произнес, — мне кажется, что самое первое место, куда вам нужно заглянуть — это Цитадель Сураклина! Не мне говорить тебе, что это место выстроено на месте скрещения линий! Если есть какие-то неизвестные еще силы, то они должны на этих линиях ощущаться!
— В это я с тобой полностью согласен! — кивнул понимающе Солтерис. Несколько мгновений оба волшебника безмолвно смотрели друг на друга. И за эти несколько мгновений молчания Керис еще раз поразился, насколько же тихой была эта Башня. Снаружи сюда не проникало совершенно никакого звука, только где-то в вентиляционных отдушинах печально завывал ветер. И все, больше ничего не чувствовалось — ни смены погоды, ни смены времени суток. Конечно, Антриг не был молодым человеком, но и стариком его назвать было тоже никак нельзя. Керис к тому же был уверен, что волшебники могли жить сколько угодно долго. Неужели эта комната и та каморка, что располагалась наверху, были всем, что мог видеть Антриг следующие леи пятьдесят? Хотя он знал, что такое этот Антриг, воин тем не менее почувствовал жалость к этому седому, нескладному чудаку с безумными глазами.
— Спасибо тебе, Антриг! — поблагодарил Солтерис, перед тем, как покинуть Кимил, я к тебе обязательно загляну! Кое-что обсудим!
Пленник улыбнулся какой-то сумасшедшей улыбкой:
— Я постараюсь, чтобы в следующий раз нам все-таки подали икру! Приходи запросто в любой день, я всегда сижу дома между тремя и четырьмя, — и подумав еще, маг добавил, — как, впрочем, сижу тут и все остальное время!
— Неужели? — спросил архимаг так тихо, что Керис едва расслышал его слова. Затем он развернулся и, сопровождаемый епископом и его воинами, направился к выходу. В следующее мгновение они все уже спускались вниз по ступенькам.
Потом они ушли со двора и направились обратно по старой дороге, вымощенной потрескавшимися, ушедшими в землю плитами. За это время здесь прошел дождь, и теперь запах озона витал в воздухе, которым очень легко дышалось. И дед, и внук шли молча. Наконец, когда город показался впереди, архимаг тихо произнес:
— И все-таки, он лгал!
— Он лгал, — произнес и Керис. Дед только взглянул на него и зашевелил своими кустистыми бровями.
Керис поднял голову, словно разглядывая тучи:
— Он сказал, что не может чувствовать Пустоту! Но я слышал, что он сказал этой женщине, что сегодня будет дождь! И он прошел!
Мимо путешественников вдруг протарахтела карета епископа. Керис успел заметить сквозь стекла экипажа и саму женщину, которая задумалась над чем-то. На запятках кареты стояли двое послушников. Сама Герда даже не посмотрела на двух недавних собеседников, с которыми еще пятнадцать минут назад разговаривала в Башне Тишины.
Солтерис вздохнул и кивнул головой:
— Да. Он все-таки и вправду солгал. Знаешь, Керис, что-то он скрывает! Или он знает что-то, или просто есть что-то такое, что он никак не хочет говорить!
Налетевший порыв ветра стал яростно трепать волосы путешественников, как бы побуждая их к дальнейшим рассуждениям.
Пока они шли, Керис больше ничего не говорил. Он теперь думал, с какой легкостью Антригу удалось возбудить напряжение между епископом и архимагом, отвести их внимание от себя и втравить их в перебранку. И он еще вспомнил, что заключенный Башни особенно напирал на то, что они с Солтерисом не виделись уже несколько лет.
Молодой человек задумчиво оглянулся на Башню, сложенную из местного серого камня, которая теперь снова торчала, как одинокий предостерегающий палец — окружающие ее здания и стена были укрыты за холмами. Серая эта башня очень хорошо гармонировала с таким же серым неприветливым небом. Вдруг, вспомнив, Керис сунул руку в свой кожаный кошель, притороченный к поясу, достал из него лайпу и вернул ее деду. Какое-то шестое чувство (это чувство послушники развивали в себе специальными тренировками) подсказывало ему, что именно теперь лайпа понадобилась старику.
Глава 4
Тишина после жужжания принтера была совершенно неожиданной — Джоанна подняла голову, словно раздался какой-то неожиданный шум.
Но единственный шум, который был слышен — это жужжание кондиционера, причем это жужжание она помнила со своего первого дня работы здесь.
Вокруг нее все было спокойно, торжественно и пусто.
Испытав нечто вроде паники, девушка лихорадочно посмотрела на часы.
Времени — 6:45.
Джоанна облегченно вздохнула — это было не столь позднее время.
— Нельзя все время заниматься этим, — твердила она сама себе, покачивая обутой в кроссовку ногой и поворачиваясь из стороны в сторону на своем винтовом кресле. Наконец она развернула компьютерную распечатку на зеленоватой бумаге и прочла: «От „СПЕКТРА“ на этой неделе должны поступить результаты испытаний».
Все, подумала девушка, теперь всем придется после этого сидеть и работать сверхурочно. И самой отказаться от этой работы никак нельзя на том основании, что снова может появиться какой-нибудь взломщик!
Не глядя, она сложила распечатку вдоль и швырнула ее в сторону, на груду бумаг.
Между тем, она продолжала думать, что все-таки придется снова задерживаться в вечернее время. Ничего, ведь это случилось две недели назад. Если они даже не нашли его, то все равно — это время человек просто не может жить в здании, прячась где-то беспрестанно. А это здание уже раз десять обшаривали вдоль и поперек.
Но, роясь в бумагах в поисках каких-то данных, она снова наткнулась на тот самый молоток, который, можно сказать, две недели назад спас ей жизнь. Один или два раза за эти две недели, оставаясь на вечернюю работу, она испытывала странное чувство, как будто бы за ней кто-то наблюдает. Она думала об этом и знала, что в здании номер шесть сколько угодна разных закоулков, где можно с успехом спрятаться без риска быть обнаруженным. Вот корпуса анализа и испытаний были двухэтажными, а остальные здания — одноэтажными. А что было на крыше этих зданий, она и понятия не имела. А ведь они были плоскими, там тоже можно было укрыться! Интересно, искали ли охранники нападавшего там? Джоанне несколько раз самой хотелось пробраться на крышу и там проверить, но ее останавливал страх снова столкнуться с незнакомцем. Но Дигби Клейтон — один сумасшедший работник отдела программирования, поднимался туда как он сказал для медитации и видел людей, но все это были его коллеги или сотрудники других отделов.
И это не единственное укрытое место, думала девушка, ступая по ярко освещенному коридору, К примеру, взять гараж, в котором стояли электромобили и микроавтобусы. Попасть туда можно было через двери возле стены складов. А уж если у тебя в кармане полно разменной монеты, то и питаться можно, бросая их в автоматы по продаже еды. До тех пор во всяком случае, подумала девушка, как однообразное питание не прискучит. Она позволила себе даже улыбнуться, несмотря на все свои страхи. Ведь даже в самых хорошо охраняемых сооружениях, как сообщил ей один их сотрудников охраны, крадут все что угодно — от канцелярских скрепок до компьютеров. А уж что стоит спрятаться здесь в каком-нибудь подходящем закоулке и выждать!
Для чего? Для чего, спросила себя Джоанна и тут же сбавила темп походки. Если это был какой-нибудь вор, то ему совсем не было смысла задерживаться здесь, он должен был уйти тем же путем, что и проник сюда. Ведь пока что никому в Сан-Серано даже в голову не приходило забираться в какое-то здание, сидеть там неделями, и лишь после того душить совершенно незнакомого человека.
Но ведь каким же нелогичным представлялось ей поведение многих людей, которые, которые ни с того ни с сего забирались на пожарные вышки и начинали отстреливать отошедших от дел рок-музыкантов и прочих звезд. Какой логикой можно было объяснить такие поступки? А ведь газетные заголовки, возвещающие о подобных безумствах, появляются в газетах чуть ли не каждый день!
Нет, так можно и параноиком стать, если все время думать об одном и том же, — сказала себе девушка.
Но почему именно ты — параноик, а не тот, кто сюда тогда пробрался? Но мысли на другие, более спокойные темы не желали лезть ей в голову, и Джоанна думала только об одном, беспрестанно оглядываясь по сторонам и назад.
Временами на девушку вовсе нападала какая-то вялость. Особенно страшно было ей проходить мимо темных комнат и тех коридоров, которые соединялись с этим, главным. В них тоже не везде горел свет. Хотя она даже и не знала, чего именно она тут так боялась. Наконец на разветвлении главного коридора она остановилась и, держа свой огромный кошелек с вложенным внутрь молотком, остановилась, прислушиваясь. В этом месте стены были отделаны панелями орехового дерева, на которых к аккуратных рамках были развешены фотографии, повествующие о строительстве и истории существования сен-серанского центра. Что интересно, подметила девушка, так это то, что фотографы всегда старались, чтобы в кадр при съемках не попали парковочные стоянки, колючая проволока или смоговые облака над не столь уж далеким Лос-Анджелесом. И благодаря стараниям этих людей всех этих повседневностей бытия на фото не было.
Дальше по коридору справа находился главный компьютерный терминал.
Освещение было полностью включено, хотя не доносилось ни единого голоса. На этой самой металлической двери терминала не металась ни единая тень. После того ночного нападения она каждый день заглядывала в зал терминала, но тут все время было полно людей, занятых своей работой. Некоторые из них удивленно смотрели на нее, но ничего не говорили и не спрашивали. Но ее постоянно неудержимо влекло сюда — может быть, это было то, чего она не сказала охранникам потому, что это было слишком абсурдно. Она была уверена, что ее поднимут на смех, но себе-то самой она могла верить!
От нее теперь потребовались гораздо большие усилия воли, чтобы заставить себя пройти дальше, по уже неосвещенному участку коридора. Джоанна знала, что по натуре она робка, и потому только любопытство, а не мужество, толкнуло ее вперед.
А вся беда в том, говорила она себе, упорно шагая дальше по коридору, что страхи не всегда неуместны. Иногда они оказываются даже очень полезными — для предупреждения ли об опасности, для встряски души. Это как в кино — только там твой собственный страх заменяет пугающая музыка, которая предсказывает, что сейчас что-то должно случиться.
Компьютер был даже не включен. Во мраке комнаты он возвышался, точно великая китайская стена, отмеченный мигающими или просто горящими электрическими лампочками. Лампочки горели и на пультах операторов, и на блоках дополнительно памяти, и даже сияли оба шестифутовых монитора — в темноте это было очень эффектное зрелище. Помнится, Дигби Клейтон все заверял ее, что игра на таком компьютере была сплошным удовольствием.
Серо-белый синтетический пиджак висел на спинке стула, и Джоанна с каким-то щемящим чувством в груди узнала в нем пиджак Гэри Фейрчайлда. Она подумала, что ей лучше убраться отсюда поскорее, пока он не возвратился и не задал резонного вопроса, что она тут делает. Тем более, что она знала, что не умеет давать правдоподобных объяснений. А уж Гэри так и вовсе не поймет ее!
Она прошла еще немного в комнату и опустилась на колени как раз в том месте, где в свое время лежала. Кстати, она могла объяснить, если вдруг ее кто-то тут сейчас застанет, что ищет потерянные контактные линзы или что-то в этом роде. Так, вон на том пульте стояла свеча в старомодном подсвечнике. Кстати, свеча потом так и не была найдена охранниками. В принципе, охранники не отвергали наличие свечи — пользование ею было разумным, поскольку незнакомец, включи он свет, мог запросто встревожить проходящего в определенное время по улице охранника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17