Я оглянулся назад. По последним мусорным кучам свалки передвигались четко обозначенные на фоне огней Парижа черные силуэты, несколько теней метнулись также вправо, туда, куда намеревался идти я, явно с целью перерезать мне путь. Это заставило меня изменить свои планы. Оставалось два выхода: прямо или влево. Я лег на землю так, чтобы мне было лучше разглядеть фигуры врагов на фоне горизонта. Впереди их быть, естественно, не могло, но не было и слева. Я понял, что раз они не потрудились отрезать от меня тот путь – даже не пытались этого делать, – значит там существовала для меня опасность и без них. Поэтому я решился продолжать путь к спасению прямо – по чавкающей под ногами земле.
Дороги не было никакой, а почва была просто ужасной и становилась хуже и ненадежней с каждым моим шагом. Жи­жа, хлюпающая под сапогами, вызывала отвращение. Вскоре я почувствовал, что уровень почвы стал понижаться, словно я спускался по очень пологому склону. Ориентиры становились все выше и выше и вместе с ними поднимался горизонт. Я огляделся – преследователей не было ни сзади, ни с боков. Мне это показалось странным, так как до сих пор они про­двигались по моим следам сквозь кромешную тьму, словно ярким солнечным днем. Сколько раз уже за последние полча­са я корил себя за то, что надел сегодня свой светлый твидовый костюм! Мной овладел ужас, когда я понял, что не вижу своих врагов, которые, притаившись в своей мертвой тишине, спо­койно наблюдают за мной. В надежде, что я буду услышан кем-нибудь, исключая этих призраков, я несколько раз воз­высил свой голос, призывая на помощь. Ответом мне была только тишина, которая давно стала союзником моих недру­гов. Даже эхо, что могло обмануть меня и поощрить усилия к спасению, не раздалось. Несколько времени я стоял на месте, не двигаясь и всматриваясь в одном направлении. Сначала смутно, а потом довольно отчетливо я разглядел какой-то си­луэт, двигавшийся влево от меня. Скоро к нему присоеди­нилось еще несколько смутных фигур. Не было сомнения: меня вновь пытаются отсечь от верного пути!
Я был уверен, что и теперь смогу избежать западни и обыг­раю противника. Собравшись с силами, я рванулся вперед…
Шш-у-ххх!!!
Ноги поскользнулись на какой-то ерунде и я головой впе­ред полетел в дымящийся зловонными парами стоячий водо­ем. Я ушел под теплую воду по локти и не смог удержаться от вскрика ужаса. Никогда не забуду те мгновения, что я стоял в отвратительной жиже, теряя сознание от мерзкого запаха и задыхаясь в белом тумане испарений. Но самое ужасное было то – теперь мне легко войти в положение загнанного зверя, у которого не остается почти никакой надежды, – что я увидел зловещие тени моих врагов, мелькающие не так далеко и обходящие меня со всех сторон.
Удивительно все-таки, как мобилизуется человеческий мозг на работу, когда все тело и нервы парализованы предсмерт­ными инстинктами и паникой. Но не менее удивительно то, что порой в самых безнадежных ситуациях человеку прихо­дят на ум мысли, абсолютно не связанные с его спасением. Так было со мной. Я понимал, что моя жизнь висит на волоске и все зависит от быстроты предпринятых мной действий. Я ви­дел, что с приближением врагов шансов у меня остается все меньше. И тем не менее я почти с восторгом думал о неу­томимости противника. Ведь это все почти сплошь старики! Их молчаливое упорство даже заслуживало некоторого ува­жения. Каковы же они были в молодости!? И каковы же были Веллингтон и Блюхер, если им удалось поразить этих наполе­оновских гвардейцев при Ватерлоо?!
Произвольная работа мысли иногда полезна даже в таких ситуациях. И, к счастью, она не помешала одновременно взвесить и шансы на мое спасение.
Мне хватило мужества признаться самому себе, что пока что я поражен, а мои противники в выигрыше. Они успешно продолжали окружать меня с трех сторон и тем самым скло­няли меня к движению налево, где они не поставили засады и где значит мне угрожало что-то и помимо них. Я, к этому времени уже почти освободившийся от пут трясины, принял невысказанное предложение и устремился налево. Я бежал по более низкому месту, чем мои противники. Почва под ногами была липкая и скользкая, но я знал, что им приходится не легче, и это придавало мне сил. А молодость и крепость ор­ганизма дополняли мои усилия. Так что мне не только удалось снова избежать неминуемой гибели, но и создать между собой и ветеранами приличную дистанцию. Это придало мне духу и сил, я с радостью ощущал свой тренированный организм, и в те же минуты ко мне пришло второе дыхание: работа легких стала ровной и мощной и бег заметно ускорился. Теперь уро­вень почвы постепенно повышался. Я стремительно взбежал по этому склону и оказался на плоской местности с болотистой почвой. Впереди темной тенью возвышалась то ли дамба, то ли насыпь. Я понял, что если мне удастся беспрепятственно достичь этого сооружения, я буду почти в безопасности, так как за ним наверняка начиналась твердая земля и, может быть, даже какая-нибудь дорога. Я на бегу посмотрел по сторонам, но никого не увидел. По болоту пришлось бежать несколько минут, но я старался. Прежде чем я добрался наконец до насыпи, я сильно устал – топкая земля под ногами безжало­стно отнимала у меня силы, которые были еще так нужны! Я взобрался на насыпь, помогая себе руками… Увы, там, где я ожидал увидеть спасение или хотя бы ниточку к спасению, меня ждало новое испытание. Прямо передо мной с земли поднялись несколько темных фигур! Справа и слева они бро­сились на меня. У каждого негодяя в руке раскачивался канат с петлей.
Я был почти в полном окружении. Мне некуда было бе­жать, и конец мой был близок.
К спасению открывался всего лишь один шанс и я восполь­зовался им. За насыпью был еще один стоячий водоем, а вовсе не твердая земля с дорогой. Мне ничего не оставалось, как, увертываясь от веревок, пробежать вперед оставшиеся до во­ды ярды и броситься в нее головой вперед.
В другое время я бы очень страдал от грязи и вони, что окружила меня в воде, но теперь я погрузился в болото так, словно это был кристально чистый горный ручей. Путь к спа­сению – это главное!
Мои преследователи, не долго думая, бросились за мной. Если бы хоть один из них не оставил на берегу свою петлю, мне быстро пришел бы конец: веревка настигла бы меня после первых же двух-трех взмахов. Но они кинули в меня свои канаты с берега, прежде чем броситься за мной, и я услышал всплески воды далеко позади.
Несколько минут отчаянной работы рук и ног – и вот я перебрался через этот водоем. На насыпь противоположного берега я вылезал уже в относительно бодром расположении духа.
Я оглянулся назад. Преследователи неуклонно приближа­лись. Значит, охота не завершена! Мне вновь пришлось лихо­радочно соображать, какой путь выбрать. За насыпью откры­валась туманная болотистая местность, очень похожая на ту, что я только что пересек. Я решил впредь остерегаться и избе­гать подобных мест. Пока я раздумывал, расхаживая по на­сыпи взад-вперед, я вдруг услышал далекий плеск весел о воду. Я прислушался, а когда убедился в том, что не ошибся, закричал и стал размахивать руками.
Ответа не последовало, да и звуки прекратились. Понятно! Моим врагам удалось раздобыть лодку! Едва они показались вблизи слева, я побежал вправо. Я бежал вдоль насыпи и вдруг услышал характерные всплески воды, как будто крысы плюх­нулись в воду. Правда, эти всплески были гораздо громче. Вслед за ними вновь послышались удары весел. Итак, ясно: меня преследуют по воде. Я прибавил шагу. Через некоторое время, оглянувшись, увидел, как погоня причалила к той на­сыпи, вдоль которой я бежал.
Поднялся сильный ветер, вода быстро взволновалась и ста­ла обрушиваться небольшими волнами на насыпь. Я не смот­рел никуда, как только перед собой, ибо поскользнуться для меня значило погибнуть. Через несколько минут я оглянулся. Вдоль насыпи бежало всего несколько человек, гораздо боль­ше их выбралось на болотистую почву, которую я отвергнул. Какую новую опасность это таило для меня, я не знал. Мог только догадываться.
На бегу я обратил внимание на то, что насыпь слегка, поворачивает вправо. Кроме того, водоем, через который я недавно перебрался, вышел из берегов и превратился в бур­ный поток. Насыпь теперь часто захлестывало. С ее противо­положной стороны бушевал другой поток, к которому тоже уже подбирались мои преследователи. Итак, я оказался на своего рода островке.
Положение мое было самым отчаянным, так как я опять оказался в кольце окруживших со всех сторон врагов. Судя по звукам весел, лодка стремительно нагоняла меня. Как будто негодяи знали, что мой конец близок. Впереди не было ника­кой надежды: ни крыши, ни света в окне. Далеко с правой стороны в ночном небе возвышалась какая-то махина, но я не имел понятия о том, что это может быть. На минуту оста­новился, чтобы обдумать дальнейшие действия. Но враги не ждали, они быстро приближались. Наконец, мне показалось, что я придумал выход. Я соскользнул по насыпи вниз и вошел в воду. Быстро загребая руками, я стал приближаться к те­чению, которое, как я предполагал, окажется настолько силь­ным, что сможет отнести меня куда-нибудь. Тучи наконец закрыли собой луну, и все в округе погрузилось в полнейшую тьму. Я снял с себя шляпу и бросил ее плыть по течению, а сам устремился в обратную сторону, приложив все свои силы и крепость духа. Сначала я глубоко поднырнул и постарался проплыть под водой как можно больше. Показавшись снова на поверхности, я оглянулся назад. Моя шляпа преспокойно уно­силась течением все дальше и дальше. Ее быстро нагоняла неустойчивая старенькая лодка, управляемая мощными взма­хами двух весел. Из-за туч показался серп луны, и при его свете я увидел на носу лодки стоящего мужчину. В руках у него был тот самый мясницкий топор, удара которого я избежал еще на свалке. Мерзавец стоял наготове, занеся свое ору­жие для удара. Лодка все приближалась к моей шляпе и нако­нец я увидел, как топор с размаху опустился на нее. Шляпа потонула; убийца по инерции наклонился вперед и вниз, едва не перевернув лодку. Сообщники удержали его, но топор ка­нул на дно потока. Я изо всех сил поплыл к уже видневшейся очередной насыпи и услышал позади себя вскрик гнева и доса­ды и хриплое ругательство:
– Sacre!!!
Это был первый человеческий звук, который мне довелось пока услышать в продолжение всей этой охоты. Несмотря на то, что это был крик угрозы в мой адрес, я воспринял его с благодарностью, потому что он наконец вспорол страшную тишину, которая окружала меня в эту ночь. По крайней мере я теперь не сомневался, что передо мной не призраки, а живые люди. Против людей, даже если их много, я еще мог как-то бороться.
Но раз уж тишина нарушилась, они не стали больше придерживаться своей молчаливой тактики. С лодки на берег и с берега на лодку обменялись несколькими быстрыми репли­ками, произнесенными хриплым приглушенным голосом. Я обернулся опять назад, – какая ошибка! – один из них пой­мал блик лунного света на моем лице и вскрикнул. Он стал показывать в мою сторону руками, и через несколько секунд лодку развернули и погнали за мной. До берега мне оставалось совсем немного, но лодка неслась ко мне гораздо быстрее, чем я плыл к земле. Еще несколько взмахов рук – и я был бы на берегу, но тут я почувствовал, как на меня накатывается нос лодки, и уже ожидал, когда на мою голову обрушится тяжелое весло или какое-нибудь другое орудие. Но несколькими мину­тами раньше я собственными глазами видел, как канул в воду топор, и это несказанно взбодрило меня. Теперь я отчетливо услышал тяжелое дыхание гребцов и хриплый гомон осталь­ных. Неимоверным усилием я достиг берега раньше лодки и сразу же выскочил из воды. У меня не было ни секунды на промедление, так как вслед за мной в берег тяжело врезался нос лодки и оттуда высыпали преследователи. Я вскарабкался на насыпь и бросился бегом влево. В лодке осталось еще двое или трое. Высадив «десант», они отчалили от берега и поплыли в том же направлении, в каком спасался я, – вдоль насыпи. Увидев это, я решил изменить курс, сбежал вниз по насыпи, на противоположную ее сторону, преодолел несколько ярдов топкой почвы и наконец оказался на твердой земле. Передо мной раскинулась равнина и я бросился по ней вперед.
Вскоре через насыпь перебрались и преследователи; они никак не желали отставать. Вдали высилась все та же темная громадина, только сейчас она казалась больше и ближе. Мое сердце радостно забилось: теперь я понял, что это скорее всего крепость Бисетр. С новыми силами я устремился к возвы­шавшимся в ночном небе башням. Я слышал, что все крепост­ные укрепления вокруг Парижа соединены стратегическими дорогами, предназначенными для передвижения войск в вой­ну и затопленными в обычное время, чтобы их не обнаружил противник. Я понимал: выйди я на одну из таких дорог – и я спасен.
1 2 3 4 5