— Послушай, — сказал Сэвэдж. — Там, в доме… Я не пошел к тебе на выручку сразу, потому что…
— Ты был обязан в первую очередь позаботиться о безопасности нашего принципала.
— Верно. Нашего принципала. Я все сделал инстинктивно. Это никак не касалось тех чувств, которые я к ней испытываю.
— А если бы она не была нашим принципалом, а просто твоей любимой?
Сэвэдж не знал, что ответить.
— В этом случае, я думаю, нам повезло.
— Да, — Сэвэдж был в отчаянии, но чувствовал глубокую признательность к Акире за то, что он выручил его из тяжелого положения. — Исключительно повезло.
— Каким же образом им удалось проникнуть в дом? На всех стенах — детекторы вторжения, — Акира прошел мимо пруда, не глядя на плавающий в нем труп. Дойдя до задней стены, он пошел вправо.
Сэвэдж дошел вместе с ним до угла. Стена завернула.
Через пятнадцать секунд они добрались до веревки, вкопанной в песок. Веревка тянулась к крыше четырехэтажного дома, видневшегося из-за стены. Акира стал раскапывать песок. В земле появился короткий болт.
— Выстрелили из арбалета с крыши дома, — сказал Акира. — Хотя, нет, арбалет бы тут не потянул… Видимо, устройство имело звукопоглотитель. Либо это, либо очень мощную систему, что-то вроде катапульты, которую Кури не услышал.
— Они спустились, не коснувшись стены, — продолжил Сэвэдж. — Но ведь и в доме есть детекторы вторжения. Как им удалось забраться?
Акира уныло пошел к дому.
— Кури их сам впустил.
— Что? А я думал, он у тебя на доверии.
— Без сомнения. — Они подошли к заднему крыльцу. Акира указал на тело Кури. — Заметь, как он лежит. Дверь открыта. Кури наполовину в доме, наполовину на крыльце. На животе. Головой в коридоре, — они подошли к телу ближе. — На спине — кровь. Дырка от пули.
— Значит, когда он входил в дом, ему выстрелили в спину, — сказал Сэвэдж.
Акира встал на колени и потрогал Кури за плечо. Голос был глух от печали и горя.
— Это лишь подтверждает мое предположение. Возле ванны на крыльце есть выключатель, отключающий детекторы. После нескольких часов непрерывного стояния Кури решил войти в дом, видимо, в туалет. Когда он отключил датчики и открыл дверь — его пристрелили.
А последний, отчаянный вдох, видимо, и был тем кашлем, который я услышал, подумал Сэвэдж. Звуки отпираемой двери и падения тела Кури разбудили меня, но спросонья я не был уверен в том, что их слышал.
— В Японии ведется очень строгий учет огнестрельного оружия, — сказал Акира. — Вот почему Кури был вооружен мечом, который впоследствии забрал человек, который теперь плавает в пруду. Судя по всему, Кури намеревался после того, как войдет в дом, снова задействовать датчики. Обрати внимание на пятно мочи вокруг его бедер, — Акира погладил Кури по голове. — Друг мой, мой маленький дружок, почему ты так сглупил? Сколько раз я повторял, чтобы ты не смел покидать свой пост. Перед тем, как заступить на стражу, сходи в туалет, а если нужда станет нестерпимой — мочись в одежду. Бесшумно. То неудобство, что ты испытаешь, — ничто по сравнению с нуждой выполнить свои профессиональные обязательства защитника. Как же так, Кури? Неужели я так плохо тебя обучал? Неужели я был недостоин называться твоим сэнсеем? — плечи Акиры тяжело вздымались. Он всхлипнул, наклонился и поцеловал Кури в шею.
Сэвэдж смотрел, понимая, что ничем помочь нельзя. Он ничего не мог ни сделать, ни сказать. Любые успокаивающие слова казались в данном случае патетически бестактными.
Наконец, сострадание все-таки подсказало нужный ход. Никаких речей. Никаких объяснений. Никаких попыток принизить значение потери или подойти к ней неразумно. Два идущих из глубины слова объяснят все, что он чувствует.
— Мне жаль, — и Сэвэдж сжал вздымающиеся плечи Акиры руками.
Вытирая слезы, пытаясь обрести утерянное дыхание, Акира постарался сказать как можно более твердо:
— Домо аригато.
Какое-то движение в коридоре привлекло внимание Сэвэджа. Оторвав взгляд от Акиры, он увидел стоящую над телом Кури Эко. По лицу ее катились слезы. Медленно опустившись на колени, а затем сев на пол, она положила на руки голову внука и стала его убаюкивать.
Сэвэдж почувствовал, что воздух… ему не хватает воздуха.
Но тут, словно сомнамбула, из темноты дальней комнаты вышла Рэйчел. Ее лицо было неестественно бледным, черты лица, казалось, осели вниз, а глаза остекленели от шока.
Она, ничего не понимая, смотрела прямо перед собой и, похоже, не замечала находящихся прямо перед ней Эко, Акиру, гладящего Кури по волосам, Сэвэджа, держащего Акиру за плечи.
Невидящие глаза, не моргая, смотрели в сторону сада.
“Боже мой, — подумал Сэвэдж. Он содрогнулся, увидев повисшие по бокам руки, и вдруг понял, что в одной из них пистолет и что его глушитель направлен ей прямо в правую ступню. — После того, как мы с Акирой выскочили из дома, она, видимо, зашла в мою комнату. И обнаружила возле второго трупа пистолет.
А ведь я ей приказал находиться возле дома.
Почему она не послушалась? Что делала с этим пистолетом?”
Чувствуя за ушами какое-то неприятное давление, Сэвэдж осторожно выпрямился. Опасаясь, что напугает Рэйчел, а она дернется и инстинктивно выстрелит, он двигался медленно. Аккуратно прошел мимо Акиры, Кури и Эко и осторожно взял ее руки в свои. Подняв пистолет так, что он дулом уперся в стену, Сэвэдж снял палец Рэйчел с курка и разжал захват на рукоятке.
— Вот так, — сказал он. Расслабив плечи, положил пистолет на пол. — Так-то лучше. Я понимаю, ты испугалась, но брать пистолет не стоило. Ты могла нечаянно выстрелить в себя. Или в кого-нибудь из нас.
Она ничего не ответила, даже не подала знака, что слышит, продолжая смотреть в ночной сад.
— Прежде, чем ты снова возьмешься за пистолет, — продолжал Сэвэдж, — я обучу тебя, как с ним надо обращаться.
— Знаю, — прошептала Рэйчел.
— Знаешь?
— Как с ним обращаться.
— Ну, конечно, конечно. — Сэвэдж надеялся, что фраза не прозвучала издевательски.
— Отец обучал, — несмотря на то, что она стояла совсем рядом, шепот Рэйчел звучал словно из дальней дали.
Сэвэдж ждал, обняв ее за плечи. Ее спина была очень странно и неприятно напряжена.
— Винтовки, пистолеты, дробовики. Каждое воскресенье — стрельба по тарелочкам. Однажды он заставил меня убить фазана, — ее передернуло.
— Это было давно, — стал успокаивать ее Сэвэдж. — То, что произошло сегодня ночью — кончено. Теперь ты в безопасности.
— Всего лишь на мгновение. Но преследование никогда не закончится. Придут следующие. За ними следующие.
— Ты ошибаешься, — сказал Сэвэдж. — Когда-нибудь это закончится. Мы заставим их исчезнуть. Я буду тебя защищать.
— Пришлось… взять оружие. Трое.
— Я не понимаю, что…
Когда до Сэвэджа дошло, что именно Рэйчел имела в виду, его потрясло с такой силой, как и ее.
— Трое?
Она стала медленно поворачиваться, примерно на дюйм за секунду. Казалось, движется не она, а секция пола под ней. Рэйчел безжизненно уставилась в черноту коридора.
Потрясенный, Сэвэдж взял пистолет и двинулся в дом. Обнаружив выключатель, он зажег свет. Зажмурившись от внезапной вспышки, он вошел в свою комнату через дырку в стене. Труп в темной одежде: работа Акиры. Кровь пропитала грудь, но этот выстрел был сделан напарником, когда тот стрелял в Акиру, но промахнулся.
Трое?
Сэвэдж заглянул в комнату Рэйчел, но никого не увидел. Чувствуя дурноту, зашел в следующую комнату, но она оказалась пустой. Несколько секунд он смотрел на стену, на которой висели самурайские мечи, и на пустое место, откуда он снял один.
Сэвэдж открыл перегородку и вышел в коридор. В дальнем конце, не шевелясь, стояла Рэйчел. Словно в трансе, она повернулась к нему и встала спиной к Акире и Эко, которые горевали над телом Кури.
— Рэйчел, ты уверена?
И тут он увидел пустые гильзы на матах между своей комнатой и комнатой Акиры. Держа пистолет наготове, Сэвэдж подошел к распахнутой перегородке.
В комнате на спине лежал человек в темной одежде: его глаза были удивленно раскрыты. Везде — кровь, грудь изодрана в клочья. Возле ступней — пустые гильзы.
Некоторые были выпущены из пистолета убийцы, когда тот стрелял в Акиру.
“Сколько раз он выстрелил?” — думал Сэвэдж.
Четыре, может быть, пять раз. В тот момент происходило так много, что Сэвэдж просто не запомнил. Чувствуя онемение от сделанного открытия, он медленно вытащил магазин из рукоятки пистолета.
Он оказался пустым.
Оттянул затвор. Патронник тоже оказался пустым. Пистолет был смоделирован таким образом, что, когда вылетала последняя гильза, затвор назад не вставал. Вот, что его провело. Рэйчел, видимо, нажала на кнопку, затвор встал на место, и Сэвэджу показалось, что пистолет заряжен.
“Боже, — подумал он. Он осмотрел след, оставленный пустыми гильзами, ведущий в его комнату, в коридор и дальше, в комнату Акиры. — Видимо, третий убийца прятался, в этом доме. Он понял, что налет не удался. Рэйчел вошла в мою комнату, — размышлял Сэвэдж, — подняла пистолет и тут увидела или услышала его. И начала стрелять в него, и стреляла, пока пистолет не выплюнул последнюю пустую гильзу; она передвигалась из комнаты в коридор, а затем, уже в комнате Акиры, стояла над ним, продолжая стрелять”.
“Боже, — повторил про себя Сэвэдж. — Она была так напугана, что потеряла осторожность. Ничего удивительного, что бедняжка смахивает на зомби. Но не оттого, что на нас напали. А…”
Сэвэдж вышел в коридор и крепко прижал женщину к себе.
— У тебя не было иного выхода.
Ее руки не пошевелились. Тело не расслабилось.
— Рэйчел, тебе пришлось защищаться. Подумай об этом. Тебя бы он точно убил. Ты спасла жизнь Акире, Эко и мне. Ты все сделала правильно.
Ее грудь тяжело вздымалась, терлась о его грудь.
— Трупы. Куда бы мы не приехали, начинают умирать люди… Теперь и я убийца.
Добавлять — из-за тебя, из-за того, что я осталась с тобой, из-за того, что полюбила тебя — ей не пришлось.
“Вот плата за любовь”, — подумал Сэвэдж.
— Я ведь не просто его убила, а разнесла на части, — продолжила Рэйчел.
И наконец ее прорвало: она заплакала. Ее слезы мочили пижамную куртку Сэвэджа, прожигали кожу насквозь.
“Потому что я позволил тебе остаться, — думал Сэвэдж. — Это моя вина. Я позволил вовлечь себя в нормальные человеческие отношения. Кури — не единственный, кто совершил ошибку.
Черт, я нарушил столько правил!..
Если бы Рэйчел была моим принципалом, а не любовницей, тогда бы я знал, как поступить! Я был бы обязан оставаться с ней! Акира знал, какому риску он подвергался. Но так как я не знал, кого защищаю — принципала или любовницу, — то почувствовал себя виноватым по отношению к Акире.
Акира. Вот еще одно нарушенное правило. Защитник не должен дружить с другим защитником! Потому что тогда становится непонятно, кого защищать: принципала или друга!
Черт, что за каша.
Я не должен был бежать на помощь к Акире. Следовало обыскать весь проклятый дом и убедиться, что в нем не осталось живых убийц. Рэйчел была вынуждена застрелить его только потому, что я все изгадил”.
Рэйчел забилась в конвульсиях.
Сэвэдж сильнее прижал ее к себе.
— Рэйчел, мне очень жаль.
“Да, за одну ночь я вторично произношу эти слова”, — подумал он.
Сколько еще раз их придется говорить?
— Все это произошло по моей, и только по моей вине, — сказал он ей.
Сэвэдж собирался добавить, что чем скорее ты от меня уберешься, тем для тебя же будет лучше. Но она его удивила, обвив шею руками.
— Это из-за тех, кто послал сюда этих людей. Они заставили меня убить, — сказала она. — Боже, помилосердствуй, я хочу, чтобы они заплатили. Я так зла, что могла бы убить еще многих.
Этот взрыв поразил Сэвэджа. Нахмурившись, он смотрел из-за плеча женщины, как в конце коридора Акира и Эко осторожно притрагивались к телу Кури.
Акира поднялся на ноги, дрожа от горя, и, встав лицом к саду, произнес глубоким прочувствованным голосом:
— Пятнадцать лет мой отец бился над тем, чтобы создать этот сад. Я почти столько же продолжал это дело. Посмотрите. Следы разрушили идеальные волны песка. Везде кровь. Пруд загажен. Усилия половины человеческой жизни сведены на нет. Пославший сюда этих трусов лишен благородства, и не заслуживает того, чтобы с ним обращались как с достойным противником. Когда я его отыщу, то убью с презрением в душе, разрублю на куски и брошу в море. И не будет его душе покоя, и не воссоединится она с душами его предков. Клянусь, что сделаю это за то, что они сделали с садом моего отца. — Акира выдохнул воздух. — И с Кури.
Ярость Акиры, смешанная с яростью Рэйчел, тяжестью легла на сердце Сэвэджа. Клятвы мести застудили кровь в его жилах. Как сказала Рэйчел? Трупы… Где бы мы не появлялись, там сразу начинают умирать люди. Да, столько смертей, думал он. Мы как в ловушке. Когда-то я верил тому, чему меня учил Грэм, в то, что месть — дело благородное. А теперь? Эта горечь в голосе Рэйчел. Свирепость в лице Акиры. То, что мы делаем для того, чтобы выжить в этом кошмаре, — убьет нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72