Поэтому я выбрал бизнесменов. Вот у кого деньги, думал я, и после волны терроризма в семидесятых сколотил огромное состояние.
Несмотря на двадцать проведенных в Америке лет, Грэм так и не избавился от английского акцента, и речь его была довольно занимательной смесью американских и английских выражений.
— Некоторые бизнесмены, которых мне пришлось защищать, — Грэм сложил губы бантиком, — были всего лишь залезшим в классные костюмчики от братьев Брукс хулиганьем. Элегантный фасад. И никакого класса. Ничуть не походили на тех аристократов, на которых я привык работать. Но вот чему я выучился: защитник обязан подавлять свои суждения о нанимателе. Если позволить возобладать негодованию — сделаешь бессознательную ошибку, которая приведет к смерти клиента.
— Значит, по-твоему, защитник вообще не должен ни в чем осуждать клиента?
— Это слишком большая роскошь. Если бы мы работали только на тех, кого безоговорочно одобряем, то сидели бы на мели. У каждого свои недостатки. Но все-таки в своем выборе я придерживался минимальных стандартов. Никогда не помогал торговцам наркотиков, оружием, террористам, мафиози, развратителям малолетних, людям, избивающих своих жен, и членам различных военных группировок. Мне бы просто не удалось подавить своего отвращения к ним, чтобы защищать. Но если у тебя нет полной уверенности в том, что ты имеешь дело со стопроцентным злом, — то ты не вправе судить своего клиента. Конечно, ты всегда волен отказаться от работы, если предложенная сумма кажется несерьезной или же дело чересчур опасным. Наша терпеливость вовсе не означает полной лопоухости. Прагматизм. Вот на чем все зиждется. Способность притерпеться к обстоятельствам.
Грэму доставляло неизмеримое наслаждение пофилософствовать на подобные темы и, несмотря на запрещение кардиолога, закурить неимоверную сигару, дым от которой облаком окутал его лысую голову.
— Ты когда-нибудь задавал себе вопрос, а почему, собственно, я выбрал тебя в ученики?
— Видимо, из-за подготовки, которую я получил в SEALs.
— Да, подготовка впечатляющая, нет слов. Когда ты пришел ко мне, я увидел мощного парня, привыкшего к стрессам и смертельным ситуациям. Достойное одобрения прошлое. Многообещающий экземпляр. Разумеется, пока сырой материал. Я бы даже сказал — грубо очищенный. Только не обижайся, пожалуйста. Ведь я собираюсь сделать комплимент. Разумеется, SEALs — одна из самых лучших группировок коммандос в мире, хотя мой САС — сам по себе уникален, — Глаза Грэма сверкнули. — Но военные настаивают на строжайшем подчинении приказам, в то время, как защитник — лидер, действующий самостоятельно. Или, если быть более конкретным, защитник приходит со своим нанимателем в состояние определенного равновесия, командуя и подчиняясь, позволяя клиенту делать все, чего он захочет, но настаивая на том, как он должен это делать. Подобные отношения называются симбиозом.
Сэвэдж сухо заметил:
— Это слово мне знакомо.
— Отдавать и брать, — сказал Грэм, — Защитник предлагает услуги военного специалиста — верно. Но ко всему прочему он должен обладать способностями и умением дипломата. И прежде всего быть существом думающим. Так вот, твой ум — вот что меня в тебе привлекло. Ты подал в отставку из SEALs…
— Потому что был не согласен с тем, что произошло на Гренаде.
— Да, да, вторжение армии Соединенных Штатов на этот крошечный островок в Карибском море. Вот уже несколько лет, как ты работаешь на меня, а день интервенции, насколько мне помнится, — двадцать пятое октября тысяча девятьсот восемьдесят третьего года.
— Твоя память, как всегда, превосходна.
— Так как я британец, то безотчетно точен. Шесть тысяч американских солдат — соединенные силы рейнджеров, морских пехотинцев, SEALs и Восемьдесят Второй Объединенной Десантной — атаковали Гренаду с тем, чтобы спасти тысячу американских студентов-медиков, взятых в плен советскими и кубинскими частями.
— Предположительно захваченных в плен.
— В твоем голосе ничуть не меньше злости, чем в день, когда мы с тобой увиделись впервые. Ты до сих пор считаешь, что вторжение было неоправданным?
— Если быть совершенно точным, то на острове действительно не все было в порядке. Государственный переворот сместил премьер-министра — он был прокубинским лидером — но на его место встал марксист. А это просто разные оттенки красного. Переворот вызвал гражданские беспорядки. Сто сорок демонстрантов были застрелены местными солдатами. И бывшего премьера убили. Но ведь американские студенты-медики остались в своей коммуне, и ни один из них не был ранен. Так что, на самом деле просто-напросто два политика-коммуниста стали драться за власть. Я не знаю, почему американские студенты изучали медицину на прокубинском острове, но переворот вовсе не угрожал латиноамериканскому балансу.
— А как начет кубинских, восточно-немецких, северокорейских, ливийских, болгарских и советских технических специалистов, оказавшихся на самом деле обыкновенными солдатами?
— Ну, это просто преувеличение американской разведки. Лично я видел солдат только местной армии да кубинских строителей. Верно, когда началось вторжение, кубинцы похватали ружья и стали драться так, словно имели военную подготовку, но скажи на милость, какой молодой кубинец ее не имеет?
— А выстроенная взлетная полоса в десять тысяч футов, способная принимать бомбардировщики дальнего радиуса действия?
— Я видел полосу, но она была в два раза короче и вполне подходила для приема туристских и торговых самолетов. Вся оккупация оказалась эстрадным шоу. Соединенные Штаты выглядели недееспособными, когда в семьдесят девятом Иран захватил в качестве заложников сотрудников нашего посольства в Тегеране. Рейган победил Картера на выборах только потому, что оповестил всех, что если американцам снова начнут угрожать, то они поведут себя соответственно. Сразу после переворота на Гренаде арабский террорист вогнал грузовик, начиненный взрывчаткой, в бараки американской морской пехоты в охваченном войной Ливане. Двести тридцать солдат, выполнявших мирную наблюдательную миссию, были убиты. И что произошло? Ведь на эту омерзительную акцию Рейган не стал отвечать, применять к Ливану репрессалии. А потому, что ситуация на Среднем Востоке оказалась чересчур сложной. Что ему оставалось делать, чтобы сохранить мину при плохой игре? Правильно: послать американские военные силы в Карибский бассейн, дабы спасти предполагаемых американских военнопленных.
— Но американцы осознали события на Гренаде как борьбу за свободу, значительную победу Соединенных Штатов над силами коммунизма в Западном полушарии.
— Потому что репортеров не пускали в зону оккупации. Единственные журналисты, прибывшие на остров, представляли военные издания. На гражданке такай поворот называется ложью. А в политике — дезинформацией.
— Верно, — согласился Грэм. — Дезинформацией. Вот слово, которого я дожидался. Как я уже упоминал, меня привлек в тебе ум. Способность отступать от военизированного образа мыслей, осознавать правду и думать о ситуации отвлеченно. Так почему твоя реакция на вторжение была столь резко отрицательной?
— Ты отлично знаешь, почему. Я был в первом отряде, нанес удар по острову. Нас сбросили на парашютах с транспортного самолета. И на парашютах же были спущены плоты, потому что мы должны были войти на остров с моря. Но Морфлот неверно оценил погодные условия. Ветер оказался намного сильнее, чем предсказывали. А ночью волны были такими огромными, что плотов мы не обнаружили. И множество моих друзей утонули, прежде чем мы добрались до плотов.
— Геройски погибли.
— Да.
— Во имя процветания родной страны.
— Во имя процветания президента-киноактера, пославшего нас в бой, чтобы самому прослыть героем.
— И ты с отвращением отказался продолжать службу в Военно-Морских Силах, несмотря на подмазку в пятьдесят тысяч, предложенную военным ведомством. Но, несмотря на подобное предложение, бывший рекрут SEALs, один из лучших специалистов своего дела, должен назначить себе цену.
— Мне не хотелось быть наемником.
— И правильно. Тебе необходимо было занять более высокое положение. Ты был мудр, осознав, что твое назначение — быть не солдатом, а защитником.
Грэм откинулся на спинку кресла за огромным столом из красного дерева и удовлетворенно запыхал сигарой. Несмотря на тучность, он носил идеально пошитые костюмы, сводящие к минимуму его дородность: серый в тончайшую полоску костюм и жилет, галстук приглушенных темно-бордовых тонов и изысканный голубенький платочек, который всегда был изящно заткнут в кармашек пиджака.
— Галстук не должен подбираться под цвет платка, и наоборот, — настойчиво повторял он Сэвэджу, инструктируя, как должно одеваться охраннику, когда он сопровождает именитого клиента на полуофициальное заседание или банкет. — Носи такую же одежду, что и окружающие, но не вздумай выбирать костюм, который был бы более элегантен, чем костюм твоего клиента.
Соответственно выбранная одежда была одним из многих пунктов, которым обучал Грэм Сэвэджа, втолковывая ему правила поведения исполнительного защитника. Занятия оказались куда более сложными, чем представлялось Сэвэджу, когда он впервые пришел к своему будущему наставнику в конце восемьдесят третьего года, но к чести бывшего десантника стоило заметить, что он и не предполагал, будто отменная физическая и военная подготовка окажутся всем, что ему понадобится на новой работе. Совсем наоборот. Подготовка Сэвэджа в подразделениях коммандос обучила его ценности того, чего он не знал, и тщательнейшей подготовки к любому заданию. Знание — сила. Неосведомленность — смерть. Вот почему он пришел к Грэму — чтобы избавиться от незнания и выучиться у первоклассного эксперта всем тонкостям новой профессии.
Оружие. Сэвэджу не требовалось понуканий в этом отношении. Не существовало оружия — огнестрельного, взрывчатого, стреляющих и обыкновенных ручек и даже струн от роялей — которым Сэвэдж не смог бы воспользоваться.
Но вот техника наблюдения?.. Обучение Сэвэджа касалось нападения, а не слежки.
А подслушивающие устройства?.. Так называемые “жучки”. Про жучков Сэвэдж знал только то, что они являются в джунглях разносчиками всякой заразы и их трудно выковырять из болячки, но не то, что их можно ставить в телефоны, лампы, стены.
А маневренное вождение машины?.. Сэвэдж никогда не уклонялся от противника. Он всегда нападал. А езда сводилась к перевозке в кузове грузовика к близлежащему аэродрому, с которого их перебрасывали на место назначения. В остальном же, вождение автомобиля было развлечением, когда во время увольнительной Сэвэдж во взятом напрокат “корвете” шнырял из бара в бар, пока не подоспевало время возвращаться в часть.
— Развлечение? — Грэм подмигнул. — От этого барахла я тебя излечу. И запомни, что вызывающие средства передвижения запрещены раз и навсегда. Что касается баров, то будешь умеренно выпивать: белое вино — хорошее белое вино или хорошее сухое красное — во время еды, но на задании — никогда. Куришь?
Сэвэдж курил.
— С этим покончено. Как ты сможешь уловить угрозу принципалу…
— Кому?
— Принципалу. В той профессии, которой, как ты уверяешь, хочешь обучиться, клиент называется принципалом. Самое подходящее название. Ты должен проявлять по отношению к своему принципалу постоянную заботу, беспокоиться о нем. А как ты сможешь засечь угрозу, когда твои руки заняты сигаретами? Зажигалками? И прочим? Думаешь, я себе противоречу, так как курю эту вот сигарищу? Но я свое уже отработал, и поменял профессию защитника на профессию преподавателя и заботливого дяди, спасающего своих учеников от безработицы. За определенную плату, разумеется. Но ты, как ты собираешься защищать принципала, если твои руки заняты сигаретой? Да, учить тебя придется многому.
— Так научи.
— Для начала ты должен доказать, что ты того стоишь.
— Каким образом?
— Почему ты решил стать…
— …телохранителем?
— Исполнительным защитником. Телохранитель — головорез. Защитник — художник. Так почему же ты выбрал именно эту профессию?
Привыкший к унизительным окрикам военных инструкторов, Сэвэдж не обратил внимания на грэмовский взрыв. Вместо того, чтобы оскорбиться, он принялся перебирать в голове мотивы, приведшие его сюда, и стараясь выбрать подходящие слова, чтобы описать свои инстинктивные намерения.
— Чтобы быть полезным.
Грэм поднял брови вверх.
— Не худший из возможных ответов. Развей эту мысль.
— В мире слишком много боли.
— Почему бы не присоединиться к Корпусу Мира?
Сэвэдж подтянулся.
— Потому что я солдат.
— Который теперь хочет стать защитником? Членом комитатус. А, вижу, название тебе незнакомо. Неважно. Скоро ты все поймешь… Потому что я решил принять тебя в ученики. Вернешься сюда через неделю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Несмотря на двадцать проведенных в Америке лет, Грэм так и не избавился от английского акцента, и речь его была довольно занимательной смесью американских и английских выражений.
— Некоторые бизнесмены, которых мне пришлось защищать, — Грэм сложил губы бантиком, — были всего лишь залезшим в классные костюмчики от братьев Брукс хулиганьем. Элегантный фасад. И никакого класса. Ничуть не походили на тех аристократов, на которых я привык работать. Но вот чему я выучился: защитник обязан подавлять свои суждения о нанимателе. Если позволить возобладать негодованию — сделаешь бессознательную ошибку, которая приведет к смерти клиента.
— Значит, по-твоему, защитник вообще не должен ни в чем осуждать клиента?
— Это слишком большая роскошь. Если бы мы работали только на тех, кого безоговорочно одобряем, то сидели бы на мели. У каждого свои недостатки. Но все-таки в своем выборе я придерживался минимальных стандартов. Никогда не помогал торговцам наркотиков, оружием, террористам, мафиози, развратителям малолетних, людям, избивающих своих жен, и членам различных военных группировок. Мне бы просто не удалось подавить своего отвращения к ним, чтобы защищать. Но если у тебя нет полной уверенности в том, что ты имеешь дело со стопроцентным злом, — то ты не вправе судить своего клиента. Конечно, ты всегда волен отказаться от работы, если предложенная сумма кажется несерьезной или же дело чересчур опасным. Наша терпеливость вовсе не означает полной лопоухости. Прагматизм. Вот на чем все зиждется. Способность притерпеться к обстоятельствам.
Грэму доставляло неизмеримое наслаждение пофилософствовать на подобные темы и, несмотря на запрещение кардиолога, закурить неимоверную сигару, дым от которой облаком окутал его лысую голову.
— Ты когда-нибудь задавал себе вопрос, а почему, собственно, я выбрал тебя в ученики?
— Видимо, из-за подготовки, которую я получил в SEALs.
— Да, подготовка впечатляющая, нет слов. Когда ты пришел ко мне, я увидел мощного парня, привыкшего к стрессам и смертельным ситуациям. Достойное одобрения прошлое. Многообещающий экземпляр. Разумеется, пока сырой материал. Я бы даже сказал — грубо очищенный. Только не обижайся, пожалуйста. Ведь я собираюсь сделать комплимент. Разумеется, SEALs — одна из самых лучших группировок коммандос в мире, хотя мой САС — сам по себе уникален, — Глаза Грэма сверкнули. — Но военные настаивают на строжайшем подчинении приказам, в то время, как защитник — лидер, действующий самостоятельно. Или, если быть более конкретным, защитник приходит со своим нанимателем в состояние определенного равновесия, командуя и подчиняясь, позволяя клиенту делать все, чего он захочет, но настаивая на том, как он должен это делать. Подобные отношения называются симбиозом.
Сэвэдж сухо заметил:
— Это слово мне знакомо.
— Отдавать и брать, — сказал Грэм, — Защитник предлагает услуги военного специалиста — верно. Но ко всему прочему он должен обладать способностями и умением дипломата. И прежде всего быть существом думающим. Так вот, твой ум — вот что меня в тебе привлекло. Ты подал в отставку из SEALs…
— Потому что был не согласен с тем, что произошло на Гренаде.
— Да, да, вторжение армии Соединенных Штатов на этот крошечный островок в Карибском море. Вот уже несколько лет, как ты работаешь на меня, а день интервенции, насколько мне помнится, — двадцать пятое октября тысяча девятьсот восемьдесят третьего года.
— Твоя память, как всегда, превосходна.
— Так как я британец, то безотчетно точен. Шесть тысяч американских солдат — соединенные силы рейнджеров, морских пехотинцев, SEALs и Восемьдесят Второй Объединенной Десантной — атаковали Гренаду с тем, чтобы спасти тысячу американских студентов-медиков, взятых в плен советскими и кубинскими частями.
— Предположительно захваченных в плен.
— В твоем голосе ничуть не меньше злости, чем в день, когда мы с тобой увиделись впервые. Ты до сих пор считаешь, что вторжение было неоправданным?
— Если быть совершенно точным, то на острове действительно не все было в порядке. Государственный переворот сместил премьер-министра — он был прокубинским лидером — но на его место встал марксист. А это просто разные оттенки красного. Переворот вызвал гражданские беспорядки. Сто сорок демонстрантов были застрелены местными солдатами. И бывшего премьера убили. Но ведь американские студенты-медики остались в своей коммуне, и ни один из них не был ранен. Так что, на самом деле просто-напросто два политика-коммуниста стали драться за власть. Я не знаю, почему американские студенты изучали медицину на прокубинском острове, но переворот вовсе не угрожал латиноамериканскому балансу.
— А как начет кубинских, восточно-немецких, северокорейских, ливийских, болгарских и советских технических специалистов, оказавшихся на самом деле обыкновенными солдатами?
— Ну, это просто преувеличение американской разведки. Лично я видел солдат только местной армии да кубинских строителей. Верно, когда началось вторжение, кубинцы похватали ружья и стали драться так, словно имели военную подготовку, но скажи на милость, какой молодой кубинец ее не имеет?
— А выстроенная взлетная полоса в десять тысяч футов, способная принимать бомбардировщики дальнего радиуса действия?
— Я видел полосу, но она была в два раза короче и вполне подходила для приема туристских и торговых самолетов. Вся оккупация оказалась эстрадным шоу. Соединенные Штаты выглядели недееспособными, когда в семьдесят девятом Иран захватил в качестве заложников сотрудников нашего посольства в Тегеране. Рейган победил Картера на выборах только потому, что оповестил всех, что если американцам снова начнут угрожать, то они поведут себя соответственно. Сразу после переворота на Гренаде арабский террорист вогнал грузовик, начиненный взрывчаткой, в бараки американской морской пехоты в охваченном войной Ливане. Двести тридцать солдат, выполнявших мирную наблюдательную миссию, были убиты. И что произошло? Ведь на эту омерзительную акцию Рейган не стал отвечать, применять к Ливану репрессалии. А потому, что ситуация на Среднем Востоке оказалась чересчур сложной. Что ему оставалось делать, чтобы сохранить мину при плохой игре? Правильно: послать американские военные силы в Карибский бассейн, дабы спасти предполагаемых американских военнопленных.
— Но американцы осознали события на Гренаде как борьбу за свободу, значительную победу Соединенных Штатов над силами коммунизма в Западном полушарии.
— Потому что репортеров не пускали в зону оккупации. Единственные журналисты, прибывшие на остров, представляли военные издания. На гражданке такай поворот называется ложью. А в политике — дезинформацией.
— Верно, — согласился Грэм. — Дезинформацией. Вот слово, которого я дожидался. Как я уже упоминал, меня привлек в тебе ум. Способность отступать от военизированного образа мыслей, осознавать правду и думать о ситуации отвлеченно. Так почему твоя реакция на вторжение была столь резко отрицательной?
— Ты отлично знаешь, почему. Я был в первом отряде, нанес удар по острову. Нас сбросили на парашютах с транспортного самолета. И на парашютах же были спущены плоты, потому что мы должны были войти на остров с моря. Но Морфлот неверно оценил погодные условия. Ветер оказался намного сильнее, чем предсказывали. А ночью волны были такими огромными, что плотов мы не обнаружили. И множество моих друзей утонули, прежде чем мы добрались до плотов.
— Геройски погибли.
— Да.
— Во имя процветания родной страны.
— Во имя процветания президента-киноактера, пославшего нас в бой, чтобы самому прослыть героем.
— И ты с отвращением отказался продолжать службу в Военно-Морских Силах, несмотря на подмазку в пятьдесят тысяч, предложенную военным ведомством. Но, несмотря на подобное предложение, бывший рекрут SEALs, один из лучших специалистов своего дела, должен назначить себе цену.
— Мне не хотелось быть наемником.
— И правильно. Тебе необходимо было занять более высокое положение. Ты был мудр, осознав, что твое назначение — быть не солдатом, а защитником.
Грэм откинулся на спинку кресла за огромным столом из красного дерева и удовлетворенно запыхал сигарой. Несмотря на тучность, он носил идеально пошитые костюмы, сводящие к минимуму его дородность: серый в тончайшую полоску костюм и жилет, галстук приглушенных темно-бордовых тонов и изысканный голубенький платочек, который всегда был изящно заткнут в кармашек пиджака.
— Галстук не должен подбираться под цвет платка, и наоборот, — настойчиво повторял он Сэвэджу, инструктируя, как должно одеваться охраннику, когда он сопровождает именитого клиента на полуофициальное заседание или банкет. — Носи такую же одежду, что и окружающие, но не вздумай выбирать костюм, который был бы более элегантен, чем костюм твоего клиента.
Соответственно выбранная одежда была одним из многих пунктов, которым обучал Грэм Сэвэджа, втолковывая ему правила поведения исполнительного защитника. Занятия оказались куда более сложными, чем представлялось Сэвэджу, когда он впервые пришел к своему будущему наставнику в конце восемьдесят третьего года, но к чести бывшего десантника стоило заметить, что он и не предполагал, будто отменная физическая и военная подготовка окажутся всем, что ему понадобится на новой работе. Совсем наоборот. Подготовка Сэвэджа в подразделениях коммандос обучила его ценности того, чего он не знал, и тщательнейшей подготовки к любому заданию. Знание — сила. Неосведомленность — смерть. Вот почему он пришел к Грэму — чтобы избавиться от незнания и выучиться у первоклассного эксперта всем тонкостям новой профессии.
Оружие. Сэвэджу не требовалось понуканий в этом отношении. Не существовало оружия — огнестрельного, взрывчатого, стреляющих и обыкновенных ручек и даже струн от роялей — которым Сэвэдж не смог бы воспользоваться.
Но вот техника наблюдения?.. Обучение Сэвэджа касалось нападения, а не слежки.
А подслушивающие устройства?.. Так называемые “жучки”. Про жучков Сэвэдж знал только то, что они являются в джунглях разносчиками всякой заразы и их трудно выковырять из болячки, но не то, что их можно ставить в телефоны, лампы, стены.
А маневренное вождение машины?.. Сэвэдж никогда не уклонялся от противника. Он всегда нападал. А езда сводилась к перевозке в кузове грузовика к близлежащему аэродрому, с которого их перебрасывали на место назначения. В остальном же, вождение автомобиля было развлечением, когда во время увольнительной Сэвэдж во взятом напрокат “корвете” шнырял из бара в бар, пока не подоспевало время возвращаться в часть.
— Развлечение? — Грэм подмигнул. — От этого барахла я тебя излечу. И запомни, что вызывающие средства передвижения запрещены раз и навсегда. Что касается баров, то будешь умеренно выпивать: белое вино — хорошее белое вино или хорошее сухое красное — во время еды, но на задании — никогда. Куришь?
Сэвэдж курил.
— С этим покончено. Как ты сможешь уловить угрозу принципалу…
— Кому?
— Принципалу. В той профессии, которой, как ты уверяешь, хочешь обучиться, клиент называется принципалом. Самое подходящее название. Ты должен проявлять по отношению к своему принципалу постоянную заботу, беспокоиться о нем. А как ты сможешь засечь угрозу, когда твои руки заняты сигаретами? Зажигалками? И прочим? Думаешь, я себе противоречу, так как курю эту вот сигарищу? Но я свое уже отработал, и поменял профессию защитника на профессию преподавателя и заботливого дяди, спасающего своих учеников от безработицы. За определенную плату, разумеется. Но ты, как ты собираешься защищать принципала, если твои руки заняты сигаретой? Да, учить тебя придется многому.
— Так научи.
— Для начала ты должен доказать, что ты того стоишь.
— Каким образом?
— Почему ты решил стать…
— …телохранителем?
— Исполнительным защитником. Телохранитель — головорез. Защитник — художник. Так почему же ты выбрал именно эту профессию?
Привыкший к унизительным окрикам военных инструкторов, Сэвэдж не обратил внимания на грэмовский взрыв. Вместо того, чтобы оскорбиться, он принялся перебирать в голове мотивы, приведшие его сюда, и стараясь выбрать подходящие слова, чтобы описать свои инстинктивные намерения.
— Чтобы быть полезным.
Грэм поднял брови вверх.
— Не худший из возможных ответов. Развей эту мысль.
— В мире слишком много боли.
— Почему бы не присоединиться к Корпусу Мира?
Сэвэдж подтянулся.
— Потому что я солдат.
— Который теперь хочет стать защитником? Членом комитатус. А, вижу, название тебе незнакомо. Неважно. Скоро ты все поймешь… Потому что я решил принять тебя в ученики. Вернешься сюда через неделю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72