.. Нельзя допустить, чтобы она умерла... Черт побери, как же выйти отсюда? Если бы этот ублюдок не заварил дверь...
Отдавшись на волю течения, отрывавшего его от цистерны, он пробрался к двери. "Заварено... — думал он. — Может быть, не так уж накрепко? Может быть, мне удастся оторвать ломом...
Когда на дверь давит такая масса воды? Ведь ее здесь целые тонны! Даже если бы дверь не была заварена, я ни за что не смог бы ее открыть!"
Заварена... В голове шевелилось какое-то воспоминание. Что-то важное, но что?.. Он никак не мог сообразить.
И тут Бэленджер вспомнил, что, когда Ронни появился на мониторе наблюдения, когда он указывал на обрезок трубы, приваренной поперек двери, слева от двери стоял баллон. И Бэленджер двинулся в том направлении. Молясь про себя, чтобы случилось так, что Ронни никуда не передвинул этот баллон, он шарил руками в воде, но не мог ничего найти. Тогда он окунулся поглубже, и его окоченевшие пальцы прикоснулись к гладкому металлическому предмету, несомненно, обтекаемой формы.
Когда он выпрямился, ему хотелось кричать от ощущения нового прилива надежды, но прежде, чем у этой надежды появится шанс сбыться, ему предстояло много сделать. Вода уже дошла до той самой трубы, приваренной поперек двери. Но труба не была прикреплена вплотную, между нею и дверью оставалась широкая щель. Бэленджер вынул из рюкзака фомку и запихнул в щель острый конец. Теперь ломик торчал вертикально, с крюком, обращенным к двери.
Снова Бэленджер окунулся в воду и, застонав от напряжения, поднял баллон на поверхность. Используя лямки рюкзака, он поднял баллон еще выше над водой и подвесил его на ломике. Потом он достал из рюкзака брусок пластита и втиснул его между баллоном и дверью. Затем вынул остатки скотча и закрепил форсунку так, чтобы она смотрела в середину баллона. Потом тем же скотчем он закрепил рукоятку форсунки в открытом положении. Газ с шипением пошел из баллона. Когда же Бэленджер нажал на кнопку воспламенения, факел вспыхнул, и пламя ударило в баллон.
Преодолевая сопротивление воды, он поспешил обратно к Аманде и Винни. Его состояние напоминало ему те кошмары, в которых нужно было очень быстро бежать куда-то или от чего-то, но что-то держало его за ноги, и он не мог сделать ни шагу. Видя за спиной отражение горящего факела, он изо всех сил упирался ногами в пол и раздвигал телом непрерывно углубляющуюся воду. Тяжело дыша, он завернул за цистерну. Течение прижимало Аманду и Винни к стенке, но, если бы они сделали шаг вперед, их вынесло бы как раз туда, где горело яркое пламя сварочного газа.
— Закройте глаза! Заткните уши! — прокричал он.
Аманда повиновалась без малейшего колебания.
— Винни, ты меня слышишь? Закрой глаза! Заткни уши!
Отупевший от боли, морфия и холода, Винни прижал ладони к ушам.
Бэленджер сделал то же самое. Вода уже дошла до середины его груди. «Факел... — думал он. — Сколько времени потребуется, чтобы прожечь баллон? Один, два, три, четыре... Уже пора бы и взорваться. Семь, восемь, девять... Может быть, баллон упал в воду? Или вода поднялась так высоко, что погасила факел? Тринадцать, четырнадцать...»
Яркая вспышка, оглушительный грохот. Хотя у него были закрыты глаза и зажаты уши, Бэленджер почувствовал, что оглох и ослеп. Неистовая сила подняла его, и она же, казалось ему, попыталась высосать из него жизнь. Он утратил вес и лишился способности дышать. Потом он снова ухнул вниз, и его сжало давлением. Верх и низ, право и лево — все эти понятия внезапно утратили всякий смысл. Его несло в этом мятущемся хаосе, он сильно ударился обо что-то, инстинктивно ахнул, вдохнул хорошую порцию воды и помчался вместе с потоком дальше.
«Я же в туннеле», — понял он. Дверь разнесло взрывом. Вода хлынула... Хаос снова подбросил и перевернул его. Он опять стукнулся о стену, вдохнул еще воды и обнаружил, что его лицо находится над поверхностью. Прямо над ним проносился окрашенный в зеленый цвет потолок туннеля. Вместе с ним плыло множество крыс. Две уже успели забраться ему на грудь.
Он вовремя увидел стремительно приближающийся угол, успел подставить ноги и лишь с силой ткнулся в стену подошвами ботинок. Поток, крутя и швыряя, тащил его дальше по туннелю. Снова оказавшись под водой, успел сделать усилие, чтобы не попытаться вдохнуть. И в следующее мгновение к нему вернулось чувство невесомости. Он, раскинув руки, описывал широкую дугу в пространстве.
Приземление вышло довольно жестким. Его прокатило по чему-то, он оказался на спине и принялся натужно кашлять, стараясь освободить легкие от попавшей туда воды. Выброшенные вместе с ним крысы продолжали карабкаться на него.
Доски. Почему-то над ним оказалась крыша из шершавых широких досок. А лежал он на мокром песке. А рядом с ним валяется сломанная, проржавевшая насквозь решетка.
«Мой бог, — сообразил он, — решетку вышибло водой. Она стояла в сливном туннеле. Меня выбросило на пляж. Я валяюсь под набережной».
Глава 62
Кланг!
Кланг!
Ветер доносил сюда лязг металлического листа, который все так же развевался под порывами ветра на заброшенном многоквартирном доме. Бэленджер вспомнил то тягостное ощущение, которое возникло у него при этих звуках семь часов назад.
Кланг!
Дождь проникал сквозь трещины в дощатом настиле набережной, падал на лицо. Он нащупал пистолет, благополучно оставшийся в кобуре. А вот окружающая темнота больше не была зеленой. Где-то на последнем этапе плавания по туннелям с него все-таки сорвало очки. Но все же он мог кое-что рассмотреть. Молнию. Огонь, пробивающийся на верхних этажах отеля. Бэленджер заставил себя сесть. Диана? Винни?
Он пристальней всмотрелся во мрак. По сторонам разбегались целые полчища крыс. Поблизости неподвижно распластался пятиногий кот с изогнутой под неестественным углом шеей. А совсем рядом со струей, продолжавшей извергаться из туннеля, лежало человеческое тело. Глубоко зарываясь в песок руками и ногами, Бэленджер пополз туда, но на полпути остановился, с ужасом поняв, что перед ним мумифицированный труп. И снова что-то в его сознании изменилось — так шарики в подшипнике начинают перекатываться под собственной тяжестью.
Слева от себя он увидел еще два вытянувшихся на песке тела. У одного из них можно было различить белокурые волосы. Не на шутку боясь, что это окажется еще один труп, он подкрался поближе.
Фигура со светлыми волосами пошевелилась. Он все так же, на четвереньках, помчался туда.
— Диана!
— Нет, — шепотом ответили ему.
Рядом с нею неподвижно лежал Винни. Бэленджер сунул ему пальцы в рот, чтобы удостовериться, что язык не перекрыл дыхательное горло и что в глотке нет каких-нибудь случайных предметов, потом перевернул парня на живот и нажал на спину, стараясь вылить воду из легких.
Винни закашлялся, изо рта хлынула вода. Бэленджер продолжал свое дело.
— Диана, нам нельзя тут оставаться, — сказал Бэленджер, продолжая свое дело.
— Но я не...
— Ронни вот-вот заявится. Мы должны уйти отсюда. — Бэленджер потащил Винни за плечи, чтобы поднять его вертикально. — Помоги мне, Диана.
Очередная вспышка молнии озарила мужчину и женщину, тащивших на плечах еще одного человека, который не подавал признаков жизни. Аманда и Бэленджер старались идти как можно быстрее, но ботинки Винни глубоко зарывались в песок. Бэленджер споткнулся, упал на колено, но нашел в себе силы подняться. Однако через десять шагов упали все трое.
Бэленджер осмотрелся вокруг.
— Ронни вот-вот будет здесь. Необходимо спрятаться. Нам нужно... Диана, видишь впереди вон ту ложбинку?
Никакого ответа.
Дождь лился сквозь дыры рассохшегося дощатого настила набережной.
— Помоги мне тащить Винни, — сказал Бэленджер.
На самых последних остатках сил они затащили его в ложбину.
— Ложись рядом с ним, — приказал Бэленджер.
— Но...
— Я засыплю вас. Берег будет казаться ровным. Может быть, он вас не заметит.
— А следы?
— Дождь их смоет и все заровняет.
— А как же вы?
— Я сделаю так, чтобы он пошел за мной прочь отсюда. Диана...
— Я не Диана.
— Я люблю тебя.
— Хотела бы я быть Дианой. — Она поцеловала его в щеку.
Она легла в неглубокую ложбинку (вернее, ямку), а Бэленджер наскоро забросал ее и Винни песком — ровно настолько, чтобы прикрыть. Он очень надеялся, что псевдомогила поможет этим двоим не попасть в могилу настоящую.
Он оставил открытыми только их лица.
— Холодно, — пожаловалась Аманда.
— Я уведу его, — сказал Бэленджер. — Считай до трехсот, а потом беги искать помощь. Если к тому времени ты не сможешь безопасно выбраться, значит, я оплошал и безопасности не будет никогда.
— Диане повезло, что у нее был ты.
— Был? Не понимаю. Я и сейчас с тобой.
Он повернулся, помедлил еще секунду, набираясь решимости, чтобы вернуться к тому месту, через которое попал на пляж, — трубе для стока воды из туннеля. Обломки мебели. Крысы. Высохшие трупы. Дождь действительно успел заровнять все следы. Собрав в кулак всю свою волю, Бэленджер шагнул на пляж, на край которого набегали огромные, яростные штормовые волны. Снова сверкнула молния, но он даже не вздрогнул.
Глава 63
Не дойдя несколько ярдов до линии прибоя, он повернулся лицом к набережной. За ней возвышался «Парагон», на верхних этажах которого бились языки пламени. Огонь и шторм начали борьбу друг с другом. В этом пустынном районе в это время суток, да еще и при проливном дожде, мешающем разглядеть пожар из других частей города, появления пожарников и полиции приходилось ожидать не скоро. Бэленджер не мог рассчитывать ни на чью помощь.
Справа вырисовался при свете молнии скелет заброшенного кондоминиума. Бэленджер вновь услышал лязг металлического листа.
Пистолет Бэленджер достал из кобуры и сунул сзади за пояс. А потом выпрямился во весь рост и широко расставил руки, чтобы быть как можно заметнее. Агрессивная поза должна была сказать о его намерениях все. Дескать, иди сюда, Ронни, разделайся со мной, если, конечно, кишка не тонка!
Появление Ронни на набережной сопровождалось очередным оглушительным раскатом грома. Ронни стоял на дощатом настиле возле остатков перил и смотрел в сторону прибоя. Огонь пылал прямо у него за спиной, и вид у Ронни был такой, будто он вышел из преисподней. Очки ночного видения походили на крышки, закрывавшие доступ к его душе, отчего вид у него сделался совсем чудовищным. Медленно, размеренным шагом он спускался по лестнице, держа дробовик в руках.
Раскаты грома звучали словно шаги гиганта. Несокрушимое стремление убивать, пронизывавшее весь облик высокого, худощавого пятидесятисемилетнего Ронни, придавало ему сходство со статуей титана. Чернота кевларового жилета олицетворяла жестокое могущество, которое он прямо-таки источал. Каждый его шаг утяжелялся грузом жестоко похищенной невинности и несостоявшегося детства, всей продолжительной жизни, состоявшей из боли, гнева, ужаса и смерти. Когда он приблизился, Бэленджеру стало видно, что его лицо ничего не выражает. Вернее, выражает пустоту, которую ничего никогда не могло и не сможет заполнить.
— Я очень сожалею, что с тобой произошло все то, что было, Ронни! — Бэленджер знал, что за шумом бури его слова нельзя будет расслышать. Он хотел заставить Ронни подойти поближе, а для этого было необходимо, чтоб Ронни захотел узнать, что же он ему орет. — Я ненавижу тебя, но мне бесконечно жаль того маленького мальчика!
Ронни все приближался. Бесстрастный, неумолимый, как и подобает палачу.
— Это здесь умер Карлайл?! — выкрикнул Бэленджер. Дождь хлестал его по глазам, норовил залиться в рот. Ронни находился все еще слишком далеко для того, чтобы что-то услышать. Это не имело значения. Он хотел, чтобы Ронни видел, что его губы двигаются, задумался о том, что он может говорить, и подошел еще ближе.
«Подойди поближе!» — думал Бэленджер. Как правило, стрельба из пистолета ведется с расстояния ярдов в пять. Но даже тогда руки стрелков дрожат от переизбытка адреналина, и потому часто случаются промахи. Руки Бэленджера тряслись и плохо слушались от холода. Он не мог даже надеяться застрелить Ронни с более или менее приличного расстояния. Зато Ронни со своим дробовиком мог прикончить его и с сорока ярдов.
Ближе!
— Наверно, старикан вышиб сам себе мозги именно здесь, да?! После того, как он осознал, что ты собой на самом деле представляешь, он стал бояться тебя куда сильнее, чем открытого пространства! Он сбежал из отеля! Он ведь нашел твой дробовик? И взял его с собой! Думал, с оружием ему будет не так страшно! И когда он стоял здесь, трясясь от страха, то увидел, что ты идешь за ним! Старик понял, что он проклят! И застрелился!
Озаряемый непрерывно вспыхивавшими молниями, Ронни подходил все ближе и ближе.
— Этот дробовик, который ты таскаешь с собой! Это из него Карлайл вышиб себе мозги, да?!
На расстоянии в тридцать ярдов Ронни остановился.
«Нет! Мне нужно, чтобы ты подошел ближе!»
— Это то самое место?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Отдавшись на волю течения, отрывавшего его от цистерны, он пробрался к двери. "Заварено... — думал он. — Может быть, не так уж накрепко? Может быть, мне удастся оторвать ломом...
Когда на дверь давит такая масса воды? Ведь ее здесь целые тонны! Даже если бы дверь не была заварена, я ни за что не смог бы ее открыть!"
Заварена... В голове шевелилось какое-то воспоминание. Что-то важное, но что?.. Он никак не мог сообразить.
И тут Бэленджер вспомнил, что, когда Ронни появился на мониторе наблюдения, когда он указывал на обрезок трубы, приваренной поперек двери, слева от двери стоял баллон. И Бэленджер двинулся в том направлении. Молясь про себя, чтобы случилось так, что Ронни никуда не передвинул этот баллон, он шарил руками в воде, но не мог ничего найти. Тогда он окунулся поглубже, и его окоченевшие пальцы прикоснулись к гладкому металлическому предмету, несомненно, обтекаемой формы.
Когда он выпрямился, ему хотелось кричать от ощущения нового прилива надежды, но прежде, чем у этой надежды появится шанс сбыться, ему предстояло много сделать. Вода уже дошла до той самой трубы, приваренной поперек двери. Но труба не была прикреплена вплотную, между нею и дверью оставалась широкая щель. Бэленджер вынул из рюкзака фомку и запихнул в щель острый конец. Теперь ломик торчал вертикально, с крюком, обращенным к двери.
Снова Бэленджер окунулся в воду и, застонав от напряжения, поднял баллон на поверхность. Используя лямки рюкзака, он поднял баллон еще выше над водой и подвесил его на ломике. Потом он достал из рюкзака брусок пластита и втиснул его между баллоном и дверью. Затем вынул остатки скотча и закрепил форсунку так, чтобы она смотрела в середину баллона. Потом тем же скотчем он закрепил рукоятку форсунки в открытом положении. Газ с шипением пошел из баллона. Когда же Бэленджер нажал на кнопку воспламенения, факел вспыхнул, и пламя ударило в баллон.
Преодолевая сопротивление воды, он поспешил обратно к Аманде и Винни. Его состояние напоминало ему те кошмары, в которых нужно было очень быстро бежать куда-то или от чего-то, но что-то держало его за ноги, и он не мог сделать ни шагу. Видя за спиной отражение горящего факела, он изо всех сил упирался ногами в пол и раздвигал телом непрерывно углубляющуюся воду. Тяжело дыша, он завернул за цистерну. Течение прижимало Аманду и Винни к стенке, но, если бы они сделали шаг вперед, их вынесло бы как раз туда, где горело яркое пламя сварочного газа.
— Закройте глаза! Заткните уши! — прокричал он.
Аманда повиновалась без малейшего колебания.
— Винни, ты меня слышишь? Закрой глаза! Заткни уши!
Отупевший от боли, морфия и холода, Винни прижал ладони к ушам.
Бэленджер сделал то же самое. Вода уже дошла до середины его груди. «Факел... — думал он. — Сколько времени потребуется, чтобы прожечь баллон? Один, два, три, четыре... Уже пора бы и взорваться. Семь, восемь, девять... Может быть, баллон упал в воду? Или вода поднялась так высоко, что погасила факел? Тринадцать, четырнадцать...»
Яркая вспышка, оглушительный грохот. Хотя у него были закрыты глаза и зажаты уши, Бэленджер почувствовал, что оглох и ослеп. Неистовая сила подняла его, и она же, казалось ему, попыталась высосать из него жизнь. Он утратил вес и лишился способности дышать. Потом он снова ухнул вниз, и его сжало давлением. Верх и низ, право и лево — все эти понятия внезапно утратили всякий смысл. Его несло в этом мятущемся хаосе, он сильно ударился обо что-то, инстинктивно ахнул, вдохнул хорошую порцию воды и помчался вместе с потоком дальше.
«Я же в туннеле», — понял он. Дверь разнесло взрывом. Вода хлынула... Хаос снова подбросил и перевернул его. Он опять стукнулся о стену, вдохнул еще воды и обнаружил, что его лицо находится над поверхностью. Прямо над ним проносился окрашенный в зеленый цвет потолок туннеля. Вместе с ним плыло множество крыс. Две уже успели забраться ему на грудь.
Он вовремя увидел стремительно приближающийся угол, успел подставить ноги и лишь с силой ткнулся в стену подошвами ботинок. Поток, крутя и швыряя, тащил его дальше по туннелю. Снова оказавшись под водой, успел сделать усилие, чтобы не попытаться вдохнуть. И в следующее мгновение к нему вернулось чувство невесомости. Он, раскинув руки, описывал широкую дугу в пространстве.
Приземление вышло довольно жестким. Его прокатило по чему-то, он оказался на спине и принялся натужно кашлять, стараясь освободить легкие от попавшей туда воды. Выброшенные вместе с ним крысы продолжали карабкаться на него.
Доски. Почему-то над ним оказалась крыша из шершавых широких досок. А лежал он на мокром песке. А рядом с ним валяется сломанная, проржавевшая насквозь решетка.
«Мой бог, — сообразил он, — решетку вышибло водой. Она стояла в сливном туннеле. Меня выбросило на пляж. Я валяюсь под набережной».
Глава 62
Кланг!
Кланг!
Ветер доносил сюда лязг металлического листа, который все так же развевался под порывами ветра на заброшенном многоквартирном доме. Бэленджер вспомнил то тягостное ощущение, которое возникло у него при этих звуках семь часов назад.
Кланг!
Дождь проникал сквозь трещины в дощатом настиле набережной, падал на лицо. Он нащупал пистолет, благополучно оставшийся в кобуре. А вот окружающая темнота больше не была зеленой. Где-то на последнем этапе плавания по туннелям с него все-таки сорвало очки. Но все же он мог кое-что рассмотреть. Молнию. Огонь, пробивающийся на верхних этажах отеля. Бэленджер заставил себя сесть. Диана? Винни?
Он пристальней всмотрелся во мрак. По сторонам разбегались целые полчища крыс. Поблизости неподвижно распластался пятиногий кот с изогнутой под неестественным углом шеей. А совсем рядом со струей, продолжавшей извергаться из туннеля, лежало человеческое тело. Глубоко зарываясь в песок руками и ногами, Бэленджер пополз туда, но на полпути остановился, с ужасом поняв, что перед ним мумифицированный труп. И снова что-то в его сознании изменилось — так шарики в подшипнике начинают перекатываться под собственной тяжестью.
Слева от себя он увидел еще два вытянувшихся на песке тела. У одного из них можно было различить белокурые волосы. Не на шутку боясь, что это окажется еще один труп, он подкрался поближе.
Фигура со светлыми волосами пошевелилась. Он все так же, на четвереньках, помчался туда.
— Диана!
— Нет, — шепотом ответили ему.
Рядом с нею неподвижно лежал Винни. Бэленджер сунул ему пальцы в рот, чтобы удостовериться, что язык не перекрыл дыхательное горло и что в глотке нет каких-нибудь случайных предметов, потом перевернул парня на живот и нажал на спину, стараясь вылить воду из легких.
Винни закашлялся, изо рта хлынула вода. Бэленджер продолжал свое дело.
— Диана, нам нельзя тут оставаться, — сказал Бэленджер, продолжая свое дело.
— Но я не...
— Ронни вот-вот заявится. Мы должны уйти отсюда. — Бэленджер потащил Винни за плечи, чтобы поднять его вертикально. — Помоги мне, Диана.
Очередная вспышка молнии озарила мужчину и женщину, тащивших на плечах еще одного человека, который не подавал признаков жизни. Аманда и Бэленджер старались идти как можно быстрее, но ботинки Винни глубоко зарывались в песок. Бэленджер споткнулся, упал на колено, но нашел в себе силы подняться. Однако через десять шагов упали все трое.
Бэленджер осмотрелся вокруг.
— Ронни вот-вот будет здесь. Необходимо спрятаться. Нам нужно... Диана, видишь впереди вон ту ложбинку?
Никакого ответа.
Дождь лился сквозь дыры рассохшегося дощатого настила набережной.
— Помоги мне тащить Винни, — сказал Бэленджер.
На самых последних остатках сил они затащили его в ложбину.
— Ложись рядом с ним, — приказал Бэленджер.
— Но...
— Я засыплю вас. Берег будет казаться ровным. Может быть, он вас не заметит.
— А следы?
— Дождь их смоет и все заровняет.
— А как же вы?
— Я сделаю так, чтобы он пошел за мной прочь отсюда. Диана...
— Я не Диана.
— Я люблю тебя.
— Хотела бы я быть Дианой. — Она поцеловала его в щеку.
Она легла в неглубокую ложбинку (вернее, ямку), а Бэленджер наскоро забросал ее и Винни песком — ровно настолько, чтобы прикрыть. Он очень надеялся, что псевдомогила поможет этим двоим не попасть в могилу настоящую.
Он оставил открытыми только их лица.
— Холодно, — пожаловалась Аманда.
— Я уведу его, — сказал Бэленджер. — Считай до трехсот, а потом беги искать помощь. Если к тому времени ты не сможешь безопасно выбраться, значит, я оплошал и безопасности не будет никогда.
— Диане повезло, что у нее был ты.
— Был? Не понимаю. Я и сейчас с тобой.
Он повернулся, помедлил еще секунду, набираясь решимости, чтобы вернуться к тому месту, через которое попал на пляж, — трубе для стока воды из туннеля. Обломки мебели. Крысы. Высохшие трупы. Дождь действительно успел заровнять все следы. Собрав в кулак всю свою волю, Бэленджер шагнул на пляж, на край которого набегали огромные, яростные штормовые волны. Снова сверкнула молния, но он даже не вздрогнул.
Глава 63
Не дойдя несколько ярдов до линии прибоя, он повернулся лицом к набережной. За ней возвышался «Парагон», на верхних этажах которого бились языки пламени. Огонь и шторм начали борьбу друг с другом. В этом пустынном районе в это время суток, да еще и при проливном дожде, мешающем разглядеть пожар из других частей города, появления пожарников и полиции приходилось ожидать не скоро. Бэленджер не мог рассчитывать ни на чью помощь.
Справа вырисовался при свете молнии скелет заброшенного кондоминиума. Бэленджер вновь услышал лязг металлического листа.
Пистолет Бэленджер достал из кобуры и сунул сзади за пояс. А потом выпрямился во весь рост и широко расставил руки, чтобы быть как можно заметнее. Агрессивная поза должна была сказать о его намерениях все. Дескать, иди сюда, Ронни, разделайся со мной, если, конечно, кишка не тонка!
Появление Ронни на набережной сопровождалось очередным оглушительным раскатом грома. Ронни стоял на дощатом настиле возле остатков перил и смотрел в сторону прибоя. Огонь пылал прямо у него за спиной, и вид у Ронни был такой, будто он вышел из преисподней. Очки ночного видения походили на крышки, закрывавшие доступ к его душе, отчего вид у него сделался совсем чудовищным. Медленно, размеренным шагом он спускался по лестнице, держа дробовик в руках.
Раскаты грома звучали словно шаги гиганта. Несокрушимое стремление убивать, пронизывавшее весь облик высокого, худощавого пятидесятисемилетнего Ронни, придавало ему сходство со статуей титана. Чернота кевларового жилета олицетворяла жестокое могущество, которое он прямо-таки источал. Каждый его шаг утяжелялся грузом жестоко похищенной невинности и несостоявшегося детства, всей продолжительной жизни, состоявшей из боли, гнева, ужаса и смерти. Когда он приблизился, Бэленджеру стало видно, что его лицо ничего не выражает. Вернее, выражает пустоту, которую ничего никогда не могло и не сможет заполнить.
— Я очень сожалею, что с тобой произошло все то, что было, Ронни! — Бэленджер знал, что за шумом бури его слова нельзя будет расслышать. Он хотел заставить Ронни подойти поближе, а для этого было необходимо, чтоб Ронни захотел узнать, что же он ему орет. — Я ненавижу тебя, но мне бесконечно жаль того маленького мальчика!
Ронни все приближался. Бесстрастный, неумолимый, как и подобает палачу.
— Это здесь умер Карлайл?! — выкрикнул Бэленджер. Дождь хлестал его по глазам, норовил залиться в рот. Ронни находился все еще слишком далеко для того, чтобы что-то услышать. Это не имело значения. Он хотел, чтобы Ронни видел, что его губы двигаются, задумался о том, что он может говорить, и подошел еще ближе.
«Подойди поближе!» — думал Бэленджер. Как правило, стрельба из пистолета ведется с расстояния ярдов в пять. Но даже тогда руки стрелков дрожат от переизбытка адреналина, и потому часто случаются промахи. Руки Бэленджера тряслись и плохо слушались от холода. Он не мог даже надеяться застрелить Ронни с более или менее приличного расстояния. Зато Ронни со своим дробовиком мог прикончить его и с сорока ярдов.
Ближе!
— Наверно, старикан вышиб сам себе мозги именно здесь, да?! После того, как он осознал, что ты собой на самом деле представляешь, он стал бояться тебя куда сильнее, чем открытого пространства! Он сбежал из отеля! Он ведь нашел твой дробовик? И взял его с собой! Думал, с оружием ему будет не так страшно! И когда он стоял здесь, трясясь от страха, то увидел, что ты идешь за ним! Старик понял, что он проклят! И застрелился!
Озаряемый непрерывно вспыхивавшими молниями, Ронни подходил все ближе и ближе.
— Этот дробовик, который ты таскаешь с собой! Это из него Карлайл вышиб себе мозги, да?!
На расстоянии в тридцать ярдов Ронни остановился.
«Нет! Мне нужно, чтобы ты подошел ближе!»
— Это то самое место?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42