— Он осторожно начал спускаться и, сойдя на несколько ступенек, дал Аманде знак закрыть люк. Когда же он услышал над головой шорох осторожно задвигаемого засова, то его посетила ужасная мысль: он начинает спуск в ад.
Глава 52
Сквозь пролом в стене и открытую потайную дверь на лестницу просочился из апартаментов Данаты густой медный запах крови профессора. Бэленджер, как и Винни, считал секунды: три, четыре, пять... Вынужденный передвигаться при свете лишь не столь сильной лампочки налобного фонарика, Бэленджер чувствовал, что темнота смыкается вокруг и пытается поглотить его, но продолжал спуск. Мебель так и оставалась нагроможденной перед дверью; это если не придало ему уверенности, то, по крайней мере, породило какое-то ее подобие. Он вынул молоток из чехла, привешенного к поясу, и спустился с шестого этажа на пятый, до тайного коридора, размахивая перед собой молотком, чтобы не наткнуться на бритвенно-острую проволоку. На ходу он прислушивался, стараясь не пропустить звук журчания воды, но так и не уловил его. Очевидно, крыша в этой части отеля оставалась в относительно хорошем состоянии.
Оказавшись на пятом этаже, он посветил фонарем в горизонтальный проход. Ему показалось, что там что-то находится, что-то неподвижное и подозрительное, но у него не было времени на исследование. Он продолжал считать: восемнадцать, девятнадцать, двадцать. Дойдя до четвертого этажа и продолжив спуск, он почувствовал, что воздух сделался заметно холоднее.
В рации вновь зашипело, извещая о вызове. Ронни снова решил поиздеваться над ним. Конечно, Ронни рассчитывал услышать ответ и таким образом попытаться отыскать свою цель. Но Бэленджер находился уже слишком далеко.
Отсчитав еще немного — двадцать пять, двадцать шесть... — он нажал сигнальную кнопку своей рации. Ронни должен был услышать точно такие же шорохи и потрескивание.
— Значит, вы все еще живы, — произнес голос. Хотя динамик рации Бэленджера был включен на минимум громкости, эхо лестничной клетки усиливало звук. — А я никак не мог понять, попал я в вас или нет.
От долгого движения по узкой спирали вслед за небольшим пятном света у Бэленджера начала ощутимо кружиться голова. Он уже добрался до третьего этажа и продолжал спуск, все так же прощупывая молотком пространство перед собой.
Шорох в динамике.
Бэленджер поднес рацию к самым губам, прикрыл микрофон ладонью, чтобы по возможности приглушить эхо, разгуливавшее по шахте винтовой лестницы, и нажал кнопку «передача»:
— Карлайл страдал агорафобией. Я постоянно думаю: что же могло заставить человека, всю жизнь избегавшего выхода на открытое место, покинуть отель и покончить с собой не где-нибудь, а именно на пляже, перед бескрайними просторами океана?
Сорок семь. Сорок восемь.
— Казалось, что этому нет объяснения. Но теперь я кое-что понимаю. Случилось нечто такое, что испугало его гораздо больше.
Бэленджер не сомневался, что пятьдесят уже было. «Винни, — мысленно взмолился он, — ради бога, сделай то, что я тебе сказал!»
— Я не делал ему ничего плохого, — произнес голос.
— Вы не были хорошим сыном.
— У вас что-то голос изменился.
Бэленджер представил себе, как Винни, следуя его указаниям, прибавил громкость своей рации и положил ее на пол. Он представил себе Ронни, вскинувшего голову в направлении, откуда вдруг послышался громкий голос Бэленджера. В следующее мгновение из его рации донесся приглушенный грохот выстрела дробовика. Напрягая слух, Бэленджер пытался уловить ответный выстрел пистолета, но как раз в этот момент здание сотряс очередной раскат грома, заглушивший все на свете, даже шорох статических разрядов в динамике.
А затем молоток наткнулся на какое-то препятствие. У Бэленджера кровь застыла в жилах. Он опустился на колени, увидел кровь на лестнице и принялся напряженно вглядываться вперед. Да, она была там — туго натянутая металлическая ленточка, тонкая, как проволока. Покрывавшая ее потемневшая кровь делала ее почти невидимой в тени.
Он лег на спину и протиснулся под проволокой. Поднимаясь на ноги, он услышал в динамике очередной характерный шум, извещавший о вызове, но решил проигнорировать его и продолжал осторожный спуск, еще более тщательно прощупывая молотком темноту перед собой. Он уже мог различить нижнюю площадку лестницы.
И только сейчас он позволил себе обратиться к тем мыслям, которые по пути старательно отгонял от себя. Что, если Ронни взял у мертвых не только рации? Что, если он взял также и очки ночного видения, чтобы никто больше не смог ими воспользоваться? В таком случае оставшийся им выбор совсем не так широк, как он хотел внушить тем, кто остался наверху. Черт возьми, не исключено, что его вовсе не осталось!
Уходи, — подзуживала его какая-то часть сознания. — Постарайся найти выход, пока Винни отвлекает Ронни.
Бросить их?
Ничего подобного. Найти выход и поспешить за помощью.
Выхода отсюда нет. Единственный путь наружу — через его труп. Даже если бы мне удалось выйти, что я мог бы сделать? Без машины. Глубокой ночью. В грозу. В заброшенной части города. Мне потребуется целая вечность, чтобы добраться до отделения полиции. К тому времени Винни и Аманда, скорее всего, уже будут мертвы.
Это твой шанс.
Дерьмо это, а не шанс. Я их не брошу.
Наконец он добрался до низу. Из-за тесноты помещения запах смерти здесь был невыносимо резким. Луч фонаря осветил сразу два трупа. Мэк и Джи Ди лежали в большой луже крови, с глубокими одинаковыми разрезами поперек бедер и перерезанными шеями. К ним вели со стороны кровавые отпечатки ног. Судя по всему, Ронни подошел к ним, прикончил раненых ножом и забрал рацию. Следы, казалось, выходили из стены и уходили в стену. Здесь, конечно, находилась одна из многочисленных потайных дверей, но Бэленджер не имел ни малейшего представления о том, как ее открыть.
Он присел на корточки и осмотрел мертвецов. На каждом из убитых действительно были надеты очки ночного видения. Бэленджер протянул было руку, но тут же вспомнил, как солдаты в Ираке подрывались на минах, спрятанных под мертвыми телами своих товарищей, и всмотрелся повнимательнее. И впрямь, под левым плечом Мэка что-то лежало.
И под тело Джи Ди тоже было что-то подсунуто. Это совершенно не бросалось в глаза. Вряд ли кто-нибудь мог заметить ловушку, если он не прошел закалку в аду Ирака и не знал, что доверять нельзя никогда и ничему. Эти мины имели очень простое устройство: нажим лежавшего сверху тела удерживал детонатор на месте. Если бы Бэленджер сдвинул один из трупов, то от прекращения нажима тут же произошел бы взрыв.
Он обошел убитых бандитов, опустился на колени прямо в кровь возле головы Мэка и, осторожно запустив ладонь под выбритый затылок, нащупал резинку очков. «Мягче, осторожнее», — предупредил он себя.
Рация снова требовательно зашипела.
Бэленджер стянул очки с головы Мэка. Резинка легко скользнула по гладко выбритой коже. Прицепив прибор к поясу, Бэленджер вздохнул и наклонился к Джи Ди.
Издали донесся приглушенный расстоянием выстрел из дробовика. Заставляя себя не торопиться, он снял очки с младшего из отморозков и надел их на себя. А потом выключил фонарик.
Вместо теней, которые прорезал слабый луч его фонаря, он теперь видел зеленые сумерки, в которых довольно четко вырисовывалось все окружающее. Из-за затрудненного дыхания и плеска дождя у него возникло ощущение, что он оказался под водой. Обострившееся зрение сразу позволило ему заметить на полу длинный тонкий темный предмет с немного загнутыми концами. Фомка. Он подобрал инструмент и шагнул к лестнице, чтобы скорее вернуться наверх, в пентхауз. Но тут же заколебался и свернул в узкий коридор, хотя предчувствие говорило ему, что делать этого не стоит. Благодаря очкам, которые во много раз усиливали свет — даже самый слабый, которого не хватило бы и для кошки, — он смог разглядеть все тесное помещение до тупиковой стены.
Все было точь-в-точь так, как рассказал Тод: труп полностью одетой женщины, сидевшей возле глухой стены. Высохший, как мумия. Хотя очки окрашивали все окружающее в зеленый свет, было ясно, что она была блондинкой. Женщина держала на коленях сумочку и, казалось, терпеливо ждала, когда же начнется путешествие. Бэленджеру стало еще тяжелее на душе, когда он представил себе тот ужас, который ей, несомненно, пришлось вытерпеть. Старомодная одежда помогла ему понять, что это не Диана, но это знание нисколько не утешило его. Теперь он уже не сомневался в том, что его горячо любимая до сих пор жена мертва, но ему хотелось воссоединиться с нею, даже если ее уже не было на этом свете. Он наклонился, словно погрузился глубже в зеленое море, и попытался определить, отчего умерла женщина.
Никаких признаков насилия. Нет, неверно, — одернул он себя, прикоснувшись к шее. Гортань и трахея оказались смяты, кости сломаны. Женщина была задушена. Он так и застыл, сидя на корточках, как парализованный, однако вскоре опомнился, услышав очередную попытку вызова по рации. Понимая, что нужно как можно скорее возвратиться к Аманде и Винни, он все же положил на пол ломик и вынул из мертвых рук сумочку. Она была ужасающе грязна и покрыта толстым слоем пыли. Чтобы открыть замок и вынуть бумажник, Бэленджеру пришлось положить на пол еще и рацию и действовать двумя руками.
Внутри оказались водительские права. Когда он прочел имя, по его телу пробежала дрожь. Это имя объяснило ему почти все.
Нужно скорее вернуться. Мысли перебирали, одну за другой, все те бесчисленные частицы информации, которую он раздобыл за последние годы — включая эту ночь. Необходимо заглянуть в рюкзак Винни.
Он сунул права в карман ветровки, затем подхватил лом и рацию. Сопровождаемый раскатами грома, он рысцой побежал к лестнице.
Не забудь о ловушке!
Размахивая перед собой фомкой, он обнаружил проволоку, пролез под нею и помчался дальше вверх. Рука уже начала болеть от тяжести инструмента, которым он был вынужден все время размахивать перед собой — нельзя было исключить возможность того, что Ронни отправился следом за ним и подстроил еще одну западню. Бэленджеру показалось, что он услышал еще один выстрел дробовика и совсем тихий ответ пистолета. Третий этаж. Четвертый.
Оказавшись на пятом, он снова остановился, не в силах устоять перед искушением заглянуть в еще один тайный коридор. Он не забыл, что, когда спускался, ему показалось, что там у стены находился какой-то предмет. Очки ночного видения подтвердили его правоту. Там был труп еще одной женщины. Блондинки. Полностью одетой — на сей раз в слаксы, водолазку и спортивную куртку.
«Нет!» — испуганно подумал Бэленджер.
Эта одежда была ему знакома.
Нет!!!
Глава 53
Спотыкаясь, он бросился к ней. Из-за высохшего плеча высунулась крыса. Бэленджер взмахнул ломом, но попал не по крысе, а по стене. Обуреваемый эмоциями, он рухнул перед трупом на колени. Тело хотя и мумифицировалось, но все же сохранилось хуже, нежели то, которое он обнаружил внизу. Глаз не было. Крысы частично обгрызли лицо, но все равно он не мог не узнать его.
Диана.
Печаль сдавила ему сердце, пресекла дыхание. Слезы, жгучие, словно кислота, потекли по щекам. Все его тело сотрясали рыдания. Медленно подняв руку, он погладил изуродованное лицо. Ее белокурые волосы опускались ниже плеч — она любила стричься короче... Неужели это оттого, что они продолжали расти и после ее смерти? На лице даже сейчас можно было различить гримасу непреодолимого ужаса. Как и у трупа с первого этажа, гортань была раздавлена руками душителя. Его Диана! Его прекрасная, любимая, замечательная Диана!..
Он опустился на колени, в неодолимой скорби оплакивая ее. Диана. Одиннадцать лет вместе. Она ни разу не усомнилась в нем, она без устали выхаживала его, когда он тяжело больным вернулся после первой иракской войны. Напрягая все свои душевные силы, он пытался хотя бы сейчас дать ей понять, как сильно он любил ее. Добрая, самоотверженная Диана. Прекрасная Диана — с дырами на лице, прогрызенными мерзкими тварями.
К реальности его вернул звук очередного выстрела. Продолжая рыдать, он открыл ее сумочку, вынул бумажник и сунул его в карман ветровки. Потом поцеловал ее лоб, обтянутый превратившейся в пергамент кожей, подобрал с пола ломик и рацию и кинулся вверх по лестнице.
Ярость требовала, чтобы он мчался вперед без оглядки, но такое поведение было бы на руку Ронни, этому сукину сыну только и нужно было — заставить его потерять голову и наделать ошибок. «Я разделаюсь с тобой, Ронни!» — мысленно прокричал он. Держа фомку наготове словно оружие, он выбрался в проход шестого этажа и первым делом окинул взглядом разоренную гостиную апартаментов Данаты. Вход оставался забаррикадированным мебелью.
Через несколько секунд Бэленджер оказался возле люка. Сквозь крышку он услышал какие-то шумы, потом торопливые шаги, потом выстрел. Снедаемый тревогой, он постучал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Глава 52
Сквозь пролом в стене и открытую потайную дверь на лестницу просочился из апартаментов Данаты густой медный запах крови профессора. Бэленджер, как и Винни, считал секунды: три, четыре, пять... Вынужденный передвигаться при свете лишь не столь сильной лампочки налобного фонарика, Бэленджер чувствовал, что темнота смыкается вокруг и пытается поглотить его, но продолжал спуск. Мебель так и оставалась нагроможденной перед дверью; это если не придало ему уверенности, то, по крайней мере, породило какое-то ее подобие. Он вынул молоток из чехла, привешенного к поясу, и спустился с шестого этажа на пятый, до тайного коридора, размахивая перед собой молотком, чтобы не наткнуться на бритвенно-острую проволоку. На ходу он прислушивался, стараясь не пропустить звук журчания воды, но так и не уловил его. Очевидно, крыша в этой части отеля оставалась в относительно хорошем состоянии.
Оказавшись на пятом этаже, он посветил фонарем в горизонтальный проход. Ему показалось, что там что-то находится, что-то неподвижное и подозрительное, но у него не было времени на исследование. Он продолжал считать: восемнадцать, девятнадцать, двадцать. Дойдя до четвертого этажа и продолжив спуск, он почувствовал, что воздух сделался заметно холоднее.
В рации вновь зашипело, извещая о вызове. Ронни снова решил поиздеваться над ним. Конечно, Ронни рассчитывал услышать ответ и таким образом попытаться отыскать свою цель. Но Бэленджер находился уже слишком далеко.
Отсчитав еще немного — двадцать пять, двадцать шесть... — он нажал сигнальную кнопку своей рации. Ронни должен был услышать точно такие же шорохи и потрескивание.
— Значит, вы все еще живы, — произнес голос. Хотя динамик рации Бэленджера был включен на минимум громкости, эхо лестничной клетки усиливало звук. — А я никак не мог понять, попал я в вас или нет.
От долгого движения по узкой спирали вслед за небольшим пятном света у Бэленджера начала ощутимо кружиться голова. Он уже добрался до третьего этажа и продолжал спуск, все так же прощупывая молотком пространство перед собой.
Шорох в динамике.
Бэленджер поднес рацию к самым губам, прикрыл микрофон ладонью, чтобы по возможности приглушить эхо, разгуливавшее по шахте винтовой лестницы, и нажал кнопку «передача»:
— Карлайл страдал агорафобией. Я постоянно думаю: что же могло заставить человека, всю жизнь избегавшего выхода на открытое место, покинуть отель и покончить с собой не где-нибудь, а именно на пляже, перед бескрайними просторами океана?
Сорок семь. Сорок восемь.
— Казалось, что этому нет объяснения. Но теперь я кое-что понимаю. Случилось нечто такое, что испугало его гораздо больше.
Бэленджер не сомневался, что пятьдесят уже было. «Винни, — мысленно взмолился он, — ради бога, сделай то, что я тебе сказал!»
— Я не делал ему ничего плохого, — произнес голос.
— Вы не были хорошим сыном.
— У вас что-то голос изменился.
Бэленджер представил себе, как Винни, следуя его указаниям, прибавил громкость своей рации и положил ее на пол. Он представил себе Ронни, вскинувшего голову в направлении, откуда вдруг послышался громкий голос Бэленджера. В следующее мгновение из его рации донесся приглушенный грохот выстрела дробовика. Напрягая слух, Бэленджер пытался уловить ответный выстрел пистолета, но как раз в этот момент здание сотряс очередной раскат грома, заглушивший все на свете, даже шорох статических разрядов в динамике.
А затем молоток наткнулся на какое-то препятствие. У Бэленджера кровь застыла в жилах. Он опустился на колени, увидел кровь на лестнице и принялся напряженно вглядываться вперед. Да, она была там — туго натянутая металлическая ленточка, тонкая, как проволока. Покрывавшая ее потемневшая кровь делала ее почти невидимой в тени.
Он лег на спину и протиснулся под проволокой. Поднимаясь на ноги, он услышал в динамике очередной характерный шум, извещавший о вызове, но решил проигнорировать его и продолжал осторожный спуск, еще более тщательно прощупывая молотком темноту перед собой. Он уже мог различить нижнюю площадку лестницы.
И только сейчас он позволил себе обратиться к тем мыслям, которые по пути старательно отгонял от себя. Что, если Ронни взял у мертвых не только рации? Что, если он взял также и очки ночного видения, чтобы никто больше не смог ими воспользоваться? В таком случае оставшийся им выбор совсем не так широк, как он хотел внушить тем, кто остался наверху. Черт возьми, не исключено, что его вовсе не осталось!
Уходи, — подзуживала его какая-то часть сознания. — Постарайся найти выход, пока Винни отвлекает Ронни.
Бросить их?
Ничего подобного. Найти выход и поспешить за помощью.
Выхода отсюда нет. Единственный путь наружу — через его труп. Даже если бы мне удалось выйти, что я мог бы сделать? Без машины. Глубокой ночью. В грозу. В заброшенной части города. Мне потребуется целая вечность, чтобы добраться до отделения полиции. К тому времени Винни и Аманда, скорее всего, уже будут мертвы.
Это твой шанс.
Дерьмо это, а не шанс. Я их не брошу.
Наконец он добрался до низу. Из-за тесноты помещения запах смерти здесь был невыносимо резким. Луч фонаря осветил сразу два трупа. Мэк и Джи Ди лежали в большой луже крови, с глубокими одинаковыми разрезами поперек бедер и перерезанными шеями. К ним вели со стороны кровавые отпечатки ног. Судя по всему, Ронни подошел к ним, прикончил раненых ножом и забрал рацию. Следы, казалось, выходили из стены и уходили в стену. Здесь, конечно, находилась одна из многочисленных потайных дверей, но Бэленджер не имел ни малейшего представления о том, как ее открыть.
Он присел на корточки и осмотрел мертвецов. На каждом из убитых действительно были надеты очки ночного видения. Бэленджер протянул было руку, но тут же вспомнил, как солдаты в Ираке подрывались на минах, спрятанных под мертвыми телами своих товарищей, и всмотрелся повнимательнее. И впрямь, под левым плечом Мэка что-то лежало.
И под тело Джи Ди тоже было что-то подсунуто. Это совершенно не бросалось в глаза. Вряд ли кто-нибудь мог заметить ловушку, если он не прошел закалку в аду Ирака и не знал, что доверять нельзя никогда и ничему. Эти мины имели очень простое устройство: нажим лежавшего сверху тела удерживал детонатор на месте. Если бы Бэленджер сдвинул один из трупов, то от прекращения нажима тут же произошел бы взрыв.
Он обошел убитых бандитов, опустился на колени прямо в кровь возле головы Мэка и, осторожно запустив ладонь под выбритый затылок, нащупал резинку очков. «Мягче, осторожнее», — предупредил он себя.
Рация снова требовательно зашипела.
Бэленджер стянул очки с головы Мэка. Резинка легко скользнула по гладко выбритой коже. Прицепив прибор к поясу, Бэленджер вздохнул и наклонился к Джи Ди.
Издали донесся приглушенный расстоянием выстрел из дробовика. Заставляя себя не торопиться, он снял очки с младшего из отморозков и надел их на себя. А потом выключил фонарик.
Вместо теней, которые прорезал слабый луч его фонаря, он теперь видел зеленые сумерки, в которых довольно четко вырисовывалось все окружающее. Из-за затрудненного дыхания и плеска дождя у него возникло ощущение, что он оказался под водой. Обострившееся зрение сразу позволило ему заметить на полу длинный тонкий темный предмет с немного загнутыми концами. Фомка. Он подобрал инструмент и шагнул к лестнице, чтобы скорее вернуться наверх, в пентхауз. Но тут же заколебался и свернул в узкий коридор, хотя предчувствие говорило ему, что делать этого не стоит. Благодаря очкам, которые во много раз усиливали свет — даже самый слабый, которого не хватило бы и для кошки, — он смог разглядеть все тесное помещение до тупиковой стены.
Все было точь-в-точь так, как рассказал Тод: труп полностью одетой женщины, сидевшей возле глухой стены. Высохший, как мумия. Хотя очки окрашивали все окружающее в зеленый свет, было ясно, что она была блондинкой. Женщина держала на коленях сумочку и, казалось, терпеливо ждала, когда же начнется путешествие. Бэленджеру стало еще тяжелее на душе, когда он представил себе тот ужас, который ей, несомненно, пришлось вытерпеть. Старомодная одежда помогла ему понять, что это не Диана, но это знание нисколько не утешило его. Теперь он уже не сомневался в том, что его горячо любимая до сих пор жена мертва, но ему хотелось воссоединиться с нею, даже если ее уже не было на этом свете. Он наклонился, словно погрузился глубже в зеленое море, и попытался определить, отчего умерла женщина.
Никаких признаков насилия. Нет, неверно, — одернул он себя, прикоснувшись к шее. Гортань и трахея оказались смяты, кости сломаны. Женщина была задушена. Он так и застыл, сидя на корточках, как парализованный, однако вскоре опомнился, услышав очередную попытку вызова по рации. Понимая, что нужно как можно скорее возвратиться к Аманде и Винни, он все же положил на пол ломик и вынул из мертвых рук сумочку. Она была ужасающе грязна и покрыта толстым слоем пыли. Чтобы открыть замок и вынуть бумажник, Бэленджеру пришлось положить на пол еще и рацию и действовать двумя руками.
Внутри оказались водительские права. Когда он прочел имя, по его телу пробежала дрожь. Это имя объяснило ему почти все.
Нужно скорее вернуться. Мысли перебирали, одну за другой, все те бесчисленные частицы информации, которую он раздобыл за последние годы — включая эту ночь. Необходимо заглянуть в рюкзак Винни.
Он сунул права в карман ветровки, затем подхватил лом и рацию. Сопровождаемый раскатами грома, он рысцой побежал к лестнице.
Не забудь о ловушке!
Размахивая перед собой фомкой, он обнаружил проволоку, пролез под нею и помчался дальше вверх. Рука уже начала болеть от тяжести инструмента, которым он был вынужден все время размахивать перед собой — нельзя было исключить возможность того, что Ронни отправился следом за ним и подстроил еще одну западню. Бэленджеру показалось, что он услышал еще один выстрел дробовика и совсем тихий ответ пистолета. Третий этаж. Четвертый.
Оказавшись на пятом, он снова остановился, не в силах устоять перед искушением заглянуть в еще один тайный коридор. Он не забыл, что, когда спускался, ему показалось, что там у стены находился какой-то предмет. Очки ночного видения подтвердили его правоту. Там был труп еще одной женщины. Блондинки. Полностью одетой — на сей раз в слаксы, водолазку и спортивную куртку.
«Нет!» — испуганно подумал Бэленджер.
Эта одежда была ему знакома.
Нет!!!
Глава 53
Спотыкаясь, он бросился к ней. Из-за высохшего плеча высунулась крыса. Бэленджер взмахнул ломом, но попал не по крысе, а по стене. Обуреваемый эмоциями, он рухнул перед трупом на колени. Тело хотя и мумифицировалось, но все же сохранилось хуже, нежели то, которое он обнаружил внизу. Глаз не было. Крысы частично обгрызли лицо, но все равно он не мог не узнать его.
Диана.
Печаль сдавила ему сердце, пресекла дыхание. Слезы, жгучие, словно кислота, потекли по щекам. Все его тело сотрясали рыдания. Медленно подняв руку, он погладил изуродованное лицо. Ее белокурые волосы опускались ниже плеч — она любила стричься короче... Неужели это оттого, что они продолжали расти и после ее смерти? На лице даже сейчас можно было различить гримасу непреодолимого ужаса. Как и у трупа с первого этажа, гортань была раздавлена руками душителя. Его Диана! Его прекрасная, любимая, замечательная Диана!..
Он опустился на колени, в неодолимой скорби оплакивая ее. Диана. Одиннадцать лет вместе. Она ни разу не усомнилась в нем, она без устали выхаживала его, когда он тяжело больным вернулся после первой иракской войны. Напрягая все свои душевные силы, он пытался хотя бы сейчас дать ей понять, как сильно он любил ее. Добрая, самоотверженная Диана. Прекрасная Диана — с дырами на лице, прогрызенными мерзкими тварями.
К реальности его вернул звук очередного выстрела. Продолжая рыдать, он открыл ее сумочку, вынул бумажник и сунул его в карман ветровки. Потом поцеловал ее лоб, обтянутый превратившейся в пергамент кожей, подобрал с пола ломик и рацию и кинулся вверх по лестнице.
Ярость требовала, чтобы он мчался вперед без оглядки, но такое поведение было бы на руку Ронни, этому сукину сыну только и нужно было — заставить его потерять голову и наделать ошибок. «Я разделаюсь с тобой, Ронни!» — мысленно прокричал он. Держа фомку наготове словно оружие, он выбрался в проход шестого этажа и первым делом окинул взглядом разоренную гостиную апартаментов Данаты. Вход оставался забаррикадированным мебелью.
Через несколько секунд Бэленджер оказался возле люка. Сквозь крышку он услышал какие-то шумы, потом торопливые шаги, потом выстрел. Снедаемый тревогой, он постучал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42