Прием.
— Ты узнал, кто продает билеты?
— Мне сказали — какой-то тип. Он встречает приезжих на Мейн-стрит и говорит, что пройти на пляж можно только по билетам. Прием.
— Я хочу знать, кто, черт возьми, торгует билетами. Леонард, надо его забрать. Сбегай к телефонной будке на стоянке, позвони в участок и скажи любому из наших, что я приказываю пойти на Мейн-стрит и взять этого жулика.
Если он приезжий, пусть выкинут паршивца из города. Если живет здесь, пусть посадят.
— По обвинению в чем? Прием.
— Неважно. Придумайте что-нибудь. За мошенничество. Только уберите его с улицы.
— Будет сделано, шеф.
— Что-нибудь еще?
— Ничего. Приехали парни с телевидения, но они ничего не делают, только расспрашивают отдыхающих. Прием.
— О чем?
— Так, обычные вопросы. Например: вы не боитесь купаться? Что вы думаете об акуле? Всякая ерунда. Прием.
— Давно они приехали?
— Рано утром. Не знаю, сколько они.
Здесь проторчат.
Все равно никто не купается. Прием.
— Пусть торчат, лишь бы не пакостили.
— Конечно. Прием.
— Хорошо. Да, Леонард, тебе не обязательно каждый раз повторять «Прием». Я знаю, когда ты заканчиваешь разговор.
— Таков порядок, шеф. Нельзя без ясности. Прием — и конец.
Броди подождал с минуту, затем снова нажал на кнопку и сказал:
— Хупер, это Броди. Что там у вас? — Ответа не последовало. — Это Броди, Хупер. Вы меня слышите?
Он собрался вызвать ихтиолога в третий раз, но тут раздался голос Хупера:
— Извините, я был на корме. Мне показалось, я увидел что-то.
— "Что вы увидели?
— — Ничего. Уверен, там ничего не было. Просто обман зрения.
— Но что все-таки вам показалось?
— Откровенно говоря, трудно описать. Тень, наверное.
И все. Солнечные блики могут сыграть такую шутку.
— Больше вы ничего не заметили?
— Ровным счетом ничего. За все утро.
— Будем действовать в том же духе. Я свяжусь с вами позже.
— Хорошо. Я подплыву к городскому пляжу через минуту — две.
Броди положил рацию обратно в сумку и вытащил бутерброд. Хлеб стал холодным и твердым — он лежал рядом с набитым льдом целлофановым пакетом, в который Броди засунул банку пива.
В половине третьего пляж опустел. Люди разошлись — кто поиграть в теннис, кто покататься на яхте, кто сделать прическу. Остались лишь человек шесть подростков да семья из Куинса.
У Броди появились солнечные ожоги — бледно-розовые пятна выступили на бедрах и на подъеме ступней, он прикрыл их полотенцем. Броди вынул рацию из сумки и вызвал Хендрикса.
— Как дела, Хендрикс?
— Все по-прежнему, шеф. Прием.
— Кто-нибудь купается?
— Нет. Окунутся и сразу назад. Прием.
— То же самое и здесь. Что слышно о продавце билетов?
— Ничего, но больше их никто не показывает. Думаю, что его спугнули. Прием.
— Ну, а ребята с телестудии?
— Они уехали. Несколько минут назад. Спрашивали, где вы. Прием.
— Что им надо?
— Понятия не имею. Прием.
— Ты сказал им?
— Разумеется. Почему бы и нет. Прием.
— Ладно. Я свяжусь с тобой позже.
Броди решил немного пройтись. Он ткнул пальцем в одно из розовых пятен на бедре. Оно тут же побелело, затем стало пунцовым, когда он отнял палец. Он встал, обернул полотенце вокруг талии, чтобы защитить бедра и ноги от солнца, и с рацией в руках зашагал к воде.
Услышав шум мотора, Броди повернул назади опять стал взбираться на гребень дюны. У обочины затормозил белый фургон. На борту черными буквами было написано: «Радио — телевидение. Новости».
Дверца кабины со стороны водителя открылась, из нее вылез какой-то мужчина и с трудом принялся подниматься по песку к Броди.
Телевизионщик подошел ближе, и Броди подумал, что где-то видел этого молодого человека. У него были длинные вьющиеся волосы и вислые, похожие на руль велосипеда усы.
— Вы шеф полиции? — спросил он, подойдя к Броди.
— Совершенно верно.
— Мне сказали, что вы здесь. Я Боб Мидлтон из новостей, четвертый канал.
— Вы репортер?
— Да. Бригада в фургоне.
— Кажется, я вас уже где-то видел. Чем могу служить?
— Хотелось бы взять интервью.
— О чем?
— О всей этой истории с акулой. Узнать, почему вы решили открыть пляжи.
Броди подумал немного. «А, черт с ним, — пронеслось в голове. — Немного рекламы городу не повредит, особенно сейчас, когда вряд ли что-нибудь произойдет, во всяком случае сегодня».
— Ладно, — сказал Броди. — Где будем беседовать?
— На пляже. Я позову бригаду. Через несколько минут мы установим аппаратуру, а пока займитесь своими делами. Я крикну, когда мы будем готовы. — Мидлтон трусцой пустился к фургону.
У Броди не было особых дел. Ему захотелось размяться, и он направился к воде.
Проходя мимо группы подростков, он услышал, как один паренек спросил:
— Ну что? У кого хватит смелости? Десять долларов, как-никак десять долларов.
— Хватит, Лимбо, перестань, — сказала девушка из той же компании.
Броди остановился шагах в пятнадцати от них, делая вид, будто рассматривает морское дно.
— Почему? — не унимался парень. — Стоящее пари. Ну, у кого хватит смелости? Пять минут назад вы все уверяли меня, что акулы здесь нет.
— Если ты такой храбрый, почему не идешь сам? — заметил другой парень.
— Я предложил первый, — ответил тот, кого звали Лимбо. — Вы же не рискнете десятью долларами, если пойду я. Ну, так как же?
С минуту все помолчали, затем один из подростков переспросил:
— Десять долларов? Наличными?
— Вот они, — Лимбо помахал десятидолларовой бумажкой.
— Далеко я должен заплыть?
— Дай подумать. На сотню ярдов. Довольно приличное расстояние. Идет?
— А как я узнаю, что проплыл сто ярдов?
— На глазок. Просто плыви и плыви, а затем остановись, я махну рукой, и ты повернешь обратно.
— Договорились. — Парень встал.
— Ты, Джимми, с ума сошел, — сказала девушка. — Зачем ты хочешь идти в воду? Тебе не нужны десять долларов.
— Ты думаешь, я боюсь?
— Никто не говорит, что боишься, — ответила девушка. — Это глупая затея ни к чему, только и всего.
— Десять долларов мне не помешают, — заметил парень, — особенно теперь, когда старик перестал давать деньги на карманные расходы за то, что я курил марихуану на свадьбе тетки.
Парнишка повернулся и побежал к воде.
Броди окликнул его.
— Эй! — И парень остановился.
— Да?
Броди подошел к нему.
— Что ты собираешься делать?
— Иду купаться. А вам-то что?
Броди достал бумажник и доказал юноше свою полицейскую бляху.
— Ты решил искупаться? — Он увидел, как парень посмотрел мимо него на своих друзей.
— Конечно. А почему бы и нет? Это ведь не запрещено, правда?
Броди кивнул. Он не желал, чтобы их слышали другие ребята, и поэтому понизил голос:
— Хочешь, я запрещу тебе идти в воду?
Парень посмотрел на него, поколебался, затем покачал головой.
— Нет, не надо. Мне пригодятся десять долларов.
— Не заплывай далеко, — посоветовал Броди.
— Ладно.
Парень побежал к воде. Бросился в набежавшую волну и поплыл.
Броди услышал за собой торопливые шаги. Мимо него промчался Боб Мидлтон.
— Эй! Вернись! — крикнул он парню. Потом замахал руками и снова позвал.
Парень перестал плыть и встал на дно.
— Что вам нужно?
— Я хочу сделать несколько снимков, когда ты входишь в воду. Не возражаешь?
— Пожалуйста, — ответил парень. И побрел к берегу. Мидлтон повернулся к Броди.
— Я рад, что поймал его, прежде чем он успел отплыть слишком далеко, — заметил репортер. — По крайней мере, мы заснимем сегодня хоть одного купающегося.
Еще двое телевизионщиков подошли к Броди. Один из них нес шестнадцатимиллиметровую кинокамеру и штатив. На нем были армейские ботинки, рабочие брюки, рубашка защитного цвета и кожаный жилет. Другой казался ниже ростом, старше и полнее. На нем был помятый серый костюм, и он тащил прямоугольный ящик со множеством всяких делений и кнопок. На шее у него висели наушники.
— Отсюда будет хорошо, Уолтер, — сказал Мидлтон. — Дай мне знать, когда подготовишься. — Он достал из кармана записную книжку и начал задавать парню вопросы.
Телевизионщик постарше приблизился к Мидлтону и дал ему микрофон. Затем отступил к оператору, разматывая провод с катушки, которую держал в руке.
— Можно начинать, — крикнул оператор.
— Мне надо настроиться на парня, — оросил мужчина с наушниками.
— Скажи что-нибудь, — предложил Мидлтон, держа микрофон в нескольких дюймах от рта юноши.
— А что надо говорить?
— Отлично, — заметил мужчина с наушниками.
— Начинай, — сказал Мидлтон. — Сначала — крупным планом, Уолтер, затем — один кадр средним планом, хорошо? Скажешь мне, когда будешь готов.
Оператор, посмотрел в видоискатель, поднял палец, просигналив Мидлтону.
— Снимаю, — предупредил он.
Мидлтон уставился в темный глаз камеры и заговорил:
— Мы находимся в Эмити, на пляже, с самого утра, и, насколько мне известно, никто еще не отважился войти в воду. Акулы нигде не видно, но опасность еще существует. Рядом со мной — Джим Прескотт, этот юноша только что решил немного поплавать. Скажи, Джим, ты не боишься, что здесь, совсем рядом с тобой, рыщет акула?
— Не думаю, — ответил юноша, — что она здесь, в воде.
— Значит, ты не боишься?
— Нет.
— Ты хорошо плаваешь?
— Прилично.
Мидлтон протянул ему руку.
— Что ж, желаю удачи, Джим. Спасибо за интервью.
Юноша пожал руку Мидлтону.
— Ну, — спросил он, — что теперь делать?
— Стоп! — сказал Мидлтон. — Начнем сначала, Уолтер. Одну секунду. — Он повернулся к юноше. — Больше не задавай никаких вопросов, Джим, договорились? После того, как я скажу «спасибо», просто повернись и иди в воду.
— Ладно, — сказал юноша. Он дрожал и растирал руки.
— Эй, Боб, — сказал оператор. Парню надо обсохнуть. Он не должен быть мокрым. Ведь для телезрителей он еще не купался.
— Да, ты прав, — согласился Мидлтон. — У тебя есть полотенце, Джим?
— Конечно. — Парень побежал к друзьям, и вытерся.
— Что происходит? — раздался рядом с Броди чей-то голос. Это был мужчина из Куинса.
— Телевидение, — ответил Броди. — Они приехали снять купающихся.
— Да-а? Надо было захватить плавки.
Интервью повторили, и после того как Мидлтон поблагодарил юношу, тот вбежал вводу и поплыл.
Мидлтон вернулся к оператору и сказал:
— Продолжай снимать, Уолтер. Ирв, можешь убрать звук. Мы, пожалуй, используем эту катушку как запасную.
— Сколько отснять? — спросил оператор, водя камерой за плывущим юношей.
— Футов сто, — ответил Мидлтон. — Постоим здесь, пока он не выйдет. Приготовься на всякий случай.
Броди настолько привык к отдаленному, едва слышному шуму мотора «Флики», что почти его не замечал. Он стал так же привычен, как шорох волн. Вдруг глухой рокот мотора перешел в неистовое рычание. Броди посмотрел на океан: катер, который до этого медленно и плавно двигался по волнам, круто и быстро разворачивался. Броди поднес ко рту микрофон.
— Вы заметили что-нибудь, Хупер? — спросил он.
Лодка замедлила ход и остановилась.
Мидлтон услышал слова Броди.
— Дай звук, Ирв, — сказал он. — Снимай, Уолтер. — Он подошел к Броди. — В чем дело, шеф?
— Не знаю, — ответил Броди. — Это я и хочу выяснить. — Он снова вызвал: — Хупер?
— Да, — ответил голос Хупера, — я все никак не пойму, что это такое. Опять тень. Сейчас я ее не вижу. Может, у меня устали глаза.
— Тебе удалось что-нибудь записать, Ирв? — спросил Мидлтон.
Звукооператор показал головой.
— Нет.
— В море плавает парнишка, — продолжал Броди.
— Где? — спросил Хупер.
Мидлтон сунул микрофон прямо в лицо Броди. Тот отвел его руку в сторону, но Мидлтон тут же опять поднес микрофон прямо ко рту шефа полиции.
— В тридцати, может в сорока ярдах от берега. Я думаю, что лучше позвать его, пусть возвращается. — Броди запихнул рацию за полотенце, повязанное вокруг талии, приложил рупором ладони ко рту и крикнул: — Эй, там, на воде! Давай выходи!
— Господи! — сказал звукооператор. — У меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
Парень не слышал, что его звали. Он продолжал удаляться от берега.
Юноша, предложивший десять долларов, поспешил к воде на крик Броди.
— Что тут происходит? — спросил он.
— Ничего, — сказал Броди. — Я просто решил, что ему лучше вернуться на берег.
— А кто вы такой?
Мидлтон стоял между Броди и парнишкой, попеременно поднося микрофон к каждому из них.
— Я начальник полиции, — ответил Броди. — А теперь чеши отсюда! — Он повернулся к Мидлтону: — Не суйте мне под нос этот чертов микрофон, понятно?
— Не беспокойся, Ирв, — крикнул Мидлтон. — Мы это вырежем при монтаже.
— Хупер, мальчишка меня не слышит, — сказал Броди в микрофон. — Передайте ему, чтобы он плыл к берегу.
— Конечно, — сказал Хупер. — Я буду там через минуту.
Акула теперь опустилась глубже и бесцельно двигалась над песчаным дном в восьмидесяти футах под «Фликой». Несколько часов подряд она улавливала странный звук, доносившийся сверху. Дважды акула поднималась вверх, оставаясь в одном-двух ярдах от поверхности, — она пыталась определить, что за существо с шумом движется над головой. Дважды акула снова опускалась на дно, не решаясь ни напасть, ни уплыть в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Ты узнал, кто продает билеты?
— Мне сказали — какой-то тип. Он встречает приезжих на Мейн-стрит и говорит, что пройти на пляж можно только по билетам. Прием.
— Я хочу знать, кто, черт возьми, торгует билетами. Леонард, надо его забрать. Сбегай к телефонной будке на стоянке, позвони в участок и скажи любому из наших, что я приказываю пойти на Мейн-стрит и взять этого жулика.
Если он приезжий, пусть выкинут паршивца из города. Если живет здесь, пусть посадят.
— По обвинению в чем? Прием.
— Неважно. Придумайте что-нибудь. За мошенничество. Только уберите его с улицы.
— Будет сделано, шеф.
— Что-нибудь еще?
— Ничего. Приехали парни с телевидения, но они ничего не делают, только расспрашивают отдыхающих. Прием.
— О чем?
— Так, обычные вопросы. Например: вы не боитесь купаться? Что вы думаете об акуле? Всякая ерунда. Прием.
— Давно они приехали?
— Рано утром. Не знаю, сколько они.
Здесь проторчат.
Все равно никто не купается. Прием.
— Пусть торчат, лишь бы не пакостили.
— Конечно. Прием.
— Хорошо. Да, Леонард, тебе не обязательно каждый раз повторять «Прием». Я знаю, когда ты заканчиваешь разговор.
— Таков порядок, шеф. Нельзя без ясности. Прием — и конец.
Броди подождал с минуту, затем снова нажал на кнопку и сказал:
— Хупер, это Броди. Что там у вас? — Ответа не последовало. — Это Броди, Хупер. Вы меня слышите?
Он собрался вызвать ихтиолога в третий раз, но тут раздался голос Хупера:
— Извините, я был на корме. Мне показалось, я увидел что-то.
— "Что вы увидели?
— — Ничего. Уверен, там ничего не было. Просто обман зрения.
— Но что все-таки вам показалось?
— Откровенно говоря, трудно описать. Тень, наверное.
И все. Солнечные блики могут сыграть такую шутку.
— Больше вы ничего не заметили?
— Ровным счетом ничего. За все утро.
— Будем действовать в том же духе. Я свяжусь с вами позже.
— Хорошо. Я подплыву к городскому пляжу через минуту — две.
Броди положил рацию обратно в сумку и вытащил бутерброд. Хлеб стал холодным и твердым — он лежал рядом с набитым льдом целлофановым пакетом, в который Броди засунул банку пива.
В половине третьего пляж опустел. Люди разошлись — кто поиграть в теннис, кто покататься на яхте, кто сделать прическу. Остались лишь человек шесть подростков да семья из Куинса.
У Броди появились солнечные ожоги — бледно-розовые пятна выступили на бедрах и на подъеме ступней, он прикрыл их полотенцем. Броди вынул рацию из сумки и вызвал Хендрикса.
— Как дела, Хендрикс?
— Все по-прежнему, шеф. Прием.
— Кто-нибудь купается?
— Нет. Окунутся и сразу назад. Прием.
— То же самое и здесь. Что слышно о продавце билетов?
— Ничего, но больше их никто не показывает. Думаю, что его спугнули. Прием.
— Ну, а ребята с телестудии?
— Они уехали. Несколько минут назад. Спрашивали, где вы. Прием.
— Что им надо?
— Понятия не имею. Прием.
— Ты сказал им?
— Разумеется. Почему бы и нет. Прием.
— Ладно. Я свяжусь с тобой позже.
Броди решил немного пройтись. Он ткнул пальцем в одно из розовых пятен на бедре. Оно тут же побелело, затем стало пунцовым, когда он отнял палец. Он встал, обернул полотенце вокруг талии, чтобы защитить бедра и ноги от солнца, и с рацией в руках зашагал к воде.
Услышав шум мотора, Броди повернул назади опять стал взбираться на гребень дюны. У обочины затормозил белый фургон. На борту черными буквами было написано: «Радио — телевидение. Новости».
Дверца кабины со стороны водителя открылась, из нее вылез какой-то мужчина и с трудом принялся подниматься по песку к Броди.
Телевизионщик подошел ближе, и Броди подумал, что где-то видел этого молодого человека. У него были длинные вьющиеся волосы и вислые, похожие на руль велосипеда усы.
— Вы шеф полиции? — спросил он, подойдя к Броди.
— Совершенно верно.
— Мне сказали, что вы здесь. Я Боб Мидлтон из новостей, четвертый канал.
— Вы репортер?
— Да. Бригада в фургоне.
— Кажется, я вас уже где-то видел. Чем могу служить?
— Хотелось бы взять интервью.
— О чем?
— О всей этой истории с акулой. Узнать, почему вы решили открыть пляжи.
Броди подумал немного. «А, черт с ним, — пронеслось в голове. — Немного рекламы городу не повредит, особенно сейчас, когда вряд ли что-нибудь произойдет, во всяком случае сегодня».
— Ладно, — сказал Броди. — Где будем беседовать?
— На пляже. Я позову бригаду. Через несколько минут мы установим аппаратуру, а пока займитесь своими делами. Я крикну, когда мы будем готовы. — Мидлтон трусцой пустился к фургону.
У Броди не было особых дел. Ему захотелось размяться, и он направился к воде.
Проходя мимо группы подростков, он услышал, как один паренек спросил:
— Ну что? У кого хватит смелости? Десять долларов, как-никак десять долларов.
— Хватит, Лимбо, перестань, — сказала девушка из той же компании.
Броди остановился шагах в пятнадцати от них, делая вид, будто рассматривает морское дно.
— Почему? — не унимался парень. — Стоящее пари. Ну, у кого хватит смелости? Пять минут назад вы все уверяли меня, что акулы здесь нет.
— Если ты такой храбрый, почему не идешь сам? — заметил другой парень.
— Я предложил первый, — ответил тот, кого звали Лимбо. — Вы же не рискнете десятью долларами, если пойду я. Ну, так как же?
С минуту все помолчали, затем один из подростков переспросил:
— Десять долларов? Наличными?
— Вот они, — Лимбо помахал десятидолларовой бумажкой.
— Далеко я должен заплыть?
— Дай подумать. На сотню ярдов. Довольно приличное расстояние. Идет?
— А как я узнаю, что проплыл сто ярдов?
— На глазок. Просто плыви и плыви, а затем остановись, я махну рукой, и ты повернешь обратно.
— Договорились. — Парень встал.
— Ты, Джимми, с ума сошел, — сказала девушка. — Зачем ты хочешь идти в воду? Тебе не нужны десять долларов.
— Ты думаешь, я боюсь?
— Никто не говорит, что боишься, — ответила девушка. — Это глупая затея ни к чему, только и всего.
— Десять долларов мне не помешают, — заметил парень, — особенно теперь, когда старик перестал давать деньги на карманные расходы за то, что я курил марихуану на свадьбе тетки.
Парнишка повернулся и побежал к воде.
Броди окликнул его.
— Эй! — И парень остановился.
— Да?
Броди подошел к нему.
— Что ты собираешься делать?
— Иду купаться. А вам-то что?
Броди достал бумажник и доказал юноше свою полицейскую бляху.
— Ты решил искупаться? — Он увидел, как парень посмотрел мимо него на своих друзей.
— Конечно. А почему бы и нет? Это ведь не запрещено, правда?
Броди кивнул. Он не желал, чтобы их слышали другие ребята, и поэтому понизил голос:
— Хочешь, я запрещу тебе идти в воду?
Парень посмотрел на него, поколебался, затем покачал головой.
— Нет, не надо. Мне пригодятся десять долларов.
— Не заплывай далеко, — посоветовал Броди.
— Ладно.
Парень побежал к воде. Бросился в набежавшую волну и поплыл.
Броди услышал за собой торопливые шаги. Мимо него промчался Боб Мидлтон.
— Эй! Вернись! — крикнул он парню. Потом замахал руками и снова позвал.
Парень перестал плыть и встал на дно.
— Что вам нужно?
— Я хочу сделать несколько снимков, когда ты входишь в воду. Не возражаешь?
— Пожалуйста, — ответил парень. И побрел к берегу. Мидлтон повернулся к Броди.
— Я рад, что поймал его, прежде чем он успел отплыть слишком далеко, — заметил репортер. — По крайней мере, мы заснимем сегодня хоть одного купающегося.
Еще двое телевизионщиков подошли к Броди. Один из них нес шестнадцатимиллиметровую кинокамеру и штатив. На нем были армейские ботинки, рабочие брюки, рубашка защитного цвета и кожаный жилет. Другой казался ниже ростом, старше и полнее. На нем был помятый серый костюм, и он тащил прямоугольный ящик со множеством всяких делений и кнопок. На шее у него висели наушники.
— Отсюда будет хорошо, Уолтер, — сказал Мидлтон. — Дай мне знать, когда подготовишься. — Он достал из кармана записную книжку и начал задавать парню вопросы.
Телевизионщик постарше приблизился к Мидлтону и дал ему микрофон. Затем отступил к оператору, разматывая провод с катушки, которую держал в руке.
— Можно начинать, — крикнул оператор.
— Мне надо настроиться на парня, — оросил мужчина с наушниками.
— Скажи что-нибудь, — предложил Мидлтон, держа микрофон в нескольких дюймах от рта юноши.
— А что надо говорить?
— Отлично, — заметил мужчина с наушниками.
— Начинай, — сказал Мидлтон. — Сначала — крупным планом, Уолтер, затем — один кадр средним планом, хорошо? Скажешь мне, когда будешь готов.
Оператор, посмотрел в видоискатель, поднял палец, просигналив Мидлтону.
— Снимаю, — предупредил он.
Мидлтон уставился в темный глаз камеры и заговорил:
— Мы находимся в Эмити, на пляже, с самого утра, и, насколько мне известно, никто еще не отважился войти в воду. Акулы нигде не видно, но опасность еще существует. Рядом со мной — Джим Прескотт, этот юноша только что решил немного поплавать. Скажи, Джим, ты не боишься, что здесь, совсем рядом с тобой, рыщет акула?
— Не думаю, — ответил юноша, — что она здесь, в воде.
— Значит, ты не боишься?
— Нет.
— Ты хорошо плаваешь?
— Прилично.
Мидлтон протянул ему руку.
— Что ж, желаю удачи, Джим. Спасибо за интервью.
Юноша пожал руку Мидлтону.
— Ну, — спросил он, — что теперь делать?
— Стоп! — сказал Мидлтон. — Начнем сначала, Уолтер. Одну секунду. — Он повернулся к юноше. — Больше не задавай никаких вопросов, Джим, договорились? После того, как я скажу «спасибо», просто повернись и иди в воду.
— Ладно, — сказал юноша. Он дрожал и растирал руки.
— Эй, Боб, — сказал оператор. Парню надо обсохнуть. Он не должен быть мокрым. Ведь для телезрителей он еще не купался.
— Да, ты прав, — согласился Мидлтон. — У тебя есть полотенце, Джим?
— Конечно. — Парень побежал к друзьям, и вытерся.
— Что происходит? — раздался рядом с Броди чей-то голос. Это был мужчина из Куинса.
— Телевидение, — ответил Броди. — Они приехали снять купающихся.
— Да-а? Надо было захватить плавки.
Интервью повторили, и после того как Мидлтон поблагодарил юношу, тот вбежал вводу и поплыл.
Мидлтон вернулся к оператору и сказал:
— Продолжай снимать, Уолтер. Ирв, можешь убрать звук. Мы, пожалуй, используем эту катушку как запасную.
— Сколько отснять? — спросил оператор, водя камерой за плывущим юношей.
— Футов сто, — ответил Мидлтон. — Постоим здесь, пока он не выйдет. Приготовься на всякий случай.
Броди настолько привык к отдаленному, едва слышному шуму мотора «Флики», что почти его не замечал. Он стал так же привычен, как шорох волн. Вдруг глухой рокот мотора перешел в неистовое рычание. Броди посмотрел на океан: катер, который до этого медленно и плавно двигался по волнам, круто и быстро разворачивался. Броди поднес ко рту микрофон.
— Вы заметили что-нибудь, Хупер? — спросил он.
Лодка замедлила ход и остановилась.
Мидлтон услышал слова Броди.
— Дай звук, Ирв, — сказал он. — Снимай, Уолтер. — Он подошел к Броди. — В чем дело, шеф?
— Не знаю, — ответил Броди. — Это я и хочу выяснить. — Он снова вызвал: — Хупер?
— Да, — ответил голос Хупера, — я все никак не пойму, что это такое. Опять тень. Сейчас я ее не вижу. Может, у меня устали глаза.
— Тебе удалось что-нибудь записать, Ирв? — спросил Мидлтон.
Звукооператор показал головой.
— Нет.
— В море плавает парнишка, — продолжал Броди.
— Где? — спросил Хупер.
Мидлтон сунул микрофон прямо в лицо Броди. Тот отвел его руку в сторону, но Мидлтон тут же опять поднес микрофон прямо ко рту шефа полиции.
— В тридцати, может в сорока ярдах от берега. Я думаю, что лучше позвать его, пусть возвращается. — Броди запихнул рацию за полотенце, повязанное вокруг талии, приложил рупором ладони ко рту и крикнул: — Эй, там, на воде! Давай выходи!
— Господи! — сказал звукооператор. — У меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
Парень не слышал, что его звали. Он продолжал удаляться от берега.
Юноша, предложивший десять долларов, поспешил к воде на крик Броди.
— Что тут происходит? — спросил он.
— Ничего, — сказал Броди. — Я просто решил, что ему лучше вернуться на берег.
— А кто вы такой?
Мидлтон стоял между Броди и парнишкой, попеременно поднося микрофон к каждому из них.
— Я начальник полиции, — ответил Броди. — А теперь чеши отсюда! — Он повернулся к Мидлтону: — Не суйте мне под нос этот чертов микрофон, понятно?
— Не беспокойся, Ирв, — крикнул Мидлтон. — Мы это вырежем при монтаже.
— Хупер, мальчишка меня не слышит, — сказал Броди в микрофон. — Передайте ему, чтобы он плыл к берегу.
— Конечно, — сказал Хупер. — Я буду там через минуту.
Акула теперь опустилась глубже и бесцельно двигалась над песчаным дном в восьмидесяти футах под «Фликой». Несколько часов подряд она улавливала странный звук, доносившийся сверху. Дважды акула поднималась вверх, оставаясь в одном-двух ярдах от поверхности, — она пыталась определить, что за существо с шумом движется над головой. Дважды акула снова опускалась на дно, не решаясь ни напасть, ни уплыть в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35