Он взглянул на часы, затем, ухватившись за брусья, посмотрел в отверстие для видеокамеры. Через пять минут вода очистилась от крови, рыба упала на дно. Единственным проявлением жизни, зафиксированным Чейсом, стали морские львы: в одиночку или парами они, играя, проплывали мимо клетки.
Он подал Аманде сигнал подниматься.
* * *
Когда на лодке они скинули акваланги, Чейс сказал Аманде:
– Происходит какая-то ерунда, что-то не так. Как будто они передают друг другу: «Держитесь подальше, человек – это плохая новость». Но такого не может быть... Если только в воде нет какой-то электромагнитной аномалии, которую они все сразу же ощущают и которая как-то связана с человеком.
– Думаю, мои морские львы первыми бы это почувствовали, – заверила Аманда. – Я не хочу оскорбить ваших акул, но мои дамы несколько выше в интеллектуальном отношении.
– Может быть, – заметил Длинный, – но ваших морских львов не было здесь, когда началась вся эта чертовщина. Им еще не пришлось выучить этот урок.
– Вы не хотите позвать их назад, на лодку? – спросил Чейс.
– Я могу, – ответила Аманда, – если мы куда-то двигаемся. Если нет, то они вернутся, когда сочтут нужным.
– Я подумал, может быть, стоит попробовать в другом месте, просто чтобы...
– Па... – попросил Макс со своего насеста на ходовом мостике. – А мне можно в клетку?
– Ты имеешь в виду, с аквалангом? Я не...
– Акул вокруг нет.
– Да, но я не думаю, что глубина в двести футов и пятимильный след приманки самые подходящие условия для того, чтобы начинать.
– Ну пожалуйста! Слушай, я же буду в клетке. С тобой. – Макс улыбался, и просьба его приобретала характер искушения. – О чем ты беспокоишься? Что нас ударит током?
Чейс посмотрел на Длинного в поисках поддержки, потом на Аманду, но никто не пришел ему на помощь. «Родительская доля, – подумал он. – Решения приходится принимать тогда, когда меньше всего этого ждешь». Наконец он изрек:
– Ладно.
У Макса не было гидрокостюма, и Аманда одолжила ему свой. Костюм оказался мальчику велик, так что, вероятно, не мог согреть, но должен был уберечь от порезов и ушибов в клетке. Чейс присоединил для него баллон и, когда они оделись и приготовились, повторил с ним правила погружения.
– Самое важное, – подчеркнул в конце Чейс, – это никогда не...
– Знаю: не задерживать дыхание. Но мы же не будем погружаться слишком глубоко.
– Мы вовсе не будем погружаться, клетка останется на поверхности, но все же над тобой будет четыре или пять футов воды. Эмболию можно получить на глубине двух футов. – Чейс помолчал. – Понятно?
– Понятно.
– Я пойду первым. Длинный скажет, когда идти тебе, а Аманда даст руку.
Чейс с мольбой посмотрел в небо, потом шагнул через люк в клетку.
Через несколько секунд сквозь люк скользнул Макс и приземлился на ноги. Он промыл маску и продул регулятор.
Чейс увидел, что мальчику немного не хватает веса: избыточная для него плавучесть гидрокостюма приподнимала Макса над дном клетки, – и сделал знак, чтобы тот держался за брусья. Макс кивнул и выполнил команду, и они стали вместе смотреть в пустынное море.
Они не увидели ни акул, ни морских львов – вообще ничего. Потом Макс опустился на колени, потянул отца за ногу и показал вниз. Глубоко под ними была едва заметна одинокая маленькая акула. На нее налетал, задирая, морской лев. Макс прижался лицом к брусьям дна, пытаясь разглядеть получше.
Животные находились как раз на границе отчетливой видимости. «Если бы они поднялись хотя бы на десять футов, – подумал Чейс, – у Макса появился бы хороший обзор». Потом он вспомнил о подъемных цистернах и осознал, что, если животные не поднимаются, он может спуститься к ним. Чейс наклонился и посмотрел на манометр, присоединенный к регулятору на акваланге Макса: две тысячи фунтов. Воздуха навалом. Тогда он выпрямился и открыл заборные вентили на обеих цистернах.
Клетка начала погружаться. Сначала она шла толчками, затем стала опускаться плавно – Длинный выбрал слабину троса, тянувшегося к лодке. Когда глубиномер на одной из цистерн показал пятнадцать футов от поверхности, Чейс перекрыл заборные вентили и открыл другие, подавая в цистерны воздух до тех пор, пока клетка не обрела нулевую плавучесть.
Акула и морской лев стали теперь хорошо видны: два темных тела на голубом холсте. Вверх проплыло несколько пузырьков воздуха – их выпустил изо рта морской лев.
Потом он вдруг оставил в покое акулу и резко устремился вверх. Сначала Чейс решил: животному наскучила игра либо у него кончился запас воздуха; но что-то в движениях морского льва – какая-то торопливость – указывало, что Чейс ошибается. На большой скорости лев миновал клетку и поспешил к лодке. Провожая его глазами, Чейс увидел других – двоих в паре и одиночку, – плывших к лодке с такой же сумасшедшей скоростью.
«Боже правый, – подумал Саймон, – а теперь-то что?»
– Мне кажется, они нагулялись, – заметил Длинный, глядя, как морские львы карабкаются на ступеньку в корме.
Животные лаяли и толкались, отчаянно спеша взобраться на борт.
– Нет, – обеспокоенно произнесла Аманда, – Что-то их напугало. Там что-то есть.
– Например? – Длинный посмотрел в воду. Он едва различал клетку – погружаясь, она попала в тень лодки. Удерживая трос, Длинный перешел от одного борта к другому, вернулся на корму. – Ничего, – сказал он. – Я там ничего не вижу.
– Однако что-то там есть, – настаивала Аманда. – Кто-то... где-то...
– Тогда, кто бы там ни был, он глубже. Или так, или... Черт!
– Что?
– Подлодкой.
Он стал поспешно выбирать трос.
* * *
Когда трос потащил клетку, она вздрогнула. Чейс протянул руку, чтобы открыть воздушные вентили.
Над головой проплыл силуэт – такой огромный, что клетка целиком оказалась в темноте. Чейс вздрогнул и посмотрел вверх. Вспыхнувшее солнце на секунду ослепило его, лишив ориентации. К тому моменту, когда глаза адаптировались, Чейс уже не был уверен в направлении, которым двигался силуэт. Он повернулся.
В десяти футах, всплывая в тени от лодки, с могучей грацией – которая так восхищала Чейса, но теперь казалась пугающей – на клетку надвигалась большая белая акула. Она не замедлила ход, не колебалась. Глаза в глазных впадинах закатились назад, пасть открылась. Челюсти выкатились вперед, зазубренные белые треугольники выпрямились. Акула обрушилась на клетку.
Чейс инстинктивно отпрянул и упал сверху на Макса. Мальчик повернул голову, его глаза расширились от ужаса.
Со скрежещущим звуком зубы царапнули металл, потом тот со скрипом сплющился, внезапно зашипел воздух и взорвался пузырьками.
Клетка, словно взбесившись, пошла в сторону, закрутилась под лодкой, ударилась о киль, и Чейс вдруг понял, что случилось: акула разломала одну из подъемных цистерн.
– Черт побери! – заорал Длинный.
Он изо всех сил удерживал трос, на руках выступили сухожилия. Длинный заметил акулу только за секунду перед ударом, когда она вылетела из-под лодки, словно серая торпеда.
Аманда подскочила к нему, ухватилась за трос, помогая тянуть.
– Я думала, акулы никогда...
– Угу, – отозвался Длинный. – Но знаете, что я вам скажу? Эта – напала.
– Почему?
– Бог знает.
Они слышали, как клетка стучит о киль, подошвами ощущали удары.
– Вы не можете завести трос на лебедку?
– Не рискну. Эта дрянь весит больше тонны, она может просто оборвать трос.
– Что же нам делать? Мы должны...
– Если она выйдет из-под кормы, я пристрелю эту суку, – ответил Длинный. – А до тех пор остается только молиться, чтобы она убралась.
* * *
Чейс с Максом съежились в дальнем углу клетки, держась друг за друга и за брусья: конструкцию неистово швыряло под лодкой.
Акула сцепила челюсти, согнула и разогнула массивное тело, будто пытаясь разнести клетку на куски.
Чейс увидел, что пузырьки из регулятора у Макса бегут непрерывной струёй. Мальчик забирал слишком много воздуха. Чейс привлек внимание сына, указал на свой регулятор, потом – на регулятор Макса, жестом объяснил ему, чтобы тот замедлил дыхание. Испуганный Макс кивнул.
Акула неожиданно отпустила клетку, и та скользнула вниз, повиснув наклонно. Когда акула начала погружаться, перед глазами Чейса медленно скользнуло ее широкое белое брюхо. Перед половой щелью плоть рассекали пять параллельных отметин.
* * *
– Тяни! – закричал Длинный.
Они с Амандой медленно выбирали трос. За бортом они увидели верхнюю часть клетки, вышедшую из-под днища лодки. Акула серой тушей зависла почти неподвижно под клеткой. Длинный спрыгнул на ступеньку, оттягивая трос под кормой:
– Еще пять футов, и мы...
– Нет! – воскликнула Аманда, указывая на что-то. Мелькнул серповидный хвост, забурлила вода, и на поверхности показалась коническая голова акулы. Рот был полуоткрыт: ударившись о ступеньку, акула соскользнула и кинулась на трос. Одним движением головы животное вырвало трос из рук Длинного и перекусило его. Длинный упал навзничь на палубу.
Акула уплыла, а клетка начала тонуть.
* * *
С трудом удерживая равновесие, Чейс выпрямился, схватил вентиль неповрежденной подъемной цистерны и полностью открыл его. Послышалось шипение воздушной струи, погружение клетки замедлилось. Но не прекратилось.
Чейс надул жилеты, свой и Макса, надеясь, что, сняв их с Максом вес и добавив клетке плавучести, он остановит падение, подвесит клетку, пока Длинный не спустится к ним с тросом.
Клетка продолжала погружаться. Чейс посмотрел на прикрепленный к цистерне глубиномер: стрелка прошла тридцать футов, потом тридцать пять, сорок...
Он быстро огляделся. Акула исчезла.
Пятьдесят футов...
Чейс знал, что выбора у него нет, они не могли опускаться до дна. У них обоих кончится воздух – возможно, еще до конца погружения и уж наверняка раньше, чем до них доберется Длинный.
Он поднял Макса на ноги и открыл люк. Положив руки на плечи сына, Чейс посмотрел ему в глаза, призывая вспомнить полученные уроки и молясь, чтобы не оказалось, что мальчик пропустил их мимо ушей. Он вынул изо рта загубник и прокричал одно слово: «Помни!»
Макс понял.
Шестьдесят футов...
Чейс вытолкнул Макса в люк и немедленно последовал за ним. Он взял мальчика за руку и заглянул в лицо, чтобы контролировать его дыхание.
Они поднимались слишком быстро, обгоняя пузырьки выдыхаемого воздуха. Наполненные жилеты расширялись, рвались к поверхности, тянули вверх. Необходимо было замедлить всплытие: продолжая в том же темпе, они рисковали порвать легкие или получить эмболию либо кессонку.
Чейс выпустил воздух из жилетов, и подъем стал медленнее. Теперь пузырьки от выдоха опережали их. Хорошо.
Саймон посмотрел на свой глубиномер: сорок футов... тридцать пять... Он не глядел вниз, сосредоточившись на лице Макса, не видел, как под ними показалась из глубины акула.
Двадцать футов... Пятнадцать...
Внезапно сверху раздался всплеск, вода забурлила, и к ним подплыл Длинный с ружьем для подводной охоты.
Теперь Чейс бросил взгляд вниз и увидел разверстую пасть и выдвинутые вперед челюсти большой белой акулы, поднимающейся из мрака со скоростью ракеты.
Длинный нажал на спусковой крючок. Углекислотный патрон выдохнул клуб пузырей, острога вылетела из ружья. Она ударила акуле в нёбо и вонзилась в него. Акула притормозила, мотая головой, пытаясь избавиться от помехи. Животное сомкнуло челюсти, сгибая и ломая острогу.
Чейс вылетел на поверхность, таща за собой Макса, и толкнул его на ступеньку. Аманда схватила мальчика и вытащила его на лодку, а Чейс, закинув ноги и выкатившись на ступеньку, протянул руку вниз, Длинному.
Но Длинный остался под водой наблюдать. Наконец он вынырнул и одним движением выбросился на ступеньку.
Чейс скинул ремни, опустил на палубу баллон и нагнулся к Максу – тот лежал на боку, Аманда помогала ему снять акваланг.
– Ну как ты? – спросил Чейс. Глаза у Макса оставались закрытыми. Он кивнул, выдавливая улыбку, и сказал:
– Господи...
– Ты отлично действовал... Соблюдал правила... Не испугался. Ты действовал превосходно!
Чейс ощущал собственные вину и глупость, облегчение и гордость. Он хотел выразить все эти чувства, но не шал как. Поэтому он зажал ладонь Макса в своих ладонях, погладил ее и проговорил:
– Чертовски жуткое посвящение в аквалангисты в открытом море. – Он увидел Длинного, идущего к каюте, и обратился к нему: – Эй, Длинный... Спасибо. Я не смотрел вниз, не видел, что она подходит.
– Знаю, – бросил Длинный. – Я подумал, лучше дать этой суке пожевать что-нибудь взамен тебя. Знаешь, это наша акула. Крючок все еще на ней.
– Я никогда не видел, чтобы они так себя вели, и никогда об этом не слышал. Она как бешеная! С ней что-то ненормальное, как и с синими акулами, только наоборот: белая свихнулась на нападении, а не от страха. – Чейс помолчал секунду и закончил: – Но кто бы ни был причиной такого поведения, это одно и то же существо: на брюхе белой акулы – пять царапин.
* * *
Они подняли якорь и повернули на запад, направляясь к дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Он подал Аманде сигнал подниматься.
* * *
Когда на лодке они скинули акваланги, Чейс сказал Аманде:
– Происходит какая-то ерунда, что-то не так. Как будто они передают друг другу: «Держитесь подальше, человек – это плохая новость». Но такого не может быть... Если только в воде нет какой-то электромагнитной аномалии, которую они все сразу же ощущают и которая как-то связана с человеком.
– Думаю, мои морские львы первыми бы это почувствовали, – заверила Аманда. – Я не хочу оскорбить ваших акул, но мои дамы несколько выше в интеллектуальном отношении.
– Может быть, – заметил Длинный, – но ваших морских львов не было здесь, когда началась вся эта чертовщина. Им еще не пришлось выучить этот урок.
– Вы не хотите позвать их назад, на лодку? – спросил Чейс.
– Я могу, – ответила Аманда, – если мы куда-то двигаемся. Если нет, то они вернутся, когда сочтут нужным.
– Я подумал, может быть, стоит попробовать в другом месте, просто чтобы...
– Па... – попросил Макс со своего насеста на ходовом мостике. – А мне можно в клетку?
– Ты имеешь в виду, с аквалангом? Я не...
– Акул вокруг нет.
– Да, но я не думаю, что глубина в двести футов и пятимильный след приманки самые подходящие условия для того, чтобы начинать.
– Ну пожалуйста! Слушай, я же буду в клетке. С тобой. – Макс улыбался, и просьба его приобретала характер искушения. – О чем ты беспокоишься? Что нас ударит током?
Чейс посмотрел на Длинного в поисках поддержки, потом на Аманду, но никто не пришел ему на помощь. «Родительская доля, – подумал он. – Решения приходится принимать тогда, когда меньше всего этого ждешь». Наконец он изрек:
– Ладно.
У Макса не было гидрокостюма, и Аманда одолжила ему свой. Костюм оказался мальчику велик, так что, вероятно, не мог согреть, но должен был уберечь от порезов и ушибов в клетке. Чейс присоединил для него баллон и, когда они оделись и приготовились, повторил с ним правила погружения.
– Самое важное, – подчеркнул в конце Чейс, – это никогда не...
– Знаю: не задерживать дыхание. Но мы же не будем погружаться слишком глубоко.
– Мы вовсе не будем погружаться, клетка останется на поверхности, но все же над тобой будет четыре или пять футов воды. Эмболию можно получить на глубине двух футов. – Чейс помолчал. – Понятно?
– Понятно.
– Я пойду первым. Длинный скажет, когда идти тебе, а Аманда даст руку.
Чейс с мольбой посмотрел в небо, потом шагнул через люк в клетку.
Через несколько секунд сквозь люк скользнул Макс и приземлился на ноги. Он промыл маску и продул регулятор.
Чейс увидел, что мальчику немного не хватает веса: избыточная для него плавучесть гидрокостюма приподнимала Макса над дном клетки, – и сделал знак, чтобы тот держался за брусья. Макс кивнул и выполнил команду, и они стали вместе смотреть в пустынное море.
Они не увидели ни акул, ни морских львов – вообще ничего. Потом Макс опустился на колени, потянул отца за ногу и показал вниз. Глубоко под ними была едва заметна одинокая маленькая акула. На нее налетал, задирая, морской лев. Макс прижался лицом к брусьям дна, пытаясь разглядеть получше.
Животные находились как раз на границе отчетливой видимости. «Если бы они поднялись хотя бы на десять футов, – подумал Чейс, – у Макса появился бы хороший обзор». Потом он вспомнил о подъемных цистернах и осознал, что, если животные не поднимаются, он может спуститься к ним. Чейс наклонился и посмотрел на манометр, присоединенный к регулятору на акваланге Макса: две тысячи фунтов. Воздуха навалом. Тогда он выпрямился и открыл заборные вентили на обеих цистернах.
Клетка начала погружаться. Сначала она шла толчками, затем стала опускаться плавно – Длинный выбрал слабину троса, тянувшегося к лодке. Когда глубиномер на одной из цистерн показал пятнадцать футов от поверхности, Чейс перекрыл заборные вентили и открыл другие, подавая в цистерны воздух до тех пор, пока клетка не обрела нулевую плавучесть.
Акула и морской лев стали теперь хорошо видны: два темных тела на голубом холсте. Вверх проплыло несколько пузырьков воздуха – их выпустил изо рта морской лев.
Потом он вдруг оставил в покое акулу и резко устремился вверх. Сначала Чейс решил: животному наскучила игра либо у него кончился запас воздуха; но что-то в движениях морского льва – какая-то торопливость – указывало, что Чейс ошибается. На большой скорости лев миновал клетку и поспешил к лодке. Провожая его глазами, Чейс увидел других – двоих в паре и одиночку, – плывших к лодке с такой же сумасшедшей скоростью.
«Боже правый, – подумал Саймон, – а теперь-то что?»
– Мне кажется, они нагулялись, – заметил Длинный, глядя, как морские львы карабкаются на ступеньку в корме.
Животные лаяли и толкались, отчаянно спеша взобраться на борт.
– Нет, – обеспокоенно произнесла Аманда, – Что-то их напугало. Там что-то есть.
– Например? – Длинный посмотрел в воду. Он едва различал клетку – погружаясь, она попала в тень лодки. Удерживая трос, Длинный перешел от одного борта к другому, вернулся на корму. – Ничего, – сказал он. – Я там ничего не вижу.
– Однако что-то там есть, – настаивала Аманда. – Кто-то... где-то...
– Тогда, кто бы там ни был, он глубже. Или так, или... Черт!
– Что?
– Подлодкой.
Он стал поспешно выбирать трос.
* * *
Когда трос потащил клетку, она вздрогнула. Чейс протянул руку, чтобы открыть воздушные вентили.
Над головой проплыл силуэт – такой огромный, что клетка целиком оказалась в темноте. Чейс вздрогнул и посмотрел вверх. Вспыхнувшее солнце на секунду ослепило его, лишив ориентации. К тому моменту, когда глаза адаптировались, Чейс уже не был уверен в направлении, которым двигался силуэт. Он повернулся.
В десяти футах, всплывая в тени от лодки, с могучей грацией – которая так восхищала Чейса, но теперь казалась пугающей – на клетку надвигалась большая белая акула. Она не замедлила ход, не колебалась. Глаза в глазных впадинах закатились назад, пасть открылась. Челюсти выкатились вперед, зазубренные белые треугольники выпрямились. Акула обрушилась на клетку.
Чейс инстинктивно отпрянул и упал сверху на Макса. Мальчик повернул голову, его глаза расширились от ужаса.
Со скрежещущим звуком зубы царапнули металл, потом тот со скрипом сплющился, внезапно зашипел воздух и взорвался пузырьками.
Клетка, словно взбесившись, пошла в сторону, закрутилась под лодкой, ударилась о киль, и Чейс вдруг понял, что случилось: акула разломала одну из подъемных цистерн.
– Черт побери! – заорал Длинный.
Он изо всех сил удерживал трос, на руках выступили сухожилия. Длинный заметил акулу только за секунду перед ударом, когда она вылетела из-под лодки, словно серая торпеда.
Аманда подскочила к нему, ухватилась за трос, помогая тянуть.
– Я думала, акулы никогда...
– Угу, – отозвался Длинный. – Но знаете, что я вам скажу? Эта – напала.
– Почему?
– Бог знает.
Они слышали, как клетка стучит о киль, подошвами ощущали удары.
– Вы не можете завести трос на лебедку?
– Не рискну. Эта дрянь весит больше тонны, она может просто оборвать трос.
– Что же нам делать? Мы должны...
– Если она выйдет из-под кормы, я пристрелю эту суку, – ответил Длинный. – А до тех пор остается только молиться, чтобы она убралась.
* * *
Чейс с Максом съежились в дальнем углу клетки, держась друг за друга и за брусья: конструкцию неистово швыряло под лодкой.
Акула сцепила челюсти, согнула и разогнула массивное тело, будто пытаясь разнести клетку на куски.
Чейс увидел, что пузырьки из регулятора у Макса бегут непрерывной струёй. Мальчик забирал слишком много воздуха. Чейс привлек внимание сына, указал на свой регулятор, потом – на регулятор Макса, жестом объяснил ему, чтобы тот замедлил дыхание. Испуганный Макс кивнул.
Акула неожиданно отпустила клетку, и та скользнула вниз, повиснув наклонно. Когда акула начала погружаться, перед глазами Чейса медленно скользнуло ее широкое белое брюхо. Перед половой щелью плоть рассекали пять параллельных отметин.
* * *
– Тяни! – закричал Длинный.
Они с Амандой медленно выбирали трос. За бортом они увидели верхнюю часть клетки, вышедшую из-под днища лодки. Акула серой тушей зависла почти неподвижно под клеткой. Длинный спрыгнул на ступеньку, оттягивая трос под кормой:
– Еще пять футов, и мы...
– Нет! – воскликнула Аманда, указывая на что-то. Мелькнул серповидный хвост, забурлила вода, и на поверхности показалась коническая голова акулы. Рот был полуоткрыт: ударившись о ступеньку, акула соскользнула и кинулась на трос. Одним движением головы животное вырвало трос из рук Длинного и перекусило его. Длинный упал навзничь на палубу.
Акула уплыла, а клетка начала тонуть.
* * *
С трудом удерживая равновесие, Чейс выпрямился, схватил вентиль неповрежденной подъемной цистерны и полностью открыл его. Послышалось шипение воздушной струи, погружение клетки замедлилось. Но не прекратилось.
Чейс надул жилеты, свой и Макса, надеясь, что, сняв их с Максом вес и добавив клетке плавучести, он остановит падение, подвесит клетку, пока Длинный не спустится к ним с тросом.
Клетка продолжала погружаться. Чейс посмотрел на прикрепленный к цистерне глубиномер: стрелка прошла тридцать футов, потом тридцать пять, сорок...
Он быстро огляделся. Акула исчезла.
Пятьдесят футов...
Чейс знал, что выбора у него нет, они не могли опускаться до дна. У них обоих кончится воздух – возможно, еще до конца погружения и уж наверняка раньше, чем до них доберется Длинный.
Он поднял Макса на ноги и открыл люк. Положив руки на плечи сына, Чейс посмотрел ему в глаза, призывая вспомнить полученные уроки и молясь, чтобы не оказалось, что мальчик пропустил их мимо ушей. Он вынул изо рта загубник и прокричал одно слово: «Помни!»
Макс понял.
Шестьдесят футов...
Чейс вытолкнул Макса в люк и немедленно последовал за ним. Он взял мальчика за руку и заглянул в лицо, чтобы контролировать его дыхание.
Они поднимались слишком быстро, обгоняя пузырьки выдыхаемого воздуха. Наполненные жилеты расширялись, рвались к поверхности, тянули вверх. Необходимо было замедлить всплытие: продолжая в том же темпе, они рисковали порвать легкие или получить эмболию либо кессонку.
Чейс выпустил воздух из жилетов, и подъем стал медленнее. Теперь пузырьки от выдоха опережали их. Хорошо.
Саймон посмотрел на свой глубиномер: сорок футов... тридцать пять... Он не глядел вниз, сосредоточившись на лице Макса, не видел, как под ними показалась из глубины акула.
Двадцать футов... Пятнадцать...
Внезапно сверху раздался всплеск, вода забурлила, и к ним подплыл Длинный с ружьем для подводной охоты.
Теперь Чейс бросил взгляд вниз и увидел разверстую пасть и выдвинутые вперед челюсти большой белой акулы, поднимающейся из мрака со скоростью ракеты.
Длинный нажал на спусковой крючок. Углекислотный патрон выдохнул клуб пузырей, острога вылетела из ружья. Она ударила акуле в нёбо и вонзилась в него. Акула притормозила, мотая головой, пытаясь избавиться от помехи. Животное сомкнуло челюсти, сгибая и ломая острогу.
Чейс вылетел на поверхность, таща за собой Макса, и толкнул его на ступеньку. Аманда схватила мальчика и вытащила его на лодку, а Чейс, закинув ноги и выкатившись на ступеньку, протянул руку вниз, Длинному.
Но Длинный остался под водой наблюдать. Наконец он вынырнул и одним движением выбросился на ступеньку.
Чейс скинул ремни, опустил на палубу баллон и нагнулся к Максу – тот лежал на боку, Аманда помогала ему снять акваланг.
– Ну как ты? – спросил Чейс. Глаза у Макса оставались закрытыми. Он кивнул, выдавливая улыбку, и сказал:
– Господи...
– Ты отлично действовал... Соблюдал правила... Не испугался. Ты действовал превосходно!
Чейс ощущал собственные вину и глупость, облегчение и гордость. Он хотел выразить все эти чувства, но не шал как. Поэтому он зажал ладонь Макса в своих ладонях, погладил ее и проговорил:
– Чертовски жуткое посвящение в аквалангисты в открытом море. – Он увидел Длинного, идущего к каюте, и обратился к нему: – Эй, Длинный... Спасибо. Я не смотрел вниз, не видел, что она подходит.
– Знаю, – бросил Длинный. – Я подумал, лучше дать этой суке пожевать что-нибудь взамен тебя. Знаешь, это наша акула. Крючок все еще на ней.
– Я никогда не видел, чтобы они так себя вели, и никогда об этом не слышал. Она как бешеная! С ней что-то ненормальное, как и с синими акулами, только наоборот: белая свихнулась на нападении, а не от страха. – Чейс помолчал секунду и закончил: – Но кто бы ни был причиной такого поведения, это одно и то же существо: на брюхе белой акулы – пять царапин.
* * *
Они подняли якорь и повернули на запад, направляясь к дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35