Если бы не это проклятый лифт, мы бы его не включали и использовали бы только баллоны.
Они спустились в воду и включили фонари. Трис поглядел на Дэвида и Гейл, кивнул головой и нырнул.
Собака стояла на носу, наблюдая, как меркнет во тьме свет от фонарей, принюхиваясь к теплому ночному воздуху.
Сандерс и Трис достигли дна первыми. Гейл двигалась позади, спускаясь с той скоростью, с какой позволяли ее уши и пазухи. Воздух, который она вдыхала теперь, чем-то отличался от прежнего, казалось, он имеет легкий сладковатый привкус, но это не было неприятно, так что она продолжала спускаться на дно.
Они работали не на самом рифе, а примерно в десяти ярдах от маленькой пещеры, на новом скоплении ампул.
Свет фонаря Сандерса был постоянно направлен на наконечник воздушного лифта, и он вынимал из пещеры ампулы одну за другой.
Гейл устроилась на противоположной от Триса стороне пещеры и лежала на животе, поместив холщовый мешок рядом с собой. Она не чувствовала вообще никакого напряжения, никакого беспокойства; на самом деле она даже удивлялась своей невозмутимости. И когда воздушный лифт открывал артиллерийский снаряд, ее сознание отмечало такую находку как объект, а не как опасность.
Трис не утруждал себя извлечением артиллерийских снарядов. Он копал вокруг снаряда, и когда воздушный лифт обнаружил другой вид боеприпасов – длинную, толстую латунную коробку, он просто обошел ее тоже. Вскоре, однако, он уже не мог пренебрегать снарядами: они были повсюду, перемешанные с тысячами ампул. Трис просигналил, чтобы все двигались вправо, и, оттолкнувшись левой рукой от дна, отплыл на шесть или восемь футов в сторону. Сандерс следовал прямо за ним.
Гейл потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что они исчезли. Она изучала дырку в песке, думая о чем-то неопределенном, радуясь виду красивого желтого воздушного рукава, извивавшегося в воде рядом с Дэвидом. Ее глаза следили за рукавом, и когда наконец она увидела обоих мужчин, то осторожно пошла по песку, высвечивая своим фонарем игру красок на рифах.
Она не хотела направлять свет в новую ямку, которую копал Трис, предпочитая наблюдать за игрой двух желтых рыбок, плавающих вокруг рифа и сверкающих, когда на них падали лучи света. Но Сандерс, глядя на нее, постоянно указывал на воздушный лифт, поэтому она перевернулась и направилась ко дну. Она зевала, чувствуя себя в темной воде удивительно хорошо – тепло и уютно.
Сандерс, светя фонариком, сосредоточенно работал, стараясь собрать как можно больше ампул; его лицо почти касалось дна.
Трис первым заметил, что радиус света стал слишком малым. Он поднял голову от ямки и увидел, что свет от фонаря Гейл бессмысленно скачет в воде, раскачиваясь от поверхности до дна и из стороны в сторону.
К тому времени, когда Сандерсу вздумалось взглянуть вверх, Трис уже вскочил и с силой оттолкнулся в сторону Гейл, одновременно сдирая маску Деско со своего лица. Он выхватил фонарь из руки Гейл и осветил ее лицо: глаза у нее были закрыты, голова безжизненно свешивалась. Трис отбросил фонарь, вынул загубник из ее рта и стащил с нее маску. Затем под ставил, руку ей под голову и засунул ее лицо в маску Деско. Он поднял колено и осторожно надавил им на ее желудок.
Сандерс не знал, что случилось; все, что он видел, – это луч света от другого фонаря, лежавшего на песке. Он направил свой фонарь вверх и, заметив движение, устремился вслед за ним со дна. Руки Триса обхватывали голову Гейл. Слабые потоки пузырьков из маски, из загубника Гейл и изо рта Триса поднимались к поверхности.
Трис достиг платформы, выдохнул последний воздух и снял свою маску с лица Гейл. Он подтолкнул ее на платформу лицом вниз, выбрался сам и начал ритмично давить на ее спину.
Голова Сандерса прорезала воду. Он увидел Триса, стоящего на коленях, и услышал, как тот говорит:
– Ну, давай же... давай энергичней... вот так... вот так... оп!
Раздался какой-то сдавленный звук, затем всплеск, затем снова голос Триса:
– Ну вот так... еще разок... вот так... вот и хорошо... молодец, девочка... еще раз... все отлично.
Наконец Трис сел на пятки.
– Черт побери! Еще бы немного – и конец.
Сквозь туман полубессознательного состояния Гейл чувствовала царапающую боль в горле и ощущала вкус кислой рвоты. Ее тошнило; тяжелая, пульсирующая боль наполняла череп. Она слабо стонала, но услышала, как Сандерс спросил:
– Что случилось?
Затем она ощутила, что ее подняли, и голос Триса ответил:
– Узнаешь через минуту.
Трис положил ее на палубу на бок. Он наклонился над ней и большим пальцем приоткрыл ей глаз.
– Порядок? – спросил он.
Другой глаз казался тяжелым, но она с усилием открыла его и прошептала:
– Да.
Трис поднял трубку ее регулятор и поднес загубник к своему носу. Он надавил на кнопку очистки, и воздух из баллона хлынул в его ноздри.
– Боже. – Его лицо перекосилось от гнева. – Ей-богу, вы должны были уже давно пить чай с архангелом Гавриилом.
– Что это такое?
– Окись углерода.
– Выхлоп? Из компрессора? – спросил Сандерс.
– Не из компрессора. Я говорил вам, что он правильно вентилируется.
– Тогда откуда же?
– Кто-то знал, что делает, возможно, подкатил автомашину к воздухозаборнику.
– Пытались убить ее?
– Ее, или вас, или меня. Вряд ли они задумывались над выбором жертвы.
Сандерс взглянул на Гейл. Она опиралась на локоть, и ее голова безвольно висела, как если бы она ждала нового приступа рвоты.
Он повернулся к Трису и взорвался:
– Это все!
– Что все?
– Конец! С этим покончено! Мы проиграли, все зашло слишком далеко! Разверните вашу проклятую посудину и вывезите нас отсюда!
– Мы не можем, – с трудом проговорила Гейл. – Нет никаких...
– Нет, можем! Пусть он забирает все. Не все ли равно? Это лучше, чем...
– Успокойтесь, – сказал Трис.
– Не собираюсь успокаиваться! А если бы они убили ее, что тогда? Успокоиться? Оплакивать ее? – Сандерс почувствовал, что у него трясутся руки, и сжал их в кулаки. – Нет уж, благодарю. Хватит. Мы не дадим ему сделать следующую попытку. Мы уезжаем отсюда!
Сандерс прошел вперед к рулю и стал нащупывать приборную панель, чтобы найти кнопку стартера. Он десятки раз видел, как Трис запускает двигатель, но никогда не обращал внимания на то, что и как тот делает. Он нажимал одну кнопку за другой, но ничего не помогало.
– Вам нужно повернуть ключ, – сказал Трис бесстрастным голосом, как будто не происходило ничего особенного.
Сандерс нащупал ключ, но не стал поворачивать его. Он поднял глаза на Триса, спокойно стоящего на корме.
– У нас действительно нет выхода?
– Нет.
Двое мужчин смотрели друг на друга в течение нескольких секунд. Затем Трис нагнулся, дотронулся до плеча Гейл и спросил:
– Как вы себя чувствуете?
– Лучше.
– Оставайтесь на палубе, дышите глубже. Ружье лежит у штурвала. Позвольте мне кое-что показать вам. – Он помог ей встать на ноги, подвел к компрессору и указал на гайку сбоку машины. – Видите это? Если заметите приближающуюся лодку, или услышите что-то, или если что-то покажется вам подозрительным, поверните гайку на пол-оборота вправо. При этом компрессор выключится и мы очень скоро окажемся на поверхности, обещаю вам.
– Хорошо. – Гейл помедлила. – Я хотела спросить вас...
– Что?
– Что вы будете делать с Адамом?
– Оставлю его там, где он лежит. Мы уже ничего не можем для него сделать; он ушел туда, куда шел.
– А как насчет полиции?
– Послушайте, девочка... – В голосе Триса прозвучала раздражительность. – Забудьте всю эту чепуху о законе и порядке. Никто не пожелает нам помочь. Если мы выживем – это будет только благодаря нам; если нет – это наша вина. Завтра утром кто-нибудь наткнется на Адама и вызовет полицию, и они приедут, воплощение бдительности, и увезут его, и запишут в своих маленьких карточках, что Адам ночью прогуливался по скалам – пьяный, добавят они, – и упал с обрыва. Если мы обратимся в полицию, они придут к такому же заключению, но при этом, чтобы соблюсти видимость работы, заставят нас торчать несколько дней у себя, отвечая на идиотские вопросы. Полиция – это трата времени.
Он знаком позвал Сандерса на площадку на корме. Когда оба собрали свое снаряжение, Сандерс сказал Гейл:
– Тебе будет лучше, если ты ляжешь.
– Я в порядке. Ты сам будь осторожен, – улыбнулась она.
Трис поднял два пальца – знак победы, Сандерс ответил тем же, и они спинами вперед прыгнули в воду.
Гейл следила за фонарем Сандерса, пока он спускался к фонарю, лежащему на дне, – ее фонаря. Тот фонарь подняли, и сразу два луча света стали передвигаться по дну, слабея и вновь ярко вспыхивая, когда туман из песка оседал на дно и вода вновь становилась прозрачной.
Гейл поежилась и взглянула вверх, на темные скалы. Она попыталась представить себе, как выглядит сейчас тело Коффина, засыпанное песком. Потрясла головой, чтобы отогнать от себя это видение, прошла вперед и взяла ружье, лежавшее на полке перед штурвалом. Села на перекладину и положила ружье к себе на колени, ненавидя его и боясь, но радуясь, что оно есть.
Вдруг сзади послышался всплеск. Гейл спрыгнула с перекладины, повернулась и вскинула ружье, прицелившись в воду. На поверхности воды показалась рука и подняла холщовый мешок, наполненный ампулами. Гейл опустила ружье и, дрожа, ухватила мешок. Сандерс приподнял маску.
– С тобой все в порядке?
– Да. – Она высыпала содержимое мешка на брезент, расстеленный по палубе. – Я просто чуть не застрелила тебя, вот и все.
– Если они появятся, вряд ли это будет подводная лодка, – сказал Сандерс, забрал у нее мешок и скрылся под водой.
Гейл встала на колени и начала считать ампулы, отыскивая их в темноте.
Сбор проходил медленно, ведь работали всего два ныряльщика. Каждый раз, когда Сандерс поднимался на поверхность, Трис переставал копать в яме, боясь, что найденные ампулы может унести течением. Ожидая возвращения Сандерса, он переместился к рифу и исследовал его с помощью воздушного лифта. Он пробовал в разных местах, находя то ампулы, то артиллерийские снаряды, то ничего вообще. Наконец он подошел к маленькой расщелине в рифе, где коралл отступил футов на пять от поверхности и образовал нечто вроде пещеры. Трис сконцентрировал свое внимание на пещере, дотрагиваясь воздушным лифтом до ее дна и наблюдая, как песок поднимается вверх по трубе.
Сандерс вернулся и коснулся плеча Триса. Тот кивнул, намереваясь возвратиться к участку с ампулами, и по привычке взглянул на часы. Рукав водолазного костюма закрывал циферблат, поэтому Трис подсунул аппарат под правую руку и пальцами правой руки отодвинул край левого рукава. Было одиннадцать часов.
Трис опустил рукав и хотел перекинуть воздушный лифт обратно в левую руку, но промахнулся: его забинтованная рука в резиновой перчатке среагировала недостаточно быстро, и аппарат упал на дно. Он ударился о песок и взбрыкнул. Трис прыгнул к нему, вытянув вперед левую руку, и взял под контроль. И туг он заметил блеск.
Пока аппарат скакал по дну, трубка передвигалась к правой стенке маленькой пещеры и, всегда жадная до песка, вырыла ямку по собственному почину. На дне этой ямки лежало нечто блестящее.
Трис передал Сандерсу свой фонарь и отодвинулся, чтобы можно было направить оба фонаря в ямку. Затем, как хирург, обследующий рану, он осторожно приблизил воздушный лифт к сверкающему пятну. Его левая рука находилась над песком на тот случай, если объект очистится и притянется трубкой лифта; с такой же целью его правая рука держала трубку приподнятой на фут ото дна, таким образом уменьшая мощность аппарата.
Это была сосновая шишка размером примерно в теннисный мяч, искусно выполненная из золота. Каждая из бесчисленных чешуек шишки была украшена крошечной жемчужиной.
Трис аккуратно очистил сосновую шишку от песка и поместил ее между фонарями. Пылинки песка, пролетающие между шишкой и светом, усиливали сверкание золота.
Холщовый мешок висел у Сандерса на поясе. Трис дотянулся до мешка, осторожно положил находку на самое дно и стал копать дальше.
Новая вспышка – полудюймовый кружок золота. Трис зажал его между пальцами и потянул; он не поддался. Трис сдунул еще слой песка и увидел, что этот кружок связан с другим кружком, а тот, в свою очередь, с третьим, образуя золотую цепь.
Когда они вырыли двадцать звеньев, Трису удалось вытянуть остальную цепь уже свободно, одной рукой. Цепь была длиной в шесть или семь футов. Трис указал на элегантную застежку на ее конце.
Сандерс пригляделся и увидел выгравированные инициалы “Е. F.”.
Трис копал еще несколько минут, но больше не нашел ничего. Положив цепь в холщовый мешок, он указал наверх.
– Будь осторожна с этим, – сказал Сандерс, передавая мешок Гейл. Он отдал ей один из фонарей. Услышав, что Трис появился на поверхности рядом с ним, он сказал: – Но почему мы ушли оттуда? Может быть, там есть еще.
– Вполне возможно, но уже слишком поздно, чтобы искать, и я не хочу оставлять внизу огромную канаву, чтобы завтра ее кто-нибудь нашел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Они спустились в воду и включили фонари. Трис поглядел на Дэвида и Гейл, кивнул головой и нырнул.
Собака стояла на носу, наблюдая, как меркнет во тьме свет от фонарей, принюхиваясь к теплому ночному воздуху.
Сандерс и Трис достигли дна первыми. Гейл двигалась позади, спускаясь с той скоростью, с какой позволяли ее уши и пазухи. Воздух, который она вдыхала теперь, чем-то отличался от прежнего, казалось, он имеет легкий сладковатый привкус, но это не было неприятно, так что она продолжала спускаться на дно.
Они работали не на самом рифе, а примерно в десяти ярдах от маленькой пещеры, на новом скоплении ампул.
Свет фонаря Сандерса был постоянно направлен на наконечник воздушного лифта, и он вынимал из пещеры ампулы одну за другой.
Гейл устроилась на противоположной от Триса стороне пещеры и лежала на животе, поместив холщовый мешок рядом с собой. Она не чувствовала вообще никакого напряжения, никакого беспокойства; на самом деле она даже удивлялась своей невозмутимости. И когда воздушный лифт открывал артиллерийский снаряд, ее сознание отмечало такую находку как объект, а не как опасность.
Трис не утруждал себя извлечением артиллерийских снарядов. Он копал вокруг снаряда, и когда воздушный лифт обнаружил другой вид боеприпасов – длинную, толстую латунную коробку, он просто обошел ее тоже. Вскоре, однако, он уже не мог пренебрегать снарядами: они были повсюду, перемешанные с тысячами ампул. Трис просигналил, чтобы все двигались вправо, и, оттолкнувшись левой рукой от дна, отплыл на шесть или восемь футов в сторону. Сандерс следовал прямо за ним.
Гейл потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что они исчезли. Она изучала дырку в песке, думая о чем-то неопределенном, радуясь виду красивого желтого воздушного рукава, извивавшегося в воде рядом с Дэвидом. Ее глаза следили за рукавом, и когда наконец она увидела обоих мужчин, то осторожно пошла по песку, высвечивая своим фонарем игру красок на рифах.
Она не хотела направлять свет в новую ямку, которую копал Трис, предпочитая наблюдать за игрой двух желтых рыбок, плавающих вокруг рифа и сверкающих, когда на них падали лучи света. Но Сандерс, глядя на нее, постоянно указывал на воздушный лифт, поэтому она перевернулась и направилась ко дну. Она зевала, чувствуя себя в темной воде удивительно хорошо – тепло и уютно.
Сандерс, светя фонариком, сосредоточенно работал, стараясь собрать как можно больше ампул; его лицо почти касалось дна.
Трис первым заметил, что радиус света стал слишком малым. Он поднял голову от ямки и увидел, что свет от фонаря Гейл бессмысленно скачет в воде, раскачиваясь от поверхности до дна и из стороны в сторону.
К тому времени, когда Сандерсу вздумалось взглянуть вверх, Трис уже вскочил и с силой оттолкнулся в сторону Гейл, одновременно сдирая маску Деско со своего лица. Он выхватил фонарь из руки Гейл и осветил ее лицо: глаза у нее были закрыты, голова безжизненно свешивалась. Трис отбросил фонарь, вынул загубник из ее рта и стащил с нее маску. Затем под ставил, руку ей под голову и засунул ее лицо в маску Деско. Он поднял колено и осторожно надавил им на ее желудок.
Сандерс не знал, что случилось; все, что он видел, – это луч света от другого фонаря, лежавшего на песке. Он направил свой фонарь вверх и, заметив движение, устремился вслед за ним со дна. Руки Триса обхватывали голову Гейл. Слабые потоки пузырьков из маски, из загубника Гейл и изо рта Триса поднимались к поверхности.
Трис достиг платформы, выдохнул последний воздух и снял свою маску с лица Гейл. Он подтолкнул ее на платформу лицом вниз, выбрался сам и начал ритмично давить на ее спину.
Голова Сандерса прорезала воду. Он увидел Триса, стоящего на коленях, и услышал, как тот говорит:
– Ну, давай же... давай энергичней... вот так... вот так... оп!
Раздался какой-то сдавленный звук, затем всплеск, затем снова голос Триса:
– Ну вот так... еще разок... вот так... вот и хорошо... молодец, девочка... еще раз... все отлично.
Наконец Трис сел на пятки.
– Черт побери! Еще бы немного – и конец.
Сквозь туман полубессознательного состояния Гейл чувствовала царапающую боль в горле и ощущала вкус кислой рвоты. Ее тошнило; тяжелая, пульсирующая боль наполняла череп. Она слабо стонала, но услышала, как Сандерс спросил:
– Что случилось?
Затем она ощутила, что ее подняли, и голос Триса ответил:
– Узнаешь через минуту.
Трис положил ее на палубу на бок. Он наклонился над ней и большим пальцем приоткрыл ей глаз.
– Порядок? – спросил он.
Другой глаз казался тяжелым, но она с усилием открыла его и прошептала:
– Да.
Трис поднял трубку ее регулятор и поднес загубник к своему носу. Он надавил на кнопку очистки, и воздух из баллона хлынул в его ноздри.
– Боже. – Его лицо перекосилось от гнева. – Ей-богу, вы должны были уже давно пить чай с архангелом Гавриилом.
– Что это такое?
– Окись углерода.
– Выхлоп? Из компрессора? – спросил Сандерс.
– Не из компрессора. Я говорил вам, что он правильно вентилируется.
– Тогда откуда же?
– Кто-то знал, что делает, возможно, подкатил автомашину к воздухозаборнику.
– Пытались убить ее?
– Ее, или вас, или меня. Вряд ли они задумывались над выбором жертвы.
Сандерс взглянул на Гейл. Она опиралась на локоть, и ее голова безвольно висела, как если бы она ждала нового приступа рвоты.
Он повернулся к Трису и взорвался:
– Это все!
– Что все?
– Конец! С этим покончено! Мы проиграли, все зашло слишком далеко! Разверните вашу проклятую посудину и вывезите нас отсюда!
– Мы не можем, – с трудом проговорила Гейл. – Нет никаких...
– Нет, можем! Пусть он забирает все. Не все ли равно? Это лучше, чем...
– Успокойтесь, – сказал Трис.
– Не собираюсь успокаиваться! А если бы они убили ее, что тогда? Успокоиться? Оплакивать ее? – Сандерс почувствовал, что у него трясутся руки, и сжал их в кулаки. – Нет уж, благодарю. Хватит. Мы не дадим ему сделать следующую попытку. Мы уезжаем отсюда!
Сандерс прошел вперед к рулю и стал нащупывать приборную панель, чтобы найти кнопку стартера. Он десятки раз видел, как Трис запускает двигатель, но никогда не обращал внимания на то, что и как тот делает. Он нажимал одну кнопку за другой, но ничего не помогало.
– Вам нужно повернуть ключ, – сказал Трис бесстрастным голосом, как будто не происходило ничего особенного.
Сандерс нащупал ключ, но не стал поворачивать его. Он поднял глаза на Триса, спокойно стоящего на корме.
– У нас действительно нет выхода?
– Нет.
Двое мужчин смотрели друг на друга в течение нескольких секунд. Затем Трис нагнулся, дотронулся до плеча Гейл и спросил:
– Как вы себя чувствуете?
– Лучше.
– Оставайтесь на палубе, дышите глубже. Ружье лежит у штурвала. Позвольте мне кое-что показать вам. – Он помог ей встать на ноги, подвел к компрессору и указал на гайку сбоку машины. – Видите это? Если заметите приближающуюся лодку, или услышите что-то, или если что-то покажется вам подозрительным, поверните гайку на пол-оборота вправо. При этом компрессор выключится и мы очень скоро окажемся на поверхности, обещаю вам.
– Хорошо. – Гейл помедлила. – Я хотела спросить вас...
– Что?
– Что вы будете делать с Адамом?
– Оставлю его там, где он лежит. Мы уже ничего не можем для него сделать; он ушел туда, куда шел.
– А как насчет полиции?
– Послушайте, девочка... – В голосе Триса прозвучала раздражительность. – Забудьте всю эту чепуху о законе и порядке. Никто не пожелает нам помочь. Если мы выживем – это будет только благодаря нам; если нет – это наша вина. Завтра утром кто-нибудь наткнется на Адама и вызовет полицию, и они приедут, воплощение бдительности, и увезут его, и запишут в своих маленьких карточках, что Адам ночью прогуливался по скалам – пьяный, добавят они, – и упал с обрыва. Если мы обратимся в полицию, они придут к такому же заключению, но при этом, чтобы соблюсти видимость работы, заставят нас торчать несколько дней у себя, отвечая на идиотские вопросы. Полиция – это трата времени.
Он знаком позвал Сандерса на площадку на корме. Когда оба собрали свое снаряжение, Сандерс сказал Гейл:
– Тебе будет лучше, если ты ляжешь.
– Я в порядке. Ты сам будь осторожен, – улыбнулась она.
Трис поднял два пальца – знак победы, Сандерс ответил тем же, и они спинами вперед прыгнули в воду.
Гейл следила за фонарем Сандерса, пока он спускался к фонарю, лежащему на дне, – ее фонаря. Тот фонарь подняли, и сразу два луча света стали передвигаться по дну, слабея и вновь ярко вспыхивая, когда туман из песка оседал на дно и вода вновь становилась прозрачной.
Гейл поежилась и взглянула вверх, на темные скалы. Она попыталась представить себе, как выглядит сейчас тело Коффина, засыпанное песком. Потрясла головой, чтобы отогнать от себя это видение, прошла вперед и взяла ружье, лежавшее на полке перед штурвалом. Села на перекладину и положила ружье к себе на колени, ненавидя его и боясь, но радуясь, что оно есть.
Вдруг сзади послышался всплеск. Гейл спрыгнула с перекладины, повернулась и вскинула ружье, прицелившись в воду. На поверхности воды показалась рука и подняла холщовый мешок, наполненный ампулами. Гейл опустила ружье и, дрожа, ухватила мешок. Сандерс приподнял маску.
– С тобой все в порядке?
– Да. – Она высыпала содержимое мешка на брезент, расстеленный по палубе. – Я просто чуть не застрелила тебя, вот и все.
– Если они появятся, вряд ли это будет подводная лодка, – сказал Сандерс, забрал у нее мешок и скрылся под водой.
Гейл встала на колени и начала считать ампулы, отыскивая их в темноте.
Сбор проходил медленно, ведь работали всего два ныряльщика. Каждый раз, когда Сандерс поднимался на поверхность, Трис переставал копать в яме, боясь, что найденные ампулы может унести течением. Ожидая возвращения Сандерса, он переместился к рифу и исследовал его с помощью воздушного лифта. Он пробовал в разных местах, находя то ампулы, то артиллерийские снаряды, то ничего вообще. Наконец он подошел к маленькой расщелине в рифе, где коралл отступил футов на пять от поверхности и образовал нечто вроде пещеры. Трис сконцентрировал свое внимание на пещере, дотрагиваясь воздушным лифтом до ее дна и наблюдая, как песок поднимается вверх по трубе.
Сандерс вернулся и коснулся плеча Триса. Тот кивнул, намереваясь возвратиться к участку с ампулами, и по привычке взглянул на часы. Рукав водолазного костюма закрывал циферблат, поэтому Трис подсунул аппарат под правую руку и пальцами правой руки отодвинул край левого рукава. Было одиннадцать часов.
Трис опустил рукав и хотел перекинуть воздушный лифт обратно в левую руку, но промахнулся: его забинтованная рука в резиновой перчатке среагировала недостаточно быстро, и аппарат упал на дно. Он ударился о песок и взбрыкнул. Трис прыгнул к нему, вытянув вперед левую руку, и взял под контроль. И туг он заметил блеск.
Пока аппарат скакал по дну, трубка передвигалась к правой стенке маленькой пещеры и, всегда жадная до песка, вырыла ямку по собственному почину. На дне этой ямки лежало нечто блестящее.
Трис передал Сандерсу свой фонарь и отодвинулся, чтобы можно было направить оба фонаря в ямку. Затем, как хирург, обследующий рану, он осторожно приблизил воздушный лифт к сверкающему пятну. Его левая рука находилась над песком на тот случай, если объект очистится и притянется трубкой лифта; с такой же целью его правая рука держала трубку приподнятой на фут ото дна, таким образом уменьшая мощность аппарата.
Это была сосновая шишка размером примерно в теннисный мяч, искусно выполненная из золота. Каждая из бесчисленных чешуек шишки была украшена крошечной жемчужиной.
Трис аккуратно очистил сосновую шишку от песка и поместил ее между фонарями. Пылинки песка, пролетающие между шишкой и светом, усиливали сверкание золота.
Холщовый мешок висел у Сандерса на поясе. Трис дотянулся до мешка, осторожно положил находку на самое дно и стал копать дальше.
Новая вспышка – полудюймовый кружок золота. Трис зажал его между пальцами и потянул; он не поддался. Трис сдунул еще слой песка и увидел, что этот кружок связан с другим кружком, а тот, в свою очередь, с третьим, образуя золотую цепь.
Когда они вырыли двадцать звеньев, Трису удалось вытянуть остальную цепь уже свободно, одной рукой. Цепь была длиной в шесть или семь футов. Трис указал на элегантную застежку на ее конце.
Сандерс пригляделся и увидел выгравированные инициалы “Е. F.”.
Трис копал еще несколько минут, но больше не нашел ничего. Положив цепь в холщовый мешок, он указал наверх.
– Будь осторожна с этим, – сказал Сандерс, передавая мешок Гейл. Он отдал ей один из фонарей. Услышав, что Трис появился на поверхности рядом с ним, он сказал: – Но почему мы ушли оттуда? Может быть, там есть еще.
– Вполне возможно, но уже слишком поздно, чтобы искать, и я не хочу оставлять внизу огромную канаву, чтобы завтра ее кто-нибудь нашел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35