— Он ведь пытался меня убить — моими же руками. Вынудить к самоубийству.
— Ничуть, — возразил, качая головой, гость. — Ничуть. Не вынудить, нет. Просто он попытался сделать вас частью своей Иллюзии. Вы воспротивились. Кстати, почему? Мне казалось, он довольно силен в этом отношении.
— Заврался. Пару Преображений назад я…
ГОРОД. БИБЛИОТЕКА.
2. …шел по городу. Был тот редкий час, когда прежние обитатели уже исчезли, а новые еще не появились…
3. — Послушай, — сказал ты Обитателю, — послушай меня внимательно. Я видел многих, поверь. Все были разные, но заканчивали одинаково. Иногда лучший выход кажется худшим. Послушай…
— Нет, Строитель. Нет.
— Что? — удивленно переспросил ты.
Но ответа уже не последовало.
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
4. — …Позже, когда мы встретились с ним, метаморф сказал, что слышал о Строителях только один раз. И рассказал про тот случай, когда видел вас.
— Ну и что же? — удивился Дер-Рокта.
— Но ведь он назвал меня Строителем, значит, знал…
Гость расхохотался, задорно, жизнерадостно. Человека передернуло.
— Ничего это не значит, — молвил, отсмеявшись, Дер-Рокта. — Ровным счетом ничего. Но — вы угадали, он и вправду пытался подчинить вас своей Иллюзии. А насчет самого слабого и постоянного места города, точки, которой метаморф пытался представить вас… Конечно же, это не так. Потому что Строитель никогда не может быть самой постоянной частью города, ведь Строитель меняется. Кстати, вы, наверное, и сами почувствовали. Много ли вы помните из своей прошлой жизни — не сейчас, когда находитесь в поле моей Иллюзии, а в обычное время? Вот то-то и оно.
…Н-да, а с превращенцем вышла забавная история, я и не знал.
Вползла в комнату и свернулась тугими кольцами ядовитая пауза. Как это свойственно всем паузам, внимательно следила за собеседниками и прикидывала на глаз, кого кусать первым.
— Вот что, — сказал человек. — Вы не голодны?
Дер-Рокта снисходительно улыбнулся:
— Благодарю вас, нет.
— А вот я — голоден. Поэтому сделаем-ка в нашем вечере вопросов-ответов небольшой перерыв. Вы не против?
Гость слегка поклонился, в очередной раз рискуя лишиться головы:
— Как вам угодно.
Человек встал со стула и подошел к «постаментам». Снял скульптурный женский осколок, вытянул первый попавшийся плод. Дер-Рокта наблюдал, подбородком и глазами одновременно.
Плод оказался кислым, но даже кислота была высохшей и сморщенной.
— Вы никогда не задумывались, почему сухофрукты напоминают части тела каких-то древних мумий?
— Все очень просто, — ответил гость. — Они ведь тоже мертвы.
Тишина зашипела и переползла в дальний угол, спрятавшись за обломками труб. Там было прохладнее и уютней.
— Странно, — сказал человек.
— Что странно?
— Странно, что вы не знали об этой истории — про метаморфа, про то, как он назвал меня Строителем. Мне казалось…
Гость снова покачал головой:
— Нету ни одного всезнающего существа. Зато есть некая совокупность информации… ведь информация — во всем: в вас, во мне, в каждом клочке тьмы и лоскутке света. И тот, кто способен видеть, прочтет ее, кто способен слышать — услышит.
— Что же делать глухим и слепым?
— Перестать верить в то, что они глухие и слепые.
— Вы, видимо, перестали. Тогда — почему не знали? И почему не можете ответить на некоторые из моих вопросов?
— Информация — та же энергия. Как еда, — Дер-Рокта пронзил воздух бледным пальцем, указывая на плод в руке человека. Тот отметил, что ноготь на пальце чуть поблескивает кровавым. — Если поглотить много энергии, наступит перенасыщение. Слишком много — болезнь. Чрезмерно — смерть. Поэтому предметы второстепенные, незначительные могут оставаться вне поля моего зрения. Для них я слепой, к ним я слеп. Теперь понятно?
Человек кивнул, размышляя о том, сколь много энергии-информации должно находиться в этом создании, чтобы оно боялось перенасыщения.
— Касательно же того, что я не могу ответить на некоторые из ваших вопросов, — продолжал Дер-Рокта, — скажу следующее. Представьте себе: к вам подходит ребенок, игравший с другими детьми, и спрашивает о чем-то… весьма специфическом. Как бы это выразиться поточнее?.. например, сколько дней нужно игрушечному самосвалу, чтобы проехать из песочницы к корням дерева напротив. При этом ребенок имеет в виду игровое время, понимаете, — когда он говорит «сколько лет», подразумевает «сколько самосвальных лет». Одним словом, вопрос касается его личной Иллюзии, о которой у вас весьма туманные представления. И что вам отвечать? Вы скажете: «не знаю», — и будете правы по-своему.
— А если я отвечу: «нисколько»? Или — «пять минут»? Или — «игрушка не умеет ездить сама, поэтому никогда не доберется до корней дерева»?
— Тогда вы будете отвечать с позиций своей Иллюзии. И не поймете с ребенком друг друга. Ваши ответы покажутся ему бессмысленными. Теперь понимаете?
— Понимаю.
Помолчали.
— Ладно, — с ноткой усталости в голосе сказал Дер-Рокта. — Ладно. Давайте что-то решать. Поздно уже. Да и… к чему тянуть? Вы ведь давно все знаете, не так ли?
5. — Как долго я смогу жить… здесь?
Гость уперся локтями в колени, сложил пальцы в замок и постучал указательными друг о друга. Лицо его, бледное, без малейшего намека на растительность, изобразило досаду.
— Неужели не понимаете? — спросил он. — Неужели?.. Да сколько пожелаете! Ровно столько, сколько пожелаете!
— А сколько я пожелаю?
Дер-Рокта приостановил постукивание и внимательно посмотрел в глаза собеседнику:
— Вот именно, — сказал он, чуть улыбаясь, — вот именно.
— Но… А как же…
— Что «а как же»? Метаморф? Не обращайте на него внимания. Пускай он считает, что это его город — пускай этот город на самом деле его — и что отсюда вытекает? Ровным счетом ничего. Как там говорят в вашей реальности?
— невозможно двум людям встретиться дважды: ведь оба постоянно меняются, с каждой мыслью, с каждым словом. А здесь — город. Тем более — такой. Сегодня ваш скиталец считает своим городом этот, завтра — еще какой-нибудь. Согласны ли вы пожертвовать собственной жизнью ради счастья другого? Заметьте: не жизнь за жизнь, не счастье за счастье, а вот так. Ведь неравноценный обмен получается. К тому же, он вас пытался обмануть, даже убить. Косвенно, но убить.
— Почему вы так уверены, что на кону — моя жизнь?
— Потому что город рано или поздно уничтожит вас. Это судьба всех Строителей, уж поверьте мне на слово. Впрочем, то, о чем я говорю, лишь одна из точек зрения.
— Когда вы утверждаете, что город убьет меня, вы противоречите сами себе. Ведь еще недавно…
Дер-Рокта зевнул:
— Я же говорил, просто разные точки зрения. Результат — что единственно важно — тот же самый.
Тишина выглянула из своего холодного уголка и присмотрелась в собеседникам. Потом уползла назад.
— Ладно, а что с метаморфом?
— Пойдет дальше. И найдет следующий город.
— В котором снова окажетесь вы.
— Жизнь, увы, не совершенна. Возможно, ему следовало бы менее требовательно относиться к подбору своего города. Да и дело-то, по сути…
Дер-Рокта прервался, досадливо сморщил белую гладкую кожу лица:
— Впрочем, мы обсуждаем очень уж отвлеченные проблемы. Скажите наконец, что отказываетесь, и мы расстанемся.
— Я согласен.
— Что?!
— Вы слышали. Я согласен.
6. Помолчали.
— Значит, — подытожил гость, — вы все-таки нашли то самое место.
— Не нашел, — возразил человек. — Догадываюсь. Хотя, это уже детали. Это уже мои проблемы. Давайте-ка лучше поговорим о другом. Как вы вытащите меня отсюда?
Дер-Рокта хмыкнул:
— Ну, город ведь погибнет не сразу. Я появлюсь, как только почувствую, что процесс начался. И заберу вас обратно, туда, откуда вы пришли сюда. Откуда вас выдернули сюда. Договорились?
— Договорились, — кивнул человек.
— Ну, тогда не буду вас задерживать, — гость встал, одернул полы пиджака.
— До встречи.
— Минуточку.
— В чем дело?
— Я хочу знать — что же случилось с тем Строителем, к которому вы шли.
Дер-Рокта досадливо шевельнул тонкими губами:
— Я опоздал. Его убили сообитатели.
И вышел, плотно прикрыв за собою дверь.
7. «Ну вот. Ну вот, я и сказал ему. И себе. И всем вам», — он посмотрел на мертвые головы, зыркающие с постаменов черными глазницами. «Решено. Я сделаю это».
Тишина вздохнула и забилась в тень, где попрохладнее.
Человек сел на школьный стул (второй уже исчез) и тупо уставился на пламя свечи.
«Мы долго противостояли друг другу. Пришло время положить этому конец».
ЧЕЛОВЕК. ВОСПОМИНАНИЯ.
8. После первого раза… нет, следующие давались не легче. Сложно научиться убивать, даже во имя чего-то хорошего, во имя справедливости, спасения душ и прочей… правильности.
Не потому что убиваешь других, потому что каждый раз убиваешь себя самого.
9. Меч он находил перед Преображением. Иногда — какие-то дополнительные вещи, которые могли помочь. Как тогда, с трехкоготным якорем-«кошкой». Но все они исчезали после исполнения «миссии». Перед приходом новых Обитателей.
10. Однажды ночью, лежа на каменном полу и вслушиваясь в отзвук крика умирающей полуптицы-полубабочки, которую убил сегодня, — лежа и вслушиваясь в собственную память, человек подумал, что ведь все равно кто-то из Обитателей обязательно становится домом. «Я просто не успеваю спасти всех», — подумал он тогда. «Да и спасаю ли?..» Кричала полуптица-полубабочка, капала вода в коридорах. Все как всегда.
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
11. — Но теперь это заканчивается, приятель, — сказал он, поднимаясь со стула. — Рано или поздно все заканчивается.
Взял стул за спинку, размахнулся (откинула огненный локон перепуганная свеча), — ударил. Труба покачнулась, голова рухнула на пол, разбрызгиваясь сотней каменных капель. Потом упал «постамент», из него выкатились сушеные плоды. Человек наступил на один, размазывая по камням мумифицированную жизнь; запахло кислым и тоскливым.
Снова удар.
Очередной «постамент» заваливается, цепляет собой соседний, а тот — рядом стоящий… Осколки, осколки, катятся к подошвам, тыкаются слепыми крысятами, удар, очередной всплеск консервированных запахов, удар, удар, удар. Тишина отчаянно мечется в углу, придавленная трубами, заваленная плодами и каменными каплями от женских голов. Удар! удар!! удар!!!
Лихорадочно дрожит огненный танцор, невероятным образом уцелевший во всем этом первозданном хаосе и разрушении. Стул выскальзывает из рук, грохнувшись на кучу-малу из кусков прежней жизни.
Тишина вскидывается, тщетно пытаясь укусить напоследок, не дотягивается, издыхает.
Человек окидывает взглядом комнатку, поднимает с пола свечу (она так и не потухла), выходит в коридоры. Удар двери — точка в самом конце текста.
ГОРОД. БИБЛИОТЕКА.
12. Не проси судьбу о тернистом пути, просто сделай шаг за порог.
Зачем-то тебе ведь даны ноги.
Глава пятая
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
1. Снаружи по-прежнему было холодно и темно. И тихо — вода не капала в коридорах, а звуки шагов не успевали разлиться в воздухе, испуганно затихали и жались к стенам. Тени немного картинно корчились под ногами.
Человек прошел коридорами до фонтана, выбрался в бассейн, огляделся. Потом направился к Вратам, удерживая свечу в чуть дрожащей руке.
Он ждал, что город начнет препятствовать ему, но город бездействовал. Улицы и дома, погруженные во тьму, казались декорациями на съемочной площадке. Свет искажал их формы, делал еще более нелепыми, нереальными.
«Когда же ты нападешь? Или все-таки позволишь мне сделать это? Неужели позволишь?» Подсознательно человек ожидал ответа — и ответ прозвучал. Хотя и не тот, хотя и…
2. Улица впереди сжималась, сдавленная с одной стороны небоскребом, с другой же — многоэтажной жилой ямой. Когда человек вошел в проулок, напротив, из-за небоскреба, вынырнула из тьмы и застыла на дороге белесая фигура. Некоторое время они так и стояли, словно в дешевом ковбойском кино, — вот только в руках у них не было кольтов. Человек держал свечу, существо напротив ничего не держало, опустив руки по швам, как солдат на плацу.
Потом каждый из них сделал шаг навстречу; еще, еще, еще…
Свеча отмечала каждое движение покачиванием огненного завитка, руки существа ходили, словно маятники.
Когда оба «ковбоя» оказались на середине улицы, человек увидел лицо создания.
— Зачем? Зачем ты нацепил эту маску? Самое последнее, чем можно меня напугать, это моей же небритой рожей.
— Я не помню других лиц, — сказал превращенец. — Только ваше. Извините.
— За это — извиню. Но за попытку убить меня… — человек усмехнулся. — Тем более, за неудачную.
— За удачную извинили бы?
— Тогда не возникло бы необходимости, приятель. Ну, чего ты хочешь? Зачем явился?
Метаморф пожал плечами:
— Спросить.
— Да, я согласился. Тебя ведь это интересует?
— Мой город, — обреченно прошептал превращенец. — Не нужно, не делайте…
— Стоп, — человек махнул в воздухе свечей, перечеркивая тьму, — стоп!
Метаморф замолчал.
— Вот что, приятель, давай-ка уточним некоторые детали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Ничуть, — возразил, качая головой, гость. — Ничуть. Не вынудить, нет. Просто он попытался сделать вас частью своей Иллюзии. Вы воспротивились. Кстати, почему? Мне казалось, он довольно силен в этом отношении.
— Заврался. Пару Преображений назад я…
ГОРОД. БИБЛИОТЕКА.
2. …шел по городу. Был тот редкий час, когда прежние обитатели уже исчезли, а новые еще не появились…
3. — Послушай, — сказал ты Обитателю, — послушай меня внимательно. Я видел многих, поверь. Все были разные, но заканчивали одинаково. Иногда лучший выход кажется худшим. Послушай…
— Нет, Строитель. Нет.
— Что? — удивленно переспросил ты.
Но ответа уже не последовало.
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
4. — …Позже, когда мы встретились с ним, метаморф сказал, что слышал о Строителях только один раз. И рассказал про тот случай, когда видел вас.
— Ну и что же? — удивился Дер-Рокта.
— Но ведь он назвал меня Строителем, значит, знал…
Гость расхохотался, задорно, жизнерадостно. Человека передернуло.
— Ничего это не значит, — молвил, отсмеявшись, Дер-Рокта. — Ровным счетом ничего. Но — вы угадали, он и вправду пытался подчинить вас своей Иллюзии. А насчет самого слабого и постоянного места города, точки, которой метаморф пытался представить вас… Конечно же, это не так. Потому что Строитель никогда не может быть самой постоянной частью города, ведь Строитель меняется. Кстати, вы, наверное, и сами почувствовали. Много ли вы помните из своей прошлой жизни — не сейчас, когда находитесь в поле моей Иллюзии, а в обычное время? Вот то-то и оно.
…Н-да, а с превращенцем вышла забавная история, я и не знал.
Вползла в комнату и свернулась тугими кольцами ядовитая пауза. Как это свойственно всем паузам, внимательно следила за собеседниками и прикидывала на глаз, кого кусать первым.
— Вот что, — сказал человек. — Вы не голодны?
Дер-Рокта снисходительно улыбнулся:
— Благодарю вас, нет.
— А вот я — голоден. Поэтому сделаем-ка в нашем вечере вопросов-ответов небольшой перерыв. Вы не против?
Гость слегка поклонился, в очередной раз рискуя лишиться головы:
— Как вам угодно.
Человек встал со стула и подошел к «постаментам». Снял скульптурный женский осколок, вытянул первый попавшийся плод. Дер-Рокта наблюдал, подбородком и глазами одновременно.
Плод оказался кислым, но даже кислота была высохшей и сморщенной.
— Вы никогда не задумывались, почему сухофрукты напоминают части тела каких-то древних мумий?
— Все очень просто, — ответил гость. — Они ведь тоже мертвы.
Тишина зашипела и переползла в дальний угол, спрятавшись за обломками труб. Там было прохладнее и уютней.
— Странно, — сказал человек.
— Что странно?
— Странно, что вы не знали об этой истории — про метаморфа, про то, как он назвал меня Строителем. Мне казалось…
Гость снова покачал головой:
— Нету ни одного всезнающего существа. Зато есть некая совокупность информации… ведь информация — во всем: в вас, во мне, в каждом клочке тьмы и лоскутке света. И тот, кто способен видеть, прочтет ее, кто способен слышать — услышит.
— Что же делать глухим и слепым?
— Перестать верить в то, что они глухие и слепые.
— Вы, видимо, перестали. Тогда — почему не знали? И почему не можете ответить на некоторые из моих вопросов?
— Информация — та же энергия. Как еда, — Дер-Рокта пронзил воздух бледным пальцем, указывая на плод в руке человека. Тот отметил, что ноготь на пальце чуть поблескивает кровавым. — Если поглотить много энергии, наступит перенасыщение. Слишком много — болезнь. Чрезмерно — смерть. Поэтому предметы второстепенные, незначительные могут оставаться вне поля моего зрения. Для них я слепой, к ним я слеп. Теперь понятно?
Человек кивнул, размышляя о том, сколь много энергии-информации должно находиться в этом создании, чтобы оно боялось перенасыщения.
— Касательно же того, что я не могу ответить на некоторые из ваших вопросов, — продолжал Дер-Рокта, — скажу следующее. Представьте себе: к вам подходит ребенок, игравший с другими детьми, и спрашивает о чем-то… весьма специфическом. Как бы это выразиться поточнее?.. например, сколько дней нужно игрушечному самосвалу, чтобы проехать из песочницы к корням дерева напротив. При этом ребенок имеет в виду игровое время, понимаете, — когда он говорит «сколько лет», подразумевает «сколько самосвальных лет». Одним словом, вопрос касается его личной Иллюзии, о которой у вас весьма туманные представления. И что вам отвечать? Вы скажете: «не знаю», — и будете правы по-своему.
— А если я отвечу: «нисколько»? Или — «пять минут»? Или — «игрушка не умеет ездить сама, поэтому никогда не доберется до корней дерева»?
— Тогда вы будете отвечать с позиций своей Иллюзии. И не поймете с ребенком друг друга. Ваши ответы покажутся ему бессмысленными. Теперь понимаете?
— Понимаю.
Помолчали.
— Ладно, — с ноткой усталости в голосе сказал Дер-Рокта. — Ладно. Давайте что-то решать. Поздно уже. Да и… к чему тянуть? Вы ведь давно все знаете, не так ли?
5. — Как долго я смогу жить… здесь?
Гость уперся локтями в колени, сложил пальцы в замок и постучал указательными друг о друга. Лицо его, бледное, без малейшего намека на растительность, изобразило досаду.
— Неужели не понимаете? — спросил он. — Неужели?.. Да сколько пожелаете! Ровно столько, сколько пожелаете!
— А сколько я пожелаю?
Дер-Рокта приостановил постукивание и внимательно посмотрел в глаза собеседнику:
— Вот именно, — сказал он, чуть улыбаясь, — вот именно.
— Но… А как же…
— Что «а как же»? Метаморф? Не обращайте на него внимания. Пускай он считает, что это его город — пускай этот город на самом деле его — и что отсюда вытекает? Ровным счетом ничего. Как там говорят в вашей реальности?
— невозможно двум людям встретиться дважды: ведь оба постоянно меняются, с каждой мыслью, с каждым словом. А здесь — город. Тем более — такой. Сегодня ваш скиталец считает своим городом этот, завтра — еще какой-нибудь. Согласны ли вы пожертвовать собственной жизнью ради счастья другого? Заметьте: не жизнь за жизнь, не счастье за счастье, а вот так. Ведь неравноценный обмен получается. К тому же, он вас пытался обмануть, даже убить. Косвенно, но убить.
— Почему вы так уверены, что на кону — моя жизнь?
— Потому что город рано или поздно уничтожит вас. Это судьба всех Строителей, уж поверьте мне на слово. Впрочем, то, о чем я говорю, лишь одна из точек зрения.
— Когда вы утверждаете, что город убьет меня, вы противоречите сами себе. Ведь еще недавно…
Дер-Рокта зевнул:
— Я же говорил, просто разные точки зрения. Результат — что единственно важно — тот же самый.
Тишина выглянула из своего холодного уголка и присмотрелась в собеседникам. Потом уползла назад.
— Ладно, а что с метаморфом?
— Пойдет дальше. И найдет следующий город.
— В котором снова окажетесь вы.
— Жизнь, увы, не совершенна. Возможно, ему следовало бы менее требовательно относиться к подбору своего города. Да и дело-то, по сути…
Дер-Рокта прервался, досадливо сморщил белую гладкую кожу лица:
— Впрочем, мы обсуждаем очень уж отвлеченные проблемы. Скажите наконец, что отказываетесь, и мы расстанемся.
— Я согласен.
— Что?!
— Вы слышали. Я согласен.
6. Помолчали.
— Значит, — подытожил гость, — вы все-таки нашли то самое место.
— Не нашел, — возразил человек. — Догадываюсь. Хотя, это уже детали. Это уже мои проблемы. Давайте-ка лучше поговорим о другом. Как вы вытащите меня отсюда?
Дер-Рокта хмыкнул:
— Ну, город ведь погибнет не сразу. Я появлюсь, как только почувствую, что процесс начался. И заберу вас обратно, туда, откуда вы пришли сюда. Откуда вас выдернули сюда. Договорились?
— Договорились, — кивнул человек.
— Ну, тогда не буду вас задерживать, — гость встал, одернул полы пиджака.
— До встречи.
— Минуточку.
— В чем дело?
— Я хочу знать — что же случилось с тем Строителем, к которому вы шли.
Дер-Рокта досадливо шевельнул тонкими губами:
— Я опоздал. Его убили сообитатели.
И вышел, плотно прикрыв за собою дверь.
7. «Ну вот. Ну вот, я и сказал ему. И себе. И всем вам», — он посмотрел на мертвые головы, зыркающие с постаменов черными глазницами. «Решено. Я сделаю это».
Тишина вздохнула и забилась в тень, где попрохладнее.
Человек сел на школьный стул (второй уже исчез) и тупо уставился на пламя свечи.
«Мы долго противостояли друг другу. Пришло время положить этому конец».
ЧЕЛОВЕК. ВОСПОМИНАНИЯ.
8. После первого раза… нет, следующие давались не легче. Сложно научиться убивать, даже во имя чего-то хорошего, во имя справедливости, спасения душ и прочей… правильности.
Не потому что убиваешь других, потому что каждый раз убиваешь себя самого.
9. Меч он находил перед Преображением. Иногда — какие-то дополнительные вещи, которые могли помочь. Как тогда, с трехкоготным якорем-«кошкой». Но все они исчезали после исполнения «миссии». Перед приходом новых Обитателей.
10. Однажды ночью, лежа на каменном полу и вслушиваясь в отзвук крика умирающей полуптицы-полубабочки, которую убил сегодня, — лежа и вслушиваясь в собственную память, человек подумал, что ведь все равно кто-то из Обитателей обязательно становится домом. «Я просто не успеваю спасти всех», — подумал он тогда. «Да и спасаю ли?..» Кричала полуптица-полубабочка, капала вода в коридорах. Все как всегда.
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
11. — Но теперь это заканчивается, приятель, — сказал он, поднимаясь со стула. — Рано или поздно все заканчивается.
Взял стул за спинку, размахнулся (откинула огненный локон перепуганная свеча), — ударил. Труба покачнулась, голова рухнула на пол, разбрызгиваясь сотней каменных капель. Потом упал «постамент», из него выкатились сушеные плоды. Человек наступил на один, размазывая по камням мумифицированную жизнь; запахло кислым и тоскливым.
Снова удар.
Очередной «постамент» заваливается, цепляет собой соседний, а тот — рядом стоящий… Осколки, осколки, катятся к подошвам, тыкаются слепыми крысятами, удар, очередной всплеск консервированных запахов, удар, удар, удар. Тишина отчаянно мечется в углу, придавленная трубами, заваленная плодами и каменными каплями от женских голов. Удар! удар!! удар!!!
Лихорадочно дрожит огненный танцор, невероятным образом уцелевший во всем этом первозданном хаосе и разрушении. Стул выскальзывает из рук, грохнувшись на кучу-малу из кусков прежней жизни.
Тишина вскидывается, тщетно пытаясь укусить напоследок, не дотягивается, издыхает.
Человек окидывает взглядом комнатку, поднимает с пола свечу (она так и не потухла), выходит в коридоры. Удар двери — точка в самом конце текста.
ГОРОД. БИБЛИОТЕКА.
12. Не проси судьбу о тернистом пути, просто сделай шаг за порог.
Зачем-то тебе ведь даны ноги.
Глава пятая
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
1. Снаружи по-прежнему было холодно и темно. И тихо — вода не капала в коридорах, а звуки шагов не успевали разлиться в воздухе, испуганно затихали и жались к стенам. Тени немного картинно корчились под ногами.
Человек прошел коридорами до фонтана, выбрался в бассейн, огляделся. Потом направился к Вратам, удерживая свечу в чуть дрожащей руке.
Он ждал, что город начнет препятствовать ему, но город бездействовал. Улицы и дома, погруженные во тьму, казались декорациями на съемочной площадке. Свет искажал их формы, делал еще более нелепыми, нереальными.
«Когда же ты нападешь? Или все-таки позволишь мне сделать это? Неужели позволишь?» Подсознательно человек ожидал ответа — и ответ прозвучал. Хотя и не тот, хотя и…
2. Улица впереди сжималась, сдавленная с одной стороны небоскребом, с другой же — многоэтажной жилой ямой. Когда человек вошел в проулок, напротив, из-за небоскреба, вынырнула из тьмы и застыла на дороге белесая фигура. Некоторое время они так и стояли, словно в дешевом ковбойском кино, — вот только в руках у них не было кольтов. Человек держал свечу, существо напротив ничего не держало, опустив руки по швам, как солдат на плацу.
Потом каждый из них сделал шаг навстречу; еще, еще, еще…
Свеча отмечала каждое движение покачиванием огненного завитка, руки существа ходили, словно маятники.
Когда оба «ковбоя» оказались на середине улицы, человек увидел лицо создания.
— Зачем? Зачем ты нацепил эту маску? Самое последнее, чем можно меня напугать, это моей же небритой рожей.
— Я не помню других лиц, — сказал превращенец. — Только ваше. Извините.
— За это — извиню. Но за попытку убить меня… — человек усмехнулся. — Тем более, за неудачную.
— За удачную извинили бы?
— Тогда не возникло бы необходимости, приятель. Ну, чего ты хочешь? Зачем явился?
Метаморф пожал плечами:
— Спросить.
— Да, я согласился. Тебя ведь это интересует?
— Мой город, — обреченно прошептал превращенец. — Не нужно, не делайте…
— Стоп, — человек махнул в воздухе свечей, перечеркивая тьму, — стоп!
Метаморф замолчал.
— Вот что, приятель, давай-ка уточним некоторые детали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22