Берет скрывал его редеющие волосы, на шее на шнурке висели снегозащитные очки, кожаные перчатки болтались на ремешках у запястий, ботинки, подбитые гвоздями, отягощали его ноги. По вытянутому желтоватому лицу бизнесмена стекали ручейки пота. Он прислонился спиной к корням поваленного дерева, вытащил из кармана платок и начал утирать пот.
Пять пар глаз с ужасом наблюдали за ним. Ни ребята, ни Гаутер, ни гномы – никто не успел устроиться поудобнее, все стояли, застыв в самых неудобных позах, едва удерживая равновесие. Одно движение – и листья запляшут на кончиках змеевидных веток.
Однако Джеймс Генри был не тот человек, кто станет даром тратить время. Как только он обрел обычную температуру тела, он поднял себя и пошел дальше, проклиная громоздкий, натиравший плечи рюкзак.
– Ну и ну! – воскликнул Гаутер. – Старина Ходкинс! Да он десять лет был моим клиентом. Вот уж точно: никогда нельзя знать.
– Я ни разу не посмела вздохнуть, – сказала Сьюзен.
– А я и не мог, – добавил Колин. – Какой-то сук зацепился за мой воротник и чуть не задушил меня. Он и сейчас душит. Что, уже можно двигаться, Фенодири?
– Да, если только сумеем, – ответил гном. Он изо всех сил старался высвободить ногу, которую закрючил толстый сук. Но сук вздергивался все выше с каждым рывком. Гном выглядел так потешно, когда колено его оказалось на уровне уха, что у остальных, может, и появилось бы искушение посмеяться над ним, если бы сами они не оказались бы в таком же положении, как только попробовали двинуться с места.
В страхе и спешке они забрались в старые-престарые кусты, зеленые снаружи, но внутри которых было то, что разрослось и накопилось за целое столетие: крепкие корявые сучья и тонкие, гнущиеся, как проволока, ветви, и путаница отмерших веток, ломавшихся от первого прикосновения. Острыми концами, как ланцетом, ветки царапали и резали кожу, и отовсюду сыпалась омертвевшая кора, превратившаяся в черную пыль, горькая на вкус, которая жгла горло и засыпала глаза, точно мелкий песок.
– Это… как ходить… по старому… пружинному матрасу, – вымолвила Сьюзен.
– Еще хуже, – отозвался Колин.
Им приходилось наступать на более толстые ветки, а затем, перегнувшись, расчищать силки переплетенных сучьев на земле.
Но до земли достать у них не получалось. Кусты сами диктовали им направление движения, а продвигаться удавалось с большим трудом. Ветви прогибались под ногами, пружинили, подлетали вверх, хватали за ноги. Даже Гаутер со всем его могучим весом, шатался и кренился, как пьяный, хватаясь за первую подвернувшуюся опору, которая обеспечивала, как правило, перемену к худшему.
Они уже совсем сбились с направления и двигались по линии наименьшего сопротивления туда, куда удавалось двигаться. Тут путники с тревогой заметили, что земля под их ногами все меньше и меньше походила на землю, она скорее была похожа на воду. Все чаще стали попадаться затянутые льдом лужи, они становились все шире, все шире, глубже, сливаясь одна с другой. Потом все лужи превратились в одну сплошную необозримую лужу: возле корней позвякивали сосульки, под ними плескалась вода и только вода – земли не было.
Впереди завеса из веток и сучьев стала слегка редеть, и Фенодири с обновленными силами, подпрыгивая, извиваясь, вертясь, протискиваясь, высунул, наконец, голову из этого рододендронового хаоса сучьев и веток. Перед ним, под ним, справа и слева простирался Раднорский лес.
Рододендроны широко разрослись на болоте, их корни цепко держались в глубине за жирный питательный ил, и в том самом месте, где они далеко выдавались в болото, пять раскрасневшихся перепачканных лиц показались среди листвы, точно бутоны экзотических цветов.
– Может, я и искупался бы, – сказал Гаутер, – только у меня что-то нет настроения сегодня нырять. И кикуок плясать я тоже устал. Что мы будем делать дальше, мастер? – обратился он к Дуратрору.
– Нет-нет, меня ты ни о чем не спрашивай, друг мой, – ответил Дуратрор. – Мои мысли иссякли.
– Братец, здесь нам может хватить места вытащить мечи, – сказал Фенодири. – Если это удастся, то мы прорубим себе дорогу отсюда к тропе, по которой надо идти.
Дирнуин и Делатель Вдов с большим трудом покинули ножны. Откинувшись назад и балансируя над водой, гномы сумели сделать первые, самые трудные удары. После этого дело пошло легче. И омертвелые сучья, и покрытые листьями ветки-щупальца рушились, не в силах противостоять сильному характеру мечей. Им приходилось уговаривать только более толстые ветви, но и те быстро сдавались, лишившись поддержки меньших своих собратьев.
Главная опасность заключалась в том, что дорога, которую прорубали гномы, неизбежно будет заметна с воздуха. И все же стоило рискнуть.
– А теперь – бегом, – скомандовал Фенодири, когда они все, разопревшие, покрытые саднящими царапинами, вывалились на тропу. – Мортбруды знают, где мы находимся.
Только когда уже большой кусок густолесья остался позади, Фенодири позволил им несколько минуточек отдыха.
– Мы направляемся в какое-то определенное место? – спросил Колин.
– В данный момент – нет, – сказал Фенодири. – Я имею в виду одно местечко, которое может для нас оказаться спасительным, если, конечно, мы до него доберемся. Но я не стану об этом говорить, есть опасность, что рядом скрываются уши.
– Братец, – сказал Дуратрор. – Ты слышишь? Все смолкли, стали прислушиваться.
– Слышу. Это топор.
Они все теперь слышали – раздавался отчетливый и ритмичный звон стали о дерево. Гаутер сразу успокоился.
– Понятно, кто это может быть. Это Гарри Уордл из Паркхауза. Он ничего. Я его с детства знаю. Если кто-нибудь появлялся сегодня в этой части леса, он будет знать. Давайте спросим.
– Гм, – произнес Дуратрор. – Я бы не хотел сейчас встречаться с людьми. Я никому не склонен доверять.
– Но мы с Гарри вместе ходили в школу, он хороший парень.
– Может, он как раз такой, как ты думаешь, – сказал Фенодири. – Если так, то он может нам помочь. Поговори с ним. Мы с Дуратрором будем смотреть. Если он из мортбрудов, то шума пока что не поднимет.
Они остановились на краю долины. Худой, костистый средних лет мужчина с коротко стриженными седыми волосами стоял к ним спиной, держа в руках топор с длинным топорищем.
– Как жизнь, Гарри? – спросил Гаутер. Гарри Уордл повернулся и ответил улыбкой.
– Привет, Гаутер! Что тебя привело сюда?
– Да ничего, просто пошли на прогулку, Колин и Сьюзен тоже со мной.
– Ну, вы, фермеры! Хотел бы я, как вы, иметь выходной, когда мне заблагорассудится. Как на ферме?
– Да средне. В это время года, сам знаешь, как оно. Могло быть и хуже.
– А Бесс?
– Спасибо. Она молодцом. Много нарубил, Гарри?
– Довольно-таки. Думаю, парочку деревьев свалить до обеда. А пока еще чуть-чуть потюкаю, да перекушу малость. Может, присоединишься?
Он кивнул на фляжку и сэндвичи, которые лежали на пне.
– Нет, спасибо тебе за приглашение, только нам уже надо идти.
– Как хочешь. А вы далеко?
– Не знаю, докуда погуляется. Много сегодня тут людей, Гарри?
– До вас – ни души.
– Если кто появится, ты нас не видел, ладно? Ухмылка медленно расползлась по лицу Гарри Уордла.
– Я в глаза тебя не видел, Гаутер. А в чем дело? Ты на фазанов, что ли, решил поохотиться? Если так, лучше всего сходи в Пейнтерз Ай. Только никому не говори, что я тебя туда направил.
Гаутер хитро подмигнул.
– Пока, Гарри.
– Счастливо, парень.
– Ну, – сказал Гаутер. – Что я говорил?
– Сам он не колдун, – сказал Фенодири. – Но что-то в нем вызывает у меня недоверие. Разумнее было бы миновать его.
– Тихо! – скомандовал Дуратрор. – Прислушайтесь!
– Я ничего не слышу, – заметил Колин.
– И я тоже, – поддержал его Гаутер.
– Но вы должны были бы слышать кое-что! – воскликнул Фенодири. – Почему умолк топор твоего приятеля?
– А? Что? – произнес Гаутер, вдруг заволновавшись. – Постойте! Погодите минутку!
Но Дуратрор и Фенодири уже неслись назад, на поляну, на бегу выхватывая мечи из ножен.
Поляна была пуста. Гарри Уордл, топор, фляжка, сэндвичи – все исчезло.
– Но… – пробормотал Гаутер. Его лицо сделалось багровым. – Но… это был… не Гарри. Нет! Если бы он ушел, он бы пошел домой, к своему Паркхаузу. Вот так штука!
– Если бы это был он, он пошел бы вслед за нами, ведь мы движемся как раз в направлении Паркхауза, так ведь?
Дуратрор, который сходил поглядеть на другую сторону поляны, возвращался, качая головой.
– Как ты говоришь, фермер Моссок, – заметил Фенодири, – никогда нельзя знать.
Мара
– Мы не должны поступать опрометчиво, – сказал Фенодири. – Страх – самый могучий союзник наших врагов.
– Оно, конечно, – отозвался Гаутер, – но не лучше ли все-таки двигаться? Приходится признать, что меня все это здорово тряхнуло. Чего тут стоять и балакать, когда, может, кто-то там, неизвестно кто, подползает к нам сзади.
– Но какое направление сейчас менее для нас опасно? – сказал Фенодири. – Вот что мы должны понять. Толку мало бежать вслепую. Время, конечно, поджимает. Но минуточка есть. Давайте обсудим. Твоему так называемому Гарри надо ведь куда-то еще добраться, чтобы предупредить мортбрудов.
– Они теперь знают, в какую сторону мы идем, так ведь? – спросил Колин. – И, наверно, «Гарри Уордл» и не думает, что мы его разгадали. Почему бы нам не изменить направление и не вернуться назад по своим собственным следам?
– Это неплохо, – заметил Дуратрор, – зайцы кинутся на север, а охотничьи собаки – на юг!
– Я думаю… нет, – сказал Фенодири. – Правда, это во многих отношениях неплохой план. Только ведь нам нельзя рисковать! Прикиньте: вполне возможно, что целые толпы мортбрудов идут вслед за нами. Они пойдут в южном направлении прямо через лес и с флангов. Если мы заляжем в чащобе, и они пройдут мимо, то еще ладно. Но если мы будем обнаружены? Здесь некому прийти к нам на помощь, мы даже мечи не сможем вытащить из ножен в густых зарослях. И что тогда? Тогда им не понадобятся ни мара, ни фимбульвинтер! Но даже если мы прошмыгнули бы незамеченными, наш путь все равно грозил бы нам гибелью. К северу отсюда лежат деревни. Слишком много людей. А вот с юга – открытое пространство миль на десять. Мы находимся недалеко от южной границы здешнего леса. Давайте поспешим к югу. Мы должны выбраться из Раднорского леса до того, как они поднимут тревогу, не обнаружив нас здесь. Тогда они потратят какое-то время, чтобы сообразить, в каком месте мы выскочим из леса.
Так и было решено. Путники шагали быстро, ступали осторожно, и мечи были наголо.
Дуратрор все бросал взгляды на лоскутки голубого неба. Что-то тревожило его. Потом он начал принюхиваться к воздуху.
– Это уже близко, братец? – спросил Фенодири.
– Близко. Через час или два. Не больше.
– Никаких сомнений, это колдунище, северный великан в своих проклятых снежно-белых одеждах, – объяснил Фенодири Гаутеру и ребятам. – Мортбруды позвали себе на помощь Римтура. И теперь на нас падет фимбульвинтер – дыхание этого ледяного чудища. Мы должны выстоять… если сможем.
Отрывистый тон гнома сказал больше, чем слова. Его орехово-смуглая кожа побледнела. И даже Гаутеру не потребовалось никаких объяснений.
После того, как они миновали Паркхауз и его надворные постройки, лес перешел в лесопарковую полосу, деревья редели по мере приближения к полям, и под самой последней группой деревьев гномы остановились, чтобы обсудить свой следующий шаг. Справа от них видна была дорога на Конглтон, отгороженная от леса каменной изгородью. С их стороны полоска леса шла вдоль дороги. Между тем местом, где они прятались, и лесной полосой находилось открытое пространство, но на нем там и сям все-таки росли деревья. Стая птиц кружила над головами путников. Ни одного человеческого существа не было видно. Перемежающийся шум проносящихся по дороге машин, да несмолкаемый шелест деревьев – вот и все, что доносилось до слуха. Больше ни звука.
– Куда нас может привести эта дорога? – спросил Дуратрор.
– Мне сдается, по ней идти рисково, – сказал Гаутер. – Коли пойдем по ней, то придем к Монаховой Пустоши. Там-то еще хуже – совсем открытое место. Обождите, обождите-ка, дайте хоть оглянуться. Времечко прошло немалое с тех пор, как я тут последний раз побывал… Хоть бы уж эти птицы успокоились бы маленько!
Он пристально оглядел окрестности.
– Лучше всего, если мы доберемся до тех деревьев возле изгороди. Точно, точно, это будет самый безопасный путь. Видите, деревья идут вдоль стены, а потом заворачивают к Думвилловой посадке. Под их прикрытием мы по краю Монаховой Пустоши доберемся до ручья Бэг Брук. Оттуда мы, может быть – может быть – сможем быстренько перебежать до охотничьих угодий возле Марлхет – пустоши неподалеку от имения Кейпсторн Холл. Самая большая заковыка сейчас – пробежать эти пару сотен ярдов. Но если мы не промахнемся и будем хорошенько следить за птицами, то, может, и улучим минуточку и шмыгнем под деревья.
Именно это они и проделали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26