Максим приземлился во дворе и вошел в дом, вспоминая слова, подобающие позднему гостю. Многочисленное семейство раздраженно зашипело: мол, не отрывай от экрана. Лишь дряхлый старец с жиденькими седыми ниточками на подбородке и верхней губе ответил ритуальной формулой, добавив:
– Сейчас уже никто так не говорит. Скажи, сынок, какая незадача привела тебя в наши убогие края?
Услышав, что ночной пришелец желает видеть Колдуна, домочадцы стремительно прониклись священным трепетом. Подобная реакция показалась Максиму странной – его просьба не должна была напугать мутантов. Но вот напугала же! Или это не испуг, а любопытство?.. Желая успокоить аборигенов, землянин пояснил:
– Вы ему передайте, что пришел человек, который жил здесь полсотни дождей назад, а потом улетел на большой крылатой машине.
Внимание обитателей большого дома снова возвратилось к голубому экрану, где близилась к апосаракшию (термин «апогей» был здесь, безусловно, неуместен) очередная любовная драма. А староста вдруг заулыбался и прошамкал вставными челюстями:
– Не утруждай себя долгими речами. Пойдем, не будем мешать моим родичам смотреть это зрелище…– В коридоре старик затараторил: – Прости, уважаемый, я поначалу и не узнал тебя сослепу. Мак Сим твое имя, с тобой еще солдат был. Вроде, брательник твоей невесты. А ты меня и не помнишь-то, спору нет. Мал я был, меня еще Винтоносом дразнили…
Мутант жалобно смотрел на гостя, подрыгивая причудливо закрученным носом. Весь вид его будто молил: ну, вспомни же меня, вспомни… Максим действительно припомнил кривоногого пацана со штопором вместо органа дыхания и выпирающими из боков ребрами. Старик был на треть моложе Максима, однако, по меркам Страны Мутантов, его возраст давно перевалил за черту средней продолжительности существования…
– Как же я мог тебя забыть, – слегка покривил душой начальник отдела ЧП. – Ты – Капу, сын кузнеца.
– Точно! – радостно вскричал Винтонос-Капу. – Помнишь, значит. Только мы трое и дожили до сего дня: я, ты и Колдун. Так что ты, уважаемый, проходи в светлицу. Ждет он тебя. Как заявился к ужину, так прямо и сказал: Мак, мол, придет сегодня. То есть не сам он, конечно, сказал, а птица его сказала…
– Погоди-погоди, – взмолился Максим. – Да перестань ты тарахтеть, массаракш тебя за ноги! Кто меня ждет в светлице-то?
Не отвечая, хозяин подтолкнул инопланетянина к циновке, множество которых исполняло в этом доме дверные функции. Шагнув через порог, Максим увидел хорошо знакомую фигуру. Невысокий, коренастый, с непропорционально большой («Как у голована», – подумалось вдруг) головой, поросшей короткой, но жесткой щетиной серо-свинцового цвета. Уникальный пример благополучных мутаций, подаривших мальчишке из джунглей полный спектр экстрасенсорных качеств от банальной телепатии до телекинеза и ясновидения.
Землянин знал, что Колдун приходится ему ровесником, но за эти десятилетия бессменный повелитель Страны Мутантов ничуть не изменился внешне. Даже пернатое существо – помесь ворона с куликом – по-прежнему наводил уныние, сидя на плече, затянутом в зеленую ткань.
Максим молча сел на свободный табурет. В разговоре с Колдуном не имело смысла тратить время на приветствия, воспоминания или объяснение целей визита. Его собеседник не признавал условностей. Раз соизволил встретиться – значит, есть, о чем поговорить.
– Как ты находишь мою страну и мой народ? – спросил Колдун, не разжимая губ.
– Вы стали жить лучше.
– Нам помогают. И вы, и северяне. Мы не можем отказываться от помощи. Почему вы не помогаете так же северянам?
– Мы помогаем, – сказал Максим. – Но не делаем это слишком открыто. Благотворительность унижает. Пусть они думают, что сами добились таких успехов.
Колдун не задал естественного вопроса: «Почему пришельцы не боятся унизить своей помощь мутантов?» Он все понимал и продолжил, не вступая в дискуссию:
– Вы не всегда понимаете, какой может оказаться цена ваших действий. Существа, способные путешествовать во мраке ледяной бездны, должны предвидеть последствия своих поступков – хотя бы из вульгарного инстинкта самосохранения. Прежде мне казалось, что высший разум, дерзающий опекать младших братьев, не имеет права на ошибку. Действительность жестоко поколебала мою веру во всемогущество логических выводов. В дни нашей первой встречи ты отчаянно старался развязать войну. Разумеется, ты заставлял нас воевать из самых высоких побуждений, заботясь о судьбах мира в целом, а при столь грандиозных масштабах не имела значения такая мелочь, как судьба крохотного вымирающего племени мутантов. Прошло немного времени, и оказалось, что ты был неправ, что мутанты вовсе не обречены и что война не является единственной дорогой к спасению мира. По крайней мере, та война, которую стремился разжечь ты. А теперь представь – что случилось бы, согласись мы тогда атаковать север?
Сорок лет назад, выслушав подобную отповедь, Максим наверняка бы распсиховался. Сегодня, став мудрее, он без эмоций принял экзекуцию, облеченную в щадящую форму абстрактных рассуждений, и ответил с грустной улыбкой:
– Немилосердное занятие – бить по больному месту. Мы осознали старые ошибки, но, как всегда, с опозданием. Более того, речь идет о моей личной ошибке. Я был один, без связи со своими, я полагал, что спасение мира – моя и только моя проблема, а потому делал то, что считал правильным. Да, результат мог оказаться трагичным…– он развел руками. – Не так давно я понял: сверхразум должен быть невероятно осторожен, ибо ошибка сверхразума неизбежно обернется катастрофой.
– Не обольщайся, – строго сказала Колдун. – Ты не обладаешь сверхразумом.
– Согласен, – сказал Максим. – Давай, поговорим конкретнее. Я знаю, что воспринимаешь чужие мысли. Встречал ли ты на Саракше существ, более разумных, чем мы или голованы?
Колдун поднял взгляд, снова опустил, опять поднял. Максим сообразил, что затронул неприятную для собеседника тему. Как и голованы, этот супермутант крайне болезненно реагировал на любое упоминание о конкурентах по части ментальной силы. Однако на этот раз повелитель Страны Мутантов не уклонился и все-таки ответил:
– Такие есть. Но они стараются не приближаться ко мне. Я стал сильней, чем любой из них.
– Они пришли из космоса? – быстро спросил землянин.
– Пришелец из ледяной бездны обучил нескольких саракшианцев – людей и голованов. Сам он не был человеком.
– Когда это случилось?
– Незадолго до моего рождения. Сразу после большой войны. Когда на Саракше появились земляне, этот чужак-учитель покинул планету. Его питомцы постепенно повышают свое мастерство, но все равно останутся слабее меня.
– И на Земле ты встретил таких же существ?
Колдун опять выдержал паузу, после чего ошеломил Максима, который ждал совсем другого ответа. Прибыв на Землю, Колдун сразу почувствовал присутствие нескольких сотен исключительно мощных разумов. Мутант впервые встретил такое количество существ, превосходящих его силой психического подавления. Более того, они обладали многими удивительными способностями, которых у Колдуна не было в помине.
– Поэтому ты решил вернуться на Саракш? – спросил Максим.
– И голованы тоже вернулись по этой причине…– Не дожидаясь вопроса, Колдун добавил: – Нет, они вовсе не прилетели из космоса. Они родились в твоем мире, но потом дремавшая в них сила вдруг проснулась, подарив могущество.
Его рассказ кардинально менял понимание обстановки, и потрясенный Максим лихорадочно продумывал дальнейшие вопросы. На беду оживший радиобраслет потребовал голосом Кобольда:
– Мак, возвращайся. Включаем помехи. Магнитная буря продлится не больше часа. У тебя есть тридцать минут, чтобы вернуться на корабль.
– Понял…– Отключив браслет, он снова обратился к Колдуну: – Позволь последний вопрос. ты должен помнить, как два десятилетия назад, за несколько дней до первого десанта островитян, здесь работали несколько людей с Земли – они изучали голованов. Мне нужно знать, не распознал ли ты в одном из них нечеловеческие качества.
– Разумеется, он не был человеком, – подтвердил Колдун. – Только в тот год он был слишком слаб и немного сумел бы. А вот на этот раз, навестив твой мир, я снова почувствовал его. Он стал намного сильнее. Наверное, теперь он умеет такое, чего не могу я.
18. Земля. 21 мая 99 года.
Даже после затянувшихся на два с лишним года отношений он не смог бы сказать, какого цвета глаза Габриэль. Это была невыразимая словами гамма серебристых, бирюзовых и фиалковых искорок, принимавших, в зависимости от настроения, самые невероятные сочетания. Именно такую сдвоенную палитру увидел Максим, резко вырвавшись из хватки беспокойного сна. Габи сидела на краю кровати, рассматривая его перекошенную физиономию, и странно ухмылялась. Видимо, этот пристальный взгляд в упор и разбудил Максима.
– Вставай, соня, – сказала Габи. – Ты срочно понадобился человечеству.
Он предпринял безнадежную попытку смягчить свою участь:
– Не согласится ли человечество принять меня в спящем состоянии?
– Даже спящую красавицу безжалостно разбудили, – напомнила Габриэль. – Чем ты лучше?
– У меня выходной, – невнятно пробормотал Максим, переворачиваясь на бок и снова закрывая глаза. – Человечество обойдется.
– Очень в этом сомневаюсь, – Габи фыркнула. – Человечество уже звонило спозаранок. Узнав, что некоторые бойцы тайного фронта до сих пор давят подушку, человечество выразительно поглядело на часы и возмущенно пригрозило повторить вызов ровно в полдень… Слышишь сигналы? Это оно и есть. В смысле, человечество.
Хлопая слипающимися веками, подобно пресловутому Вию, Максим поплелся босиком в кабинет. Он догадывался, кто может вызывать в столь ранний, по столичным меркам, час. Предчувствие не подвело – проектор киберблока сформировал трехмерный портрет старого приятеля.
– Есть же счастливые люди, – насмешливо сказала голограмма. – Могут себе позволить беззаботно дрыхнуть до самого ужина.
– Мы-то что, мы просто так, – отмахнулся Максим. – Вот в других конторах людям фартит, так фартит. Ажно на глазах растут, почище любого эмбриозародыша. Ни дать, ни взять задохлик болотный на хороших аммиачных удобрениях. Вот ты, сказывают, в замдиректора выбился. Не уразумею только, по какой части – по научной, али по хозяйственной?
– По связям с внеземной общественностью, – собеседник помассировал челюсть. – Я другие слухи слышал – будто кто-то просил о встрече.
– Действительно, вопиющий факт, – вежливо согласился М.Каммерер. – Если руководитель столичного отдела ЧП сообщает, что имеет важное сообщение – Вышестоящая Организация обязана его выслушать, а не устраивать скаутские игры в проверку лояльности.
– Тебе известны сопутствующие обстоятельства, – не слишком примирительным тоном сказал новый вице-директор службы "Т". – Тем не менее, мне поручено обсудить возникшие проблемы. Я сейчас в Коста-Рике, так что встречаемся в три часа дня у «Следопыта». Успеешь проснуться?
– Сам не опоздай, – огрызнулся Максим.
В столовой его укоризненно встретил серебристо-фиолетовый с прозеленью взгляд.
– Опять работаем по выходным, – печально констатировала Габи. – По-моему, на сегодня у нас были какие-то планы…
– Это не работа, – бодро сказал он. – Просто небольшая дружеская беседа за бутылкой хорошо выдержанного чая… Кстати, что у нас на завтрак?
– Я заказывала только на себя, – она отвернулась к окну. – Ты ведь не любишь женщин, которые слишком о тебе заботятся.
– С чего ты взяла? – возмутился Максим. – Главное, чтобы женщина не переборщила с заботой.
Он вывел на экран меню Линии Доставки и принялся помечать курсором пиктограммы порционных блюд. Понаблюдав за его манипуляциями, Габриэль глубокомысленно предположила: мол, тебе просто сильно не везло по женской части. Развивать эту тему Максим не желал, а потому решил отшутиться и ответил, что ему в этой жизни вообще сильно не повезло. К сожалению, Габи приняла его замечание на собственный счет и сделала вывод: значит, дело все-таки в женщине. Она даже припомнила историю, случившуюся прошлой зимой, когда ей удалось вытащить Мака на спектакль Венской оперетты, и во время антракта они столкнулись возле буфета с роскошной сероглазой женщиной. Излишне проницательная Габриэль уверяла, будто оба – и Максим, и та особа – переменились в лице, обмениваясь натянутыми приветствиями.
Максим заскучал: Габи имела в виду Майю Глумову, с которой у него сложились непростые отношения. Он промямлил, ковыряя вилкой поджаренный с кровью ломоть ракопаука:
– Это мать моего бывшего сотрудника. Она меня сильно не любит.
– Не иначе, ты ее соблазнил и бросил…– агрессивно начала Габриэль, но вовремя смекнула, что перегибает палку. – Ладно-ладно, умолкаю. Женщин, которые лезут не в свои дела, ты наверняка тоже терпеть не можешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Сейчас уже никто так не говорит. Скажи, сынок, какая незадача привела тебя в наши убогие края?
Услышав, что ночной пришелец желает видеть Колдуна, домочадцы стремительно прониклись священным трепетом. Подобная реакция показалась Максиму странной – его просьба не должна была напугать мутантов. Но вот напугала же! Или это не испуг, а любопытство?.. Желая успокоить аборигенов, землянин пояснил:
– Вы ему передайте, что пришел человек, который жил здесь полсотни дождей назад, а потом улетел на большой крылатой машине.
Внимание обитателей большого дома снова возвратилось к голубому экрану, где близилась к апосаракшию (термин «апогей» был здесь, безусловно, неуместен) очередная любовная драма. А староста вдруг заулыбался и прошамкал вставными челюстями:
– Не утруждай себя долгими речами. Пойдем, не будем мешать моим родичам смотреть это зрелище…– В коридоре старик затараторил: – Прости, уважаемый, я поначалу и не узнал тебя сослепу. Мак Сим твое имя, с тобой еще солдат был. Вроде, брательник твоей невесты. А ты меня и не помнишь-то, спору нет. Мал я был, меня еще Винтоносом дразнили…
Мутант жалобно смотрел на гостя, подрыгивая причудливо закрученным носом. Весь вид его будто молил: ну, вспомни же меня, вспомни… Максим действительно припомнил кривоногого пацана со штопором вместо органа дыхания и выпирающими из боков ребрами. Старик был на треть моложе Максима, однако, по меркам Страны Мутантов, его возраст давно перевалил за черту средней продолжительности существования…
– Как же я мог тебя забыть, – слегка покривил душой начальник отдела ЧП. – Ты – Капу, сын кузнеца.
– Точно! – радостно вскричал Винтонос-Капу. – Помнишь, значит. Только мы трое и дожили до сего дня: я, ты и Колдун. Так что ты, уважаемый, проходи в светлицу. Ждет он тебя. Как заявился к ужину, так прямо и сказал: Мак, мол, придет сегодня. То есть не сам он, конечно, сказал, а птица его сказала…
– Погоди-погоди, – взмолился Максим. – Да перестань ты тарахтеть, массаракш тебя за ноги! Кто меня ждет в светлице-то?
Не отвечая, хозяин подтолкнул инопланетянина к циновке, множество которых исполняло в этом доме дверные функции. Шагнув через порог, Максим увидел хорошо знакомую фигуру. Невысокий, коренастый, с непропорционально большой («Как у голована», – подумалось вдруг) головой, поросшей короткой, но жесткой щетиной серо-свинцового цвета. Уникальный пример благополучных мутаций, подаривших мальчишке из джунглей полный спектр экстрасенсорных качеств от банальной телепатии до телекинеза и ясновидения.
Землянин знал, что Колдун приходится ему ровесником, но за эти десятилетия бессменный повелитель Страны Мутантов ничуть не изменился внешне. Даже пернатое существо – помесь ворона с куликом – по-прежнему наводил уныние, сидя на плече, затянутом в зеленую ткань.
Максим молча сел на свободный табурет. В разговоре с Колдуном не имело смысла тратить время на приветствия, воспоминания или объяснение целей визита. Его собеседник не признавал условностей. Раз соизволил встретиться – значит, есть, о чем поговорить.
– Как ты находишь мою страну и мой народ? – спросил Колдун, не разжимая губ.
– Вы стали жить лучше.
– Нам помогают. И вы, и северяне. Мы не можем отказываться от помощи. Почему вы не помогаете так же северянам?
– Мы помогаем, – сказал Максим. – Но не делаем это слишком открыто. Благотворительность унижает. Пусть они думают, что сами добились таких успехов.
Колдун не задал естественного вопроса: «Почему пришельцы не боятся унизить своей помощь мутантов?» Он все понимал и продолжил, не вступая в дискуссию:
– Вы не всегда понимаете, какой может оказаться цена ваших действий. Существа, способные путешествовать во мраке ледяной бездны, должны предвидеть последствия своих поступков – хотя бы из вульгарного инстинкта самосохранения. Прежде мне казалось, что высший разум, дерзающий опекать младших братьев, не имеет права на ошибку. Действительность жестоко поколебала мою веру во всемогущество логических выводов. В дни нашей первой встречи ты отчаянно старался развязать войну. Разумеется, ты заставлял нас воевать из самых высоких побуждений, заботясь о судьбах мира в целом, а при столь грандиозных масштабах не имела значения такая мелочь, как судьба крохотного вымирающего племени мутантов. Прошло немного времени, и оказалось, что ты был неправ, что мутанты вовсе не обречены и что война не является единственной дорогой к спасению мира. По крайней мере, та война, которую стремился разжечь ты. А теперь представь – что случилось бы, согласись мы тогда атаковать север?
Сорок лет назад, выслушав подобную отповедь, Максим наверняка бы распсиховался. Сегодня, став мудрее, он без эмоций принял экзекуцию, облеченную в щадящую форму абстрактных рассуждений, и ответил с грустной улыбкой:
– Немилосердное занятие – бить по больному месту. Мы осознали старые ошибки, но, как всегда, с опозданием. Более того, речь идет о моей личной ошибке. Я был один, без связи со своими, я полагал, что спасение мира – моя и только моя проблема, а потому делал то, что считал правильным. Да, результат мог оказаться трагичным…– он развел руками. – Не так давно я понял: сверхразум должен быть невероятно осторожен, ибо ошибка сверхразума неизбежно обернется катастрофой.
– Не обольщайся, – строго сказала Колдун. – Ты не обладаешь сверхразумом.
– Согласен, – сказал Максим. – Давай, поговорим конкретнее. Я знаю, что воспринимаешь чужие мысли. Встречал ли ты на Саракше существ, более разумных, чем мы или голованы?
Колдун поднял взгляд, снова опустил, опять поднял. Максим сообразил, что затронул неприятную для собеседника тему. Как и голованы, этот супермутант крайне болезненно реагировал на любое упоминание о конкурентах по части ментальной силы. Однако на этот раз повелитель Страны Мутантов не уклонился и все-таки ответил:
– Такие есть. Но они стараются не приближаться ко мне. Я стал сильней, чем любой из них.
– Они пришли из космоса? – быстро спросил землянин.
– Пришелец из ледяной бездны обучил нескольких саракшианцев – людей и голованов. Сам он не был человеком.
– Когда это случилось?
– Незадолго до моего рождения. Сразу после большой войны. Когда на Саракше появились земляне, этот чужак-учитель покинул планету. Его питомцы постепенно повышают свое мастерство, но все равно останутся слабее меня.
– И на Земле ты встретил таких же существ?
Колдун опять выдержал паузу, после чего ошеломил Максима, который ждал совсем другого ответа. Прибыв на Землю, Колдун сразу почувствовал присутствие нескольких сотен исключительно мощных разумов. Мутант впервые встретил такое количество существ, превосходящих его силой психического подавления. Более того, они обладали многими удивительными способностями, которых у Колдуна не было в помине.
– Поэтому ты решил вернуться на Саракш? – спросил Максим.
– И голованы тоже вернулись по этой причине…– Не дожидаясь вопроса, Колдун добавил: – Нет, они вовсе не прилетели из космоса. Они родились в твоем мире, но потом дремавшая в них сила вдруг проснулась, подарив могущество.
Его рассказ кардинально менял понимание обстановки, и потрясенный Максим лихорадочно продумывал дальнейшие вопросы. На беду оживший радиобраслет потребовал голосом Кобольда:
– Мак, возвращайся. Включаем помехи. Магнитная буря продлится не больше часа. У тебя есть тридцать минут, чтобы вернуться на корабль.
– Понял…– Отключив браслет, он снова обратился к Колдуну: – Позволь последний вопрос. ты должен помнить, как два десятилетия назад, за несколько дней до первого десанта островитян, здесь работали несколько людей с Земли – они изучали голованов. Мне нужно знать, не распознал ли ты в одном из них нечеловеческие качества.
– Разумеется, он не был человеком, – подтвердил Колдун. – Только в тот год он был слишком слаб и немного сумел бы. А вот на этот раз, навестив твой мир, я снова почувствовал его. Он стал намного сильнее. Наверное, теперь он умеет такое, чего не могу я.
18. Земля. 21 мая 99 года.
Даже после затянувшихся на два с лишним года отношений он не смог бы сказать, какого цвета глаза Габриэль. Это была невыразимая словами гамма серебристых, бирюзовых и фиалковых искорок, принимавших, в зависимости от настроения, самые невероятные сочетания. Именно такую сдвоенную палитру увидел Максим, резко вырвавшись из хватки беспокойного сна. Габи сидела на краю кровати, рассматривая его перекошенную физиономию, и странно ухмылялась. Видимо, этот пристальный взгляд в упор и разбудил Максима.
– Вставай, соня, – сказала Габи. – Ты срочно понадобился человечеству.
Он предпринял безнадежную попытку смягчить свою участь:
– Не согласится ли человечество принять меня в спящем состоянии?
– Даже спящую красавицу безжалостно разбудили, – напомнила Габриэль. – Чем ты лучше?
– У меня выходной, – невнятно пробормотал Максим, переворачиваясь на бок и снова закрывая глаза. – Человечество обойдется.
– Очень в этом сомневаюсь, – Габи фыркнула. – Человечество уже звонило спозаранок. Узнав, что некоторые бойцы тайного фронта до сих пор давят подушку, человечество выразительно поглядело на часы и возмущенно пригрозило повторить вызов ровно в полдень… Слышишь сигналы? Это оно и есть. В смысле, человечество.
Хлопая слипающимися веками, подобно пресловутому Вию, Максим поплелся босиком в кабинет. Он догадывался, кто может вызывать в столь ранний, по столичным меркам, час. Предчувствие не подвело – проектор киберблока сформировал трехмерный портрет старого приятеля.
– Есть же счастливые люди, – насмешливо сказала голограмма. – Могут себе позволить беззаботно дрыхнуть до самого ужина.
– Мы-то что, мы просто так, – отмахнулся Максим. – Вот в других конторах людям фартит, так фартит. Ажно на глазах растут, почище любого эмбриозародыша. Ни дать, ни взять задохлик болотный на хороших аммиачных удобрениях. Вот ты, сказывают, в замдиректора выбился. Не уразумею только, по какой части – по научной, али по хозяйственной?
– По связям с внеземной общественностью, – собеседник помассировал челюсть. – Я другие слухи слышал – будто кто-то просил о встрече.
– Действительно, вопиющий факт, – вежливо согласился М.Каммерер. – Если руководитель столичного отдела ЧП сообщает, что имеет важное сообщение – Вышестоящая Организация обязана его выслушать, а не устраивать скаутские игры в проверку лояльности.
– Тебе известны сопутствующие обстоятельства, – не слишком примирительным тоном сказал новый вице-директор службы "Т". – Тем не менее, мне поручено обсудить возникшие проблемы. Я сейчас в Коста-Рике, так что встречаемся в три часа дня у «Следопыта». Успеешь проснуться?
– Сам не опоздай, – огрызнулся Максим.
В столовой его укоризненно встретил серебристо-фиолетовый с прозеленью взгляд.
– Опять работаем по выходным, – печально констатировала Габи. – По-моему, на сегодня у нас были какие-то планы…
– Это не работа, – бодро сказал он. – Просто небольшая дружеская беседа за бутылкой хорошо выдержанного чая… Кстати, что у нас на завтрак?
– Я заказывала только на себя, – она отвернулась к окну. – Ты ведь не любишь женщин, которые слишком о тебе заботятся.
– С чего ты взяла? – возмутился Максим. – Главное, чтобы женщина не переборщила с заботой.
Он вывел на экран меню Линии Доставки и принялся помечать курсором пиктограммы порционных блюд. Понаблюдав за его манипуляциями, Габриэль глубокомысленно предположила: мол, тебе просто сильно не везло по женской части. Развивать эту тему Максим не желал, а потому решил отшутиться и ответил, что ему в этой жизни вообще сильно не повезло. К сожалению, Габи приняла его замечание на собственный счет и сделала вывод: значит, дело все-таки в женщине. Она даже припомнила историю, случившуюся прошлой зимой, когда ей удалось вытащить Мака на спектакль Венской оперетты, и во время антракта они столкнулись возле буфета с роскошной сероглазой женщиной. Излишне проницательная Габриэль уверяла, будто оба – и Максим, и та особа – переменились в лице, обмениваясь натянутыми приветствиями.
Максим заскучал: Габи имела в виду Майю Глумову, с которой у него сложились непростые отношения. Он промямлил, ковыряя вилкой поджаренный с кровью ломоть ракопаука:
– Это мать моего бывшего сотрудника. Она меня сильно не любит.
– Не иначе, ты ее соблазнил и бросил…– агрессивно начала Габриэль, но вовремя смекнула, что перегибает палку. – Ладно-ладно, умолкаю. Женщин, которые лезут не в свои дела, ты наверняка тоже терпеть не можешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38