Так что вскоре мы будем иметь флот, качественно не уступающий никому из соседей.
Поморщившись, ремед произнес скептически:
– Эти линкоры были подбиты во время войны и пролежали сто с лишним лет на каких-то планетах или плавали в открытом космосе. Представляю себе, в каком они будут состоянии!
– В нормальном состоянии! – отрезал Визброй. – Опыт показывает, что старые корабли прекрасно поддаются ремонту. Из четырех даже сильно поврежденных линкоров всегда удается собрать по крайней мере два целеньких, и еще куча запчастей остается… – Он поглядел на датчики кибернавигатора. – Между прочим, ты лихо прокладываешь курс, уважаемый штурман… Мы как раз вошли в зону, где можно повстречать кое-что интересное. Уж ты-то, при твоей легендарной отваге, должен бы помнить, что в прошлом году где-то здесь «потерялся» линкор конфедератов.
Штурман недоуменно посмотрел на долока. Затем, словно смысл услышанного доходил до него постепенно, глаза ремеда расширились, а на лице появилась растерянная гримаса. Туб мелкими шажками приблизился к пульту, потом безвольно опустился в кресло и, устремив остекленевший взгляд на землянина, пробормотал, запинаясь:
– Черная Сфера…
– Естественно, – Визброй зевнул, прикрыв пасть растопыренной пятерней. – Уже полчаса, как мы в нее, родимую, влезли. Ты же сам программировал курс.
Замотав головой, охваченный неудержимым ужасом Туб пролепетал, постукивая зубами:
– Нет… этого не может быть… Я задавал совсем другую трассу.
– Что?! – Визброй выбросил вперед руку, включил коммуникатор, но тут же снова выключил. – Не будем пороть горячку. Ничего страшного пока не случилось.
– Шовит, умоляю, вызови командира, объяви общую тревогу, – застонал штурман. – Отсюда никто не возвращался…
Пилот явно пребывал в замешательстве. Он еще раз проконтролировал показания приборов, задумчиво помассировал складки кожи на затылке, неуверенно потер ладони, покосился на Шестоперова и наконец изрек:
– Ладно, мелкота, не трусьте. Общая тревога вряд ли поможет. К тому же никто и ничто нам покуда не угрожает… Между прочим, Туб, обрати внимание – контейнер с отходами почти полон. Если случится драка, эта радиоактивная дрянь может рвануть.
– Да-да, сейчас…
Штурман дрожащими руками нажал кнопку на пульте, и легкий толчок возвестил, что контейнер с отходами двигателей катапультирован. Не обращая внимания на манипуляции растерянного ремеда, Визброй продолжал напряженно вглядываться в экраны мониторов, суммировавших данные локаторного обзора.
– Как будто ничего страшного не заметно, – пробормотал он. – Ни кораблей, ни фошкоров, ни источников энергии, ни искривленного пространства… Зачем зря беспокоить экипаж и шефа?
Потом он глубокомысленно заявил, что подстраховаться все-таки не помешает, и приказал младшему огневику занять место возле орудия и докладывать о появлении любых подозрительных объектов. Выходя в коридор, Шестоперов успел услышать, как Визброй требует от борт-инженера и механика подготовить реакторы и двигатели к экстренному запуску на форсаж.
В отсеке огневого поста Кузьма Петрович провел около трех часов, то есть сидел до поздней ночи по бортовому времени. Никаких мишеней в поле зрения не появилось, так что «Лабиринт» благополучно покинул пресловутую Черную Сферу.
Когда это наконец произошло, Визброй, облегченно отдуваясь, утер пот с чешуек лба и принялся подшучивать над Тубом, который-де, в силу своей врожденной трусливости, поднял панику из-за каких-то дурацких суеверий. Ремед, страшно довольный, что инцидент завершился без осложнений, добродушно огрызался: дескать, сам пилот перепугался нисколько не меньше и чуть не обделался от волнения.
В этот момент, когда навигаторы, миролюбиво пересмеиваясь, намеревались приступить к запоздалому ужину, Шестоперову пришлось «обрадовать» обоих неожиданным рапортом:
– В кормовой полусфере, сектор шесть – бо – четыре, быстроходный объект. По всей вероятности, крейсер тинборов. Явно преследует нас.
Визброй с недовольным видом отложил тарелку, посмотрел на экран и похвалил землянина: мол, научился различать типы кораблей. Штурман опять разнервничался, но пилот прикрикнул на него:
– Не будь бабой, ты, секс-гигант обделанный… Это же «Недосягаемый». – Затем Шовит коснулся переключателей коммуникатора и сказал появившемуся в видеокубе Гаффаю: – Висад, нас встречает твой дружок.
– Иду, – сказал командир. – Убери всех из рубки.
– Слушаюсь, – буркнул Визброй, выключая связь с каютой командира. – Младший огневик, ты меня слышишь?
– Слышу, слышу, – отозвался Кузьма Петрович, поневоле подражая персонажу из «Ну, погоди».
Естественно, долок никогда не видел популярный земной мультсериал, поэтому юмора оценить не мог. Он Просто поручил Шестоперову постоянно держать крейсер на прицеле, но огня без особого приказа не открывать – разве что тинборы начнут обстрел рейдера. Чуть погодя в рубку вошел Гаффай, и пилот со штурманом ретировались.
Поскольку артвооружение было подключено к главному энергоприводу, продолжал работать канал внутренней видеосвязи, соединявший огневой пост с рубкой, а потому Кузьма Петрович видел все, что делал командир, и слышал все, о чем тот говорил. Спустя какое-то время Шестоперов заподозрил, что Гаффай может не догадываться о его, землянина, незримом присутствии, однако отключить линию связи было невозможно…
Лишенный эмоций механический голос произнес:
– Крейсер «Недосягаемый» вызывает рейдер «Лабиринт». Адмирал Мадар Пори, начальник двенадцатого сектора пограничной завесы Республики Тинборд, желает переговорить с адмиралом Висадом Гаффаем.
– Я готов, – ответил командир рейдера.
– Адмирал Пори намерен конфиденциально посетить борт «Лабиринта».
– Секретность встречи с нашей стороны гарантирована.
Корабль тинборов притормозил, уравнивая скорость с ратульским рейдером, затем от крейсера отвалил небольшой катер. Шестоперов с интересом разглядывал «Недосягаемый» – первый боевой космолет, который ему довелось увидеть. Компьютерный прицел выдал данные, из которых следовало, что крейсер уступает «Лабиринту» размерами и массой. Справочник сообщил сведения о вооружении чужого корабля: дюжина «восьмерок» – очень неплохо. Хотя на такой сверхмалой дистанции количество стволов большой роли не играет. Достаточно одного попадания…
За спиной, лязгнув, распахнулась диафрагма. Обернувшись, Кузьма Петрович увидел Визброя. Приложив палец к губам, долок колдовал карманным пультом – из пола выдвинулось и развернулось огромное кресло, в которое мягко опустился пилот.
– Не отвлекайся, – шепнул Визброй. – Ты будешь наблюдать за крейсером, а я – за тинбором. Он, вообще-то, наш давний приятель, но от этих членистоногих всякого можно ожидать.
– У меня аппаратура барахлит, – пожаловался Шестоперов. – Изображение все время расплывается. Звезды четко видны, а крейсер почему-то мерцает.
– Не аппаратура виновата, – тихо сказал пилот. – Просто тинборы включили защитное поле. Привыкай, братуха: в реальном бою каждый защитный экран понизит эффективность твоей стрельбы в полтора-два раза, а на боевых кораблях бывает от двух до четырех слоев защиты.
– А как же…
– Ша! Мадар уже в рубке.
На голограмме появился входящий в дверную диафрагму тинбор. Очень крупный – сантиметров на десять выше Орта Хуру – он доставал долоку почти до колена. Тело Мадара Пори было затянуто мягкой светло-серой тканью с нашивками – вероятно, это был мундир. Поджав все три пары конечностей, крабообразный адмирал огляделся и произнес шелестящим голосом:
– Размеры твоего корабля всякий раз потрясают меня.
– Ты прав, здесь тесновато.
Мадар Пори издал серию скрипучих звуков, которые, должно быть, соответствовали у тинборов веселому смеху.
– Он огромен, Висад, огромен. На наших кораблях жилые отсеки занимают гораздо меньший объем, поэтому остается больше места для оружия и двигателей.
– Ты опять прав, – усмехнувшись, кивнул Гаффай. – Ваши корпуса еще теснее наших. Из-за этого долоки не могут использовать трофейные корабли тинборов. Вы бы хоть переборки разборными делали.
Гость снова посмеялся, задал положенные вопросы о здоровье самого Гаффая, а также его супруги и деток. Долок отвечал исключительно любезно и, в свою очередь, тоже поинтересовался самочувствием многочисленного семейства Мадара Пори. Как выяснилось, обе адмиральские семьи пребывают в добром здравии.
– Ты ходил в Третий Рукав? – внезапно, без перехода, спросил тинбор. – Там есть мощные цивилизации?
Гаффай коротко поведал о «летающих тарелках», экипажи которых не желают вступать в переговоры с гостями из соседнего галактического сектора, но и враждебности не проявляют. Однако долок не сказал ни слова о земной цивилизации, хотя поделился своими предположениями, что «тарелки» принадлежат расе найрухов.
Выслушав ящера. Мадар Пори заметил, что «Лабиринту» повезло больше, чем прошлогодней экспедиции тинборов: тех «тарелки» атаковали без предупреждения и даже нанесли ощутимые потери – уничтожили крейсер старого образца и танкер с запасами топлива.
– Сколько же всего кораблей было в вашем отряде? – заинтересовался долок. – И чем ответили остальные?
– Остальные разнесли там все, что смогли обнаружить.
Гаффай захохотал:
– Тогда понятно, почему они не стали нападать на нас. Вы дали найрухам хороший урок.
– Если только это найрухи…
– Ты сомневаешься?
Краб объяснил, что в прошлую войну найрухи были союзниками тинборов, а потому сомнительно, чтобы они с такой яростью встретили прежних друзей. Затем членистоногий адмирал полез клешней в карман мундира и, достав небольшой приборчик, спросил:
– Ты не обратил внимания – не было ли на кораблях-дисках такого знака?
Прибор оказался голографом, и над столом, разделявшим некогда враждовавших адмиралов, сформировалась трехмерная картинка: огненный луч, прорывающийся сквозь темную завесу. Внимательно рассмотрев изображение, Гаффай отрицательно покачал головой:
– На тех кораблях вообще не было национальных эмблем. Откуда у тебя эта картинка?
Тинборский адмирал поскрипел клешнями, словно не был настроен отвечать. Потом все-таки сказал:
– Восемь стандартных суток назад наша база в секторе Дугу потеряла связь с линейным крейсером «Гросс-адмирал Мегза Форо» – это новейший корабль четвертого поколения, который вышел в свой первый испытательный полет…. Так вот, спустя двое суток поисковая группа обнаружила обломки линейного крейсера – судя по всему, кто-то от души обработал его артиллерией особой мощности. В памяти бортового компьютера следователи нашли только одну картинку, имеющую отношение к гибели «Гросс-адмирала». На этой голограмме запечатлена корма напавшего корабля, украшенная символом, который ты только что видел.
Увеличив карту Галактики, командир «Лабиринта» озабоченно осведомился:
– Где, говоришь, это произошло?
– Сектор Дугу. Триста сорок световых лет от передовой базы.
Гаффай обвел пальцем кусок карты. Насколько Шестоперов научился разбираться в таких вопросах, сектор Дугу находился на отшибе Второго Рукава, неподалеку от границ Нейтральной Зоны.
– Далековато забрались… Ты сказал, по нему били из орудий крупного калибра?
– Именно. Эксперты утверждают, что калибр не меньше шестнадцатого. Может быть, даже восемнадцатый. Мы оба знаем, что Ратул не имеет кораблей с оружием такой мощности, а старые маванорские линкоры третьего поколения не смогли бы забраться в такую даль… – Он экспансивно взмахнул клешнями. – Хотел бы я знать, кто это сделал!
– Думаешь, существа из Третьего Рукава решили отомстить вам за прошлогодний инцидент? Не верю – у них паршивая техника, они не способны пересечь галактическую пустыню.
– Согласен, – признал тинбор. – Но вопрос-то остается… Что ты думаешь о Бустафонире?
Резко вскинув голову, долок удивленно посмотрел на собеседника, но тот хладнокровно выдержал тяжелый сверлящий взгляд великана. Командир ратульского рейдера пожал плечами и решительно заявил:
– К нашему счастью, Бустафонир не способен строить суперлинкоры. К тому же правители этой автократии с потрохами куплены вашей разведкой. – Он добавил ехидно: – По-моему, вы начинаете бояться собственной тени.
Огромный краб замотал головогрудью и произнес длинную – несомненно, загодя подготовленную – речь.
Период относительно спокойной жизни в нашем галактическом регионе подходит к концу, изрек он. К власти в Республике Тинборд неудержимо рвутся непримиримые экспансионисты, так называемая партия войны, тогда как в Конфедерации вновь поднимают голову сепаратисты из партии «Демократический Бустафонир». Если обе эти группировки захватят руководящие позиции в своих государствах, то неизбежна новая война. А война – это верная гибель обеих сверхдержав, не говоря уже о Ратуле и прочих карликах Нейтральной Зоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Поморщившись, ремед произнес скептически:
– Эти линкоры были подбиты во время войны и пролежали сто с лишним лет на каких-то планетах или плавали в открытом космосе. Представляю себе, в каком они будут состоянии!
– В нормальном состоянии! – отрезал Визброй. – Опыт показывает, что старые корабли прекрасно поддаются ремонту. Из четырех даже сильно поврежденных линкоров всегда удается собрать по крайней мере два целеньких, и еще куча запчастей остается… – Он поглядел на датчики кибернавигатора. – Между прочим, ты лихо прокладываешь курс, уважаемый штурман… Мы как раз вошли в зону, где можно повстречать кое-что интересное. Уж ты-то, при твоей легендарной отваге, должен бы помнить, что в прошлом году где-то здесь «потерялся» линкор конфедератов.
Штурман недоуменно посмотрел на долока. Затем, словно смысл услышанного доходил до него постепенно, глаза ремеда расширились, а на лице появилась растерянная гримаса. Туб мелкими шажками приблизился к пульту, потом безвольно опустился в кресло и, устремив остекленевший взгляд на землянина, пробормотал, запинаясь:
– Черная Сфера…
– Естественно, – Визброй зевнул, прикрыв пасть растопыренной пятерней. – Уже полчаса, как мы в нее, родимую, влезли. Ты же сам программировал курс.
Замотав головой, охваченный неудержимым ужасом Туб пролепетал, постукивая зубами:
– Нет… этого не может быть… Я задавал совсем другую трассу.
– Что?! – Визброй выбросил вперед руку, включил коммуникатор, но тут же снова выключил. – Не будем пороть горячку. Ничего страшного пока не случилось.
– Шовит, умоляю, вызови командира, объяви общую тревогу, – застонал штурман. – Отсюда никто не возвращался…
Пилот явно пребывал в замешательстве. Он еще раз проконтролировал показания приборов, задумчиво помассировал складки кожи на затылке, неуверенно потер ладони, покосился на Шестоперова и наконец изрек:
– Ладно, мелкота, не трусьте. Общая тревога вряд ли поможет. К тому же никто и ничто нам покуда не угрожает… Между прочим, Туб, обрати внимание – контейнер с отходами почти полон. Если случится драка, эта радиоактивная дрянь может рвануть.
– Да-да, сейчас…
Штурман дрожащими руками нажал кнопку на пульте, и легкий толчок возвестил, что контейнер с отходами двигателей катапультирован. Не обращая внимания на манипуляции растерянного ремеда, Визброй продолжал напряженно вглядываться в экраны мониторов, суммировавших данные локаторного обзора.
– Как будто ничего страшного не заметно, – пробормотал он. – Ни кораблей, ни фошкоров, ни источников энергии, ни искривленного пространства… Зачем зря беспокоить экипаж и шефа?
Потом он глубокомысленно заявил, что подстраховаться все-таки не помешает, и приказал младшему огневику занять место возле орудия и докладывать о появлении любых подозрительных объектов. Выходя в коридор, Шестоперов успел услышать, как Визброй требует от борт-инженера и механика подготовить реакторы и двигатели к экстренному запуску на форсаж.
В отсеке огневого поста Кузьма Петрович провел около трех часов, то есть сидел до поздней ночи по бортовому времени. Никаких мишеней в поле зрения не появилось, так что «Лабиринт» благополучно покинул пресловутую Черную Сферу.
Когда это наконец произошло, Визброй, облегченно отдуваясь, утер пот с чешуек лба и принялся подшучивать над Тубом, который-де, в силу своей врожденной трусливости, поднял панику из-за каких-то дурацких суеверий. Ремед, страшно довольный, что инцидент завершился без осложнений, добродушно огрызался: дескать, сам пилот перепугался нисколько не меньше и чуть не обделался от волнения.
В этот момент, когда навигаторы, миролюбиво пересмеиваясь, намеревались приступить к запоздалому ужину, Шестоперову пришлось «обрадовать» обоих неожиданным рапортом:
– В кормовой полусфере, сектор шесть – бо – четыре, быстроходный объект. По всей вероятности, крейсер тинборов. Явно преследует нас.
Визброй с недовольным видом отложил тарелку, посмотрел на экран и похвалил землянина: мол, научился различать типы кораблей. Штурман опять разнервничался, но пилот прикрикнул на него:
– Не будь бабой, ты, секс-гигант обделанный… Это же «Недосягаемый». – Затем Шовит коснулся переключателей коммуникатора и сказал появившемуся в видеокубе Гаффаю: – Висад, нас встречает твой дружок.
– Иду, – сказал командир. – Убери всех из рубки.
– Слушаюсь, – буркнул Визброй, выключая связь с каютой командира. – Младший огневик, ты меня слышишь?
– Слышу, слышу, – отозвался Кузьма Петрович, поневоле подражая персонажу из «Ну, погоди».
Естественно, долок никогда не видел популярный земной мультсериал, поэтому юмора оценить не мог. Он Просто поручил Шестоперову постоянно держать крейсер на прицеле, но огня без особого приказа не открывать – разве что тинборы начнут обстрел рейдера. Чуть погодя в рубку вошел Гаффай, и пилот со штурманом ретировались.
Поскольку артвооружение было подключено к главному энергоприводу, продолжал работать канал внутренней видеосвязи, соединявший огневой пост с рубкой, а потому Кузьма Петрович видел все, что делал командир, и слышал все, о чем тот говорил. Спустя какое-то время Шестоперов заподозрил, что Гаффай может не догадываться о его, землянина, незримом присутствии, однако отключить линию связи было невозможно…
Лишенный эмоций механический голос произнес:
– Крейсер «Недосягаемый» вызывает рейдер «Лабиринт». Адмирал Мадар Пори, начальник двенадцатого сектора пограничной завесы Республики Тинборд, желает переговорить с адмиралом Висадом Гаффаем.
– Я готов, – ответил командир рейдера.
– Адмирал Пори намерен конфиденциально посетить борт «Лабиринта».
– Секретность встречи с нашей стороны гарантирована.
Корабль тинборов притормозил, уравнивая скорость с ратульским рейдером, затем от крейсера отвалил небольшой катер. Шестоперов с интересом разглядывал «Недосягаемый» – первый боевой космолет, который ему довелось увидеть. Компьютерный прицел выдал данные, из которых следовало, что крейсер уступает «Лабиринту» размерами и массой. Справочник сообщил сведения о вооружении чужого корабля: дюжина «восьмерок» – очень неплохо. Хотя на такой сверхмалой дистанции количество стволов большой роли не играет. Достаточно одного попадания…
За спиной, лязгнув, распахнулась диафрагма. Обернувшись, Кузьма Петрович увидел Визброя. Приложив палец к губам, долок колдовал карманным пультом – из пола выдвинулось и развернулось огромное кресло, в которое мягко опустился пилот.
– Не отвлекайся, – шепнул Визброй. – Ты будешь наблюдать за крейсером, а я – за тинбором. Он, вообще-то, наш давний приятель, но от этих членистоногих всякого можно ожидать.
– У меня аппаратура барахлит, – пожаловался Шестоперов. – Изображение все время расплывается. Звезды четко видны, а крейсер почему-то мерцает.
– Не аппаратура виновата, – тихо сказал пилот. – Просто тинборы включили защитное поле. Привыкай, братуха: в реальном бою каждый защитный экран понизит эффективность твоей стрельбы в полтора-два раза, а на боевых кораблях бывает от двух до четырех слоев защиты.
– А как же…
– Ша! Мадар уже в рубке.
На голограмме появился входящий в дверную диафрагму тинбор. Очень крупный – сантиметров на десять выше Орта Хуру – он доставал долоку почти до колена. Тело Мадара Пори было затянуто мягкой светло-серой тканью с нашивками – вероятно, это был мундир. Поджав все три пары конечностей, крабообразный адмирал огляделся и произнес шелестящим голосом:
– Размеры твоего корабля всякий раз потрясают меня.
– Ты прав, здесь тесновато.
Мадар Пори издал серию скрипучих звуков, которые, должно быть, соответствовали у тинборов веселому смеху.
– Он огромен, Висад, огромен. На наших кораблях жилые отсеки занимают гораздо меньший объем, поэтому остается больше места для оружия и двигателей.
– Ты опять прав, – усмехнувшись, кивнул Гаффай. – Ваши корпуса еще теснее наших. Из-за этого долоки не могут использовать трофейные корабли тинборов. Вы бы хоть переборки разборными делали.
Гость снова посмеялся, задал положенные вопросы о здоровье самого Гаффая, а также его супруги и деток. Долок отвечал исключительно любезно и, в свою очередь, тоже поинтересовался самочувствием многочисленного семейства Мадара Пори. Как выяснилось, обе адмиральские семьи пребывают в добром здравии.
– Ты ходил в Третий Рукав? – внезапно, без перехода, спросил тинбор. – Там есть мощные цивилизации?
Гаффай коротко поведал о «летающих тарелках», экипажи которых не желают вступать в переговоры с гостями из соседнего галактического сектора, но и враждебности не проявляют. Однако долок не сказал ни слова о земной цивилизации, хотя поделился своими предположениями, что «тарелки» принадлежат расе найрухов.
Выслушав ящера. Мадар Пори заметил, что «Лабиринту» повезло больше, чем прошлогодней экспедиции тинборов: тех «тарелки» атаковали без предупреждения и даже нанесли ощутимые потери – уничтожили крейсер старого образца и танкер с запасами топлива.
– Сколько же всего кораблей было в вашем отряде? – заинтересовался долок. – И чем ответили остальные?
– Остальные разнесли там все, что смогли обнаружить.
Гаффай захохотал:
– Тогда понятно, почему они не стали нападать на нас. Вы дали найрухам хороший урок.
– Если только это найрухи…
– Ты сомневаешься?
Краб объяснил, что в прошлую войну найрухи были союзниками тинборов, а потому сомнительно, чтобы они с такой яростью встретили прежних друзей. Затем членистоногий адмирал полез клешней в карман мундира и, достав небольшой приборчик, спросил:
– Ты не обратил внимания – не было ли на кораблях-дисках такого знака?
Прибор оказался голографом, и над столом, разделявшим некогда враждовавших адмиралов, сформировалась трехмерная картинка: огненный луч, прорывающийся сквозь темную завесу. Внимательно рассмотрев изображение, Гаффай отрицательно покачал головой:
– На тех кораблях вообще не было национальных эмблем. Откуда у тебя эта картинка?
Тинборский адмирал поскрипел клешнями, словно не был настроен отвечать. Потом все-таки сказал:
– Восемь стандартных суток назад наша база в секторе Дугу потеряла связь с линейным крейсером «Гросс-адмирал Мегза Форо» – это новейший корабль четвертого поколения, который вышел в свой первый испытательный полет…. Так вот, спустя двое суток поисковая группа обнаружила обломки линейного крейсера – судя по всему, кто-то от души обработал его артиллерией особой мощности. В памяти бортового компьютера следователи нашли только одну картинку, имеющую отношение к гибели «Гросс-адмирала». На этой голограмме запечатлена корма напавшего корабля, украшенная символом, который ты только что видел.
Увеличив карту Галактики, командир «Лабиринта» озабоченно осведомился:
– Где, говоришь, это произошло?
– Сектор Дугу. Триста сорок световых лет от передовой базы.
Гаффай обвел пальцем кусок карты. Насколько Шестоперов научился разбираться в таких вопросах, сектор Дугу находился на отшибе Второго Рукава, неподалеку от границ Нейтральной Зоны.
– Далековато забрались… Ты сказал, по нему били из орудий крупного калибра?
– Именно. Эксперты утверждают, что калибр не меньше шестнадцатого. Может быть, даже восемнадцатый. Мы оба знаем, что Ратул не имеет кораблей с оружием такой мощности, а старые маванорские линкоры третьего поколения не смогли бы забраться в такую даль… – Он экспансивно взмахнул клешнями. – Хотел бы я знать, кто это сделал!
– Думаешь, существа из Третьего Рукава решили отомстить вам за прошлогодний инцидент? Не верю – у них паршивая техника, они не способны пересечь галактическую пустыню.
– Согласен, – признал тинбор. – Но вопрос-то остается… Что ты думаешь о Бустафонире?
Резко вскинув голову, долок удивленно посмотрел на собеседника, но тот хладнокровно выдержал тяжелый сверлящий взгляд великана. Командир ратульского рейдера пожал плечами и решительно заявил:
– К нашему счастью, Бустафонир не способен строить суперлинкоры. К тому же правители этой автократии с потрохами куплены вашей разведкой. – Он добавил ехидно: – По-моему, вы начинаете бояться собственной тени.
Огромный краб замотал головогрудью и произнес длинную – несомненно, загодя подготовленную – речь.
Период относительно спокойной жизни в нашем галактическом регионе подходит к концу, изрек он. К власти в Республике Тинборд неудержимо рвутся непримиримые экспансионисты, так называемая партия войны, тогда как в Конфедерации вновь поднимают голову сепаратисты из партии «Демократический Бустафонир». Если обе эти группировки захватят руководящие позиции в своих государствах, то неизбежна новая война. А война – это верная гибель обеих сверхдержав, не говоря уже о Ратуле и прочих карликах Нейтральной Зоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47