Кийохару не был беспристрастен к участникам труппы. Некоторые играли так себе, а он не говорил ни слова, другим после отличных спектаклей он устраивал выволочку. Кийохару был сам себе закон, и никто не мог постичь критериев, по которым он оценивал работу актеров и раздавал похвалы. Очевидно, что это был не просто фаворитизм. Но к Норико отношение было своеобразным. Во время репетиций он особо ее выделял. Это не значит, что он был с ней мягче. Он, напротив, был наиболее груб.
Хотя словесные выволочки актерам случались постоянно, обходилось в основном без рукоприкладства. Однако было время, когда Норико становилась жертвой самых диких припадков его ярости. Он вопил на нее: «Мать твою, ты что такое творишь? Ты не актриса и никогда ей не станешь! Иди-ка и работай по прежней профессии и не рыпайся! Ничего хорошего тебе не светит! Сколько раз надо говорить? Иди и танцуй себе стриптиз, шлюшка, только на это ты и годна! Забудь навсегда — не будет тебе никакой роли!»
Не ограничиваясь оскорбительными словами, он бросался к ней, сбивал ее с ног и бил по лицу. Она падала на пол, проливала слезинку-другую, но никогда не плакала в голос. Ясными глазами глядя на него, она исправляла что-то в сцене, меняла какие-то нюансы, а он снова кричал, что все это никуда не годится и опять избивал ее... Он обращался с ней так сурово, что другим смотреть было больно. До Камийа все доходило медленно, но даже он понял природу их отношений, когда шесть месяцев подряд наблюдал за этими сценами. Так не могло бы продолжаться, если бы их не связывали плотские узы и сильные узы взаимного доверия. Такое положение вещей было свидетельством крепости союза — одновременно и физического, и духовного.
Были и другие доказательства Как только репетиция заканчивалась, они начинали добродушно болтать друг с другом — воплощенные мир и согласие. Женщина, которую Кийохару несколько минут назад прилюдно избивал, заливалась радостным смехом, слыша его замечания, и ловила каждое слово, когда он начинал излагать свои театральные теории. Окружающие знали, что за этим стоит. Это безгласно подразумевалось и не обсуждалось вслух. Никто в труппе не сплетничал о Кийохару и Норико — все понимали и принимали их особые отношения.
Кийохару долго школил Норико для сегодняшнего спектакля. И сейчас она показывала публике результат... Однако от взгляда Камийа не ускользнуло, что внезапно Норико застыла на месте. Из будки потолок над сценой виден не был. И все же по жестам Норико Камийа понял, что происходит. Он понял, что с потолка сочится вода, и несколько капель упали Норико на щеку.
3
Камийа сразу заметил, как массивная фигура Кийохару поднялась со своего места. Кийохару украдкой бросил взгляд на будку, в которой сидел Камийа. Несмотря на разделявшее их расстояние и стеклянную стенку будки, взгляды их встретились. Кийохару пытался незаметно для публики дать понять Камийа знаками, что что-то не так с потолком над сценой. Уже заметивший проблему Камийа сразу же понял, на что именно пытается Кийохиру намекнуть, указывая вверх. Кивнув, он перевел взгляд на сцену. Там по-прежнему царила растерянность. Камийа теперь был уверен, что правильно истолковал Кийохару.
Поскольку будка находилась ближе всего к следующему этажу, в данных обстоятельствах естественней всего было обратиться именно к Камийа.
«Сходи туда, посмотри, что там у них протекло, и реши вопрос» — вот что означали жесты режиссера.
Каждая минута была на счету. Любой член маленькой театральной труппы должен был быть готов исполнять обязанности осветителя, рабочего сцены — кого угодно. Камийа понимал серьезность ситуации. Последствия протечки в таком месте недооценивать нельзя. По всей сцене, незаметно для публики, идут электрические провода, обеспечивающие освещение в зале. Как только контакты промокнут, произойдет короткое замыкание. Неприятно, если погаснет свет, сорвав спектакль.
Камийа быстро выбежал из будки, но лишь для того, чтобы остановиться немедленно у выхода. Он понятия не имел, как выбраться на следующий этаж. Они попали в этот дом два дня назад, чтобы установить декорации, места для публики, осветительную и акустическую аппаратуру. Хотя Камийа участвовал во всех этих операциях, необходимости подниматься на следующий этаж у него еще не возникало. Он даже не знал, где находится ведущая туда лестница. Ближайшая дверь выходила на улицу и на пожарную лестницу. Камийа открыл тяжелую железную дверь и оказался на одной из лестничных площадок. Как только он открыл дверь, он ощутил доносяшиеся с хайвея порывы ветра. Как будто он попал в другое измерение. Между восьмью-девятью часами вечера движение на шоссе замедлялось, почти останавливалось — и вдруг пробка мгновенно рассасывалась, и машины мчались неудержимым потоком. Камийа поразило, как близко проносятся фары. Казалось, можно дотянуться и потрогать машины. Он опять и опять погружался бы в этот чужой и странный мир, но в его помощи нуждалась труппа.
Мост сверкал всеми огнями радуги над Токийским заливом — скорее светилась Токийская телебашня, чем сам мост. Темные воды под мостом были почти не видны на фоне ярко освещенных берегов, но ветер доносил их запахи.
Камийа карабкался по пожарной лестнице на следующий этаж. Добравшись, он дернул за ручку двери. Она была не заперта и легко поддалась. Слабый свет, льющийся в дверной проем, помог ему нащупать стенки коридора. Для того чтобы двинуться вперед, ему придется опустить дверь — она захлопнется, и тут станет совсем темно. Где-то здесь должен быть выключатель. Пока электричество не вырубилось, он должен действовать. Камийа напрягал глаза, пытаясь рассмотреть хоть пятнышко.
Как только он шевельнулся, дверь за спиной на самом деле захлопнулась, оставив его в полной темноте. Он вытянул руку и пошел вдоль стены, неуверенно делая шаг за шагом. Однако в сердце его не было страха — так был он преисполнен решимости сделать эту работу ради своих товарищей. Не выполняй он такую важную миссию, он не действовал бы, конечно, так безоглядно.
Рука его нащупала что-то на стене — нечто пластмассовое. Убедившись, что это выключатель, Камийа нажал на него. Яркий свет залил коридор.
В конце коридора был вход в помещение, по виду напоминавшее пещеру. Камийа показалось, что он уже бывал здесь. Это чувство дежа-вю объяснилось очень просто, когда он вспомнил, что прежде здесь была дискотека «Мефистофель». Он что-то пробормотал вслух, как будто журя себя самого за глупость, ведь он часто бывал здесь, здесь он и повстречал Норико Кикухи. То, что казалось пещерой, и было собственно помещением диско-бара.
Там же, где сейчас стоял Камийа, прежде была раздевалка Он подошел ко входу и повернул еще один выключатель. Внутри помещения дискотеки зажегся свет. Сцена, представшая глазам Камийа, трудно поддавалась описанию — интерьер космического корабля, или в самом деле пещера, или станция метро конца XIX века... На стенах какие-то выпуклости из кусочков зеркал, сверкающих как бриллианты. Этот безвкусный интерьер тогда, два года назад, выглядел так фантастично в разноцветном освещении. При белых лампах дневного света он выглядел просто нелепо.
С потолка, немного вогнутого, свисал зеркальный шар. Сиденья вдоль стен были в пыли. Маленькая танцевальная площадка, чуть возвышавшаяся в середине, была той же формы, что и зал, который сейчас был совершенно пуст. Он мысленно представил, как здесь, на этом подиуме, танцует Норико, как ее полуобнаженное тело ритмично двигается в такт музыке. Норико никогда не приходила сюда с друзьями. Она танцевала для себя самой. Он думал о том, какой она была тогда и как она танцевала здесь перед ним.
Камийа покачал головой, обрывая ход своих мыслей. Не время для сантиментов. Он напомнил себе, что пришел сюда выяснить, откуда льется вода прямо на голову Норико. Если не решить эту проблему немедленно, страшно сказать, какой хаос может начаться. Единственные места на этом этаже, откуда может капать вода, — это кухня и туалеты. Камийа в уме нарисовал для себя план этого и нижнего этажей, чтобы представить в уме, что находится непосредственно над сценой. Он помнил, что туалеты были напротив танцевальной площадки. То есть прямо над сценой.
Он наскоро осмотрел то место, где была кухня. Убедившись, что здесь ничего не течет, он бросился в туалеты. Коридор, ведущий к ним, был покрыт плюшевым ковром, в то время как в других местах на полу было плотное покрытие для танцев.
Камийа еще раньше, чем открыл дверь, подозревал, что источником неприятностей является туалет — он слышал, как где-то там шумит вода. Взявшись за ручку, он увидел, что вода сочится на ковер. Он был уверен, что весь пол туалета залит водой, и потому не был поражен представшей картиной.
Как и ожидалось, вода слоем в несколько дюймов стояла на полу. На ее поверхности видна была мелкая рябь. Вода натекла из раковины. Рябь на полу была в том месте, откуда вода просачивалась вниз, на четвертый этаж.
Не думая о том, что можно промочить ноги, Камийа бросился к раковине. Это была, собственно, не раковина для умывания, а глубокая мойка, предназначенная для того, чтобы мыть щетки и швабры.
Камийа склонился над ней, чтобы осмотреть. Кран-букса на смесителе была плохо закреплена, и через зазор сочилась вода. Все бы не беда — вода стекала бы в раковину, и та не успевала бы наполниться. Проблема заключалась в том, что слив раковины был чем-то забит.
Камийа думал о том, как побыстрее уменьшить количество воды, выливающейся из раковины. Он не знал, что эффективнее: сначала закрутить кран-буксу, потом прочистить слив, или наоборот. Он попытался руками закрутить кран-буксу. Ничего не получилось: зазор в результате только увеличился. В конце концов кран-буксу просто сорвало потоком воды.
Блин!
Сейчас перед Камийа была не протечка, а перспектива настоящего потопа. Он попытался заткнуть образовавшееся отверстие, из которого хлестала вода, пальцем, но напор был слишком силен. Струи воды били в щели между его пальцами. Брызги летели на лицо и на стены туалета.
Дьявол!
Камийа осыпал оскорблениями эту чертову кран-буксу, как будто это было какое-то зловредное живое существо. Вода хлестала все сильнее, и Камийа охватывала дрожь с головы до пят от одной только мысли о том, что сейчас происходит на сцене. Больше всего ему хотелось убежать и бросить все на произвол судьбы.
Затыкая одной рукой отверстие, Камийа другой пытался прочистить слив. Это был теперь единственный способ как-то переломить ситуацию — вытащить грязь, которой забит слив. Он засунул туда палец и попытался извлечь содержимое. Длинная прядь осветленных волос зацепилась за палец. Так это были волосы?! Волосы заткнули его и не давали стекать воде. Камийа попытался стряхнуть эту прядь. Но как бы он ни тряс рукой, она не падала. Волосы оплели пальцы и липли к ним — они казались живыми.
Поняв тщетность усилий, Камийа снова засунул палец в слив и продолжил извлекать оттуда волосы. Но сколько бы раз не повторял он эту процедуру, вода в раковине никак не хотела убывать. Он остановился на мгновение, чтобы вновь стряхнуть волосы. При этом он обернулся, посмотрел на пол — и вздрогнул от удивления. Покрыв весь пол, волосы, извлеченные из раковины, извивались в воде, как морские водоросли. Их было столько, что не разглядеть было, какого цвета пол под ними. Поражало не только количество волос, но и их цвет. Масса переплетенных между собой прядей поражала невероятным разнообразием оттенков: черные, желтые, каштановые, рыжие, розовые — все они перепутались между собой, образуя довольно неприятного вида месиво. Эффект был настолько отталкивающим, что Камийа старался не касаться волос ногами, приплясывая то на одной ноге, то на другой.
В конце концов он примостился на краю раковины, хотя при этом его штаны промокли. Сидя так, он продолжал прочищать раковину. Он не мог понять, как такое количество волос могло оказаться в раковине для мытья швабр, щеток и тому подобного инвентаря для уборки помещения. Но хотя его воображения не хватало, чтобы представить, как подобное могло произойти, это было, в общем-то, совершенно не важно. Единственное, чего он хотел, — это как-то совладать с ситуацией и спасти положение. Пусть даже он не получил в этот раз роли, Камийа слишком долго был в этом коллективе, чтобы желать ему голодной смерти. Он просто хотел свести к минимуму тот ущерб, который эта протечка может нанести труппе.
Удастся ли? Внезапно он услышал булькающий звук. Вода в середине раковины запузырилась, и там образовалась небольшая воронка. Вода начала просачиваться в нее. Хотя он видел, что кое-чего достиг, он не расслаблялся. Во всяком случае, он удвоил свои усилия. Тоненькой струйки воды было явно недостаточно, чтобы устранить протечку. Сначала надо было добиться, чтобы вода стекала в достаточных количествах, а затем установить на место слетевшую кран-буксу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27