«Оказывается, — думал он, — у меня настоящий талант для такого дела».
Диппи устроился поудобнее, элегантно скрестив ноги, упёрши руки в бёдра, и глянул на толпу. Он не совсем чётко различал людей. Гораздо лучше он видел своё отражение, которым остался весьма доволен. Он приподнял голову, немного склонив её набок, поправил на плечах сюртук и застыл, словно в трансе.
Снаружи местный констебль мистер Джеллико уговаривал людей разойтись:
— Проходите! Проходите!
Толпа неохотно рассеивалась.
Увидев, что люди разошлись, Бенни, Громобой и близняшки, наблюдавшие за происходящим, стоя на другой стороне улицы, вздохнули с облегчением.
— Диппи прибыл на место! — радовался Бенни. — Первая задача решена.
— Ему долго придётся там торчать, — задумчиво сказала Зерлина. — А люди почему-то все смотрят на него… А свет в витрине оставляют на всю ночь?
— Не знаю. На что уставился тот мальчишка?
Маленький мальчик дёргал за рукав свою маму прямо напротив витрины с Диппи.
— Мамочка! Мамочка! Посмотри на манекен! Он икает! — Его пронзительный голосок разнёсся на всю улицу.
— Ой, Септимус, и вправду… — Мамаша остановилась как вкопанная.
Предчувствуя недоброе, Бенни и Громобой бочком-бочком пересекли улицу, чтобы посмотреть, что там происходит. Два уличных оборванца уже примеривались, как бы поколотить тошнотворного Септимуса в матросском костюмчике, но вместо этого уставились на Диппи.
— Боже! Посмотри на него!
— Должно быть, манекен механический…
Диппи — ноги элегантно скрещены, глаза радостно-беззаботны — сидел абсолютно неподвижно, если не считать того, что каждые десять секунд всё его тело содрогалось, словно к стулу подвели электричество. Очень скоро и уличные оборванцы, и Септимус в матроске хором считали:
— Девять, десять — ик!
— Хорошо икнул! Не пройдёт и минуты, как он свалится!
— Восемь, девять — ик!
— Даже сквозь стекло слышно!
— Как они это делают?
— Я думаю, сжатым воздухом.
— Ик!
— Или при помощи гидравлики. Держу пари, труба проходит по внутреннему каркасу…
— Ик!
— Септимус, пойдём! Он плохо себя ведёт!
— Мамочка, что такое «каркас»?
— Ну, с меня довольно!
Бенни и Громобой обменялись тревожными взглядами. П.С.Джеллико издалека заметил, что толпа у витрины собралась вновь, и величественно направился разгонять скопление зевак. Бенни меньше всего этого хотелось. Поэтому он перехватил инициативу: сдёрнул шапки с двух оборванцев и рванул с ними через улицу.
— Эй!
— Кто это сделал?
— Вон он бежит…
— Держи его!
Забыв про икоту, оборванцы бросились в погоню. Бенни бежал впереди до самой Ватерлоо-роуд, где бросил шапки в проезжавшую мимо повозку мусорщика. Последовал энергичный обмен угрозами и оскорблениями, и оборванцы поспешили вызволять свои шапки. Так была решена ещё одна проблема.
Однако вскоре возникли гораздо большие трудности.
Именно в этот момент в магазине мистер Пэджет подготавливал одну из них. Потрясённый разрушением стойки со стеклом и потерей Диппи, он метался в поисках хоть кого-нибудь, похожего на него. Он выследил троих мужчин в чёрных пальто и потребовал, чтобы ему дали ощупать лицо одного из них, утверждая, что оно сильно смахивает на маску. Покупатель закатил такой скандал, что подоспевшему мистеру Раммиджу пришлось самому во всём разбираться.
— Меня никогда ещё так не оскорбляли! — вопил покупатель.
— Виноват, простите, — не переставая повторял мистер Пэджет, корчась от стыда, униженно кланяясь, отступая назад и пытаясь ускользнуть. — Нижайше прошу у вас прощения, но ваше лицо действительно похоже на…
— Что-о? Да как вы смеете? Как вы смеете, сэр? — возмущался покупатель.
Мистер Пэджет начал извиваться ещё более подобострастно и в результате врезался спиной в манекен, рекламирующий новомодный непромокаемый плащ «Как с гуся вода», и тот с грохотом повалился на пол.
Мистер Раммидж, подняв брови, мельком зыркнул на управляющего отделом мужского платья. Когда он это делал, вид у него был устрашающим.
— Н-ну? — произнёс он.
— Я подниму его! Простите! Простите!
Мистер Пэджет схватил манекен в непромокаемом плаще и положил на прилавок, словно покойника в гроб.
— Я всё исправлю! — бормотал он, обливаясь потом при мысли о нанесённом ущербе. — Я останусь после работы и исправлю его лично, своими руками!
— Вы и без того сегодня натворили дел, — прервал мистер Раммидж, у которого были свои причины не оставлять никого из посторонних в своих владениях после закрытия магазина. — Уходите! Живо! Прочь!
Помертвевший мистер Пэджет поспешно убрался от греха подальше.
Пора было закрывать магазин. Мистер Раммидж выпроводил последних служащих и обошёл все помещения, запирая двери и окна, осматривая с пристрастием шкафы, примерочные, лифты — словом, каждый уголок, где мог притаиться злоумышленник или полицейский.
В завершение он ещё раз проверил главный вход и испытал неожиданный шок, увидев, что через стекло за ним пристально следили четыре пары глаз.
Он чуть не уронил лампу, но вовремя подхватил её и поторопился к двери. Глаза принадлежали ватаге подростков. Когда он отворил дверь, они прыснули в разные стороны, но тут мистер Раммидж услышал смех и, обернувшись, увидел у одной из своих витрин кучку хохочущих и улюлюкающих бездельников.
Да как они посмели! Разинув рот, Раммидж смотрел, как зеваки хватаются за животики и сгибаются пополам от смеха, то тыча пальцем в витрину, то хлопая в ладоши.
— Констебль! Констебль! — взревел он и побежал к витрине, чтобы разобраться, в чём дело.
П.С.Джеллико, чья комплекция располагала скорее к солидности, чем к суетливости, уже был сыт по горло. Вот уже в третий раз ему приходилось тащиться на другой конец улицы, чтобы разогнать клиентов сварливого хозяина магазина, и он не собирался этого так оставлять. Откинувшись назад, он смерил мистера Раммиджа неодобрительным взглядом.
— Если вы, мистер Раммидж, не уймёте ваших посетителей, — отчеканил он, — я попрошу вас закрыть все витрины.
— Это вовсе не мои посетители! Я не позволяю всяким лоботрясам входить в мой магазин! Раз они находятся на улице, значит, за них отвечают служители закона, и я требую, чтобы их удалили, слышите вы?
П.С.Джеллико величественно фыркнул, но, не найдясь с ответом, сурово кивнул и направился к небольшой толпе у витрины.
Бенни, Громобой и близнецы, прячась в тени деревьев, в отчаянии следили за событиями.
— Эй! Разойдитесь! — покрикивал констебль. — Очистить улицу! Если вы не разойдётесь, я обвиню вас в сопротивлении властям!
— Но, констебль, вы только посмотрите на него!
— Это так здорово, как играть в…
— Разойдитесь!
— Но он…
— Он опять это сделал! Вот, смотрите!
— Боже, он её почти поймал…
Зрители уже не только кричали, но и размахивали руками и хлопали ими в воздухе. Констебль повысил голос:
— Предупреждаю, вы демонстрируете акт гражданского неповиновения в особо злостной форме. Соблюдайте правила поведения, иначе я вынужден буду применить закон о нарушении общественного порядка и произвести аресты.
Ему хотелось посмотреть в витрину, чтобы понять, над чем это все так покатываются со смеху. Но он боялся, что не выдержит и тоже рассмеётся, а это означало бы уронить собственное достоинство.
Если бы он обернулся, то увидел бы, как бедного Диппи, который по-прежнему сидел на стуле и к тому времени уже справился с икотой, атакует оса, проспавшая в пыльном углу долгие месяцы. Только что очнувшееся насекомое привлекли румяна на щеках Диппи — оса то и дело пыталась приземлиться и попробовать их на вкус. Диппи, заслышав её приближение, резко отмахивался, рискуя упасть со стула и изо всех сил пытаясь сохранить равновесие.
Когда зеваки удалились, изображая осиное жужжание и хлопая руками в воздухе, П.С.Джеллико наконец смог обернуться и посмотреть на витрину. По счастливому совпадению в этот момент оса уселась на нос одного из манекенов и движения прекратились, за исключением глаз Диппи, дико вращавшихся в глазницах в поисках пропавшей из виду осы. У несчастного появилось ужасное чувство, что она ползает у него по шее.
П.С.Джеллико увидел движение глаз Диппи, моргнул и потёр свои собственные. Но когда он снова посмотрел за стекло, Диппи уставился прямо перед собой, а на самом деле — в упор на полицейского. Распадающиеся, похожие на рыхлое тесто щеки и выпученные, налитые кровью глаза Диппи произвели на констебля столь шокирующее впечатление, что он невольно отступил.
Констебль надеялся, что никто этого не заметил. У него появилось искушение пойти к мистеру Раммиджу и потребовать, чтобы он убрал из витрины кошмарное чучело, как представляющее опасность для уличного движения. Может, это новая мода такая, но, если чучело увидит нервная лошадь, это может стать причиной несчастного случая.
Однако мистер Раммидж уже скрылся в своём магазине и запер дверь. П.С.Джеллико проверил прочность замков, надвинул плотнее шлем на вспотевшую голову и, покинув пустую улицу, направился к Блэкфайерс-роуд со скоростью пять километров в час.
— Слава богу, ушёл! — выдохнул Бенни. — Но что же там вытворял старый хрыч Диппи?
— Может, он нам семафорил, подавал знаки руками, — предположил Громобой. — Он изобразил X, и Т, и 3, а потом Ф.
— По буквам понять невозможно, — покачал головой Бенни. — Хорошо бы, Раммидж погасил проклятые фонари. Тогда Диппи мог бы улизнуть и открыть нам двери. А где Брайди? Сдаётся мне, ни на кого из вас нельзя положиться!
На самом деле Брайди была ужасно занята. Она с Шарки Бобом расследовала другую тайну: почему двое типов, даже трое, если считать француза, охотились за манекеном?
— Мне кажется, Шарки, — сказала она, — что тайком от Громобоя они что-то спрятали в чучеле.
— Может, брюльянты, — сказал Шарки.
— Ага, может. Потому что само по себе оно ничего не стоит. Вот я и решила разобрать его и обыскать.
Они поднялись наверх, втащив за собой манекен. Остальные члены семьи собрались в кухне, где дядя Пэдди свистел на боцманской дудке, а мистер Свини играл на скрипке, благодаря чему спальня, которую Брайди делила с пятью другими детьми, на время опустела.
Она поставила на комод подсвечник и положила манекен на кровать. Он порядком истрепался из-за перенесённых приключений и вовсе не казался красивым, приходилось это признать.
— Сними с него костюм, — предложил Шарки.
— Ага, сниму. А что ты там ешь?
— Ухо от него, — ответил Шарки. — Отвалилось прямо мне в руку.
— А что твоя рука делала с его ухом?
— Я дёрнул его. — Шарки Боб отличался исключительным простодушием.
— О, ради бога… Ладно, ешь. Надеюсь, это тебе не повредит, ты уже столько всякой дряни напихал в свою утробу. Ну-ка, отойди. Попробую обыскать его одежду так, чтобы она не истрепалась окончательно.
Довольно чавкая восковым ухом, Шарки уселся на другом краю матраца и смотрел, как Брайди сражается с костюмом манекена. Она тщательно прощупала его, обыскала карманы, но обнаружила только бумажный пакетик, в котором некогда лежали карамельки. Она отдала пакетик Шарки, чтобы тот его понюхал.
Потом она принялась обыскивать длинные колбасообразные руки и ноги манекена. В одной ноге нашлась половина репы, а в другой — кусок верёвки, завязанной замысловатым морским узлом. Она узнала одну из верёвок Громобоя, которые он использовал, когда подумывал выучиться на циркового артиста, умеющего освобождаться от любых пут и цепей. Команда по сорок минут завязывала на нём узлы, а он потом три с половиной часа выпутывался из них, что, как сказал Бенни, пожалуй, многовато. Кого из зрителей мюзик-холла заставишь так долго смотреть на тужащийся и хрюкающий клубок бечёвок? Громобой устал от трюков и выбросил верёвку, а теперь она нашлась. Но даже Бенни не пришло бы в голову, что банды обезумевших охотников за морскими узлами станут предпринимать отчаянные усилия, чтобы украсть кусок шпагата.
Брайди отшвырнула верёвку с узлами в угол и продолжила хирургическую операцию.
— Поищи у него в пузе, — подсказал Шарки Боб. — Бьюсь об заклад, у него в пузе брюльянты. Я бы спрятал их именно в пузе.
— Да ты там всё прячешь, Шарки.
— Ага, — промычал он.
Но в животе оказалась только солома, так же как и в груди, и в рукавах. К тому времени, когда девочка добралась до шеи, вся спальня была усеяна пучками сена, соломы, кукурузными стеблями и клочками мешковины. Только голова, насаженная на ручку от метлы, укоризненно глазела на них единственным оставшимся, налитым кровью глазом.
Глядя на голову чучела, Брайди озадаченно почесала в собственном затылке.
Затем она оторвала второе ухо, до которого Шарки ещё не успел добраться, и стала вертеть его так и сяк перед глазами. Ухо, сделанное из загадочного вещества, словно смешанного с сажей, было мягкое, но не липкое, к тому же оно издавало запах. Или это ей показалось?
Брайди понюхала ухо. Запах действительно имелся, довольно сильный и при этом приятный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25