– Тули прав, – ответил я. – Самолеты и экипажи в последние две недели работают чуть ли не круглосуточно, и у нас просто…
– Оставь эмоции. Сколько возмущений мы сможем уничтожить?
Я пожал плечами.
– Два, в лучшем случае три, если бросим все силы…
Барни остановилась рядом со мной.
– Компьютер только что закончил анализ этих четырех возмущений, – сказала она. – Штормы угрожают восточному побережью. Два ближайших с вероятностью ноль целых восемь десятых наберут силу урагана. Два более отдаленных превратятся в ураганы с вероятностью в пятьдесят процентов.
– Итак, пятьдесят на пятьдесят для дальних двух, – подытожил Тэд. – Но у них будет достаточно времени развиться. Завтра их шансы повысятся.
– И все-таки наиболее опасны два ближайших возмущения, – сказала Барни. – Все говорит за то, что они станут ураганами и обрушатся на нас.
– Всех нам не остановить, – сказал Тули. – Что будем делать, Тэд?
Прежде чем Тэд успел ответить, раздался звонок видеофона. Тэд протянул руку через стол и нажал кнопку.
– Вас вызывает доктор Вейс из Вашингтона, – сказала телефонистка.
Тэд поморщился.
– Хорошо, соедините меня с ним.
Он уселся в кресло и жестом приказал нам возвращаться на свои места. На экране показалось взволнованное лицо Вейса.
– Я только что видел утренние прогнозы, – сказал он, не тратя времени на приветствия. – Судя по всему, вам грозят неприятности.
– Мы заняты по горло, – спокойно ответил Тэд.
Я направился в свой кабинет. Вдогонку мне несся более резкий, чем обычно, голос доктора Вейса.
– Оппозиция сделала проект «Контур» политическим козырем, а до выборов осталось меньше шести недель. Если бы вы не уверили газетчиков, что сможете остановить любой ураган…
Слова советника президента по науке растворились в гомоне, который наполнял огромное помещение центра управления, занимавшего весь второй этаж нашего административного здания. В комнате царило настоящее вавилонское столпотворение: все смешалось – люди, столы, вычислительные машины, конструкторские доски, шкафы, телетайпы, экраны и бесконечные кипы бумаг. И над всем этим господствовала громадная карта-экран. Я с трудом пробрался сквозь этот бедлам и оказался в огороженном стеклом закутке.
Я закрыл дверь, стало потише. На стене висели видеофонные экраны, а половину стола занимал селектор, который позволял мне мгновенно связаться со станциями поддержки «Контура», которые тянулись от Нового Орлеана по всему побережью, а также с Атлантической орбитальной станцией, находившейся на орбите на высоте двадцати трех тысяч миль над устьем Амазонки.
Я взглянул на экран и увидел, что Тэд все еще говорит с Вейсом. У меня была куча работы. Я начал набирать номера на селекторе, связываясь с морскими и военно-воздушными базами, которые сотрудничали с нами, чтобы предупредить их об урагане и о масштабах угрозы.
Тэд наконец закончил разговор. К нему подошла Барни со стопкой перфорированных лент в руках – видимо, принесла результаты анализа рождавшегося урагана. Как только выдалась свободная минута, я поспешил присоединиться к ним.
– Дело в том, – говорил Тэд, – что если оставить в покое два дальних возмущения, за ночь они разовьются в настоящие ураганы. Сейчас мы еще можем уничтожить их без особых трудов, завтра нам с ними не справиться.
– То же можно сказать и о двух ближайших, – сказала Барни. – Но они ближе к нам и уже активно развиваются.
– Один из ураганов придется пропустить. А вот первый, что подходит к Наветренным островам, слишком близок, его пропустить невозможно. Так что мы ударим по первому, пропустим второй и ликвидируем третий и четвертый.
Барни сняла очки.
– Ничего из этого не выйдет, Тэд, – сказала она. – Если мы сейчас же не остановим второе возмущение, завтра будет…
– Завтра будет не возмущение, а солидный ураган. Я знаю, – ответил Тэд. – Но если мы бросим на него все силы, третье и четвертое возмущения останутся без присмотра. За ночь они разовьются, и нам придется уже бороться с двумя чудовищами.
– Но этот…
– Есть надежда, что, если мы собьем первое возмущение, второе изменит курс и останется в море.
– Надежда столь шаткая, что рассчитывать на нее нельзя. Компьютер показывает…
– Согласен, шанс невелик. Но у нас ничего другого нет.
– Неужели больше ничего нельзя сделать? – спросила Барни в отчаянии. – Если ураган доберется до берега…
– Я думаю, Вейс уже просматривает свою почту, разыскивая мое заявление об отставке, – сказал Тэд. – Признаю, мы попали в беду. И все же лучше в этой ситуации ударить по первому возмущению, пропустить второе, уничтожить третье и четвертое, прежде чем они начнут месить воду.
Барни задумчиво перебирала листки с расчетами.
– Все это значит, – сказала она, – что через двадцать четыре часа сильный ураган приблизится к побережью Флориды.
– Хватит! – взорвался Тэд. – Мы можем сидеть здесь и обсасывать эту проблему до ночи, пока все возмущения не превратятся в ураганы. Пора действовать. Джерри, ты меня слышал? Поднимай самолеты.
Я бросился к себе и дал приказ на взлет.
Через несколько минут в мой кабинет пришла Барни. Остановившись в дверях, она негромко произнесла:
– И зачем только он взял на себя ответственность за проект? Он же отлично знает, что это далеко не лучший способ борьбы с ураганами. Слишком рискованно и слишком расточительно. Мы сами себя загоняем в тупик… Мы не выдержим.
– Экипажи самолетов тоже не выдержат, – ответил я. – А еще не наступил пик.
– Так какого черта он убедил журналистов, что в первый же год мы достигнем стопроцентного результата?!
– Да потому что он Тэд Маррет. Он не только полагает, что способен управлять погодой, но уверен, что она у пего в кармане.
– Он не имеет права совершать ошибок, – сказала Барни. – Если шторм обрушится на берег и если проект закроют… Ты понимаешь, что это для него означает?
– А для тебя? – спросил я.
Она покачала головой.
– Не знаю, Джерри. Но очень боюсь, что через день-два мы все это узнаем.
Тропические штормы возникают из кажущейся ничтожной разницы температур. Разница в шесть градусов на площади в несколько сотен миль способна завести гигантский двигатель урагана. Метод Тэда по ликвидации тропических возмущений как раз и основывался на том, чтобы сгладить разницу в температурах между сердцевиной возмущения и периферией.
Ближайшее к нам возмущение развивалось быстро. К тому времени, когда над ним появились самолеты, оно уже миновало Наветренные острова и ворвалось в Карибское море. Центром возмущения был столб теплого воздуха, поднимавшийся от поверхности моря до тропопаузы, то есть на высоту десять миль. Вокруг столба крутился относительно более прохладный воздух, опускавшийся к морю в зону низкого давления.
Если такое возмущение предоставить самому себе, оно начнет впитывать влагу из океана и конденсировать ее в дождь. Тепло, освободившееся в результате выпадения дождя, будет способствовать усилению ветра. Возникнет замкнутый цикл: ветры впитывают влагу, водяные пары конденсируются в дождь, а тепло, выделяемое при этом, усиливает ветры. Наконец, когда шторм достигает определенной интенсивности, центростремительные силы начинают засасывать воздух с очень больших высот. Этот холодный воздух сжимается и нагревается по мере того, как опускается вниз, а затем переходит в массивную стену облаков, которая формируется вокруг сердцевины шторма, известной под названием «глаз урагана». Высвобождаются тысячи мегатонн энергии, которые уже не поддаются никаким мерам воздействия. Не остановить ураган на этой стадии и проекту «Контур».
Наша задача заключалась в том, чтобы разорвать этот цикл, прежде чем он породит ураган. С этой целью надо было нагреть воздух, устремляющийся в возмущение, и охлаждать столб в центре до тех пор, пока температуры в этой системе не сравняются. Тепловой двигатель, различные части которого имеют одну и ту же температуру, попросту не способен функционировать.
Пока я давал указания для трех отдельных операций, в дверь заглянул Тули.
– Я полетел взглянуть на дракона вблизи, – сообщил он мне, взволнованно улыбаясь.
– На какого из драконов?
– На дракона номер один. Он уже над Карибским морем.
– Желаю успеха. Принеси мне его уши.
Он кивнул и исчез, а я еще долго смотрел вслед этому темнокожему круглолицему Георгию Победоносцу, который отправился на поединок с самым страшным змием из всех, что угрожали человечеству.
После того как я отдал распоряжения, лазерные батареи на борту орбитальной станции в Атлантическом океане начали накачивать энергией северную окраину рождающегося шторма. Лазеры были того же типа, что и установленные на недавно запущенных спутниках ВВС. Их удалось переправить на Атлантическую орбитальную станцию по настоянию Тэда и при поддержке доктора Вейса и президента. К этим лазерам допускались лишь специально подготовленные техники ВВС. Та часть орбитальной станции, где они находились, была отделена от прочих помещений и усиленно охранялась, что осложняло действия ученых.
С десятка аэродромов ввысь устремились самолеты, которые кружили над северным краем возмущения, засеивая воздух вызывающими дождь кристаллами.
– Приходится засеивать по нескольку часов подряд, – как-то сказал мне Тэд. – Ошибка наших предшественников заключалась в том, что они разочаровывались прежде, чем можно было ожидать результатов.
Я наблюдал за возмущением над Карибским морем. Оно представляло самую близкую и реальную опасность. Радиолокационное изображение на экране позволяло видеть, как растут и распространяются дождевые облака, заволакивая все более обширную область. По мере того как водяные пары в засеянном кристалликами воздухе превращались в капли дождя, температура воздуха несколько поднималась. Лазеры с орбитальной станции в свою очередь помогали нагревать воздух в самом возмущении и тем самым нарушали циркуляцию энергии в нем.
На первый взгляд, могло показаться, что мы только усиливаем возмущение. Но Тэд и его помощники точно вычислили энергетический баланс зарождающегося урагана. Они знали свое дело. Что, впрочем, не развеяло моей тревоги.
Тули вылетел на бомбардировщике ВВС, входящем в число тех двух звеньев самолетов, которые приближались к возмущению на различных высотах. Они врывались в столб теплого воздуха и одновременно начинали сбрасывать в него тонны жидкого азота.
Картина атаки выглядела очень внушительно. На телевизионных экранах рядом с картой видно было, как все происходит. Громадные белые шлейфы развевались за каждым самолетом по мере того, как жидкий азот мгновенно замораживал водяные пары в теплом воздушном столбе. Казалось, будто космический ветер ворвался в теплый воздух Земли. Азот быстро испарялся, поглощая огромные количества тепла. Большая часть замерзших частиц воды снова испарялась, но, как показывали радиолокаторы, какое-то количество водяных паров конденсировалось и выпадало в виде дождя.
Я подошел к столу Тэда, чтобы проверить результаты атаки.
– Вроде бы все идет нормально, – говорил Тэд в телефон.
Телетайп, стоявший у стола, пробудился к жизни и начал печатать доклады с самолетов наблюдения, которые следовали за бомбардировщиками.
Тэд наклонился над цифрами.
– Сердцевина разбита, – сказал он. – Так что если она не образуется снова, мы можем вычеркнуть возмущение номер один.
Но только вечером об этом можно было говорить наверняка. Источник энергии возмущения – разницу температур входящих в возмущение масс – удалось у него отобрать. На карте-экране образовался большой узел концентрических изобар неправильной формы, словно нарисованный ребенком бычий глаз с красной буквой «Г», указывающей на центр зоны низкого давления к северу от Ямайки. Цифры на экране указывали, что давление в центре возмущения стоит у отметки 990 миллибар – далеко от показаний, характерных для настоящего урагана. Скорость ветра, достигшая ста пятидесяти миль в час, постепенно спадала. Из Кингстона и Гуантанамо сообщили о средней силы дождях, а над Санто-Доминго, в шестистах милях к востоку, небо уже прояснилось.
Возмущение вылилось в обычный небольшой тропический шторм, и он быстро сходил на нет. Два других возмущения, находившиеся далеко в океане, были полностью уничтожены. Самолеты возвращались на базы. Лазерные команды на орбитальной станции перезаряжали кассеты лазерных батарей.
– Может, дозаправить самолеты и отправить их в полет ночью? – спросил я Тэда. – Вдруг нам удастся настичь дракона номер два?
– Нет, – покачал головой Тэд. – Из этого ничего не выйдет. Погляди. – Он указал на карту-экран. – К тому времени, когда до возмущения доберутся самолеты, оно уже полностью наберет силу и станет могучим ураганом. Здесь мы бессильны.
18. «Омега»
В ту ночь никто из нас не сомкнул глаз. Мы оставались в центре управления и с помощью орбитальной станции следили за тем, как развивается шторм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29