Их было много, очень много, но Гиромда уже не увидел врагов…
***
Расположившись на невысоком помосте, устланном леопардовыми шкурами, Зала внимательно рассматривал левым глазом узор из листьев, веточек и камней, выложенный на земляном полу. Правого глаза у верховного вождя себайо не было; еще в молодые годы он потерял свое око в схватке с лесными заласса, пожирателями человечины. Да и то сказать, он не выглядел могучим воином; даже в юности казался слишком щуплым и тонкокостым, так что в боях орудовал дротиком, а не тяжелым топором и не дубиной с вбитыми в дерево осколками кремня. Сейчас, когда ему минуло сорок разливов Большой Реки, Зала не принимал уже участия в битвах и набегах, оставляя это занятие младшим вождям. Зато он был умен, хитер и коварен - а все эти качества ценились у себайо куда выше воинской доблести. Ибо всякий научится ловко размахивать копьем, но не всякий знает, куда его направить!
В том-то дело и заключалось - куда направить…
Снаружи стоял ясный день, и через широкие двери Каны Вождей внутрь попадало достаточно света, чтобы Зала мог разглядеть узоры на полу во всех подробностях. Сама же кана была круглой, собранной из жердей, обтянутых крокодиловыми шкурами, и стояла на крутом речном берегу. Жерди надежно вкопали в землю, а края шкур привалили тяжелыми камнями, чтобы ни дождь, ни ветер не проникли в кану и не повредили драгоценный узор. Мудрецы себайо составляли его много лет, выспрашивая бродяг, охотников и разведчиков о землях, лежавших за лесами и степями, за горами и за Большой Рекой, Матерью всех рек. И теперь Зала мог разглядывать мир словно с высоты птичьго полета, размышляя о том, куда он поведет вскоре своих людей. Людей же у него набиралось немало, ибо были ему покорны все кланы себайо - и те, что жили в джунглях и степи, и обитавшие по обоим речным берегам. Народ себайо размножился числом - особенно с тех пор, как семь разливов назад удалось расправиться с лесными людоедами, уничтожив одних и оттеснив на закат других. Вот тогда-то один из отрядов и доставил верховному вождю Губительницу! А тот, услышав, что в пути от лезвия секиры погибли трое воинов, не стал касаться ее руками, но велел повесить на столб в кане, слева от своего помоста.
Мудр был Зала, хитер и предусмотрителен! А потому Рана Риорда не убила его в скором времени, как прочих людей черной расы, дерзнувших возложить руки на холодную сталь полукруглого лезвия…
Зала же остался цел и невредим, но уже в течении семи разливов Большой Реки, с тех пор, как появилась Губительница в Кане Вождей, посещали его странные мысли.
Куда же отправиться, на юг или восток? Прямо к солнцу или на его восход?
Здоровым левым глазом вождь уставился на узор, выложенный у помоста, понятный лишь посвященным. Лишь они знали, что изогнутая дугой ветвь дерева хидара обозначает Большую Реку, а груда белых камешков - горы, что тянутся на правом ее берегу. За камнями был насыпан песок; там простиралась пустыня, и шла она до другой ветки, тоже обозначавшей реку, но не такую огромную, как та, где жили себайо. Позади нее тоже громоздились горы-камни, а несколько сухих листьев изображали озера. С другой же стороны Большой Реки травинками помечалась степь, а множеством палочек, воткнутых в пол - джунгли. Кое-где палочки уступали место камешкам - там тоже были горы, голые или заросшие лесами. Далеко на западе, у самой стены каны, поблескивала чешуей змеиная кожа - океанский берег, о котором мудрецы и разведчики себайо почти ничего не знали. Но Залу это не беспокоило: на запад, как и на север, он идти не собирался. Юг или восток - других путей не было!
Все это казалось странным. Зачем себайо вообще куда-то уходить? Степь, лес и речные берега богаты зверьем, съедобными плодами, топливом для костров; есть тут и сухие пещеры в горах и холмах, где удобно прятаться в сезон дождей, есть заросшие тростником протоки, где можно бить рыбу и крокодилов, есть ручьи и речки с чистой водой, есть подходящая для коз трава и россыпи всяких камней, годных для топоров и копий… Но Зале чудилось, что иные земли, далекие, будут еще лучше, еще просторней и богаче, и почему-то он совсем не думал о том, что в чужих землях найдутся и чужие люди, которые не уступят пришельцам без боя ни своих пещер, ни охотничьих угодий. Впрочем, себайо были народом многочисленным и храбрым, так что схватки и битвы их не страшили. Зато на новом месте могло обнаружиться что-то интересное, что-то необычное… Как, например, в озерной стране, что лежала за пустыней, за далекой рекой и горами.
Подняв голову, Зала увидел, что полукруг Губительницы сияет на своем столбе именно там, над листьями, обозначавшими озера. Являлось ли это божественным знаком, указывавшим маршрут переселения? Ведь Губительница явно обладала магическими силами, как понимал всякий, даже не одаренный мудростью вождя! Она была тверда, но не являлась ни камнем, ни деревом, ни раковиной, ни костью; она сверкала подобно луне, она несла на несокрушимой своей плоти таинственные символы, непонятные вождям и старейшинам себайо. И она убивала! Вероятно, всякого, кто рискнул бы прикоснуться к ней. Четверых она убила наверняка: воина-заласса, из черепа которого ее извлекли, и трех себайо, которые несли Губительтицу сюда, в Кану Вождей, через джунгли и степи. Три последние смерти можно было бы счесть случайными, связанными с неловкостью носильщиков, то ронявших тяжелый топор на ногу, то натыкавшихся на копейное острие, но одноглазый вождь так не думал. Ему принесли не только Губительницу, но и три мертвых тела, и выглядели они странно. Казалось, кто-то выпил из них кровь - словно гигантская летучая мышь ваада тикоко, что, по слухам, встречается в западных лесах…
С трудом оторвав взгляд от секиры, Зала вновь принялся разглядывать узоры на полу. Если пойти на юг - а то было одно из двух привлекавших его направлений - то себайо попадут в леса, в опасные джунгли, где водится множество жутких тварей вроде ваада тикоко… Есть там и огромные пауки, и летающие ящерицы размером с хижину, и ядовитые черви, и пестрые кошки величиной с леопарда, но еще более кровожадные… Зато в лесу нетрудно найти воду, плоды и дичь, а в пустыне, что лежит за Большой Рекой и горами, только песок, песок и песок… Однако разведчики себайо прошли ее, и не раз! А за пустыней - река и озера, хорошая земля… Вила Йетана, Страна Вод… Интересно, а что за ней, дальше к восходу?
О том пока не стоит думать, сказал себе Зала, вновь поглядев на секиру. Но идти нужно на восток; лучше перебраться через пустыню и завладеть благодатным озерным краем, чем скитаться в южных лесах, среди чудовищ и людоедов. К тому же и Губительница указывает восточный путь…
Решено! Себайо отправятся на восход солнца, и вместе с ними - этот блистающий полумесяц, что провел уже семь разливов в Кана Вождей. Было бы глупо бросить здесь предмет, обладающий такой сильной и смертоносной магией! Быть может, колдуны разберутся в ней и объяснят, как применить к пользе… Быть может, сама Губительница смилостивится, если исполнить ее волю и отнести в Страну Вод… быть может, там она будет рубить не себайо, а их врагов…
Внезапно Зала сообразил, что думает о переселении на восток как о воле Губительницы, которой нужно подчиниться. Он раздраженно передернул щуплыми плечами. Нет, конечно же, нет! Он сам принял решение насчет исхода; магия лишь подсказала, куда лучше отправиться. Не на север и не на запад, а на восток, только на восток! Но потом, вероятно, стоит поразмыслить и о юге…
Страна Вен Да лежит за горами Ги Ме Ли, что означает Вершины, Сияющие Снегами. В горах тех живут афгулы, разбойники и дикари, не почитающие ни богов, ни предков своих, ни путников; страна же Вен Да - древняя и приверженная многим тайным искусствам, чародейству и колдовским знаниям. Правят в ней могущественные владыки, однако не все они следуют путями мудрости и потому часто враждуют и воюют друг с другом…
Древний кхитайский манускрипт
Глава 8. В джунглях Вендии
Корабль, покачиваясь на мелкой волне, скользил к берегу, заросшему пальмами и колючей акцией; над ними вздымались зеленые свечи кипарисов и желтовато-серые храмовые башни, сложенные из песчаника. За передовым судном тянулись еще четыре, такие же широкие высокобортные барки под синими парусами, медлительные и неуклюжие, но надежные. Флотилия эта, принадлежавшая купеческой гильдии славного города Базры, была нанята для перевозки Таглурова воинства в державу Ашакана, вендийского раджаса, враждовавшего с владетелем Айодии. Вместе с тремя сотнями бойцов, на кораблях размешались их боевые кони, их женщины, их многочисленное и крикливое потомство, а также припасы и снаряжение.
Что и говорить, и на палубах, и в трюмах было тесновато, а потому морское путешествие не оставило у Конана приятных воспоминаний. Большую часть времени он проспал, устроившись на груде тюков у мачты и вставая лишь для того, чтобы опростать кувшин вина и съесть лепешку с ломтем мяса. Ния То Кама Суддакха Пра Бон, Цветок, Который Распускается в Полнолуние, бдительно стерегла его покой, изредка спускаясь в трюм и проведывая вороного жеребца с гривой, заплетенной в сотню косичек. Правда, большой необходимости тревожиться о коне и его хозяине не было: жеребец похрустывал зерном, а Конан храпел, и ни один из Львов Таглура не решался его беспокоить. Кое-кто из них уже познакомился с бешеным нравом и тяжелой рукой киммерийца, и теперь никто не рисковал бросать на него косые взгляды, обносить вином или тянуть руки к полудетским грудкам его невольницы.
Дорога заняла восемь дней. Базра, один из крупнейших торговых иранистанских городов, располагалась на востоке страны, почти на самом рубеже с Северной Вендией, но добраться оттуда в державу Ашокана сушей не было никакой возможности. Северными землями Вендии повелевали айодийские цари, враждовавшие с независимыми князьями юга, и отряды их кшатриев, разумеется, не пропустили бы войско Таглура дальше трех полетов стрелы от границы. Потому и пришлось болтаться восемь дней в море: сначала плыли на юг, чтобы удалиться от враждебного побережья, затем на восток, прямиком к Заливу Пальм.
Вендийский полуостров вдавался в океан огромным треугольником с изрезанными берегами; на его обширных землях свободно разместились бы Немедия и Офир с Коринфией впридачу. Полуостров делился на две части Заливом Пальм, большим овальным эстуарием, отрытым в сторону Вендийского моря. На севере он омывал айодийские берега, на юге к нему примыкали многочисленные малые княжества, населенные темнокожими и темноглазыми дравидийцами. Государство Ашакана располагалось на сравнительно узком перешейке между заливом и простиравшимся с востока Уттарийским морем; страну эту можно было пересечь от одних соленых вод до других за пару дней.
Именно это Конан и намеревался сделать. Из болтовни таглуровых наемников он узнал, что восточные берега княжества Ашакана дики и безлюдны, если не считать жалких деревушек рыбаков и ловцов жемчуга; ну, а там, где рыбаки, есть и лодки. Захватив посудину понадежнее, он мог отправиться в Уттару или Камбую, в сказочные места, где он еще не бывал, и которые, безусловно, нуждались в самом тщетельном осмотре. Быть может, где-то там, в великих горах на границе с Кхитаем, на побережье Лемурийского моря или на самых дальних восточных островах и скрылись остатки рода Гидаллы?
Но его призрачный спутник утверждал, что от Уттары и Камбуи надо двигаться не на восток, а на юг. Будь его воля, Рана Риорда сразу же направился бы туда, но иранистанская флотилия, выйдя на траверс Залива Пальм, свернула к вендийским берегам. Некоторое время дух секиры подбивал Конана захватить корабль и продолжить путешествие на юг. В этой затее не было ничего невозможного, хоть на судне и находилось шесть десятков опытных воинов. С магическим оружием в руках Конан перебил бы весь отряд, но в планы его не входило устраивать кровавую резню среди иранистанцев. Рорта еще не мог учуять с полной определенностью, где лежит новая родина потомков Гидаллы, а значит, что двигаться на юг, что на восток, все едино. К тому же мореходные качества базрийских купеческих барков совсем не устраивали киммерийца; для дальних и опасных странствий он предпочел бы иное судно, быстроходную галеру вроде "Тигрицы" Белит.
Призрак остался недоволен, но молчал, лишь изредка вторгаясь в Конановы сны и рисуя картины грандиозного побоища, которое он жаждал учинить среди Львов Таглура. Конан старался не обращать на духа внимания, однако раз-другой эти миражи сражений горячили его кровь, и он просыпался с воинственным воплем, сжимая древко своей секиры.
– Тебя мучают демоны, господин, - сказала Ния, сидевшая над ним с пальмовой ветвью в руках. - Когда мужчина ест много мяса, пьет вино кувшинами и спит дни и ночи, к нему всегда приходят демоны, распаляющие страсть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
***
Расположившись на невысоком помосте, устланном леопардовыми шкурами, Зала внимательно рассматривал левым глазом узор из листьев, веточек и камней, выложенный на земляном полу. Правого глаза у верховного вождя себайо не было; еще в молодые годы он потерял свое око в схватке с лесными заласса, пожирателями человечины. Да и то сказать, он не выглядел могучим воином; даже в юности казался слишком щуплым и тонкокостым, так что в боях орудовал дротиком, а не тяжелым топором и не дубиной с вбитыми в дерево осколками кремня. Сейчас, когда ему минуло сорок разливов Большой Реки, Зала не принимал уже участия в битвах и набегах, оставляя это занятие младшим вождям. Зато он был умен, хитер и коварен - а все эти качества ценились у себайо куда выше воинской доблести. Ибо всякий научится ловко размахивать копьем, но не всякий знает, куда его направить!
В том-то дело и заключалось - куда направить…
Снаружи стоял ясный день, и через широкие двери Каны Вождей внутрь попадало достаточно света, чтобы Зала мог разглядеть узоры на полу во всех подробностях. Сама же кана была круглой, собранной из жердей, обтянутых крокодиловыми шкурами, и стояла на крутом речном берегу. Жерди надежно вкопали в землю, а края шкур привалили тяжелыми камнями, чтобы ни дождь, ни ветер не проникли в кану и не повредили драгоценный узор. Мудрецы себайо составляли его много лет, выспрашивая бродяг, охотников и разведчиков о землях, лежавших за лесами и степями, за горами и за Большой Рекой, Матерью всех рек. И теперь Зала мог разглядывать мир словно с высоты птичьго полета, размышляя о том, куда он поведет вскоре своих людей. Людей же у него набиралось немало, ибо были ему покорны все кланы себайо - и те, что жили в джунглях и степи, и обитавшие по обоим речным берегам. Народ себайо размножился числом - особенно с тех пор, как семь разливов назад удалось расправиться с лесными людоедами, уничтожив одних и оттеснив на закат других. Вот тогда-то один из отрядов и доставил верховному вождю Губительницу! А тот, услышав, что в пути от лезвия секиры погибли трое воинов, не стал касаться ее руками, но велел повесить на столб в кане, слева от своего помоста.
Мудр был Зала, хитер и предусмотрителен! А потому Рана Риорда не убила его в скором времени, как прочих людей черной расы, дерзнувших возложить руки на холодную сталь полукруглого лезвия…
Зала же остался цел и невредим, но уже в течении семи разливов Большой Реки, с тех пор, как появилась Губительница в Кане Вождей, посещали его странные мысли.
Куда же отправиться, на юг или восток? Прямо к солнцу или на его восход?
Здоровым левым глазом вождь уставился на узор, выложенный у помоста, понятный лишь посвященным. Лишь они знали, что изогнутая дугой ветвь дерева хидара обозначает Большую Реку, а груда белых камешков - горы, что тянутся на правом ее берегу. За камнями был насыпан песок; там простиралась пустыня, и шла она до другой ветки, тоже обозначавшей реку, но не такую огромную, как та, где жили себайо. Позади нее тоже громоздились горы-камни, а несколько сухих листьев изображали озера. С другой же стороны Большой Реки травинками помечалась степь, а множеством палочек, воткнутых в пол - джунгли. Кое-где палочки уступали место камешкам - там тоже были горы, голые или заросшие лесами. Далеко на западе, у самой стены каны, поблескивала чешуей змеиная кожа - океанский берег, о котором мудрецы и разведчики себайо почти ничего не знали. Но Залу это не беспокоило: на запад, как и на север, он идти не собирался. Юг или восток - других путей не было!
Все это казалось странным. Зачем себайо вообще куда-то уходить? Степь, лес и речные берега богаты зверьем, съедобными плодами, топливом для костров; есть тут и сухие пещеры в горах и холмах, где удобно прятаться в сезон дождей, есть заросшие тростником протоки, где можно бить рыбу и крокодилов, есть ручьи и речки с чистой водой, есть подходящая для коз трава и россыпи всяких камней, годных для топоров и копий… Но Зале чудилось, что иные земли, далекие, будут еще лучше, еще просторней и богаче, и почему-то он совсем не думал о том, что в чужих землях найдутся и чужие люди, которые не уступят пришельцам без боя ни своих пещер, ни охотничьих угодий. Впрочем, себайо были народом многочисленным и храбрым, так что схватки и битвы их не страшили. Зато на новом месте могло обнаружиться что-то интересное, что-то необычное… Как, например, в озерной стране, что лежала за пустыней, за далекой рекой и горами.
Подняв голову, Зала увидел, что полукруг Губительницы сияет на своем столбе именно там, над листьями, обозначавшими озера. Являлось ли это божественным знаком, указывавшим маршрут переселения? Ведь Губительница явно обладала магическими силами, как понимал всякий, даже не одаренный мудростью вождя! Она была тверда, но не являлась ни камнем, ни деревом, ни раковиной, ни костью; она сверкала подобно луне, она несла на несокрушимой своей плоти таинственные символы, непонятные вождям и старейшинам себайо. И она убивала! Вероятно, всякого, кто рискнул бы прикоснуться к ней. Четверых она убила наверняка: воина-заласса, из черепа которого ее извлекли, и трех себайо, которые несли Губительтицу сюда, в Кану Вождей, через джунгли и степи. Три последние смерти можно было бы счесть случайными, связанными с неловкостью носильщиков, то ронявших тяжелый топор на ногу, то натыкавшихся на копейное острие, но одноглазый вождь так не думал. Ему принесли не только Губительницу, но и три мертвых тела, и выглядели они странно. Казалось, кто-то выпил из них кровь - словно гигантская летучая мышь ваада тикоко, что, по слухам, встречается в западных лесах…
С трудом оторвав взгляд от секиры, Зала вновь принялся разглядывать узоры на полу. Если пойти на юг - а то было одно из двух привлекавших его направлений - то себайо попадут в леса, в опасные джунгли, где водится множество жутких тварей вроде ваада тикоко… Есть там и огромные пауки, и летающие ящерицы размером с хижину, и ядовитые черви, и пестрые кошки величиной с леопарда, но еще более кровожадные… Зато в лесу нетрудно найти воду, плоды и дичь, а в пустыне, что лежит за Большой Рекой и горами, только песок, песок и песок… Однако разведчики себайо прошли ее, и не раз! А за пустыней - река и озера, хорошая земля… Вила Йетана, Страна Вод… Интересно, а что за ней, дальше к восходу?
О том пока не стоит думать, сказал себе Зала, вновь поглядев на секиру. Но идти нужно на восток; лучше перебраться через пустыню и завладеть благодатным озерным краем, чем скитаться в южных лесах, среди чудовищ и людоедов. К тому же и Губительница указывает восточный путь…
Решено! Себайо отправятся на восход солнца, и вместе с ними - этот блистающий полумесяц, что провел уже семь разливов в Кана Вождей. Было бы глупо бросить здесь предмет, обладающий такой сильной и смертоносной магией! Быть может, колдуны разберутся в ней и объяснят, как применить к пользе… Быть может, сама Губительница смилостивится, если исполнить ее волю и отнести в Страну Вод… быть может, там она будет рубить не себайо, а их врагов…
Внезапно Зала сообразил, что думает о переселении на восток как о воле Губительницы, которой нужно подчиниться. Он раздраженно передернул щуплыми плечами. Нет, конечно же, нет! Он сам принял решение насчет исхода; магия лишь подсказала, куда лучше отправиться. Не на север и не на запад, а на восток, только на восток! Но потом, вероятно, стоит поразмыслить и о юге…
Страна Вен Да лежит за горами Ги Ме Ли, что означает Вершины, Сияющие Снегами. В горах тех живут афгулы, разбойники и дикари, не почитающие ни богов, ни предков своих, ни путников; страна же Вен Да - древняя и приверженная многим тайным искусствам, чародейству и колдовским знаниям. Правят в ней могущественные владыки, однако не все они следуют путями мудрости и потому часто враждуют и воюют друг с другом…
Древний кхитайский манускрипт
Глава 8. В джунглях Вендии
Корабль, покачиваясь на мелкой волне, скользил к берегу, заросшему пальмами и колючей акцией; над ними вздымались зеленые свечи кипарисов и желтовато-серые храмовые башни, сложенные из песчаника. За передовым судном тянулись еще четыре, такие же широкие высокобортные барки под синими парусами, медлительные и неуклюжие, но надежные. Флотилия эта, принадлежавшая купеческой гильдии славного города Базры, была нанята для перевозки Таглурова воинства в державу Ашакана, вендийского раджаса, враждовавшего с владетелем Айодии. Вместе с тремя сотнями бойцов, на кораблях размешались их боевые кони, их женщины, их многочисленное и крикливое потомство, а также припасы и снаряжение.
Что и говорить, и на палубах, и в трюмах было тесновато, а потому морское путешествие не оставило у Конана приятных воспоминаний. Большую часть времени он проспал, устроившись на груде тюков у мачты и вставая лишь для того, чтобы опростать кувшин вина и съесть лепешку с ломтем мяса. Ния То Кама Суддакха Пра Бон, Цветок, Который Распускается в Полнолуние, бдительно стерегла его покой, изредка спускаясь в трюм и проведывая вороного жеребца с гривой, заплетенной в сотню косичек. Правда, большой необходимости тревожиться о коне и его хозяине не было: жеребец похрустывал зерном, а Конан храпел, и ни один из Львов Таглура не решался его беспокоить. Кое-кто из них уже познакомился с бешеным нравом и тяжелой рукой киммерийца, и теперь никто не рисковал бросать на него косые взгляды, обносить вином или тянуть руки к полудетским грудкам его невольницы.
Дорога заняла восемь дней. Базра, один из крупнейших торговых иранистанских городов, располагалась на востоке страны, почти на самом рубеже с Северной Вендией, но добраться оттуда в державу Ашокана сушей не было никакой возможности. Северными землями Вендии повелевали айодийские цари, враждовавшие с независимыми князьями юга, и отряды их кшатриев, разумеется, не пропустили бы войско Таглура дальше трех полетов стрелы от границы. Потому и пришлось болтаться восемь дней в море: сначала плыли на юг, чтобы удалиться от враждебного побережья, затем на восток, прямиком к Заливу Пальм.
Вендийский полуостров вдавался в океан огромным треугольником с изрезанными берегами; на его обширных землях свободно разместились бы Немедия и Офир с Коринфией впридачу. Полуостров делился на две части Заливом Пальм, большим овальным эстуарием, отрытым в сторону Вендийского моря. На севере он омывал айодийские берега, на юге к нему примыкали многочисленные малые княжества, населенные темнокожими и темноглазыми дравидийцами. Государство Ашакана располагалось на сравнительно узком перешейке между заливом и простиравшимся с востока Уттарийским морем; страну эту можно было пересечь от одних соленых вод до других за пару дней.
Именно это Конан и намеревался сделать. Из болтовни таглуровых наемников он узнал, что восточные берега княжества Ашакана дики и безлюдны, если не считать жалких деревушек рыбаков и ловцов жемчуга; ну, а там, где рыбаки, есть и лодки. Захватив посудину понадежнее, он мог отправиться в Уттару или Камбую, в сказочные места, где он еще не бывал, и которые, безусловно, нуждались в самом тщетельном осмотре. Быть может, где-то там, в великих горах на границе с Кхитаем, на побережье Лемурийского моря или на самых дальних восточных островах и скрылись остатки рода Гидаллы?
Но его призрачный спутник утверждал, что от Уттары и Камбуи надо двигаться не на восток, а на юг. Будь его воля, Рана Риорда сразу же направился бы туда, но иранистанская флотилия, выйдя на траверс Залива Пальм, свернула к вендийским берегам. Некоторое время дух секиры подбивал Конана захватить корабль и продолжить путешествие на юг. В этой затее не было ничего невозможного, хоть на судне и находилось шесть десятков опытных воинов. С магическим оружием в руках Конан перебил бы весь отряд, но в планы его не входило устраивать кровавую резню среди иранистанцев. Рорта еще не мог учуять с полной определенностью, где лежит новая родина потомков Гидаллы, а значит, что двигаться на юг, что на восток, все едино. К тому же мореходные качества базрийских купеческих барков совсем не устраивали киммерийца; для дальних и опасных странствий он предпочел бы иное судно, быстроходную галеру вроде "Тигрицы" Белит.
Призрак остался недоволен, но молчал, лишь изредка вторгаясь в Конановы сны и рисуя картины грандиозного побоища, которое он жаждал учинить среди Львов Таглура. Конан старался не обращать на духа внимания, однако раз-другой эти миражи сражений горячили его кровь, и он просыпался с воинственным воплем, сжимая древко своей секиры.
– Тебя мучают демоны, господин, - сказала Ния, сидевшая над ним с пальмовой ветвью в руках. - Когда мужчина ест много мяса, пьет вино кувшинами и спит дни и ночи, к нему всегда приходят демоны, распаляющие страсть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29