Правда. Я так хочу. Мне все равно, какие боги. Я сам моя воля. Я Самсон.
Старуха в ужасе всплескивает руками и шепчет Слепой: «Проси его! Проси!» Что шепчет старуха? Говори громко.
Слепая . Пожалей народ твой, Самсон! Пожалей! (Падает на колени вместе с Мариам .)
Молчание.
Самсон . Когда просят о жалости, то плачут. Плачь, змея!
Слепая (встает и поднимает Мариам ). Я не свирель, чтобы петь тебе в уши. Или нет у тебя жалости, и ты сам не знаешь того, о ком просим? Зол ты, как Аббадон, безумный!
Самсон . Я не безумен. А вы пожалели меня, когда я был в темнице? Как вол, жующий жвачку, ходил я по кругу и вертел жернова. Кто поднял меч и пришел освободить меня? Вы только плевали на меня, как в место поганое, упрекали и гневались. Кто усладил мою душу, когда умирала она, – не ты ли, сова, проклятиями твоими? Око за око, зуб за зуб, иудейка!
Слепая . Пожалей, Самсон!
Самсон . Нет, не пожалею. Не вы ли детей своих учили проклинать меня и именем моим гнушаться? А когда стал я в силе и никого не зову, вы приходите, кричите и умоляете. Противно мне слушать тебя. Око за око, зуб за зуб, иудейка!
Слепая . В тебя вошли бесы, безумный! Сам дух тьмы заплакал бы, увидев страдания нашего народа, – а что ты, пьяница, предатель? Око за око, говоришь ты и болтаешь, – так узнай же, кому я отдала очи мои!
Мариам (умоляет, шепчет ). Не надо, не говори!
Слепая (вырывая руку ). Тебе отдала, предатель, – за каждое око по оку! Или этого мало тебе? Или не прекрасны были мои глаза, и ты сам не любовался ими в часы вечерние? Или не больно было мне, девице невинной и робкой, когда красным железом жгла я свет голубой в очах моих? О, свет, голубой и небесный, лица милые, дали прекрасные!.. (Яростно рыдает.)
Самсон (вставая ). Ты лжешь! Кто может ослепить тебя?
Слепая . А кого я любила и ждала, от дороги глаз не отводила? Не тебя ли, Самсон? Не всегда я была совою, птицей ночной, а была я и зябликом для слуха твоего. Вспомни Мелхолу и ее глаза!
Самсон (глухо ). Мелхола? Дочь Иесея из Гефа? Ах, безумная, безумная, что ты сделала с собою!
Самсон закрыл лицо руками и неподвижен. Старуха плачет тихо. За стеною отрывки песен и звонкий смех.
Слепая (сдерживая слезы ). Вернись же к народу, пророк, он ждет тебя, как дождя! Пожалей старцев наших: они седы, кланяются тебе. Ороси любовью землю, которая осиротела: у корня умирают лозы виноградные, как младенцы у груди иссохшей. Вернись!
Самсон (не открывая лица). Давно ли ты слепа?
Слепая . С того дня, как и ты, Назорей! Спроси у других, если мне не веришь. Зачем мне свет? – сказала я; любя свет, позабуду я Самсона и клятву его перед богом, и кто без меня напомнит? Буду ходить и напоминать ему, не оставлю я тьмы без голоса!
Самсон (не открывая лица). Какие вы злые! Какие ужасные!
Слепая . Во тьме растила я отчаяние, питала святую злость мою! Не верь словам гневливым и крику отчаянному, за которым любовь. Любим мы тебя! Вернись, избранник, голубь белый, ангел божий, хранитель венца нашего! Не в свои одежды ты облачился и на чужом троне ты сидишь, и ничей взор не порадуется на твою красоту: обманчива она и страшна, как пышность гроба, в котором мертвец. Чем величаешься? Кому усмехаешься? Устрашись бога единого. Уйди от идолов филистимских, оставь Далилу, – лживы ее прелести, и поцелуй ее для уст пророка как укус змеиный! Вернись!
Самсон (открывая лицо ). Нет. Вы злые, и я вас не хочу. Ваша молитва как нож у горла; любя, вы проклинаете и, прося, угрожаете! Живых вы не жалеете, а мертвых любите, и не хочу я вас. И слепота твоя мне противна; нет глаз и у духа тьмы, и не видит он света!
Слепая . Мы любим тебя, почти любовь народа!
Самсон (гневаясь ). Нет! Как тенета льву, так мне ваша любовь, – или мало вкушал я горького? Я сам моя воля и не хочу другой. Погонщики безжалостные, вы навьючиваете пророка желаниями, как ослицу, и кричите на него хрипло: рря! рря! Я не хочу и не стану. Довольно я слушал тебя. Пойди к народу твоему и скажи громко, чтобы слыхали все, живые и мертвые: Самсон узнал свою волю и другой не хочет! (Грозно .) В Цоре возле нашего дома все так же шумит ручей? Да говори же, слепая.
Слепая молчит.
Мариам (шепчет тихо и испуганно ). Все так же…
Самсон . Там есть камень, на котором купала меня мать. И камню этому скажи: Самсон узнал свою волю. Что мне до шумящего ручья? Я его прокляну, и он высохнет и больше не будет шуметь. Будь проклят тот ручей у нашего дома, и каждая волна, и каждый камень, рассекающий воды! Пусть иссохнет! Пусть не шумит!
Слепая (яростно ). А что ты скажешь матери твоей, которая больна и умирает?
Мариам . Неправда! Я жива! Самсон, не проклинай нашего ручья, он высохнет!
Самсон (пораженный ). Мать!
Мариам . Самсон, не проклинай нашего ручья!
Самсон (падает на колени и обнимает ноги матери ). Это ты, мать?
Мариам . Я, сын.
Самсон . Боже, не гневайся! Мать, о мать… Это твои ноги устали, я не знал. Разве можно так со старыми ногами? Дай мне их, я согрею их губами, дыханием охлажу, о мать, мать! Ты старая, ты шла пустынею, и на тебя могли напасть звери… мать, мать! И это ты стояла, пока я сидел и величался, – сядь же на место мое! Сядь! (Поднимает мать на руки и, забыв, где сиденье, беспомощно ищет .)
Мариам . Пусти, мальчик, я сама, ты не найдешь. (Садится на место Самсона .)
Самсон . Выпей вина, мать, выпей скорее! (Шарит руками по столу и роняет сосуд .)
Мариам . Я сама, сама. Ты ничего не видишь, Самсон.
Самсон (у ее ног ). Ничего, мать. Я слеп. Посмотри на меня, какой я, мать, мать! Где мои глаза, попробуй рукою, дай руки, не страшись, – видишь, видишь, какие страшные рубцы и шрамы? Они железом, – мне было так больно, так больно, я кричал. Мать, мать! Отчего ты не пришла в темницу, я звал тебя.
Мариам . Меня не пустили к тебе, народ наш не хотел и не позволил. И как бы я дошла? Я и дороги не знаю. И ты ничего не видишь?
Самсон . Ничего, мать! Тьма кромешная!
Мариам . А солнце видишь? Оно такое светлое.
Самсон . Нет, мать, не вижу. Я и тебя не вижу, а ты еще светлее.
Мариам (плача и лаская голову Самсона ). А плакать тебе можно или нет?
Самсон . Не знаю. Приласкай меня, мать. Я изнемог, черная моя душа, как мрак сени смертной, и не хочу я вести Израиль. Душит меня кто-то, на горле рука его, – а кто, не знаю!
Мариам . А ты говорил, что хорошо живешь, и я уже порадовалась…
Слепая . Мариам! Вспомни Маноя и гробницу его! Вспомни, о чем просил тебя народ!
Самсон (гневно ). Ты еще здесь? Молчи, ехидна, а то я раздавлю тебя!
Мариам . Не гневайся, Самсон, она хорошая и любит тебя. Она привела меня сюда, – ох, уже умирала я. И им очень плохо, это правда, я знаю; пожалей их, помилуй. Им очень плохо! Вот пришли ко мне старейшины и говорят: «Встань из гроба, мать. Самсон ополчился на нас! Пойди и умоли его. А если не послушает, то прокляни, ты – мать». Им очень плохо, жалко их. И ручья нашего не проклинай (плачет ), не проклинай, Самсон, привыкла я к шуму его!..
Самсон . Нет, нет, мать. Пусть шумит, пока ты жива. И не для нее и не для них, а для ног усталых твоих прощу я Израиль, помилую и пощажу! Пусть живет и стонет под ярмом бессилия, как волчица в капкане!
Мариам . Не гневайся, если помиловал. А ты вернешься со мною?
Самсон . Нет. Не спрашивай, мать, о том, о чем может знать только ночь. Мне нет пути назад, и не моли меня вернуться, дай покой усталому, – долог ли отдых его? Благослови меня, мать, и иди с миром, не тронут тебя звери, и услышишь ты шум ручья, к которому привыкла. Нет ли нужды у тебя? Я дам тебе золота…
Мариам . На что мне золото, – нет, не надо. (Плачет.) И как же я могу тебя благословить, если ты отступился, и мне поведено проклясть тебя!
Слепая . Прокляни его, Мариам! Прокляни, ты – мать. Вспомни, что приказал тебе народ и старейшины!
Самсон (поднимаясь с колен ). Кто может приказывать и повелевать, кроме бога?
Мариам плачет, дрожа; сходит с трона.
Слепая . Прокляни его, Мариам! Так повелел бог Израиля, которому ты обещалась и клялась!
Самсон (с ужасом ). Ты обещалась, мать, мать!
Мариам . Обещалась, Самсон, но я не могу проклясть тебя.
Слепая . Прокляни, Мариам! Призови черных воронов на голову его, пусть клюют вечно его лживое сердце, очи слепые! Или менее ужасны мои шрамы и рубцы, или менее любила я свет? Прокляни, иначе сама погибнешь!
Мариам (умоляет в страхе ). Ох, не кричи и не зови Маноя! Я… я…
Слепая . Что скажешь богу? Что ответишь Маною, когда пойдешь к нему? Ты скоро умрешь. Прокляни!
Самсон . Молчи, ехидна!
Мариам . Ох, не кричи и не зови Маноя. Я… я… (Нерешительно поднимает руки для проклятия, дрожит .)
Самсон . Мать!
Мариам (поднимает руки выше и дрожа все сильнее ). Самсон! Будь… Будь… Нет!
Падает и остается недвижима. Самсон в ужасе ищет ее руками, нащупывает лицо. Слепая с криком, натыкаясь, выбегает.
Самсон . Мать, мать! Скажи!.. Я вернусь… мать!
Молчание.
(Встает и говорит громко, потрясая руками .) Теснит меня бог! Трясет у корня, как древо плодоносное! Куда бегу от тебя?
Занавес
Картина 2
Пустыня. Время к вечеру. Удлиняются тени. Небо тревожно. Охота на льва в мрачном ущелье скал Егама. У трупа убитого льва гневно спорят Самсон и Фара . Возле Адорам и кучка воинов , испуганно прислушивающихся к спору негодующих на притязания Самсона. Дыбятся и ржут кони, боящиеся трупа. Вдали крики остальных охотников.
Самсон (в одеянии филистимского воина-охотника одной ногой наступил на убитого льва, говорит громко, гневно и упрямо ). Я убил. Мой лев!
Фара (так же упрямо и гневно ). Нет, это я убил. Мой лев!
Адорам . Самсон! Фара!
Самсон . Лжешь, пес филистимский! (Смеется вызывающе .) Куда тебе с твоей силой пронзить матерого льва! Ты пощекотал ему уши.
Фара . Нет, это ты лжешь, слепец! Воины видели мой удар.
Воины неодобрительно переговариваются. Самсон гневно оборачивается к ним.
Самсон . Что там бормочут? Громче, псы! (Воины смолкают, отодвигаются назад .) Они молчат! Я тебе говорю, филистимлянин, это я убил. Когда он бросился и заревел…
Фара . Это мой лев! Моя стрела оперена красным, посмотри!
Самсон . Я не хочу знать твоего красного, белого и синего. Я убил!
Фара . Ты слеп. Как ты мог попасть?
Самсон . Адорам направил мою руку. Адорам! Что же ты молчишь?
Адорам . Я уже сказал! Это твой лев, Самсон!
Самсон . Ага! Мой лев!
Фара . Адорам лжет, как и ты.
Самсон (смеется ). Ага! Все лгут, один ты говоришь правду, трус.
Фара . Я не трус!
Адорам (воину, тихо ). Скорее за Галиалом! Они будут биться.
Воин . Галиал умчался за другим львом.
Адорам . Ах, что же делать!.. Самсон! Фара! Подождите Галиала, он решит ваш спор!
Самсон . Я знаю сам, что лев мой!
Фара . Я также знаю сам. Моя стрела в его сердце.
Воины ропщут.
Самсон . Тихо! Если ты не трус, возьми твоего льва. Моя нога на нем, – попробуй, возьми!
Фара (обнажая меч ). Мой лев! Воины, берите льва на мою колесницу.
Самсон (обнажая меч ). Назад, собаки!
Адорам (между ними ). Фара, ты обезумел! Назад! Ты ответишь Ахимелеку.
Обнажает меч в защиту Самсона. Воины готовятся к бою за Фару. Недовольные голоса: «Царский блюдолиз! Где правда? Бейтесь за Фару! Стрелу в израильского пса!»
Вы ответите царю. Назад! (Зовет .) Галиал! Галиал!
Голос Галиала: «Я здесь! Где добыча?» Выносится на коне и спрыгивает.
Галиал . Где лев? (Оглядываясь .) Что это, мечи? Фара, Самсон!
Самсон . Это мой лев. Я убил!
Фара . Я убил. Это мой лев.
Галиал (на воинов ). А вы что? В ножны мечи. Где Амморей?
Адорам . Он с Далилой. Галиал, скажи Фаре…
Фара . Ты справедлив, Галиал, и ты знаешь оперение моих стрел. Посмотри! Разве это не моя стрела? Я убил! Он издевается над нами.
Самсон . Когда я пустил стрелу, я слышал его рев. Он заревел и упал у моих ног. Скажи, Адорам!
Галиал (делая знаки ). Как тебе не стыдно, Фара! Самсон, друг, он погорячился, он ошибается. Ты как мальчишка, Фара, который плачет от игры! Самсон наш гость на охоте, а ты споришь, как безумный, и обнажаешь меч. Что с тобою, Фара, друг?
Фара . Посмотри сам, это моя стрела.
Галиал (делая знаки ). Нет, я знаю твою стрелу. Это не твоя. Ты ошибся, друг Фара, тебя увлекла твоя горячность.
Адорам смеется.
Самсон (ворчит ). Это мой лев. Пусть возьмет его тот, кто хочет.
Здесь обмениваются знаками.
Галиал . Ты был возле, Адорам…
Адорам . Я направлял удар. Это стрела Самсона, я сам вынул ее из колчана. Но как он натягивает лук, Галиал: не только пронзить зверя, он может раздробить и камень! А как хорош лев, не правда ли? Самец.
Фара (угрюмо ). Я ошибся. Льва убил Самсон.
Самсон (вкладывая меч ). Ага! Теперь видишь, филистимлянин? (Смеется .)
Фара . Я и тогда видел. Это не моя стрела, я погорячился, и мне было обидно.
Галиал . Честный Фара! (Делая знаки .) Но лев прекрасен, редко удается такая добыча, как у тебя, Самсон! Понятно, что Фара так заспорил, я сам бы на его месте…
Фара . Дай руку, Самсон. Помиримся.
Самсон . На. Лев мой, я его убил.
Вносится на коне Далила : она вся в огне охоты, волосы ее разметались, глаза горят дико и страстно. Соскакивает. Ей делают знаки, на которые она не обращает внимания.
Далила . Скорее, скорее! Там львица с двумя… Она задрала коня у Амморея, он спасается на скалах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Старуха в ужасе всплескивает руками и шепчет Слепой: «Проси его! Проси!» Что шепчет старуха? Говори громко.
Слепая . Пожалей народ твой, Самсон! Пожалей! (Падает на колени вместе с Мариам .)
Молчание.
Самсон . Когда просят о жалости, то плачут. Плачь, змея!
Слепая (встает и поднимает Мариам ). Я не свирель, чтобы петь тебе в уши. Или нет у тебя жалости, и ты сам не знаешь того, о ком просим? Зол ты, как Аббадон, безумный!
Самсон . Я не безумен. А вы пожалели меня, когда я был в темнице? Как вол, жующий жвачку, ходил я по кругу и вертел жернова. Кто поднял меч и пришел освободить меня? Вы только плевали на меня, как в место поганое, упрекали и гневались. Кто усладил мою душу, когда умирала она, – не ты ли, сова, проклятиями твоими? Око за око, зуб за зуб, иудейка!
Слепая . Пожалей, Самсон!
Самсон . Нет, не пожалею. Не вы ли детей своих учили проклинать меня и именем моим гнушаться? А когда стал я в силе и никого не зову, вы приходите, кричите и умоляете. Противно мне слушать тебя. Око за око, зуб за зуб, иудейка!
Слепая . В тебя вошли бесы, безумный! Сам дух тьмы заплакал бы, увидев страдания нашего народа, – а что ты, пьяница, предатель? Око за око, говоришь ты и болтаешь, – так узнай же, кому я отдала очи мои!
Мариам (умоляет, шепчет ). Не надо, не говори!
Слепая (вырывая руку ). Тебе отдала, предатель, – за каждое око по оку! Или этого мало тебе? Или не прекрасны были мои глаза, и ты сам не любовался ими в часы вечерние? Или не больно было мне, девице невинной и робкой, когда красным железом жгла я свет голубой в очах моих? О, свет, голубой и небесный, лица милые, дали прекрасные!.. (Яростно рыдает.)
Самсон (вставая ). Ты лжешь! Кто может ослепить тебя?
Слепая . А кого я любила и ждала, от дороги глаз не отводила? Не тебя ли, Самсон? Не всегда я была совою, птицей ночной, а была я и зябликом для слуха твоего. Вспомни Мелхолу и ее глаза!
Самсон (глухо ). Мелхола? Дочь Иесея из Гефа? Ах, безумная, безумная, что ты сделала с собою!
Самсон закрыл лицо руками и неподвижен. Старуха плачет тихо. За стеною отрывки песен и звонкий смех.
Слепая (сдерживая слезы ). Вернись же к народу, пророк, он ждет тебя, как дождя! Пожалей старцев наших: они седы, кланяются тебе. Ороси любовью землю, которая осиротела: у корня умирают лозы виноградные, как младенцы у груди иссохшей. Вернись!
Самсон (не открывая лица). Давно ли ты слепа?
Слепая . С того дня, как и ты, Назорей! Спроси у других, если мне не веришь. Зачем мне свет? – сказала я; любя свет, позабуду я Самсона и клятву его перед богом, и кто без меня напомнит? Буду ходить и напоминать ему, не оставлю я тьмы без голоса!
Самсон (не открывая лица). Какие вы злые! Какие ужасные!
Слепая . Во тьме растила я отчаяние, питала святую злость мою! Не верь словам гневливым и крику отчаянному, за которым любовь. Любим мы тебя! Вернись, избранник, голубь белый, ангел божий, хранитель венца нашего! Не в свои одежды ты облачился и на чужом троне ты сидишь, и ничей взор не порадуется на твою красоту: обманчива она и страшна, как пышность гроба, в котором мертвец. Чем величаешься? Кому усмехаешься? Устрашись бога единого. Уйди от идолов филистимских, оставь Далилу, – лживы ее прелести, и поцелуй ее для уст пророка как укус змеиный! Вернись!
Самсон (открывая лицо ). Нет. Вы злые, и я вас не хочу. Ваша молитва как нож у горла; любя, вы проклинаете и, прося, угрожаете! Живых вы не жалеете, а мертвых любите, и не хочу я вас. И слепота твоя мне противна; нет глаз и у духа тьмы, и не видит он света!
Слепая . Мы любим тебя, почти любовь народа!
Самсон (гневаясь ). Нет! Как тенета льву, так мне ваша любовь, – или мало вкушал я горького? Я сам моя воля и не хочу другой. Погонщики безжалостные, вы навьючиваете пророка желаниями, как ослицу, и кричите на него хрипло: рря! рря! Я не хочу и не стану. Довольно я слушал тебя. Пойди к народу твоему и скажи громко, чтобы слыхали все, живые и мертвые: Самсон узнал свою волю и другой не хочет! (Грозно .) В Цоре возле нашего дома все так же шумит ручей? Да говори же, слепая.
Слепая молчит.
Мариам (шепчет тихо и испуганно ). Все так же…
Самсон . Там есть камень, на котором купала меня мать. И камню этому скажи: Самсон узнал свою волю. Что мне до шумящего ручья? Я его прокляну, и он высохнет и больше не будет шуметь. Будь проклят тот ручей у нашего дома, и каждая волна, и каждый камень, рассекающий воды! Пусть иссохнет! Пусть не шумит!
Слепая (яростно ). А что ты скажешь матери твоей, которая больна и умирает?
Мариам . Неправда! Я жива! Самсон, не проклинай нашего ручья, он высохнет!
Самсон (пораженный ). Мать!
Мариам . Самсон, не проклинай нашего ручья!
Самсон (падает на колени и обнимает ноги матери ). Это ты, мать?
Мариам . Я, сын.
Самсон . Боже, не гневайся! Мать, о мать… Это твои ноги устали, я не знал. Разве можно так со старыми ногами? Дай мне их, я согрею их губами, дыханием охлажу, о мать, мать! Ты старая, ты шла пустынею, и на тебя могли напасть звери… мать, мать! И это ты стояла, пока я сидел и величался, – сядь же на место мое! Сядь! (Поднимает мать на руки и, забыв, где сиденье, беспомощно ищет .)
Мариам . Пусти, мальчик, я сама, ты не найдешь. (Садится на место Самсона .)
Самсон . Выпей вина, мать, выпей скорее! (Шарит руками по столу и роняет сосуд .)
Мариам . Я сама, сама. Ты ничего не видишь, Самсон.
Самсон (у ее ног ). Ничего, мать. Я слеп. Посмотри на меня, какой я, мать, мать! Где мои глаза, попробуй рукою, дай руки, не страшись, – видишь, видишь, какие страшные рубцы и шрамы? Они железом, – мне было так больно, так больно, я кричал. Мать, мать! Отчего ты не пришла в темницу, я звал тебя.
Мариам . Меня не пустили к тебе, народ наш не хотел и не позволил. И как бы я дошла? Я и дороги не знаю. И ты ничего не видишь?
Самсон . Ничего, мать! Тьма кромешная!
Мариам . А солнце видишь? Оно такое светлое.
Самсон . Нет, мать, не вижу. Я и тебя не вижу, а ты еще светлее.
Мариам (плача и лаская голову Самсона ). А плакать тебе можно или нет?
Самсон . Не знаю. Приласкай меня, мать. Я изнемог, черная моя душа, как мрак сени смертной, и не хочу я вести Израиль. Душит меня кто-то, на горле рука его, – а кто, не знаю!
Мариам . А ты говорил, что хорошо живешь, и я уже порадовалась…
Слепая . Мариам! Вспомни Маноя и гробницу его! Вспомни, о чем просил тебя народ!
Самсон (гневно ). Ты еще здесь? Молчи, ехидна, а то я раздавлю тебя!
Мариам . Не гневайся, Самсон, она хорошая и любит тебя. Она привела меня сюда, – ох, уже умирала я. И им очень плохо, это правда, я знаю; пожалей их, помилуй. Им очень плохо! Вот пришли ко мне старейшины и говорят: «Встань из гроба, мать. Самсон ополчился на нас! Пойди и умоли его. А если не послушает, то прокляни, ты – мать». Им очень плохо, жалко их. И ручья нашего не проклинай (плачет ), не проклинай, Самсон, привыкла я к шуму его!..
Самсон . Нет, нет, мать. Пусть шумит, пока ты жива. И не для нее и не для них, а для ног усталых твоих прощу я Израиль, помилую и пощажу! Пусть живет и стонет под ярмом бессилия, как волчица в капкане!
Мариам . Не гневайся, если помиловал. А ты вернешься со мною?
Самсон . Нет. Не спрашивай, мать, о том, о чем может знать только ночь. Мне нет пути назад, и не моли меня вернуться, дай покой усталому, – долог ли отдых его? Благослови меня, мать, и иди с миром, не тронут тебя звери, и услышишь ты шум ручья, к которому привыкла. Нет ли нужды у тебя? Я дам тебе золота…
Мариам . На что мне золото, – нет, не надо. (Плачет.) И как же я могу тебя благословить, если ты отступился, и мне поведено проклясть тебя!
Слепая . Прокляни его, Мариам! Прокляни, ты – мать. Вспомни, что приказал тебе народ и старейшины!
Самсон (поднимаясь с колен ). Кто может приказывать и повелевать, кроме бога?
Мариам плачет, дрожа; сходит с трона.
Слепая . Прокляни его, Мариам! Так повелел бог Израиля, которому ты обещалась и клялась!
Самсон (с ужасом ). Ты обещалась, мать, мать!
Мариам . Обещалась, Самсон, но я не могу проклясть тебя.
Слепая . Прокляни, Мариам! Призови черных воронов на голову его, пусть клюют вечно его лживое сердце, очи слепые! Или менее ужасны мои шрамы и рубцы, или менее любила я свет? Прокляни, иначе сама погибнешь!
Мариам (умоляет в страхе ). Ох, не кричи и не зови Маноя! Я… я…
Слепая . Что скажешь богу? Что ответишь Маною, когда пойдешь к нему? Ты скоро умрешь. Прокляни!
Самсон . Молчи, ехидна!
Мариам . Ох, не кричи и не зови Маноя. Я… я… (Нерешительно поднимает руки для проклятия, дрожит .)
Самсон . Мать!
Мариам (поднимает руки выше и дрожа все сильнее ). Самсон! Будь… Будь… Нет!
Падает и остается недвижима. Самсон в ужасе ищет ее руками, нащупывает лицо. Слепая с криком, натыкаясь, выбегает.
Самсон . Мать, мать! Скажи!.. Я вернусь… мать!
Молчание.
(Встает и говорит громко, потрясая руками .) Теснит меня бог! Трясет у корня, как древо плодоносное! Куда бегу от тебя?
Занавес
Картина 2
Пустыня. Время к вечеру. Удлиняются тени. Небо тревожно. Охота на льва в мрачном ущелье скал Егама. У трупа убитого льва гневно спорят Самсон и Фара . Возле Адорам и кучка воинов , испуганно прислушивающихся к спору негодующих на притязания Самсона. Дыбятся и ржут кони, боящиеся трупа. Вдали крики остальных охотников.
Самсон (в одеянии филистимского воина-охотника одной ногой наступил на убитого льва, говорит громко, гневно и упрямо ). Я убил. Мой лев!
Фара (так же упрямо и гневно ). Нет, это я убил. Мой лев!
Адорам . Самсон! Фара!
Самсон . Лжешь, пес филистимский! (Смеется вызывающе .) Куда тебе с твоей силой пронзить матерого льва! Ты пощекотал ему уши.
Фара . Нет, это ты лжешь, слепец! Воины видели мой удар.
Воины неодобрительно переговариваются. Самсон гневно оборачивается к ним.
Самсон . Что там бормочут? Громче, псы! (Воины смолкают, отодвигаются назад .) Они молчат! Я тебе говорю, филистимлянин, это я убил. Когда он бросился и заревел…
Фара . Это мой лев! Моя стрела оперена красным, посмотри!
Самсон . Я не хочу знать твоего красного, белого и синего. Я убил!
Фара . Ты слеп. Как ты мог попасть?
Самсон . Адорам направил мою руку. Адорам! Что же ты молчишь?
Адорам . Я уже сказал! Это твой лев, Самсон!
Самсон . Ага! Мой лев!
Фара . Адорам лжет, как и ты.
Самсон (смеется ). Ага! Все лгут, один ты говоришь правду, трус.
Фара . Я не трус!
Адорам (воину, тихо ). Скорее за Галиалом! Они будут биться.
Воин . Галиал умчался за другим львом.
Адорам . Ах, что же делать!.. Самсон! Фара! Подождите Галиала, он решит ваш спор!
Самсон . Я знаю сам, что лев мой!
Фара . Я также знаю сам. Моя стрела в его сердце.
Воины ропщут.
Самсон . Тихо! Если ты не трус, возьми твоего льва. Моя нога на нем, – попробуй, возьми!
Фара (обнажая меч ). Мой лев! Воины, берите льва на мою колесницу.
Самсон (обнажая меч ). Назад, собаки!
Адорам (между ними ). Фара, ты обезумел! Назад! Ты ответишь Ахимелеку.
Обнажает меч в защиту Самсона. Воины готовятся к бою за Фару. Недовольные голоса: «Царский блюдолиз! Где правда? Бейтесь за Фару! Стрелу в израильского пса!»
Вы ответите царю. Назад! (Зовет .) Галиал! Галиал!
Голос Галиала: «Я здесь! Где добыча?» Выносится на коне и спрыгивает.
Галиал . Где лев? (Оглядываясь .) Что это, мечи? Фара, Самсон!
Самсон . Это мой лев. Я убил!
Фара . Я убил. Это мой лев.
Галиал (на воинов ). А вы что? В ножны мечи. Где Амморей?
Адорам . Он с Далилой. Галиал, скажи Фаре…
Фара . Ты справедлив, Галиал, и ты знаешь оперение моих стрел. Посмотри! Разве это не моя стрела? Я убил! Он издевается над нами.
Самсон . Когда я пустил стрелу, я слышал его рев. Он заревел и упал у моих ног. Скажи, Адорам!
Галиал (делая знаки ). Как тебе не стыдно, Фара! Самсон, друг, он погорячился, он ошибается. Ты как мальчишка, Фара, который плачет от игры! Самсон наш гость на охоте, а ты споришь, как безумный, и обнажаешь меч. Что с тобою, Фара, друг?
Фара . Посмотри сам, это моя стрела.
Галиал (делая знаки ). Нет, я знаю твою стрелу. Это не твоя. Ты ошибся, друг Фара, тебя увлекла твоя горячность.
Адорам смеется.
Самсон (ворчит ). Это мой лев. Пусть возьмет его тот, кто хочет.
Здесь обмениваются знаками.
Галиал . Ты был возле, Адорам…
Адорам . Я направлял удар. Это стрела Самсона, я сам вынул ее из колчана. Но как он натягивает лук, Галиал: не только пронзить зверя, он может раздробить и камень! А как хорош лев, не правда ли? Самец.
Фара (угрюмо ). Я ошибся. Льва убил Самсон.
Самсон (вкладывая меч ). Ага! Теперь видишь, филистимлянин? (Смеется .)
Фара . Я и тогда видел. Это не моя стрела, я погорячился, и мне было обидно.
Галиал . Честный Фара! (Делая знаки .) Но лев прекрасен, редко удается такая добыча, как у тебя, Самсон! Понятно, что Фара так заспорил, я сам бы на его месте…
Фара . Дай руку, Самсон. Помиримся.
Самсон . На. Лев мой, я его убил.
Вносится на коне Далила : она вся в огне охоты, волосы ее разметались, глаза горят дико и страстно. Соскакивает. Ей делают знаки, на которые она не обращает внимания.
Далила . Скорее, скорее! Там львица с двумя… Она задрала коня у Амморея, он спасается на скалах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12