– он шел бы скорее.
Далила . Он может не прийти совсем.
Галиал (оборачиваясь ). Ты думаешь? Почему?
Далила . Я не знаю.
Адорам . Придет, пес; вероятно, Галиал обещал ему хорошую кость. Мне все равно, но нехорошо, что он заставляет ждать царевича. Тебе не скучно, Ахимелек?
Ахимелек . Нет.
Галиал (подходя ). Он не думает, что здесь будут другие, кроме Далилы, и ему трудно идти. Но я не понимаю, зачем царевичу ждать? Идите и веселитесь, вы молодые люди, а я сделаю все, что следует…
Ахимелек . Нет, я сам хочу его видеть.
Галиал . Но едва ли это зрелище будет тебе приятно, Ахимелек! Придя из темницы, Самсон не будет иметь того вида, который впоследствии…
Адорам . …впоследствии придаст ему Галиал. Сомневаюсь!
Ахимелек . Нет, я хочу.
Галиал . Царевич юн, но мудростью старше нас всех, ты же, Адорам, только болтун. Ты его увидишь, Ахимелек.
Молчание.
Адорам . Брат, а почему в саду и во дворе столько воинов? Это похоже на стан перед битвой.
Галиал . Так надо.
Адорам . Галиал волнуется. Сестра, ты заметила у себя эту египтянку, новую, что всегда у стены? Послушай, сестра, – она фальшивит нестерпимо! Ты не находишь, Ахимелек?
Ахимелек . Я не знаю. Кажется.
Галиал (с коротким смехом ). Самсон не заметит!
Адорам . Но я-то замечаю: зачем же портить мне вечер? Ах, Далила, если бы ты послушала, каких певиц подобрал я Ахимелеку! Это…
Входит раб .
Далила . Что надо, Татами?
Раб . Пришли те, кого ты ждешь, госпожа.
Далила . Пусть войдут. Приготовлено ли масло, вода для омовения и все, что я приказала?
Раб . Приготовлено, госпожа.
Галиал . Так иди же! Как он медленно ворочается, собака! Иди.
Раб выходит.
Вот он, Ахимелек. Взгляни сам. Это он!
Адорам . Ты так хрустишь пальцами, Галиал, что и он услышит.
Галиал . Оставь, болтун. Тише.
Входят Самсон и тюремщик Ягаре-Оргим . У Самсона все тот же дикий вид; на его руках и ногах тяжелые цепи; придерживаясь за Ягаре, не зная, что впереди, валится вслед за ним на колени, лбом прижимается к полу. Так остаются некоторое время.
Самсон . Здравствуй, госпожа моя Далила. Вот я и пришел, как ты приказала.
Далила . Я не приказывала, но я тебя ждала. Встань, Самсон. Встань, добрый Ягаре-Оргим. Сейчас ты совершишь омовение, и тебе дадут новые одежды, Самсон. Иди и возвращайся скорее, я жду тебя. Ты еще чего-нибудь хочешь?
Самсон . А как же цепи, госпожа? (Снова падая на колени, но с большей смелостью .) Прикажи расковать меня, госпожа моя Далила! Я верный раб царя филистимлянского, и я не сделаю зла.
Далила смотрит вопросительно на Ахимелека; тот делает утвердительный жест.
Далила . Будет сделано, как ты просишь. Ты слыхал, Ягаре-Оргим? Идите.
Самсон встает и, придерживаясь за полу одежды тюремщика, звеня цепями, выходит. Здесь молчание. Все смотрят на Ахимелека; тот взволнован.
Ахимелек . И это – Самсон? Я его не узнал. Я его видел однажды, и он был прекрасен тогда, как царь, весь Аскалон смотрел на него… а что же это? Это раб!
Вопросительно смотрит на Далилу. Та, вспыхнув, гневно и гордо опускает глаза. Галиал также хмуро потупился.
Адорам . Я говорил тебе, Ахимелек. Раньше это было Самсоном и даже моим другом, кажется, – теперь это грязное и волосатое животное. Раб.
Ахимелек . Мне стало так печально! Я тоже буду царем, – и разве со мной может быть то же? Это так печально, у меня даже заболело сердце. У тебя тоже, Далила?
Далила (не поднимая глаз ). Нет.
Ахимелек . Какой злой его бог! Почему он не дал Самсону смерть? – наш великий Дагон дал бы. Когда царь перестает царствовать, он должен умереть.
Далила (не поднимая глаз ). Прикажешь отослать его назад в темницу, повелитель?
Ахимелек (смотря на суровое молчание Галиала ). Ах, я не знаю!
Адорам . И этого не надо: в твоем царстве достаточно рабов и без Самсона. О нем нужно забыть. У сестры есть какие-то славные камешки, которые бесследно растворяются в вине, и человек так приятно умирает после третьей чаши! Ты помнишь этого красавца с постным лицом, этого тоскливого ревнивца, который так надоел тебе, Далила? Но какая у меня плохая память, я совсем забыл его имя…
Ахимелек . Что же ты молчишь, Галиал?
Галиал резко и насмешливо хохочет. Ахимелек, покраснев, с гневом смотрит на его белое как мел, дергающееся лицо.
Как ты можешь смеяться, когда я не смеюсь? Раб! Если ты смеешься надо мною, потому что я юноша, – то я еще буду царем, смотри! Если ты смеешься над ним, – то он был царем! А кто ты? Раб!
Галиал (падая на колени и распростираясь перед Ахимелеком ). Прости, повелитель!
Адорам . Галиал волнуется, и смех его не вовремя. Он любит и почитает тебя, царевич.
Ахимелек . Я не сержусь. Встань, не надо! Но я не люблю, чтобы смеялись, когда я чего-нибудь не понимаю. Лучше расскажи, ты мой учитель. Я тоже тебя люблю.
Галиал . Смею ли я учить тебя? Кто я? Раб. Мы все живем, пока есть твоя милость, а отвернешь ты от нас свое светлое лицо…
Ахимелек . Нет, нет. Ты все знаешь, а мне надо еще учиться. И мне не нравится, что Адорам шутит, – сейчас не время для шуток. Говори, учитель.
Галиал . Прекрасный юноша! Солнце нашего народа! Сын богов! Глаза мои слепнут, когда я проникаю взором в величие твоих замыслов, в твои божественные дерзания. Мудрый Рефаим неслышно близится к смерти, а в тебе возрождается жизнь всех царей филистимских и их славных богов. Чудесный пришелец из светлой страны золотых островов и синего моря, ты ведешь свой род от далеких богов…
Ахимелек . Но говорят, что это сказки и что я вовсе не сын богов?
Галиал . Лживые языки, которые надо вырвать!
Ахимелек . Да, в моих снах я вижу иногда эти золотые острова, о которых ты говоришь. (Вздыхая .) А здесь все так чуждо мне, и кругом такая скучная пустыня. Там не было пустыни. Ты хорошо говоришь, Галиал.
Галиал . Ты смел и силен, Ахимелек, на твоем челе печать избрания, и народ поклоняется тебе в храмах…
Ахимелек (краснея ). Не так много, друг! Я еще юноша, почти мальчик.
Галиал . А разве у богов есть возраст? А разве львенок не сын льва? Полно, царевич! Разве солнце на восходе, когда встречают его темные пастухи, – не то же солнце, что в полдень слепит глаза всему живущему? Полно, царевич! Обними орлиным взглядом землю и вспомни слова мудрого Рефаима, твоего деда: Иудея – только отдых на нашем великом пути, случайное становище среди чуждых племен. Тебя ждет древний престол фараонов, повелитель!
Ахимелек . Да, я знаю, ты уже говорил это. Но разве Самсон может быть военачальником? Он слеп… и ты видел, какой он.
Галиал . А Иудея? Она вцепилась в наши ноги и не пускает нас дальше. Мы как волна моря, разбившаяся у скалы! Мы как луч солнца, встретивший каменную стену. А Иудея?
Ахимелек . Они покорны и платят дань исправно. Ты говорил.
Галиал . Это покорность зыбучего песка, который втягивает и душит, расступаясь. Опасайся их, царевич, это страшный народ! Мрачный, он гасит нашу радость; лукавый, он гнется и расступается, подобно тростнику, но не хранит путей пришельца и забывает его законы. Мы стоим неподвижно! Сотни лет, как слепые рабы безжалостной судьбы, мы косим все один и тот же скудный луг. Народ мятежный, лживые дети!
Ахимелек . Это правда. Говорят, что они все волхвы.
Галиал . Им ведомы тайны злых очарований. Ты заметил, что наши великие боги бессильны в этой стране рабов и грязных нищих?
Ахимелек . Разве? (Со страхом .) Я этого не знал, ты никогда не говорил. Это правда, Далила?
Молчание.
Адорам (с усмешкой ). Наши боги!.. А тебе не кажется, Галиал, что и наших великих богов мы где-то украли по дороге и они любят больше своих прежних владельцев, чем нас?
Ахимелек (с гневом и страхом ). Не смей так говорить! Ты ни во что не веришь, Адорам! Пойди со мною в храм Дагона, и ты увидишь много иудеев, которые толпятся у жертвенника со своими козлятами и голубями. Дагон велик!
Адорам . Но Галиал боится не Дагона… Но я согласен с вами: нам надо уходить отсюда, здесь невыносимо. Здесь наш смех глохнет, как в подземелье. Здесь нельзя взглянуть на красотку, чтобы кто-нибудь тотчас же не проклял тебя! Попробуем Египет.
Ахимелек . Самсон тоже волхв?
Галиал . Да. Великий волхв. Они зовут его пророком. Его силой мы сокрушим их силу.
Ахимелек . А он не убьет нас?
Галиал . Мы его купим.
Ахимелек . Разве он такой плохой? Он был царем.
Галиал . Он любит золото, вино и… (Быстро взглядывает на Далилу .) Он ненавидит Иудею, которая прокляла его, и он согласен. Я говорил с ним.
Ахимелек . Но он слеп.
Галиал . Мы будем его глазами.
Ахимелек . Ах, ты так на все умеешь ответить. Но есть ли у него сила? И велика ли она? Он тебе показывал ее?
Галиал (хмуро ). Да. Не слушай этих болтунов, которые ни во что не верят, не слушай стариков, которые всего боятся, – доверься мне, повелитель! Спроси Фару, он также твой верный слуга, как и я. Не верь жрецам, которые уже болтают, что я изменил Дагону. Это неправда. (Молитвенно шепчет .) Великий, перворожденный отец богов… Что делали жрецы, пока он умерщвлял наших воинов и мужей? А я ослепил его, и я воздвигну его силу для твоей славы, Ахимелек! Во имя Дагона!
Молчание.
Ахимелек . Я тебе верю. Поцелуй мою руку, Галиал.
Галиал коленопреклоненно целует руку царевича.
Адорам (сестре, тихо ). Лжет Галиал или говорит правду?
Далила (пожимая плечами ). Спроси его.
Ахимелек . Но я еще хочу взглянуть на него, – можно?
Галиал . Ты приказываешь, царевич.
Ахимелек . Я буду смотреть твоими глазами, но это потому, что я так хочу. Ах, мне все-таки его жаль! Тебе тоже, Далила?
Входит раб .
Раб . Госпожа! Иудейский раб, Самсон, ждет твоих приказаний.
Галиал (гневно ). Не раб, а судия израильский! Если ты мне еще раз скажешь, собака!.. Зови сюда.
Раб выходит.
(Решительно .) Мы станем в тот угол, сестра. Он не услышит нас.
Далила (с неудовольствием ). Вы будете ему мешать…
Галиал . Он не догадается… (Тихо .) Далила, потерпи, я молю тебя. Ты умнее их всех, ты одна понимаешь, Далила. Я дам тебе все, все! Я сам бы выгнал этого щенка!..
Далила (громко ). Тогда и я выйду в опочивальню. Вы лучше его рассмотрите, пока он будет один.
Удаляется в опочивальню. Галиал поспешно, улыбаясь царевичу, присоединяется к нему и Адораму. Входит Самсон . Подстриженная и подровненная борода его завита по ассирийскому обычаю, длинные волосы заплетены в семь косиц, перевитых золотом; одет он в роскошные тяжелые ткани; на голых руках браслеты, в ушах тяжелые золотые кольца. В нерешимости останавливается у порога.
Самсон . Далила! Где ты, Далила? Это я пришел. Далила!
Молчание.
Здесь нет никого. Она сейчас придет. (Осторожно, протянув руки, подвигается вперед .) Так, так. Здесь прежде что-то стояло… Нет. (Ощупывает, медленно подвигается .) Так, так. Припоминаю. Надо сюда, направо… верно! (Смеется .) Вот я и вернулся! Так, теперь сюда, назад. Она, пожалуй, и не заметит, что я слепой. (Останавливается и с выражением крайнего удовольствия гладит пальцами ткани своих одежд, впивает душистый воздух, прислушивается к замедленно-нежному напеву египетских рабынь. Глубоко и сильно дышит .) Те же песни, те же песни… (Громко .) Далила! Далила!
Входит Далила .
Далила . Я здесь, Самсон, я здесь. Дай твою руку. Отчего она дрожит, Самсон?
Самсон . Так. Я перестану дрожать. Так. Это ты, Далила. Ты одна?
Далила . Да.
Самсон . Какая у тебя теплая, белая рука… Почему я сказал: белая? Нет, пусти мою руку. Смотри, я один пройду, как будто я вижу. Можно мне пройти или нельзя?
Далила . Все можно, Самсон.
Самсон . Смотри! (Стараясь скрыть нерешительность шагов, с мучительно-напряженным выражением лица проходит взад и вперед. Самодовольно смеется .) Ты видела, Далила? А скажи, на мне золотистые одежды, да?
Далила . Да. Почему ты знаешь, Самсон?
Самсон . Я вижу пальцами. (Смеется .) Я вижу пальцами! А вот это – белое. А вот это… твоя рука (осторожно касается обнаженной руки Далилы ), это тоже белое. Да? (Смеется .) Вот как я вижу! У тебя новые рабыни?
Далила . Да. Некоторые.
Самсон . А поют старое. Мне нравится. Мне нельзя вина… немного?
Далила . Можно. Все можно, Самсон!
Стоящие в углу слушают так: Адорам не смотрит на Самсона и со скучающим видом что-то вертит в руках; Ахимелек смотрит прямо, волнуясь и самолюбиво краснея; Галиал весь вытянулся вперед и пожирает взорами Самсона. При последних словах все трое переглядываются быстро.
Самсон . И вина можно? И ходить можно? Я еще немного пройду, – надо привыкать. А ты не отошлешь меня назад в тюрьму?
Далила . Нет.
Самсон . А это чьи одежды, которые на мне? Мои?
Далила . Твои.
Самсон . Мне можно их оставить или пока надо отдать назад?
Далила . Оставь.
Гневно смотрит в сторону стоящих: Адорам не глядит, Ахимелек опустил глаза, Галиал смотрит все так же напряженно: ему не до пустяков и мелочей.
Самсон . Я постараюсь их не испачкать. Прежде я так много портил одежды, пятнал ее вином, рвал неосторожно… Смотри: теперь я уже лучше хожу. А скажи: я очень некрасив теперь?
Далила (резко ). Ты красив. Ты красивее всех мужей филистимских.
Самсон . А очень заметно, что у меня глаза…
Далила . Нет, не очень. Если ты не близко к свету, то совсем незаметно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12