Он упал лицом вниз, раскинув руки, и застыл неподвижно; в
затылке у него торчала короткая палочка.
Бессмертный стоял в черном прямоугольнике внутренней
двери.
- А, это ты, - проворчал киммериец.
Зольдо наклонился, подхватил что-то и направился к
Конану. Это что-то было бесчувственным телом, которое он
волок за шиворот. Он протащил ношу на середину комнаты и
бросил ее к ногам киммерийца.
- Это Упырь, - сказал он. - Живой.
Зольдо пинком перевернул тело на спину.
- Принеси лампу, а то темно, хоть глаз выколи, -
буркнул Конан. Бессмертный молча отошел. Вернувшись с
лампой в руке, он подхватил перевернутый табурет и водрузил
лампу на него. Рыжий огненный язычок поплясал немного и
успокоился, вновь протянулся острием к закопченному
потолку. Белки закатившихся глаз Упыря слабо заблестели,
отражая неровный свет. Бесноватый не приходил в сознание.
- Крепко ты его, - заметил Конан и поинтересовался: -
Вода здесь есть?
- Не знаю.
- Дай-ка лампу, - киммериец протянул ладонь.
Бессмертный снял светильник со стула и подал Конану;
тот поднес огонек к заросшему волосом лицу Бесноватого
Упыря.
- Ну и ну, - вдруг вырвалось у него.
Киммериец отставил лампу, вложил в ножны меч, который
до сих пор держал в руке, и вынул кинжал. Его острием он
ткнул под ребра распростертое перед ним тело. Упырь тихо
застонал.
- Давай, очухивайся побыстрее, - пробормотал Конан и
ткнул сильнее.
Бесноватый глубоко вздохнул и медленно опустил веки.
Когда он пришел в себя от боли, то сразу сообразил, что к
чему, и понял, что бежать ему не удастся: железные пальцы
варвара крепко держали его за горло. Упырь вспомнил
Сеннуха-Гиену и скривился.
- Ну, здравствуй, Рамес, - услышал он знакомый
ненавистный голос и открыл глаза.
Лицо варвара с холодными синими глазами нависло над
ним. Новые шрамы появились на нем, но не узнать Конана
было невозможно. Упырь скосился и увидел второго.
Желтоглазый смотрел на него словно на таракана - перед тем,
как прихлопнуть насекомое. Из горла Бесноватого вырвалось
хриплое проклятье.
- Ну, я виду, ты уже в полном порядке, - насмешливо
прогудел киммериец и встряхнул Бесноватого так, что у того
лязгнули зубы. - А теперь говори, скотина, кто тебя
подослал?
Упырь, которого Конан назвал Рамесом, ощерился, с
ненавистью глядя на варвара.
- Сеннух-Гиена, - процедил он сквозь зубы.
- Сеннух?! - удивился Конан. Память киммерийца годы не
замутили: жадюгу-скупщика, который к тому же был
предателем, он вспомнил сразу - как вспомнил и то, что сам
разорил его; по мнению Конана, это было самым легким
наказанием для Гиены. - Так он до сих пор не подох?
- Подох. Сегодня, - проскрежетал Рамес-Упырь.
Конан хмыкнул.
- Значит, сегодня... А кто ему удружил - уж не ты ли?
- Я.
- Ну, спасибо, - развеселился киммериец. - А вот
заплатил ли он тебе?
- Проклятый варвар! - заорал Упырь, брызгая пеной,
выступившей у него в уголках рта. - Чего ты медлишь? Убей
меня!
- Да ты что? - усмехнулся Конан. - Мы так давно не
виделись, вонючий ублюдок, хотелось бы потолковать...
Значит, решил сам со мной расквитаться?
- Я не решил, - просипел Упырь. - Я...
Он с силой дернулся, и вдруг лицо его застыло в
изумлении, а в виске выросла рукоять стилета. Тело
Бесноватого обмякло, и голова упала, глухо стукнувшись о
пол.
Киммериец разжал сведенные на глотке бандита пальцы и
фыркнул, как разъяренный тигр.
- Разве я тебя в телохранители нанял? - ледяным голосом
спросил он бессмертного.
Но Зольдо только мигнул желтыми глазами.
- Он что-то достал из одежды, - произнес он бесцветным
голосом и указал пальцем на сжатый кулак мертвеца.
Киммериец умолк. Он посмотрел на свой кинжал, спрятал
его в ножны и оглянулся. За спиной у него валялся труп
бандита; рядом с ним лежала сабля. Конан поднял оружие и,
просунув конец лезвия между стиснутых пальцев мертвеца,
заставил кулак раскрыться. На ладони покойного Упыря темнел
странный порошок.
- Черный лотос, - проговорил киммериец. - Ладно, беру
свои слова назад!
- Ты знал его? - спросил Зольдо.
- Знал, - кивнул Конан, отходя от трупа. - Тоже
стигиец, как и Гиена. Жрец-расстрига! Бежал сначала из
своего гнилого храма, а после - из Стигии. Прибился к
пиратам, но как был жрецом, так им и остался. Сколько козла
не мой, он все равно воняет, - закончил он.
Зольдо наклонился над трупом Бесноватого.
- Лотос! - предупреждая его, воскликнул киммериец.
- Мне он не страшен, - сказал Зольдо.
Он выдернул из виска покойного свой стилет, вытер узкое
лезвие о его грудь и спрятал нож за пояс.
Они пошли к выходу. Зольдо нагнулся к трупу, лежащему
перед дверью, и вытащил второй стилет у него из затылка.
Неожиданный шум позади привлек их внимание; они
насторожились. В проеме внутренней двери появился отсвет
пламени, а вслед за ним возникла сгорбленная донельзя
человеческая фигура с лампой в дрожащей руке. Свет вырвал из
потемок морщинистое лицо - старик оглядывал мертвецов.
Обнаружив тело Бесноватого, он что-то залопотал, а вслед за
этим плюнул на покойника. Но, совершая свою старческую
месть, он слишком сильно наклонился или, может быть, задел
руку, в которой был смертоносный порошок - старик
повалился на своего врага. Лампа выпала и покатилась,
разбрызгивая горящее масло.
Оказавшись на улице, Конан прищурился на солнце.
- Время еще есть, - сообщил он. - Вернемся в харчевню,
а то у меня в глотке пересохло.
И зашагал к гавани. Зольдо беспрекословно последовал
за ним.

* * *

В харчевне "Голубая Жемчужина" Конан с порога зычным
голосом потребовал вина. Служанка, увидев их, раскрыла
рот от изумления, а хозяин побелел, как полотно. Киммериец
уселся за стол, с удовольствием вытянув ноги; лишь сейчас
он заметил, что на плечах бессмертного нет плаща.
- Где твой плащ? - спросил он.
- Остался там, - ответил Зольдо. - Зачем мне дырявый
плащ?
- А-а...
И Конан перенес свое внимание на служанку, которая
приближалась с объемистым кувшином. Она со стуком поставила
посудину на стол и, сделав страшные глаза, прошептала:
- Почему вы вернулись?
Киммериец поймал ее за руку и отхлебнул из кувшина.
- Девочка, принеси еще один, - сказал он. - Этот я
выпью, пожелав удачи демонам Нергала. Демонам, которые
сейчас грузят душу Упыря в самый большой котел преисподней.
Служанка замерла.
- Хозяин послал к упырю сына - сказать, что вы
вернулись, - пролепетала она.
- Передай этому ублюдку, чтоб попридержал язык до
вечера, пока мы не уедем, иначе я ему его отрежу. И пусть
молится богам, чтобы я не отрезал его вместе с головой, -
тряхнув косматой гривой волос, киммериец отыскал взглядом
хозяина харчевни. Тот, поймав брошенный взгляд, аж посинел.
Конан чуть подтолкнул девушку: - Ну, иди!
Она убежала, и, схватив хозяина за руку, утащила его на
кухню. Больше на глаза киммерийцу он не показывался, а
служанка, кроме вина, принесла еще и блюдо с мясом. Конан
потянул носом и причмокнул губами. На кувшине, замшелом от
старости, красовалась печать на воске, которым была залита
горловина. Зольдо ударом кинжала отбил горлышко кувшина,
понюхал содержимое и протянул кувшин Конану. Киммериец снял
пробу.
- Ого! - весело сказал он.
Служанка стояла рядом и ждала, теребя фартук дрожащими
руками.
- Что еще? - спросил Конан.
Девушка потупилась.
- Не держи на него зла, воин... Упыря все боялись, -
сказала она.
Киммериец махнул рукой, и девушка, просияв, убежала на
кухню. Конан посмотрел на Зольдо, который не спеша
потягивал вино из кружки: брови киммерийца сошлись на
переносице.
- Зольдо, ты мне спас жизнь, - сказал он.
Бессмертный в знак согласия медленно наклонил голову.
- От ножа ты бы ушел, а от черного лотоса вряд ли, -
бесстрастно подтвердил он и, помолчав, добавил: - сделай
для меня обратное - и мы будем квиты.

Глава 9. ПОКА КОРАБЛЬ ПЛЫЛ...

Ты еще на свет не родился, когда я был убит, - сказал
Зольдо. Он вытянул руки вперед, вглядываясь в свои ладони.
- Мертвая плоть не стареет... Меня убили, когда мне было
тридцать лет. И убил тот, кому я доверял как себе самому.
Бессмертный замолчал, а потом тихо произнес:
- Нет в моей смерти чести для воина, и не хочу я о ней
говорить.
В раскрытое окно каюты врывался соленый морской ветер,
трепал и ерошил светлые волосы Зольдо. Конан точил меч и
слушал его рассказ.
- Когда мой брат вернул меня с Серых Равнин, я пришел к
своему убийце. Он думал, что я чудом остался жив, и взял
меч, чтобы биться со мной. Я позволил ему выбить у меня из
рук оружие. С криком радости он вонзил клинок мне в сердце,
так что лезвие вышло из спины. Я стоял, пронзенный мечом
насквозь, и хохотал. Он поседел от страха у меня на глазах,
а оптом я разорвал его в клочья голыми руками. На крики
сбежались стражи, но, увидев меня с мечом в груди, они
бросили оружие и пустились улепетывать в разные стороны. Я
ушел и больше никогда не возвращался туда, где я родился. Я
долго был у брата и все время умолял его вернуть меня на
Серые Равнины, но он и слышать об этом не хотел. Тогда я
ушел. Он отпустил меня, предрекая мне возвращение. Однако
этого не случилось.
- А что произошло с твоим братом? - задал вопрос Конан.
Зольдо улыбнулся.
- Спроси о том у своего меча, киммериец.
- Что?!
Конан изумился. Он озадаченно потер шею кулаком с
зажатым в ней точильным бруском.
- Это когда же?
- Вспомни Гулистан; горцы и похищенная магами
вендийская принцесса.
- Ты не похож на вендийца.
- А я и не говорил, что я - вендиец.
- Так кто же ты все-таки?
- Оживший мертвец, который не может умереть сам.
Конан сдул прядь волос, упавшую на глаза, и кивнул.
- Не хочешь говорить - и не надо. А дальше?
- Я ушел. Теперь я не считаю себя воином: скучно
убивать тех, кто не может убить тебя, а я искал свою
смерть. В конце концов я добрался до Пелиаса. Все
остальное ты знаешь с его слов.
- Почему ты сам не отправился за Камнем Мертвых? Или
тебя устрашили россказни старого пройдохи-чародея?
- Может быть, я бы и сам пошел за талисманом, но в этом
случае смерть моя оказалась бы ужасной. Камень Мертвых не
способен без мага разрушить заклинание, связывающее душу с
мертвой плотью, но он может уничтожить саму душу, и тогда я
никогда не вернусь на Серые Равнины. Об этом мне сказал
другой маг, не Пелиас; Пелиас это только подтвердил.
- А потом вы подстроили дело так, чтобы я отправился за
талисманом, - мрачно продолжил Конан.
- Пелиас сказал: ты - и никто иной.
- Чтоб его молния поразила, этого старого фокусника!
Конан с лязгом вогнал меч в ножны.
- Тебе я не верить не могу, - сказал он. - Знавал я в
одно время оживленного, вроде тебя - тоже ни о чем, кроме
Серых Равнин, думать не мог. Но Пелиас напустил столько
туману...
- Я знаю не больше, чем ты.
Киммериец задумался.
- Сдается мне, что нам доведется скрестить мечи друг с
другом, а то, что болтал Пелиас о возвращении с талисманом
- брехня!
- Не знаю, - сказал бессмертный. - Если так, то я отдам
тебе свое оружие.
- Что? - изумился киммериец.
- Я могу убить тебя, - пояснил Зольдо. - А к чему нам
это?
Конана такой поворот дела немного озадачил. Он подпер
подбородок ладонью и замолк в томительном раздумии.
- Что ж, может статься и так, - наконец произнес
киммериец. - Но если ты умрешь, то умрешь с мечом в руках.
Я же порешил твоего брата.
- Туда ему и дорога, - тихо обронил Зольдо.

Глава 10. ДЖУНГЛИ

Несколькими сильными ударами своего длинного кинжала
Конан перерубил змеевидные стебли лиан, что перегородили
путь. Из одного обрубка выплеснулся белый, похожий на
молоко, клейкий сок. Киммериец выругался и вытер заляпанное
плечо ладонью, но тут же понял всю опрометчивость подобного
поступка. Он поднес ладонь к носу и сморщился от отвращения.
- Кром! Да от него несет падалью!
Зольдо обломил у черенков пару листьев, способных
служить плащом в дождливую погоду, и протянул их
киммерийцу. Тот обтер ладонь, тщательно вытер лезвие
кинжала и отбросил скомканную зелень прочь.
- Давай-ка теперь я пойду впереди, - предложил
бессмертный.
Конан не успел ответить. Отдаленный гул барабанов
смешался с непрерывной трескотней, которую издавали тысячи
существ, обитавших в сумеречной зелени джунглей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17