Жора выпрямился, глянул вверх и… ничего не увидел. Вокруг была тьма. Только свет фонаря освещал узкий извилистый проход, полого уходящий вниз.
— Батсур, мы под землёй!..
— Ты не ошибся. Теперь гляди в оба, чтобы не было разветвлений. Держись за левую стену, а я буду держаться за правую. Мы не имеем права заблудиться…
Они прошли ещё несколько десятков шагов. Проход все круче уходил вниз.
— Это похоже на коридор, Батсур. Здесь ступени…
— Посмотрим потом. Надо скорее отыскать Аркадия.
Теперь они быстро спускались по широкому наклонному тоннелю. Чёрные стены были гладко отполированы. Пол понижался правильными ступенями. Тоннель постепенно поворачивал, очерчивая плавную дугу.
— Разветвление, Батсур.
Они остановились. От главного тоннеля влево отходил ещё один, поменьше.
— Оставайся здесь, Жора. Я осмотрю боковой тоннель.
— Но…
— Ни слова. Оставайся и жди меня.
Батсур исчез. Жора сжал зубы и ждал. Время приостановилось. Жоре показалось, что прошёл целый час, но Батсур уверял потом, что он отсутствовал не более десяти минут.
Батсур возвратился мрачным.
— Там множество разветвлений. Это целый лабиринт. Плохо, если Аркадий повернул туда…
— Куда теперь?
— Попробуем пройти дальше главным тоннелем.
Они снова двинулись вперёд. Тоннель уводил их все глубже.
— Мы спустились уже очень глубоко, Батсур.
— Ничего. До центра Земли ещё далеко…
— Опять разветвление, Батсур. Молодой монгол выругался сквозь зубы.
— Теперь я осмотрю боковой проход. Разреши мне, а ты подожди здесь.
Батсур колебался.
— Я только до первого разветвления…
— Ну хорошо, иди… Будь внимателен.
Жора возвратился через несколько минут. Он прерывисто дышал. Глаза его округлились.
— Там, там…
— Что там?
— Там нет прохода. Он завален… Но там…
— Что?
— Скелет… человека.
Батсур оставил включённый фонарь у разветвления тоннелей и направился вслед за Жорой. Пройдя несколько десятков метров, они упёрлись в завал. Из-под камней были видны кости и череп.
Батсур внимательно разглядывал кости.
— Это скелет юноши. Почти ребёнка… Может быть, это Цамбын — внук умершего старика-сторожа…
— Его завалило?
— Кто знает? Обвал свежий. Может быть, он произошёл позже… Посмотри-ка, что показывает радиометр?
— О! Он зашкален. Стрелка отклонилась за максимальный отсчёт.
— Плохо. Совсем плохо. В этих подземельях человеку нельзя долго оставаться. Вот они — злые духи базальтового плато, — Батсур указал на стрелку прибора. — Мы должны как можно скорее разыскать Аркадия. Он более неосторожен, чем я думал.
Они спускались главным тоннелем ещё около часа, в боковые ответвления больше не заглядывали; только отмечали свой маршрут стрелками, которые Жора рисовал мелом на стенах тоннеля. Много раз Батсур принимался звать Озерова. Жора пронзительно свистел. Но им отвечало только далёкое эхо.
— Ему надо задать хорошую взбучку, — взволнованно твердил Батсур. — Разве можно было одному уходить так далеко! Он должен был дождаться нас.
— Зря мы сидели возле кратера, — заметил Жора. Батсур не ответил. Тоннель, очерчивая дугу, по-прежнему вёл вниз.
Батсур вдруг остановился и ударил себя по лбу.
— Так ведь это же спираль! — вскричал он. — Тоннель по спирали окружает центральный кратер. Спускаясь по нему, мы уже несколько раз обошли жерло. Это искусственный ход в недра вулкана… Молодец Аркадий…
— Ветер, — прошептал Жора.
— Разумеется… Здесь везде превосходная вентиляция. О, это были талантливые инженеры.
— Кто?
— Те, кто построил все это…
— Но кто они?..
Тоннель вдруг повернул под прямым углом, и стены его ушли в стороны. Жора и Батсур очутились в огромном зале. Лучи фонарей сразу же потерялись в безграничном мраке.
— Что это? — воскликнул Жора.
Батсур не отвечал. Он пристально вглядывался во тьму.
— Погаси фонарь, — вдруг сказал он Жоре.
Их окружила тьма. Нет, это была не тьма. Постепенно его глаза привыкли к темноте, и он увидел вереницы огромных пластин, мерцающих бледным, зеленовато-фиолетовым светом. Ряды пластин тянулись куда-то вдаль.
— Вот оно — сердце Гремящей расщелины, — прошептал Батсур. — Ты гений, Аркадий…
— Что же это такое? — повторил Жора.
— Это наследство людям Земли, — ответил Батсур. — Аркад-и-й! — закричал он, сложив руки рупором.
Подземелья ожили. Отражённый тысячами огромных пластин зов Батсура полетел по бесконечным залам:
— Аркадий! Аркадий! Аркадий!..
Жоре стало страшно. Подземелья словно обрадовались, услыхав человеческий голос, и теперь повторяли его на разные лады:
— Аркадий! Аркадий!.. дий!
Наконец эхо стихло. Батсур и Жора включили фонари и долго прислушивались. Ответа не было.
— Может, он не дошёл сюда? — шёпотом спросил Жора.
— Он не мог не дойти… Ещё до поездки к Атас-Ула он предположил, что здесь должно существовать нечто подобное… Оставайся тут и не гаси фонаря. Я пойду искать его. Если через час не приду, возвращайся в лагерь, но фонарь оставь здесь. Иди назад со свечой. Пусть фонарь будет маяком. Отдохнув, возвращайся сюда с Жамбалом. Захватите носилки… В глубь зала не ходите, ни в коем случае. К пластинам опасно приближаться. Если меня и Аркадия не будет, поезжайте вездеходом в Улан-Батор. Там расскажете, что видели. А сейчас ни слова… В этих залах нельзя находиться более полутора—двух часов подряд. Ни слова, Жора… Обещай, что сделаешь так, как я сказал. Дай руку!..
Батсур крепко обнял Жору и шагнул во тьму. Луч его фонаря все удалялся и удалялся и наконец превратился в тонкую блестящую иглу. Уже издали до Жоры долетел зов:
— Аркадий! Аркадий!..
Эхо подхватило его и снова понесло по залам.
Жора присел на каменный пол и ждал. Стрелки часов двигались медленно. До назначенного срока было ещё далеко.
Иногда даже хорошо немного побыть одному. По крайней мере, никто не увидит, что ты плачешь.
* * *
Тумов медленно шёл по опустевшему бульвару в Сокольниках. Темнели ветви голых деревьев. Поблёскивал мокрый асфальт. Ветер швырял в лицо мелкие брызги дождя. Вот и знакомый дом с большой стеклянной дверью. Отсюда полгода назад они начали путешествие.
Тумов тяжело вздохнул.
“Что сказать сёстрам Аркадия? Что о нем думает Люда?”
У него в боковом кармане лежала телеграмма Очира, полученная две недели назад. Две недели Игорь носил её с собой. Каждое утро он обещал себе, что вечером поедет в Сокольники, и каждый вечер малодушно искал повода, чтобы не ехать. Он уверял себя, что ждёт второй телеграммы. Но в глубине души был убеждён, что эта вторая телеграмма сообщит о непоправимом.
Уже две недели он боится брать телефонную трубку, забросил дела и работу и ждёт… Чего?
Сегодня утром ему передали записку Людмилы. Она настоятельно просила приехать. Больше откладывать визит было нельзя.
Взявшись за ручку входной двери, он ещё не был уверен, что позвонит в квартиру. Позвонив, не знал, скажет ли им о телеграмме из Улан-Батора или малодушно промолчит.
Дверь открыла Людмила. Она серьёзно поздоровалась с ним и сказала:
— Проходите, пожалуйста. Раздевайтесь…
“Может, они уже знают что-нибудь?” — думал Игорь, медленно снимая одну галошу, затем другую, разматывая шарф, потихоньку принимаясь стягивать пальто.
— Да проходите, в конце концов! — послышался из комнаты резкий голос Ирины Михайловны — старшей сестры Аркадия. — Что вы там копаетесь!
— Идите скорее! — тихо сказала за его спиной Людмила. — Мы очень тревожимся.
“Не знают”, — подумал Тумов и пощупал, на месте ли телеграмма.
Он прошёл в комнату.
Ирина сидела на диване возле настольной лампы с зелёным абажуром. Её узкое длинное лицо было очень бледно и в свете лампы казалось зеленоватым. Резкие морщины темнели вокруг рта. Тонкие губы были плотно сжаты. Она молча протянула Тумову узкую холодную руку и указала ему место напротив себя.
Игорь поспешно сел в глубокое кресло, довольный, что его лицо остаётся в тени. Людмила, закутавшись в большой пуховый платок, устроилась с ногами в уголке дивана, взяла на руки кошку; тихо поглаживала её.
Воцарилось напряжённое молчание.
— Ну? — спросила Ирина и закашлялась.
— Что? — растерялся Тумов.
— Сестра последнее время болеет, — торопливо пояснила Людмила и вздохнула.
— Не об этом речь, — резко сказала Ирина. — Где Аркадий?
— Я н-не знаю, — неуверенно протянул Тумов, и ему показалось, что телеграмма жжёт его грудь.
— То есть как это не знаете, Игорь Николаевич? — высоким звенящим голосом спросила Ирина. — Вы втравили его в эту поездку бог знает куда и черт знает зачем. Сами вернулись чуть не три месяца назад. От него никаких известий. Вы не показываете глаз, не считаете нужным хотя бы по телефону ясно сказать, где он и что с ним. Простите меня, но порядочные люди так не поступают. И он ещё называл вас своим другом.
— Ирина, успокойся, — тихо сказала Люда, — Извините её, Игорь Николаевич. Мы очень беспокоимся об Аркадии. Больше трех месяцев от него нет ни строчки. Вы давно возвратились и тоже молчите.
— Я все собирался, каждый день, — бормотал Тумов, не зная, куда девать глаза. — Куча дел, отчёты… Пришлось сразу ехать в командировку… Вы простите, пожалуйста, я, конечно, очень виноват, но…
— Когда вы видели его последний раз? — спросила Ирина, испытующе глядя на Тумова.
— Ровно три месяца назад, двадцать восьмого августа.
— Почему он не послал с вами письма?
— Мы разъехались в разных направлениях. Не известно было, кто первый доберётся до обжитых мест.
— Почему вы разделились?
— Он хотел провести дополнительные исследования немного южнее.
— А вы?
— Я возвращался с караваном на север.
— Значит, вы бросили его!
— Не совсем так… — начал было Тумов, но осёкся и умолк.
Ирина прищурилась:
— Или вы… Не хочу произносить этого гадкого слова… Или вы что-то скрываете от нас. Потрудитесь объяснить, Игорь Николаевич!
— Пожалуйста, — прибавила Люда. — Все лучше такой неизвестности.
— Да поймите, я сам ничего не знаю! — почти закричал Тумов. — Ничего!.. Ну, задержался где-то. Ведь это же Гоби… Думаю, что скоро приедет… — он чуть не подавился последними словами. — Тоже жду со дня на день…
— Нет, вы что-то скрываете от нас, — твёрдо заявила Ирина. — Чго вы все время теребите карман? Что у вас в кармане? Покажите!
— Н-ничего! — холодея, протянул Тумов. — Только т-те-леграмма из Улан-Б-батора… Вот, п-пожалуйста…
Ирина выхватила у него смятую телеграмму, быстро пробежала её и закрыла лицо руками. Людмила подняла дрожащими пальцами упавший листок. Медленно, отчётливо прочитала вслух:
— На ваш запрос сообщаю зпт отряд Озерова не вернулся Гоби тчк поиски не дали никаких… — плечи затряслись. — Продолжаем… Сообщу… — она упала лицом в диванные подушки и громко зарыдала.
Тумов окончательно растерялся. Он тяжело встал с кресла, зацепил книги, лежащие на краю стола. Книги с грохотом посыпались на пол. Нагнулся, чтобы поднять книги, махнул рукой, не поднял и присел на диван между сёстрами.
— Да поймите же, не все потеряно, — бормотал он. — Найдут… Приедет… возвратится…
— Уже возвратился! — послышался от дверей знакомый голос. — Что тут у вас происходит?
* * *
Тумов впоследствии никогда не мог восстановить в памяти последовательности событий, разыгравшихся в тот вечер. Ирина вскочила, опрокинув лампу. Жалобно звякнул зелёный абажур. В комнате воцарился мрак. В темноте слышался прерывающийся голос Ирины, громкий плач Люды, взволнованные восклицания Аркадия, поцелуи. Под ногами трещали осколки абажура. Игорь хотел обнять Аркадия и обнял Люду. И она поцеловала его в губы. Конечно, это была ошибка… Поцелуй предназначался брату… Обиженно мяукнула кошка, которой кто-то наступил на хвост. Все что-то спрашивали, и никто не слушал ответов. Потом зажглась люстра. Вероятно, сама, потому что никто её не включал.
Ирина обнимала похудевшего, бронзоволицего Аркадия, а Люда плакала и смеялась, прижимая залитое слезами лицо к широкому плечу Тумова.
Аркадия усадили на диван. Сестры сели по бокам, крепко держа его за руки, словно боялись, что он снова исчезнет. Впрочем, Ирина сразу же хотела вскочить и бежать в кухню, но Аркадий не пустил её. Тумов, давя широкими подошвами остатки абажура, устроился в кресле напротив дивана.
— Ну, рассказывай, — сказала Люда.
— Только коротко, — прибавила Ирина, — а то мне надо готовить ужин.
— В самом коротком варианте это выглядит так, — усмехнулся Озеров. — Три месяца колесили по Гоби, вчера возвратились в Улан-Батор. Я сел в самолёт и час назад приземлился во Внукове.
— Почему не телеграфировал?
— Я сам летел со скоростью телеграммы. Ещё вчера утром мы были в Гоби, у подножия нашего плато.
— Вы вернулись к нему? — удивился Тумов.
— Конечно. И ты ещё вернёшься к нему, Игорь. Оказывается, нас искали по всей Заалтайской Гоби, а мы спокойно лазали по плато. У нас отказало радио…
— Ну вот, видите, — сказал Тумов. — Я же говорил…
— Этого вы не говорили, — прервала Люда, закрывая ему рот рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14