Мы сидели на корточках в углу стальной камеры, почти не разговаривая, Ро, чертыхаясь вполголоса, билась над непослушным прибором.
- Я хочу дать новую интерпретацию вот этой записи. По-моему, перевод не очень точный.
Мы прислушивались к тому, что запечатлелось в памяти Тьери в последние несколько минут, пока он оставался в сознании. Зрительных образов мы пока не получили. Звук искажался приборами, делая голоса почти неузнаваемыми.
- Мистер Тьери... (треск) старый друг мистера Уинстона...
- Скорее всего, это телефонный разговор, - пояснила Ро.
- Знаю такую. А что ей нужно?
Это заговорил сам Тьери. Голос, доносившийся до него из собственной головы, немного резонировал.
- Она интересуется, собираетесь ли вы выступить с новым телепатическим логотрактатом класса XYZ на январском симпозиуме.
- А почему бы и нет? А чем она вообще занимается? Надеюсь, это не очередная сучка из посреднической конторы на Стейтен-Айленд?
- Нет, сэр. Она наш вкладчик, из платинового списка. И отправляла своих пятерых детей на сентябрьские сборы логологистов в Таосе.
- Обычный деловой разговор, - предположила Ро. Она расположилась на полу в позе лотоса, подперев подбородок руками, поставив локти на колени, словно в детстве. "Потерпи немного, сейчас начнется самое интересное", говорил ее взгляд.
- Скажите ей, что телепатические трактаты отнимают у меня слишком много умственной энергии. Для выступления с трактатом класса XYZ мне потребуется десять новых вкладчиков, и обязательно платинового уровня. Контакт с утраченными богами - очень энергоемкое дело.
Даже пропущенный сквозь собственный фильтр, голос Тьери звучал устало. Он принадлежал человеку, охваченному смертельной тоской. Казалось, ничто уже не способно принести ему облегчения.
- Могу я твердо рассчитывать на контракт?
- Что это значит, черт возьми?
- Сэр, я имею в виду, располагаете ли вы сейчас такими возможностями? Последнее время здоровье ваше пошатнулось. На прошлой лого-конференции...
- Передайте миссис - как ее там? - что я с головой окуну ее в дельта-мудрость и боги счистят уродливые наросты с ее разума. Обещайте ей все что угодно, только убедите на нас работать. Нам нужно привлечь еще десять платиновых вкладчиков. Ну, что еще, черт бы вас побрал?
- Простите, если огорчил вас чем-то, мистер Тьери. Просто мне хотелось бы, чтобы все прошло гладко...
- Я ценю вашу заботу, но уверен, что у меня хватит сил. Я черпаю их... в собственном теозаряде. Ну, что еще? А-а-а-а-а-а-а...
- Сэр!
Раздался протяжный стон, оборвавшийся после глухого стука, несколько голосов, перебивающих друг друга, потом их заглушил надрывный женский голос:
- Кимон, Кимон, что с тобой?
Вместо ответа послышалось клокотание, как в неисправном водопроводе, потом в тесной комнате словно взрывали хлопушки, и через их грохот в те секунды, пока в Тьери, уже не владеющем своим телом, постепенно угасало сознание, в нем успел запечатлеться женский голос, причитающий: "Кимон, Кимон, что с тобой..." - и его собственные последние слова: "Приведите Питера!"
Запись с переводом закончилась, и Ро выключила кассету.
Какое-то время мы просто смотрели друг на друга, не произнося ни слова.
- Теперь я понимаю, почему многие люди осуждают подобные эксперименты, - сказал я спокойно, - и почему земные логологисты из кожи вон лезут, чтобы помешать нам.
- Да, это пострашнее, чем заглянуть в чей-то дневник, - согласилась Ро. - Мы вторгаемся в самые сокровенные мысли.
- Нужно опечатать все головы и хранить до тех времен, когда оживление станет возможным, - сказал я.
Ро обвела взглядом стальные коробки, аккуратно расставленные по полкам вдоль стен камеры, оборудование кайлететов и оннесов, громоздящееся возле нас.
- Давай соберемся с духом и, если нам разрешат продолжить работу, выработаем собственные этические нормы. Ведь мы первые, кто этим занялся. Никакого греха во всем этом нет, но, кажется, нам грозит опасность.
- Слушай, Ро, я уже дошел до ручки. Не проще ли позвонить Таск-Фелдерам и предложить им Тьери? Пусть забирают его на здоровье, лишь бы отстали от нас.
- Ну и как, по-твоему, с ним после этого поступят? - спросила Ро.
Я закусил губу, а потом сказал, пожимая плечами:
- Наверное, отправят обратно на Землю. А там уж пусть их директор решает, стоит ли...
- Стоит ли его освобождать, - закончила за меня Ро, - чтобы он смог присоединиться к Вознесшимся Владыкам?
- Я не обнаружил ни одного члена его семьи, ни одного наследника. У него нет никого, кроме логологистов.
- Которым он нужен как собаке пятая нога, - добавила Ро.
- При этом они так же не хотят, чтобы Тьери принадлежал кому-то еще.
Ро, до этого сидевшая в позе лотоса, теперь опустилась на колени и отключила от сети переводчика.
- Ты согласен с планом Томаса?
Я замер, задумавшись над ответом. Не хотелось связывать себя каким-то обещанием.
- Нам нужно время, - сказал я уклончиво.
- Мики, сандовалы отвечают за все головы, что значились в контракте, и обязаны сохранить их, все до единой. И если появится возможность их оживить, это тоже сделаем мы.
- Ладно, поступай как знаешь.
- Вот черт! Угораздило же Роберта и Эмилию выбрать именно это Общество Сохранения! - сказала Ро с досадой. - По мне так лучше бы вообще никогда не слышать про Стартайм.
- Это уж точно.
Я ненавижу неопределенность. И потому план Томаса показался мне вполне удачным, по крайней мере мне самому ничего лучшего на ум не пришло. Поскольку нас приперли к стенке, меры требовались самые экстренные. Конечно, я был не в восторге от роли неумелого простачка, которую мне предстояло сыграть перед Фионой Таск-Фелдер. Не так уж приятно быть приманкой, куском сырого мяса. Я снова отправился в Порт Инь, но к Томасу наведываться не стал. За два часа до вылета мы отработали все до мельчайших деталей по телефону, стараясь предугадать возможные увертки и контрходы...
Выполняя первую часть плана, я совершенно неожиданно появился у Президента, раздавленный, лишившийся работы, подвергнутый остракизму старейшими членами семьи за то, что свернул с избранного ими курса. Я взъерошил волосы, скорчил скорбную мину и, ворвавшись в приемную, срывающимся голосом потребовал немедленной аудиенции у Фионы Таск-Фелдер. Секретарь, уже знавший меня в лицо, попросил немного подождать. Я не заметил, чтобы за это время он переговорил с Фионой или набрал что-либо на клавиатуре. Скорее всего ей просто сообщили, что здесь происходит нечто интересное, и за мной стали следить с помощью специальной камеры. Полагаясь на свое чутье, я старался прикинуться совершенно ошарашенным.
- Президент выкроила для вас время, - сказал секретарь немного погодя. - Вы встретитесь чуть позже. Пятнадцать сотен вас устроит?
- Да, вполне.
Прослонявшись по Порту Инь три часа, я вернулся в президентский офис. Пока я выполнял все пируэты без сучка и задоринки. Во время взаимных реверансов и расшаркиваний постепенно определялось, кто из партнеров поведет, а кто будет следовать за ним в танце.
И вот я уже шагал по длинному коридору к рабочему кабинету Президента. Девушки все еще перевозили файлы. Это уже становилось каким-то навязчивым видением. При виде меня они заулыбались, и я улыбнулся в ответ, почти благожелательно.
Раскрылась дверь в кабинет Президента. И снова передо мной возникла подтянутая, полная мощи фигура мадам Президента. Она сидела за письменным столом, скрестив руки на груди, приготовившись принимать мою безоговорочную капитуляцию.
- Прошу садиться, мистер Сандовал. Итак, я к вашим услугам.
- Я пошел на большой риск. Вы, наверное, уже знаете, что меня сместили с должности... Но, несмотря на увольнение, я уверен - нам необходимо вступить в переговоры.
- И между кем будут вестись эти переговоры?
- Между мной и вами...
- А кого вы, собственно, представляете, мистер Сандовал? И кого, по вашему мнению, представляю я? Совет или общину?
- Это сейчас совершенно не имеет для меня значения. - Я выдавил из себя жалкую улыбку.
- Зато это важно для меня. И если вы хотите разговаривать с Президентом Совета, я вас внимательно выслушаю. А если с общиной Таск-Фелдеров...
- Я хочу поговорить в вами. Мне просто необходимо рассказать вам кое-что.
Она подняла взгляд к потолку.
- Вы уже один раз сели в лужу, мистер Сандовал. И, как видите, вам это дорого обошлось. Давно известно, что в семейных общинах процветают местничество, кумовство и некомпетентность. Синдики наделили вас соответствующими полномочиями?
- Нет.
- Тогда нам обоим эта беседа может здорово напортить.
- В свое время вы мной очень ловко попользовались, - произнес я с неподдельным гневом. Эта вспышка пришлась очень кстати. Она помогла мне избежать фальши в столь ответственном выступлении. - Теперь мне приходится замаливать грехи перед нашими синдиками и директором. А попутно вы получите информацию, которая вам очень пригодится.
В ее пронзительном взгляде читалась не столько злость, сколько ожидание. Так смотрит хищный зверь, подстерегающий добычу.
- Согласны ли вы выступить с показаниями в Совете? Готовы ли рассказать в Совете то, чем собираетесь сейчас поделиться со мной?
Итак, Томас оказался прав.
- Я бы предпочел этого не делать.
- Я не имею права выслушивать вас, пока вы не изъявите желания свидетельствовать в Совете, на открытом заседании.
- Прошу вас...
- Это обязательно, Мики. Вам бы лучше посоветоваться с синдиками, прежде чем решаться на такой шаг. - Она встала, давая понять, что беседа закончена.
- Ну что ж, вы сейчас сами решите, нужно ли, чтобы меня допрашивали как свидетеля.
- В регистрационном журнале я запишу, что сегодняшняя встреча состоялась по вашей просьбе, как и в прошлый раз.
- Хорошо, - сказал я с понурым видом.
- Итак, я вас слушаю.
- Мы уже получили доступ к коре головного мозга подопытных голов, сказал я.
- Надеюсь, вы понимаете, какую ответственность на себя берете? проговорила она медленно, с таким видом, словно проглотила что-то горькое.
- Мы обнаружили нечто потрясающее, то, чего никто не ожидал.
- А именно?
И тут я поведал ей о явных нарочитых ошибках, допущенных в приходных книгах Стартайма, о том, что мы установили имена первых двух неизвестных, внедрившись в их кратковременную память и некоторые другие участки мертвого, но неповрежденного мозга.
В глазах ее промелькнул интерес пополам с отвращением.
- А всего пару дней назад мы установили личность третьего неизвестного. - Я судорожно сглотнул слюну. Чувство было такое, словно я стою на краю пропасти, собираясь броситься вниз. - Это Кимон Тьери. К.Д.Тьери. Он тоже в свое время вступил в Общество Стартайм.
Фиона Таск-Фелдер покачнулась, словно ее ударили.
- Вы лжете, - произнесла она мягко. - Это самое грязное, самое смехотворное вранье, которое я когда-либо... Я даже не представляла, что вы способны на такое, мистер Сандовал. Я... - Она покачала головой с неподдельным гневом и встала из-за стола. - Убирайтесь вон!
Я выложил свой дисковвод на стол.
- Н...не думаю, что вам следует меня выгонять, - сказал я, запинаясь и дрожа всем телом. И снова противоречивые чувства, обуревавшие меня, помогли придать разыгрываемому представлению достоверность. - Я собрал множество доказательств. У меня есть запись последних моментов жизни Тьери.
Она долго молчала, буравя меня взглядом. Потом посмотрела на дискету и снова села за стол.
- Очень скоро вы убедитесь во всем сами, - сказал я и выложил ей все факты, подтверждающие мою правоту. Их оказалось более чем достаточно: логологисты, нанятые на работу Стартаймом, Фредерик Джонс с его иском к церкви, три неизвестных препарата, доставленные с Земли, наш научный триумф - прокручивание назад и перевод последних моментов, оставшихся в их памяти. Наверное, в голове у нее происходило что-то невообразимое: чехарда мыслей, сталкивающихся друг с другом, переходящих одна в другую. Но на лице ее не отражалось ничего, кроме холодного бешенства.
- Я не вижу ни одного убедительного довода в вашем рассказе, мистер Сандовал, - сказала она, когда я замолчал.
Тогда я включил запись, сделанную самим Тьери в последние годы жизни. А затем запись последних моментов, запечатлевшихся в его кратковременной памяти, не только звуковую, но и визуальную, которую Ро с грехом пополам перевела по просьбе Томаса. Лица, вначале совершенно ни на что не похожие, постепенно приобретали все более узнаваемые очертания. Это были воспоминания, которые пришли к нам, минуя личных переводчиков, - сырые, совершенно не обработанные. На экране показался офис, в котором его настигла смерть, громадные, во весь стол, руки, потом все замелькало. Взгляд его беспорядочно заметался по комнате, и уследить за зрительными образами становилось все труднее. А потом звук и изображение стали медленно угасать. Запись закончилась.
Президент сидела, судорожно вцепившись в стол, не в силах оторвать взгляд от дисковвода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19