На следующий вечер прибыл Тараскуз со своей армией. Солдаты его
были измучены долгим маршем, причем пехота пришла через несколько
часов после конницы. Остановившись неподалеку, они расположились
на ночлег, чтобы с первыми лучами солнца вновь выступить на
запад.
Вперед были посланы группы разведчиков, и Амальрик нетерпеливо
ожидал их возвращения с известием о том, что половодье застало
понтейнцев врасплох и они теперь находятся в ловушке. Но, когда
они вернулись, удивлению его не было предела: Конан переправился
через реку!
- Что?! - орал Амальрик. - Он переправился через половодье?
- Не было никакого половодья... - ответили испуганные разведчики.
- Вчера поздно ночью он добрался до Танасулла и перешел реку...
- Не было половодья!? - теперь кричать настала очередь
Ксалтотуна, впервые на памяти Амальрика сбитого с толку. - Это
невозможно! Ведь у истоков Шарка уже два дня идут сильные дожди!
- Может быть, Ваше Сиятельство, - ответил один из разведчиков.
Вода была мутной, и жители Танасулла утверждают, что вчера
уровень реки поднимался примерно на фут, но этого было
недостаточно, чтобы помешать переправе.
Ксалтотун подвел! Эта мысль стала лихорадочно биться в мозгу
Амальрика. Его страх перед удивительным пришельцем из прошлого
постоянно нарастал с той самой ночи в Бельверусе, когда он
увидел, как порыжевшая сморщенная мумия увеличивается в размерах,
чтобы превратиться в живого человека. А потом смерть Орастеса
превратила этот страх в панический ужас. Он уже уверился было,
что этот человек, а может быть, и дьявол, - непобедим. Однако
сейчас налицо было его явное поражение.
"Значит, даже величайшие некроманты порой совершают ошибки!" -
подумал барон. Но он не осмелился сказать что-либо против
археронцу - по крайней мере, пока. Орастес был мертв и жарился в
каком-то одному черту ведомом пекле, и Амальрик прекрасно
понимал, что меч его значит довольно мало, там где не помогла
черная магия жреца-отступника. Еще неизвестно, что в дальнейшем
может взбрести в голову Ксалтотуну, а в настоящее время реальной
опасностью оставался Конан со своей армией. И поэтому помощь
чернокнижника сейчас могла оказаться совсем не лишней.
Вскоре они достигли Танасулла, расположенного в месте, где
естественный скальный мост делал возможной переправу даже через
реку при большой воде. Передовые разъезды сообщили, что Конан
встал лагерем в видневшихся в нескольких милях за рекой горах
Роккимаунт, и перед самым заходом солнца соединился с
гундерийцами.
Наступила ночь. Взгляд Амальрика был прикован к лицу Ксалтотуна,
непреклонного и какого-то нечеловечески величественного в
мерцающем свете свечей.
- Ну и что теперь? Твоя магия подвела... Теперь Конан занимает
более выгодную позицию, чем мы, и армия его почти не уступает
по численности нашей. И выбор сейчас у нас невелик: либо ждать
его нападения, либо отступать к Тарантии, ожидая удара в спину.
- Ожидание для нас равносильно смерти, - ответил Ксалтотун. -
Поэтому нам тоже необходимо переправиться и стать обозом на той
стороне, в долине. А на рассвете мы начнем наступление.
- Но ведь его позиция гораздо лучше нашей! Мы будем обречены!..
- Дурак! - неожиданная вспышка гнева сорвала с чернокнижника
маску его обычного спокойствия. - Может, ты забыл Валку? Или
считаешь меня бездарем, раз какая-то паршивая шутка природы
предотвратила половодье? Да, я хотел бы, чтобы врага уничтожили
ваши мечи. Но раз все изменилось, не беспокойся: мои заклятия
раздавят мятежников. Конан попал в ловушку. И завтрашнего захода
солнца ему не увидеть. Начинай переправу!
Переправляться пришлось уже при свете факелов. Копыта их коней
громко громыхали по камням, поднимая фонтан брызг на отмелях.
Черная поверхность воды искрилась отблесками огня, точно так же,
как и сталь лат. Каменный мост был широк, но, несмотря на это,
армия сумела выйти в долину и разбить там лагерь лишь к
полуночи. Где-то высоко в горах были заметны огни костров, - это
Конан расположился на стоянку в горах Роккимаунт, уже не раз
становившихся последним местом расположения лагеря королей
Акулонии.

Так и не сумев уснуть, Амальрик вышел из своего шатра и решил
обойти лагерь. В палатке Ксалтотуна вновь мерцал необычный свет,
время от времени тишину прорезали истошные крики, а гудение
зловещего бубна скорее походило на рев.
Барон, инстинкты и чувства которого обостряли ночь и опасность,
интуитивно почувствовал, что силе Ксалтотуна противостоит
какая-то иная сила, не принадлежащая обычным людям. Теперь все
его подозрения окончательно рассеялись. Он взглянул на далекие
огни и лицо его перекосила судорога ярости. Армия его сейчас
стояла в самом сердце враждебного дикого края. Там, высоко в
горах, притаились тысячи утративших человеческий облик существ с
волчьими сердцами и душами, из которых ненависть к оккупантам и
неутоленная жажда мести вытравили все иные чувства, мысли и
надежды. Ожидать чего-либо или бежать от всей этой орды
обезумевших врагов значило смириться со своим полным поражением и
гибелью. А утро могло поставить его лицом к лицу со страшнейшим
из всех воинов запада варваром и его полудикой толпой. И если
магия Ксалтотуна подведет и на этот раз...
Из темноты вынырнули несколько караульных. Пламя факела ярко
отсвечивало в их полированных шлемах и панцирях. Они наполовину
вели, наполовину волокли какую-то худую фигуру в лохмотьях.
Отдав честь, солдаты доложили:
- Ваша Светлость, этот человек сдался в руки караула и заявил,
что хочет говорит с королем Валериусом. Это акулонец.
Человеком это существо в лохмотьях назвать было трудно: он скорее
напоминал волка, до костей ободранного зубьями капкана. На ногах
и запястьях его были заметны старые шрамы, которые могли быть
оставлены только кандалами. А лицо его было обезображено большим
выжженным раскаленным железом клеймом. Когда его опустили на
колени перед бароном, глаза его загорелись сквозь свалявшиеся
кудри, словно угли.
- Так это ты, паршивый пес? - прогремел немедиец.
- Зовут меня Тибериас, - ответил тот, заскрежетав зубами. - Я
пришел рассказать вам, как одолеть Конана.
- Ты что - шутишь?! - зло спросил Амальрик.
- Говорят, у вас есть золото... - еле слышно отозвался Тибериас,
дрожа всем телом. - Дайте мне хоть немного! Дайте мне золота, и я
расскажу, как убить короля!
Его широко раскрытые глаза безумно блестели, а растопыренные
пальцы умоляюще протянутых рук казались когтями.
Амальрик молча пожал плечами. Пусть так - его никогда не смущали
даже самые отвратительные способы и методы борьбы с противником.
- Если ты говоришь правду - получишь столько золота, сколько
сможешь унести. Но если ты шпион, я прикажу подвесить тебя за
ноги. Ведите его за мной!
Войдя в шатер Валериуса, который тоже не спал, барон ухмыльнулся
и сказал, указав на приведенного с собой человека:
- Говорит, что знает способ, как помочь нам в нашем деле. А это
может нам понадобиться, если план Ксалтотуна снова провалится.
А теперь говори ты, пес!
Тело предателя билось в каких-то болезненных конвульсиях, а слова
сливались в быстрое бормотание.
- Конан со своей армией стоит в глубине Долины Львов, у которой
очень труднопроходимый рельеф. Она окружена с обеих сторон
горами. Не имея возможности обойти его с фланга, вы будете
вынуждены ударить ему в лоб. Но, если бы король Валериус решился
прибегнуть к моим услугам, я показал бы ему, как напасть на
Конана с тыла. Если вы доверитесь мне, выходить нужно прямо
сейчас. Это несколько часов езды - сначала на
запад, потом - на север, и под конец - на восток, чтобы войти в
Долину Львов с тыла, как это сделали гундерийцы.
Амальрик колебался и нерешительно теребил подбородок. И все-таки,
это не было ничем неправдоподобным - в часы всеобщего хаоса
всегда находились люди, готовые продать душу за несколько золотых
монет.
- Но если заведешь меня в западню, - умрешь, - с угрозой в
голосе предупредил Валериус. - Ты это понял?
Оборванец задрожал, но глаз не опустил.
- Ты убьешь меня сразу же, как только в чем-либо заподозришь!
- Конан не станет разделять свои силы, - вступил в разговор
Амальрик. - Ведь он специально объединил свои войска, чтобы
отразить наше нападение, и вряд ли пошлет даже один отряд на
сооружение в горах ловушки. Кроме того, этот мерзавец, - он
посмотрел на трясущегося оборванца, - знает, что жизнь его
зависит от того, приведет ли он нас туда, куда сейчас пообещал. И
потом - чтобы такой подлец пожертвовал ради кого-то жизнью?
Вздор! Нет, Валериус, мне кажется, что он говорит дело.
- В таком случае он величайший злодей из всех виденных мною, коль
скоро он готов продать своего освободителя от былого рабства! -
рассмеялся Валериус. - Но я уже решил. Я пойду за ним. Сколько ты
дашь мне людей?
- Пять тысяч, - отозвался Амальрик. - Неожиданное нападение со
спины приведет противника в замешательство, а к тому времени уже
успею подойти и я. Я буду ожидать твоего удара до полудня.
- Ты сам увидишь, когда я ударю, - успокоил его Валериус.

Возвращаясь к себе, барон с презрением отметил, что Ксалтотун все
еще находится в своем шатре, о чем свидетельствовали леденящие
кровь крики, еще более усилившиеся в темноте. А когда, наконец,
он услышал во тьме лязг стали и позвякивание конских уздечек,
губы его растянулись в кривой усмешке. Валериус поехал делать
свое дело. Барон хорошо понимал, что Конан, словно смертельно
раненый лев, бьющийся в агонии, прежде, чем погибнуть, может
сокрушительными ударами уничтожить ударившего ему в тыл
Валериуса. Тем лучше. Одним дураком и соперником меньше. Да и
вообще - пора списывать Валериуса в расход - он уже начинал
мешать выполнению властолюбивых планов немедийца.
Пять тысяч отданных под командование Валериуса всадников в
основном были закоренелыми предателями Акулонии. В тишине
звездой ночи они молча оставили лагерь и ушли на запад, где на
фоне ночного неба черными громадами выделялись горные цепи.
Валериус ехал впереди, а рядом с его конем, привязанный веревкой
за стянутые за спиной руки к седлу одного из королевских
телохранителей, бежал Тибериас. Остальные ехали, сбившись в
тесную кучу и озираясь по сторонам. В темноте тускло отсвечивали
обнаженные мечи.
- Только попробуй выкинуть какой-либо фортель! Умрешь на месте! -
жестко произнес Валериус. - Пускай я и не знаю в этих горах
каждой тропки, но хорошо ориентируюсь, чтобы понять, в каком
направлении ты нас ведешь и где находится Долина Львов. Смотри,
не заведи нас в ловушку!
Тибериас, склонив голову и громко стуча зубами, горячо убеждал
Валериуса в своей преданности, а потом, придав своему лицу глупое
выражение, стал пристально рассматривать развевающийся у него над
головой штандарт древней династии с золотым змеем.
Обходя скалистые отроги, окружавшие Долину Львов, они по большой
дуге прошли на запад, и еще часом позже - на север. Путь их
проходил по едва заметным тропам, поросшим травой дорогам, тайным
стежкам. Восход солнца застал их, по расчетам Валериуса, в
нескольких милях к северо-западу от лагеря Конана. И теперь
проводник свернул на юг, непонятно как ориентируясь в сплошном
лабиринте обрывов и скал. Валериус вертел головой, пытаясь
оценить положение, в котором оказался его отряд, но видел только
высокие горные склоны, хотя по рисунку отдаленных пиков он мог
определить, что идут они в правильном направлении.
Но совершенно неожиданно откуда-то с юга на их войско накатилась
клубящаяся серая пелена, окутавшая горы и долину у них за спиной.
Туман скрыл солнце, превратив его свет в серое колышащееся
сияние, в котором видно что-либо было едва ли на пару шагов в
любом направлении. Марш стал похожим на метание вслепую. Валериус
сыпал проклятиями. Он уже не видел ничего, что могло бы для него
послужить ориентиром, и ему приходилось теперь надеяться только
на своего проводника. Штандарт с золотым змеем беспомощно повис в
неподвижном воздухе.
В конце концов стало заметно, что и сам Тибериас начал плутать.
Он остановился и стал оглядываться вокруг.
- Ты что: погубить нас решил, подонок? - резко процедил Валериус.
- Слушайте! - неожиданно отозвался тот.
Откуда-то спереди до них донесся слабый гремящий звук - ритмичный
бой бубнов и барабанов.
- Барабаны Конана! - закричал Тибериас.
- Но если мы от него так близко, чтобы слышать барабаны, - с
подозрением спросил Валериус, - то почему не слышим криков и
звона оружия? Ведь бой уже должен был начаться?
- Ветер и эхо в горах играют порой невероятные шутки, -
отозвался, стуча зубами, проводник. - Слушайте!
До слуха их долетел далекий глухой рев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34