Обойдя его, он заметил огромного
белого коня, стоявшего на привязи у самых зарослей. Облегченно
вздохнув, он уже собрался шагнуть к нему, как вдруг его заставил
резко обернуться презрительный смех позади.

Из тени листвы выступил матово поблескивающий панцирем
мужской силуэт. Это не был стражник в украшенных перьями
полированных доспехах - перед ним стоял коренастый воин в серой
кольчуге - наемник, член низшей военной касты, головорез, не
добившийся еще ни наград, ни богатства, ни привилегий рыцарского
звания, но посвятивший свою жизнь боям и сражениям. Наемники
творили, что хотели, ни от кого не зависели и слушались приказов
одного только короля. С таким противником было опасно иметь дело.

К счастью, враг был один, и, убедившись в этом, король
Акулонии набрал полную грудь воздуха, твердо встал на ноги и
приготовился к прыжку.
- Я ехал в Бельверус с поручением от Амальрика, - произнес
ухмыляющийся противник, осторожно приближаясь. Звездный свет тихо
струился по острию его длинного двуручного меча, который он
держал наготове. - И вдруг услыхал из кустов фырканье коня. Дай,
думаю, посмотрю, что там. Кто ж это привязал здесь коня? Надо
подождать и посмотреть, что за птичка прилетит в седло!

Наемные головорезы жили с того, что приносил им меч.
- А ведь я знаю тебя, - сообщил немедиец. - Ты Конан, король
Акулонии. Мне казалось, что я видел тебя под обвалом на
Валке, но...

Конан резко бросился вперед, как смертельно раненый тигр.
Даже будучи опытным в такого рода делах, наемник, однако, не смог
оценить таящихся в его противнике ловкости и быстроты. Поэтому он
так и остался стоять с наполовину поднятым мечом, не успев ни
отскочить, ни заслониться, когда холодное жало стилета пронзило
ему шею и ушло вглубь, к сердцу. С булькающим кашлем несчастный
зашатался и медленно стал опускаться на землю. Когда он упал,
Конан спокойно вытащил клинок из его тела. Почувствовав запах
крови, конь тревожно зафыркал и натянул поводья.

Прислушиваясь, король Акулонии застыл с окровавленным
стилетом в ладони. По спине его катился холодный пот. Но кроме
сонного щебетания разбуженных птиц до него не долетело ни единого
звука, если не считать нарастающий в городе рев труб.

Теперь он поспешно склонился над убитым. Но быстрые поиски
не показали, какую весть вез гонец, скорее всего, это был устный
приказ. Убедившись в этом, он больше не стал терять ни мгновенья
- до рассвета оставалось всего несколько часов. И через несколько
минут по белой, ведущей на запад дороге галопом скакал белый
конь, в седле которого сидел одетый в серые доспехи немедийского
наемника всадник.

ЗАВЕСА ТЬМЫ

Конан отлично понимал, что его единственный шанс на спасение -
это скорость. Он не допускал даже мысли, чтобы спрятаться
где-нибудь поблизости от Бельверуса, опасаясь того, что
многочисленные ищейки Тараскуза выследят его. Кроме того, он был
не из тех, кто прячется и крадется: открытая схватка или погоня
были ему больше по душе. Он понимал, что первая победа - на его
стороне. Теперь ему предстоял резкий рывок к границе.

Зиновия поступила мудро, выбрав этого белого коня, - его
быстрота и выносливость были очевидны. Девушка явно знала толк в
скакунах, оружии, а также, - как отметил Конан с каким-то
внутренним удовлетворением, - в мужчинах. Он галопом мчался на
запад, отсчитывая мили.

Дорога его пролегала по спящему краю - мимо скрытых в тени
густых деревьев сел, встречавшихся, однако, все реже по мере
продвижения на запад. Селений становилось меньше, рельеф начал
резко меняться, а небольшие замки, сурово поглядывающие с
близлежащих окрестных холмов, свидетельствовали о многовековых
приграничных войнах. Но никто не выезжал из них, чтобы окликнуть
или задержать одинокого ночного странника. Их хозяева ушли за
штандартами Амальрика, и флаги, место которым было на флагштоках
над этими стенами, сейчас развевались на ветру Акулонии.

Оставив позади последнее приграничное поселение, Конан
съехал с дороги, сворачивающей на северо-запад к далеким взгорьям
- двигаться по ней дальше означало столкнуться с пограничной
стражей, отряды которой сейчас были пополнены свежими
силами. Они никого не пропустили бы без разрешения. Но он
понимал, что теперь граница не охраняется, как в мирное время,
патрулями и секретами с обеих сторон, - остались лишь заставы на
дорогах да колонны возвращающихся с добычей обозов, что с
рассветом вновь пускаются в путь.

Эта дорога, ведущая от самого Бельверуса, была единственной,
пересекающей границу с севера на юг на протяжении ближайших
пятидесяти миль. Она проходила через гряды скалистых перевалов и
крутых горных склонов. И беглец решил просто держать курс на
запад, чтобы перейти границу где-нибудь глубоко в глуши гор. Этот
путь был более тяжел, но зато более короток и безопасен, особенно
в случае погони. Один всадник здесь мог пробиться через
нагромождения скал, недоступные целым армиям.

Но до рассвета он так и не успел добраться до гор - они
явились его глазам тянущимся вдоль горизонта длинным
бледно-серым оборонным валом. Тут не было ни огородов, ни сел, ни
хуторов под деревьями. Ранний утренний ветер шелестел высокими
сухими травами, покрывающими желтый каменистый грунт, да на
отдаленном холме возвышались зубцы крепостных стен. Но было ясно,
что если бы не близкое дыхание опасности соседства с Акулонией,
эти места тоже могли быть густо заселены, как и далее на восток.

Свет солнца разбегался по колышащимся травам, как степной
пожар, а с небес долетал прерывистый крик диких гусей, клином
улетавших на юг. Наконец, в заросшей травой котловине Конан
задержался и расседлал усталого и покрытого пеной скакуна. Он и
так безжалостно гнал его все последние часы перед рассветом.

Когда освобожденный конь стал пощипывать траву, Конан прилег
здесь же, на склоне, и окинул взглядом окрестности. Дорога,
оставленная им далеко позади, белой нитью бежала на отдаленные
возвышенности. На ней не было ни одной черной точки. Ничто не
говорило и о том, что жители замка заметили одинокого всадника.

Единственным признаком жизни были блики солнца на стенах
крепости и кружащийся в небе ворон, что снижался и вновь
поднимался, по-видимому, в поисках добычи. Пора было опять
седлать коня, но темп можно было бы и снизить.

Приближался уже противоположный конец котловины, как вдруг
откуда-то сверху донесся громкий хриплый крик. Подняв голову,
Конан увидел над собой черную птицу. Ворон размахивал крыльями и
неустанно каркал, и явно следовал за человеком, будя тишину
раннего утра резкими криками.

Так шли минуты. Конан начал скрежетать зубами, чувствуя, что
отдал бы половину своего королевства тому, кто избавил бы его от
этой черной твари.
- А, дьявол! - рычал он в бессильном гневе, грозя в небеса
панцирным кулаком. - Чего ты от меня хочешь? Зачем преследуешь?
Исчезни и лети клевать зерно на крестьянские поля!

Он уже спускался с первой горной гряды, когда ему
показалось, что он слышит у себя за спиной эхо птичьих криков.
Обернувшись в седле, он разглядел в далекой бледной дымке неба
еще одну черную точку, а за ней - блеск полуденного солнца на
стали. Это могло означать только одно: вооруженную погоню. И они
шли не по широкой дороге, оставшейся далеко за линией горизонта.
Они двигались по его следу.

Лицо его побледнело, когда он вновь увидел парящего над
собой ворона.
- Так значит, это не прихоть безмозглой скотины, - процедил он. -
Всадники не могут меня видеть, но я как на ладони у этого
летучего шпиона, а он, в свою очередь, у других птиц. Он следит
за мной, они следят за ним и показывают путь их хозяевам. Это
лишь хорошо вышколенные слуги, или... А может, их послал за мной
Ксалтотун?

В ответ ему раздался отрывистый крик, похожий на хриплый
смех.

Не обращая больше внимания на черного ворона, Конан
продолжил путь. Он не мог гнать своего коня слишком быстро -
необходимо было беречь силы для дальнейшего. И хотя пока он
значительно опережал преследователей, расстояние между ними скоро
стало неумолимо сокращаться. Их кони не были такими уставшими.

Если бы не дьявольская птица, кружащаяся сверху, он бы легко
мог сбить погоню со следа, но теперь надежд на это не оставалось.
Скрытые от него неровностями склона, они продолжали идти точно за
ним, ведомые своими пернатыми проводниками, - черными точками,
несомненно порожденными адским пеклом. Камни, которые он швырял в
них с проклятиями на устах, миновали цель, или попадали в птиц,
но не причиняли им никакого вреда, хотя в юности он сбивал на
лету сокола.

Конь сильно устал, и Конан стал задумываться о безнадежности
своего положения, чувствуя за всем происходящим безжалостную руку
судьбы. Ему не удастся уйти. Он сейчас в той же ситуации, как и
тогда, когда сидел в подвалах Бельверуса. Но сдаваться было не в
его правилах. И если развязка близка, он постарается взять себе в
спутники в последнее путешествие нескольких человек
преследователей. Теперь предстояло найти подходящее место, где
можно было бы дать последний бой.

Неожиданно где-то впереди раздались громкие голоса -
человеческие или похожие на них. Мгновением позже король Акулонии
раздвинул ветки кустарника и понял причину криков. Посреди
небольшой поляны четверо солдат в немедийском вооружении
затягивали веревочную петлю на шее худенькой старушки в простом
одеянии. Лежавшая неподалеку вязанка хвороста указывала на то,
чем занималась женщина, когда на нее напали мародеры.

Молча глядя на негодяев, волокущих свою жертву к дереву,
низкие и разлапистые ветви которого теперь, вероятно, должны были
послужить виселицей, Конан почувствовал, как к горлу его
подкатывает комок ненависти. Он стоял на своей земле, - граница
осталась позади уже час назад, - и наблюдал за убийством одной из
его подданных. Отбиваясь и лягаясь с удивительной силой и
энергией, старушка вновь подняла голову и пронзительно закричала.
Словно вторя ей, сверху раздался крик проклятого ворона. Солдаты
издевательски захохотали, и один из них ударил женщину по губам.

Соскочив с усталого коня, Конан быстро спустился со скалы по
уступам и прыгнул в траву, громко лязгнув железом. Четверо
обернулись на звук, необычайно проворно доставая мечи, и с
удивлением уставились на панцирную фигуру, стоящую перед ними с
мечом в руках.

Конан хрипло рассмеялся - глаза его стали холодны, как лед.
- Псы! - произнес он с отвращением. - С каких это пор немедийские
шакалы взяли на себя роль палачей и вешают моих подданных
по своему усмотрению? Возьмите уж тогда сначала голову их короля!
Я к вашим услугам!

Солдаты напряженно продолжали смотреть, как он приближается.
- Кто этот шутник? - произнес бородатый воин. - На нем
немедийские доспехи, но говорит он с акулонским акцентом!
- А разве это важно? - ответил ему другой. - Зарубим его, а потом
уж и повесим старую ведьму.

И с этими словами все они бросились на Конана, поднимая
мечи. Первый из них опустить его не успел - клинок Конана с
быстротой молнии обрушился на него сверху, развалив шлем вместе с
головой. Несчастный упал, но остальным это впрок не пошло.
Высунув, словно волки, языки, они напали на одинокую фигуру в
серых латах, и крик черного ворона утонул в звоне стали.

Король Конан не кричал - с презрительной усмешкой он
размахивал двуручным мечом направо и налево. При всем своем
огромном росте он был изворотлив, как кошка - в непрестанном
движении он представлял собой цель такую трудноуязвимую, что
удары клинков противника всякий раз приходились в пустоту. Но
зато, когда он бил сам, меч его опускался со страшной силой. Трое
врагов уже лежали на земле в лужах крови, а четвертый,
из полдюжины ран которого стекала кровь, заливая лицо и грудь, хаотично
отбивал удары. И в этот момент нога Конана запуталась в накидке
одного из поверженных противников.

Он пошатнулся и попытался вернуть равновесие, но немедиец
сделал такой мощный выпад, что Конан растянулся на траве. Его
соперник победно вскрикнул, прыгнул вперед, и, крепко встав на
ноги для большей вилы удара, поднял свой длинный меч. Но в ту же
секунду что-то большое и лохматое метнулось, как молния, над
распростертым телом короля и что есть силы ударило немедийца в
грудь, его торжествующий крик превратив в предсмертный хрип.

Поднявшийся Конан увидел лежавший у его ног труп
врага с разорванным горлом, над которым стоял огромный серый
волк с низко опущенной головой, пытавшийся слизывать с травы
растекавшуюся кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34