- Чиб получит премию!
- Если получу премию, мне не надо будет ехать в Египет, - говорит
Чиб. - Мадам Трисмегиста, при всем уважении к вам, вы все врете.
- Прошу не издеваться, молодой человек. Я не вычислительная машина. Я
настраиваюсь на частоту твоих душевных колебаний.
Щелк: еще одна карта.
- Большая опасность грозит тебе - и твоему телу, и твоей душе.
Чиб говорит:
- Я подвергаюсь ей по крайней мере раз в день.
Щелк.
- Близкий тебе человек умрет дважды.
Чиб бледнеет, потом овладевает собой и говорит:
- Трус умирает тысячу раз.
- Тебе предстоит путешествие во времени, ты вернешься в прошлое.
- Ну и ну! - говорит Рыжий Ястреб. - Этак вы превзойдете саму себя,
мадам. Осторожней, а то наживете психическую грыжу и придется носить
бандаж, чтобы она не вывалилась.
- Смейтесь, если нравится, негодяи! - говорит мадам. - Есть иные миры
помимо нашего. Карты не могут обманывать, особенно если они в моих руках.
- Гобринус! - зовет Чиб. - Еще кувшинчик пива для мадам!
Юные Редисы возвращаются к столу - это диск без ножек, его удерживает
в воздухе гравитационное поле. Бенедиктина бросает гневный взгляд в их
сторону и начинает перешептываться о чем-то с другими среднелетками. За
столиком по соседству сидит Пинкертон Легран, агент госорганов, лицом к
ним, чтобы фидеокамера захватывала их сквозь пиджак с секретом: материя
просвечивает только в одну сторону. Все знают, что он следит и
подслушивает. Он знает, что они знают, и уже докладывал об этом своему
начальству. Он хмурится, увидев, что входит Фалько Аксипитер. Леграну не
нравится, что агент из другого управления суется в дело, которым
занимается он. Аксипитер даже не смотрит на Леграна. Он заказывает
чайничек чая и притворяется, что кидает в него таблетку, которая, реагируя
с дубильной кислотой, производит попводяру - по.
Руссо Рыжий Ястреб подмигивает Чибу и говорит:
- Так ты считаешь, что действительно можно парализовать жизнь всего
Лос-Анджелеса одной бомбой?
- Тремя бомбами! - говорит Чиб так громко, чтобы фидеокамера Леграна
записала его слова. - Одна под пульт управления на опреснительном заводе,
вторая - под дублирующий пульт, третья - на распределитель большой трубы,
которая подает воду в резервуар на Двадцатом горизонте.
Пинкертон Легран бледнеет. Он допивает залпом свое виски и заказывает
еще порцию, хотя выпил он уже изрядно. Он нажимает кнопку на фидеокамере
для срочной передачи сверхсекретной информации. Лампочки мигают малиновым
светом в Главном управлении; трезвонит звонок; начальник просыпается так
резко, что падает со стула.
Аксипитер тоже все слышит, но остается неподвижным, с мрачным лицом,
нахохлившись, похожий на диоритовое изображение ястреба из гробницы
фараона. Одна мысль владеет им, его не отвлечь разговорами о затоплении
Лос-Анджелеса, даже если начнется их осуществление. Выслеживая Старика, он
пришел сюда в надежде использовать Чиба в качестве отмычки к дому. Одна
"мышь", как он называет преступников, за которыми гоняется, - одна "мышь"
приведет в нору другой "мыши".
- Как думаешь, когда мы сможем приступить к действиям? - спрашивает
Хьюга Уэллс-Эрб Хайнстербери, писательница-фантаст.
- Примерно через три недели, - отвечает Чиб.
В Главном управлении начальник полиции проклинает Леграна: зачем тот
побеспокоил его? Тысячи молодых парней и девиц выпускают пар, сочиняя
заговоры, диверсии, убийства, мятежи. Он не понимает, зачем эти юные
негодяи ведут подобные разговоры, ведь им выдают все, что надо, и
бесплатно. Будь его воля, он побросал бы их в каталажку, чтобы их там
попинали для острастки.
- А после всего придется рвануть куда-нибудь в глушь, - говорит Рыжий
Ястреб. Его глаза блестят. - Скажу вам, ребята, лучшее в мире - быть
свободным человеком, жить в лесу. Там ты по-настоящему личность, а не овца
в безликом стаде.
Рыжий Ястреб верит в этот заговор по уничтожению Лос-Анджелеса. Он
счастлив, потому что, пребывая в объятиях Матери-Природы, истосковался,
хоть и не признается в этом, по интеллектуальному общению. Другие дикари
слышат приближение оленя за сто шагов, вовремя замечают гремучую змею в
кустах, но они глухи к поступи философской мысли, к шелесту Ницше,
распевам Рассела, гоготу Гегеля.
- Необразованные свиньи! - говорит он вслух.
Остальные спрашивают:
- Что?
- Ничего, ребята, послушайте, вам-то хорошо известно, как хорошо жить
в лесах. Вы были в Корпусе охраны дикой природы...
- Я был в отряде Д-4, - говорит Омар Руник. - Я подхватил сенную
лихорадку.
- Я работал над своей второй диссертацией, - говорит Гиббон Тацитус.
- Я был в оркестре Корпуса, - говорит Сибелиус Амадей Йегуди. - Мы
выезжали на природу только давать концерты в лагерях, но это случалось
редко.
- Чиб, ты тоже был в Корпусе, тебе нравилось там, правда?
Чиб кивает, но говорит:
- Когда ты в новоамериндах, приходится тратить все свое время на то,
чтобы выжить. Мне некогда было рисовать. И кто увидит в лесу мои картины,
даже если б у меня и выпала свободная минута. В любом случае такая жизнь
не годится для женщины или ребенка.
Рыжий Ястреб явно обижен, он заказывает себе виски, смешанное с по.
Пинкертон Легран не хотел бы прерывать прослушивание, но давление в
мочевом пузыре становится невыносимым. Он направляется в комнатку, которая
используется в качестве нужника для клиентов. Рыжий Ястреб, у которого
отвратительное настроение, вызванное тем, что друзья его не понимают,
выставляет ногу. Легран спотыкается, валится вперед, стараясь удержать
равновесие. Бенедиктина тоже подставляет ногу. Легран падает лицом на пол.
У него больше нет необходимости посещать сортир, разве чтобы помыться
теперь.
Все, кроме Леграна и Аксипитера, хохочут. Легран вскакивает, сжав
кулаки. Бенедиктина не обращает на него внимания, она направляется к Чибу,
подруги следуют за ней. Чиб напрягается. Она говорит:
- Извращенец, скотина! Ты говорил, что засунешь в меня только палец.
- Ты повторяешься, - отвечает Чиб. - Сейчас самое важное: что будет с
ребенком?
- Твое какое дело? - спрашивает Бенедиктина. - Насколько тебе
известно, ребенок, может быть, и не твой!
- Я бы вздохнул с облегчением, если б он не был моим, - говорит Чиб.
- В любом случае нужно учитывать мнение и самого ребенка. Возможно, ему
хочется жить, пусть даже с такой матерью, как ты.
- Жить этой жалкой жизнью! - выкрикивает она. - Лучше я сделаю ему
одолжение: сейчас иду в больницу и избавляюсь от него. Народный фестиваль
- это мой шанс, и из-за тебя я могу упустить его. Теперь мне не добиться
большого успеха. Туда соберутся представители фирм со всего мира, а мне не
удастся спеть перед ними!
- Ты врешь, - говорит Чиб. - Ты же разодета для выступления.
У Бенедиктины красное лицо; ее глаза широко раскрыты, ноздри
раздуваются.
- Ты испортил мне настроение! - кричит Бенедиктина. - Эй, послушайте
все этого нытика! Этот великий художник, этот образец достоинства, наш
божественный Чиб, у него не встает, пока над ним ртом не поработаешь!
Друзья Чиба переглядываются. О чем вопит эта сучка? Как будто секрет
какой раскрывает.
(Из "Частных высказываний" Старика:
"Некоторые особенности религии панаморитов, столь презираемой и
поносимой в двадцать первом веке, стали обыденным явлением в наше время.
Любовь, любовь, любовь физическая и духовная! Недостаточно просто
поцеловать или обнять своего ребенка. Возбуждение половых органов младенца
разговорами со стороны родителей или родственников привело к возникновению
некоторых весьма любопытных условных рефлексов. Я мог бы написать целую
книгу об этом явлении середины двадцать второго века, и, возможно, так и
сделаю".)
Легран появляется из туалета. Бенедиктина дает пощечину Чибу. Чиб
дает пощечину в ответ. Гобринус поднимает крышку стойки и выбегает через
образовавшийся проход с криками:
- О'Трав! О'Трав!
Он сталкивается с Леграном, который налетает на Белу, которая визжит,
взвивается и бьет по щеке Леграна, который отвечает ей тем же. Бенедиктина
выплескивает стакан по в лицо Чибу. Вопя, он подпрыгивает и замахивается
кулаком. Бенедиктина приседает, кулак проносится над ее плечом и бьет в
грудь ее подруги.
Рыжий Ястреб запрыгивает на столик и кричит:
- Смотрите, я превращаюсь в дикого кота, в аллигатора, я
наполовину...
Стол, поддерживаемый гравитационным полем, не выдерживает избыточный
вес. Он кренится и швыряет Ястреба в толпу девочек, они все падают.
Девочки царапают и кусают Рыжего Ястреба, а Бенедиктина сдавливает ему
яички. Он вопит, корчится и отбрасывает Бенедиктину ногой на крышку стола.
Стол восстановил свое обычное положение, но теперь снова опрокидывается,
сбрасывая девушку на другую сторону. Легран, лавирующий на цыпочках к
выходу, снова сбит на пол. Он теряет несколько передних зубов от
соприкосновения с чьим-то коленом. Отплевывая кровь и зубы, он вскакивает
на ноги и отвешивает удар случайному посетителю.
Гобринус спускает курок пистолета, который выстреливает крошечную
сигнальную ракету. Она ослепит дерущихся, и пока у них будет
восстанавливаться зрение, они должны прийти в чувство. Ракета висит в
воздухе и сияет, словно

ЗВЕЗДА НАД БЕДЛАМОМ
Начальник полиции разговаривает по фидео с человеком, который
позвонил из автомата на улице. Человек отключил фидеоэкран и изменяет
голос.
- Тут все передрались в "Моей Вселенной".
Начальник издает стон. Фестиваль только начался, а эти ребята уже
принялись за свое!
- Спасибо. Мои парни сейчас подъедут. Как вас зовут? Я хотел бы
представить вас к медали "За гражданское мужество".
- Что? И потом меня тоже отмутузят! Я не стукач, просто выполняю свой
долг. Кроме этого, не люблю Гобринуса и его клиентов. Все они выскочки.
Начальник отдает приказ взводу по борьбе с беспорядками; он
откидывается в кресле и пьет пиво, наблюдая за проведением операции по
фидео. Все-таки непонятно, что нужно этим людям. Всегда они чем-то
недовольны.
Воют сирены. Хотя болганы ездят на бесшумных трехколесных машинах с
электроприводом, они продолжают цепляться за многовековую привычку
предупреждать преступников о своем прибытии. Пять трехколесов
останавливаются у раскрытых дверей "Моей Вселенной". Полицейские
выскакивают и совещаются. У них на головах черные двухъярусные
цилиндрические шлемы с красными бляшками. Они носят для чего-то защитные
очки, хотя их машины развивают скорость не более пятнадцати миль в час. Их
мундиры из черной материи с ворсом, как шкура плюшевого медведя; огромные
золотые эполеты украшают плечи. Короткие брюки цвета электрик, тоже с
ворсом; черные шнурованные ботинки начищены до блеска. Они вооружены
электрошоковыми дубинками и ружьями, которые стреляют ампулами с удушающим
газом.
Гобринус загораживает вход. Сержант О'Хара говорит:
- Слушай, приятель, дай нам войти. Нет, у меня нет ордера. Но он у
меня будет.
- Если вломитесь, я подам в суд, - говорит Гобринус. Он улыбается.
Если правда то, что государственная бюрократическая система безумно
запутана и он оставил попытки приобрести таверну законным путем, тогда
правда и то, что государство встает на его защиту в данном случае. За
нарушение неприкосновенности твоего дома полиция может очень даже
схлопотать по рукам.
О'Хара смотрит в глубь помещения на два тела на полу, на людей,
которые держатся кто за голову, кто за бок, и вытирают кровь, на
Аксипитера, который сидит, как стервятник, замечтавшийся о куске падали.
Одно из тел поднимается на четвереньки и выползает на улицу у Гобринуса
между ног.
- Сержант, арестуйте этого человека! - говорит Гобринус. - Он вел
незаконную съемку на фидео. Я обвиняю его в посягательстве на мою частную
жизнь.
У сержанта светлеет лицо. По крайней мере, будет хоть один
арестованный на его счету. Леграна засовывают в фургон с решетками,
прибывший сразу вслед за "скорой помощью". Друзья выносят Рыжего Ястреба и
кладут в дверях. Когда его переносят на носилках в "скорую помощь", он
открывает глаза и что-то бормочет.
О'Хара склоняется над ним.
- Что?
- Однажды я дрался с медведем, у меня был только нож; тогда я меньше
пострадал, чем от этих сучек. Я обвиняю их в нападении, избиении,
нанесении увечий и попытке убийства.
О'Хара пытается подсунуть Рыжему Ястребу официальный бланк, чтобы тот
подписал;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14