Ему все надоело, и маленькое приключение выглядело довольно заманчиво.
Поэтому он кивнул.
Изобразив на изъеденном оспой лице кривую и предупредительную улыбку, Жоао де Кастро приветствовал гостя на борту шхуны. Раскосые черные глаза на миг обратились к Якобу Гарту, словно за указаниями. Но тот, небрежно оттолкнув капитана в сторону, уже вел американца в расположенную посреди судна каюту.
Заперев за собой дверь, он повернулся к Прайсу:
— Надеюсь, вы обещаете никому не рассказывать о том, что сегодня узнаете. Это если вы не примете моего предложения.
— Хорошо.
Гарт испытующе поглядел на Прайса и кивнул:
— Я вам верю.
Усадив гостя за стол, Гарт достал бутылку виски и пару стаканов. Но Прайс от выпивки отказался. Тогда Гарт сразу перешел к делу:
— Давайте для начала вы расскажете мне все, что вам известно об Энзе.
— Ну, вообще-то ничего особенного. Только то, что знают все. Когда-то давно на месте пустыни будто бы лежали плодородные земли и располагался город Энз, подчинивший себе весь район Руб-эль-Хали.. Потом, около тысячи лет назад, пески якобы наглухо отрезали Энз от мира.
Вполне в духе местных преданий. Особенно учитывая горячее воображение арабов и тот факт, что Южная Аравия, наверно, самое неизученное место на нашей планете, — конечно, если не считать полярных областей.
Якоб Гарт кивнул.
— Эта легенда, — медленно начал он, — как вы ее изложили, недалека от истины. Энз действительно существует. И он все еще населен… во всяком случае, населен спрятанный посреди пустыни оазис. Энз действительно самый богатый город на земле. Добычи в нем хватит на целую армию.
— Мне уже доводилось слышать заявления подобного рода, — улыбнулся Прайс. — Вы что, знаете это наверняка?
— Судите сами. Вот уже двадцать лет, с момента окончания войны, я исследую окраины Руб-эль-Хали. Я жил с бедуинами, собрал тысячи легенд… Почти все они представляют собой искаженные версии истории Энза. И, Дюран, мне удалось добраться до самого Джабаль-Херба.
Это утверждение заставило Прайса взглянуть на своего собеседника с невольным уважением. Горы Джабаль-Херб считались столь же мифическими, как и сам Энз. Если Якоб Гарт видел их собственными глазами, значит, не такой уж он жирный, неповоротливый толстячок, каким казался с первого взгляда.
— Со мной шли еще пятеро, — между тем продолжал Гарт. — И у всех нас были ружья. Но мы не смогли пройти Джабаль-Херб. Дело в том, что эти горы охраняются! Мне кажется, жителям Энза известно о нашем мире куда больше, чем нам о них. И они не больно-то рвутся устанавливать с нами контакт.
Да, у нас были ружья. Но их вооружение, как ни парадоксально, оказалось не хуже. Пять отважных парней вечным сном уснули в Джабаль-Хербе, только мне одному удалось унести оттуда ноги. Однако ушел я не с пустыми руками… То самое подтверждение, о котором я говорил.
Двигаясь с грацией, неожиданной для его массивного тела, Гарт подошел к сундуку и вынул оттуда свиток — длинный, узкий рулон выделанной кожи, сухой и потрескавшейся.
— Немного выцвело, но прочесть еще можно, — сказал Гарт, указывая на покрывающие свиток письмена. — Вы читаете по-испански?
— Немного.
— Это чистое кастильское наречие.
Прайс осторожно развернул свиток.
Рукопись представляла из себя автобиографию некоего Фернандо Хесуса де Куадра-и-Варгас. Родившийся в Севилье в 1480 году, Фернандо в возрасте двадцати двух лет был вынужден — по необъясненной причине — бежать в Португалию. Завербовавшись в военно-морской флот короля Мануэля, он участвовал в португальской экспедиции Альфонса де Альбукерка — той самой, что в 1508 году захватила побережье Аравии. Здесь у автора манускрипта вновь возникли какие-то проблемы, о причинах которых не говорилось. В общем, дезертировав из португальского флота, он незамедлительно попал в плен к арабам.
Через несколько лет, сбежав от своих хозяев и не рискуя сунуться в португальские поселения, Варгас решил на украденном верблюде пересечь Аравию, рассчитывая в конце концов добраться до родной Испании.
«Великие тяготы выпали на мою долю , — писал он, — ибо не хватало мне воды в этой земле язычников, не знающих ни Истинного Господа нашего, ни даже пророка неверных. Много недель я не пил ничего, кроме молока моей верблюдицы, питавшейся колючками жестокой пустыни. А потом я попал в край горячего песка, и верблюдица моя испустила дух за недостатком корма. Я отправился дальше пешком и милостью Пречистой Девы Марии добрался до Золотой Земли.
Я нашел убежище в городе, окруженном пальмовыми кущами. Люди тут называли себя «Бени-Энз», и пребывали они в самом отвратительном идолопоклонничестве. Бени-Энз поклонялись богам из живого золота, обитавшим на горе возле их города в золотом доме.
Эти золотые существа рабом взяли меня к себе на гору, и там мне довелось лицезреть самих идолов, являвших собой золотого тигра и громадного змея. Совершенно живых, хотя и из желтого металла. Золотой мужчина, жрец змея, допросил меня, а потом вырвал мне язык.
Три года провел я в рабстве внутри горы, а затем милостью Божьей бежал, убив стражника его же собственным золотым мечом. Меч этот и сейчас со мной. На посланном Пресвятой Девой верблюде я пустился в сторону моря, по тропе, обозначенной человеческими черепами.
И вновь жажда преследовала меня по пятам. Жажда и жестокая сила золотых богов. Мой верблюд мертв, сам я калека и уже никогда не покину этих гор, где мне посчастливилось найти источник. Мне суждено умереть в этой пещере, и я молю Господа, чтобы карающий меч поскорее обрушился на те Золотые Земли, дабы навсегда очистить их от мерзкого идолопоклонничества и зла ».
Прайс сидел и глядел на сухой, потрескавшийся пергамент. Он пытался воображением дорисовать то отчаянное путешествие, о котором рассказывал манускрипт. Варгас, похоже, был крутым парнем. Пережить такое, потом выделать верблюжью кожу, приготовить чернила и записать воспоминания — и все это сознавая неминуемость своей смерти!..
— Ну и что вы думаете? — нарушил тишину голос Гарта.
— Любопытно. Весьма. Но, возможно, это подделка. Старый пергамент не такая уж и редкость.
— Я нашел его возле человеческого скелета. В пещере в Джабаль-Хербе.
— От этого мои сомнения не становятся меньше.
— Тогда, может, вот что поможет, — усмехнулся Гарт, снова запуская руку в сундук. — Это подделать было бы не так-то просто.
Он вынул изогнутый желтый клинок, чудесно переливающийся в полутемной каюте. Золотой ятаган!
— Посмотрите! — прогрохотал Гарт, и голос его зачаровывал и ослеплял. — Золото! Чистое золото! И закаленное, как лучшая сталь!
Он взмахнул клинком, со свистом разрезав воздух, и передал ятаган Прайсу.
Странное это было оружие, с тяжелым обоюдоострым клинком, острым как бритва. Прайс потрогал его пальцем. Такого острия золото иметь не могло. И известные Прайсу золотые сплавы тоже. Рукоятка представляла собой цельную змею из мягкого золота, держащую в зубастой пасти кроваво-красный рубин.
Наклонившийся над столом Якоб Гарт выглядел не менее удивительно, чем показанное им оружие. Крупный, с широченными плечами, с мягкой и белой, как у ребенка, кожей, с холодными глазами, жестко и нетерпеливо горящими на покрытом рыжей бородой лице.
— Да, это золото, — согласился Прайс. Спорить тут не приходилось, хотя это золото было куда тверже, чем ему полагалось бы быть. — И рубин настоящий.
— Вы удовлетворены? — спросил Гарт.
— Я знаю только, что в вашем распоряжении есть нечто не вполне обычное. Кое-где рассказ испанца звучит просто невероятно. Но что конкретно вы мне предлагаете?
— Я организовываю новую экспедицию. Хочу набрать отряд, который смог бы пробиться через охраняемый перевал и сломить сопротивление жителей Энза. Потребуется, если вам угодно, маленькая армия.
— Никому еще не удавалось покорить Центральную Аравию, — покачал головой Прайс. — А кто только не пытался это сделать за последние пятнадцать веков!
— Это будет не просто, — согласился Гарт. — Но награда!.. Она просто невообразима! Подумайте о золотом доме, о котором пишет испанец! Я знаю пустыню. И вы тоже. Мы не какие-то там зеленые молокососы.
— И что вы предлагаете?
— Для снаряжения экспедиции необходимо порядка ста сорока тысяч долларов. Насколько мне известно, вы могли бы предоставить такую сумму.
— Возможно. И что я получу взамен?
— Вы будете моим заместителем. Я, разумеется, возглавлю экспедицию. Вы станете вторым. Де Кастро — третьим. Половину добычи придется разделить между людьми. Вторую половину мы поделим на двенадцать долей. Пять — мне, четыре — вам и три — де Кастро.
Для Прайса золото само по себе ничего не значило. Его состояние, для преумножения которого сам он не делал ровным счетом ничего, приближалось к четырем миллионам долларов. Ему был тридцать один год, и он не мог сидеть на одном месте, его одолевала хандра и скука, хотелось чего-то непонятного и неизведанного. Вот уже десять лет он без цели скитался по Востоку в поисках… он и сам не знал чего именно.
Странно заманчивым казалось Прайсу решить мрачную загадку окруженной горами, прокаленной солнцем пустыни Руб-эль-Хали. Пустыни, которой боялись даже бедуины.
Сам Прайс свободно говорил по-арабски и кое-что знал о жизни в пустыне. Сокровища — ерунда; приключение само по себе значило куда больше. Приключение. Борьба с природой в самом смертоносном ее проявлении. Сражение, если Гарт не врал, с загадочными силами, царствовавшими в глубине песков.
Предложение Якоба Гарта весьма импонировало Прайсу. Смелое и трудное начинание. Нечто такое, чего еще никто никогда не делал. И золото. Прекрасный трофей в конце пути.
Прайсу внезапно захотелось принять участие в этой экспедиции. Такого прилива энтузиазма он не испытывал уже много-много месяцев. Но что-то в нем восставало против того, чтобы соглашаться на второстепенную роль. Он не мог позволить кому-то собой командовать.
— Возглавить экспедицию должен я, — решительно сказал Прайс — И добычу мы должны делить поровну. По четыре с половиной доли каждому.
Гарт нахмурился.
— Вы слышали мое предложение, — прогремел он, и в голосе его почти что зазвучал гнев. — Вам нечего опасаться обмана. Если хотите, можете сами расплачиваться за покупки. Не сомневайтесь, я бы не сунулся в Руб-эль-Хали, если бы не верил в успех.
— Я приму участие в походе, — тихо сказал Прайс, — только если стану его руководителем.
И Гарт в конце концов сдался.
— Хорошо, — кивнул он. — Командуете вы. И добычу делим поровну.
Два месяца «Иньес» крадучись пробиралась из одного порта Восточной Европы в другой, постепенно собирая груз, обозначенный в манифесте как «сельскохозяйственные машины», и бывших солдат, называвших себя «Тайный легион».
И вот все позади, груз и люди на борту, и шхуна, проскользнув через канал в Красное море, направилась на восток вдоль Аравийского побережья. Она плыла туда, где Гарт назначил встречу со своими сомнительными арабскими союзниками.
Глава третья
ТРОПА ЧЕРЕПОВ
Шейх Фархад был неприятно удивлен, узнав, что ему предстоит сопровождать экспедицию в самое сердце Руб-эль-Хали. Как оказалось, Якоб Гарт заручился его услугами, обещав двести пятьдесят фунтов в день плюс богатую добычу в случае успеха. Где именно планируется эту добычу завоевать, Гарт не уточнял.
— Салям алейкум! — воскликнул шейх, когда Прайс Дюран и Якоб Гарт вошли в его черный шатер.
— Алейкум салям, — ответил Прайс на древнее приветствие народов пустынь.
Он прекрасно понимал, что все эти пожелания не будут стоить и ломаного гроша, если бедуины сочтут выгодным напасть на союзников.
Прайс и Гарт устроились на потертых коврах, расстеленных на песке. Перед ними, в окружении дюжины своих людей, восседал Фархад. Один из арабов подал густой, тягучий несладкий кофе. Налив немного из медного чайника в единственную чашку, хозяин пустил ее по кругу.
Прайс пригубил напиток, не торопясь начинать переговоры. Гарт оставался совершенно невозмутимым.
— Скоро выступаем? — наконец не выдержал шейх.
— Да, — кивнул Прайс — Скоро.
— Мы на кого-нибудь нападем? Может, на Эль Мурра? У них много верблюдов отличной уманийской породы! — Глаза араба заблестели.
Рука Якоба Гарта опустилась на кожаные ножны у него на поясе. Обнажив золотой ятаган, он медленно поднял клинок перед собой.
— Что ты об этом думаешь? — спросил он на арабском, столь же безукоризненном, как и у Прайса.
Вскочив на ноги, шейх склонился над оружием.
— Золото? — Но заметив змею на рукояти ятагана и рубин в ее зубастой пасти, Фархад поспешно отскочил назад. — Бисмилла! — внезапно побледнев, прошептал он.
— Да, золото, — спокойно кивнул Гарт.
— Это проклятая вещь! — воскликнул Фархад. — Она из запретных земель.
— А может, ты знаешь еще и о тропе черепов? — приподняв бровь, спросил Гарт. — Может, слышал о сокровищах, к которым она ведет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Поэтому он кивнул.
Изобразив на изъеденном оспой лице кривую и предупредительную улыбку, Жоао де Кастро приветствовал гостя на борту шхуны. Раскосые черные глаза на миг обратились к Якобу Гарту, словно за указаниями. Но тот, небрежно оттолкнув капитана в сторону, уже вел американца в расположенную посреди судна каюту.
Заперев за собой дверь, он повернулся к Прайсу:
— Надеюсь, вы обещаете никому не рассказывать о том, что сегодня узнаете. Это если вы не примете моего предложения.
— Хорошо.
Гарт испытующе поглядел на Прайса и кивнул:
— Я вам верю.
Усадив гостя за стол, Гарт достал бутылку виски и пару стаканов. Но Прайс от выпивки отказался. Тогда Гарт сразу перешел к делу:
— Давайте для начала вы расскажете мне все, что вам известно об Энзе.
— Ну, вообще-то ничего особенного. Только то, что знают все. Когда-то давно на месте пустыни будто бы лежали плодородные земли и располагался город Энз, подчинивший себе весь район Руб-эль-Хали.. Потом, около тысячи лет назад, пески якобы наглухо отрезали Энз от мира.
Вполне в духе местных преданий. Особенно учитывая горячее воображение арабов и тот факт, что Южная Аравия, наверно, самое неизученное место на нашей планете, — конечно, если не считать полярных областей.
Якоб Гарт кивнул.
— Эта легенда, — медленно начал он, — как вы ее изложили, недалека от истины. Энз действительно существует. И он все еще населен… во всяком случае, населен спрятанный посреди пустыни оазис. Энз действительно самый богатый город на земле. Добычи в нем хватит на целую армию.
— Мне уже доводилось слышать заявления подобного рода, — улыбнулся Прайс. — Вы что, знаете это наверняка?
— Судите сами. Вот уже двадцать лет, с момента окончания войны, я исследую окраины Руб-эль-Хали. Я жил с бедуинами, собрал тысячи легенд… Почти все они представляют собой искаженные версии истории Энза. И, Дюран, мне удалось добраться до самого Джабаль-Херба.
Это утверждение заставило Прайса взглянуть на своего собеседника с невольным уважением. Горы Джабаль-Херб считались столь же мифическими, как и сам Энз. Если Якоб Гарт видел их собственными глазами, значит, не такой уж он жирный, неповоротливый толстячок, каким казался с первого взгляда.
— Со мной шли еще пятеро, — между тем продолжал Гарт. — И у всех нас были ружья. Но мы не смогли пройти Джабаль-Херб. Дело в том, что эти горы охраняются! Мне кажется, жителям Энза известно о нашем мире куда больше, чем нам о них. И они не больно-то рвутся устанавливать с нами контакт.
Да, у нас были ружья. Но их вооружение, как ни парадоксально, оказалось не хуже. Пять отважных парней вечным сном уснули в Джабаль-Хербе, только мне одному удалось унести оттуда ноги. Однако ушел я не с пустыми руками… То самое подтверждение, о котором я говорил.
Двигаясь с грацией, неожиданной для его массивного тела, Гарт подошел к сундуку и вынул оттуда свиток — длинный, узкий рулон выделанной кожи, сухой и потрескавшейся.
— Немного выцвело, но прочесть еще можно, — сказал Гарт, указывая на покрывающие свиток письмена. — Вы читаете по-испански?
— Немного.
— Это чистое кастильское наречие.
Прайс осторожно развернул свиток.
Рукопись представляла из себя автобиографию некоего Фернандо Хесуса де Куадра-и-Варгас. Родившийся в Севилье в 1480 году, Фернандо в возрасте двадцати двух лет был вынужден — по необъясненной причине — бежать в Португалию. Завербовавшись в военно-морской флот короля Мануэля, он участвовал в португальской экспедиции Альфонса де Альбукерка — той самой, что в 1508 году захватила побережье Аравии. Здесь у автора манускрипта вновь возникли какие-то проблемы, о причинах которых не говорилось. В общем, дезертировав из португальского флота, он незамедлительно попал в плен к арабам.
Через несколько лет, сбежав от своих хозяев и не рискуя сунуться в португальские поселения, Варгас решил на украденном верблюде пересечь Аравию, рассчитывая в конце концов добраться до родной Испании.
«Великие тяготы выпали на мою долю , — писал он, — ибо не хватало мне воды в этой земле язычников, не знающих ни Истинного Господа нашего, ни даже пророка неверных. Много недель я не пил ничего, кроме молока моей верблюдицы, питавшейся колючками жестокой пустыни. А потом я попал в край горячего песка, и верблюдица моя испустила дух за недостатком корма. Я отправился дальше пешком и милостью Пречистой Девы Марии добрался до Золотой Земли.
Я нашел убежище в городе, окруженном пальмовыми кущами. Люди тут называли себя «Бени-Энз», и пребывали они в самом отвратительном идолопоклонничестве. Бени-Энз поклонялись богам из живого золота, обитавшим на горе возле их города в золотом доме.
Эти золотые существа рабом взяли меня к себе на гору, и там мне довелось лицезреть самих идолов, являвших собой золотого тигра и громадного змея. Совершенно живых, хотя и из желтого металла. Золотой мужчина, жрец змея, допросил меня, а потом вырвал мне язык.
Три года провел я в рабстве внутри горы, а затем милостью Божьей бежал, убив стражника его же собственным золотым мечом. Меч этот и сейчас со мной. На посланном Пресвятой Девой верблюде я пустился в сторону моря, по тропе, обозначенной человеческими черепами.
И вновь жажда преследовала меня по пятам. Жажда и жестокая сила золотых богов. Мой верблюд мертв, сам я калека и уже никогда не покину этих гор, где мне посчастливилось найти источник. Мне суждено умереть в этой пещере, и я молю Господа, чтобы карающий меч поскорее обрушился на те Золотые Земли, дабы навсегда очистить их от мерзкого идолопоклонничества и зла ».
Прайс сидел и глядел на сухой, потрескавшийся пергамент. Он пытался воображением дорисовать то отчаянное путешествие, о котором рассказывал манускрипт. Варгас, похоже, был крутым парнем. Пережить такое, потом выделать верблюжью кожу, приготовить чернила и записать воспоминания — и все это сознавая неминуемость своей смерти!..
— Ну и что вы думаете? — нарушил тишину голос Гарта.
— Любопытно. Весьма. Но, возможно, это подделка. Старый пергамент не такая уж и редкость.
— Я нашел его возле человеческого скелета. В пещере в Джабаль-Хербе.
— От этого мои сомнения не становятся меньше.
— Тогда, может, вот что поможет, — усмехнулся Гарт, снова запуская руку в сундук. — Это подделать было бы не так-то просто.
Он вынул изогнутый желтый клинок, чудесно переливающийся в полутемной каюте. Золотой ятаган!
— Посмотрите! — прогрохотал Гарт, и голос его зачаровывал и ослеплял. — Золото! Чистое золото! И закаленное, как лучшая сталь!
Он взмахнул клинком, со свистом разрезав воздух, и передал ятаган Прайсу.
Странное это было оружие, с тяжелым обоюдоострым клинком, острым как бритва. Прайс потрогал его пальцем. Такого острия золото иметь не могло. И известные Прайсу золотые сплавы тоже. Рукоятка представляла собой цельную змею из мягкого золота, держащую в зубастой пасти кроваво-красный рубин.
Наклонившийся над столом Якоб Гарт выглядел не менее удивительно, чем показанное им оружие. Крупный, с широченными плечами, с мягкой и белой, как у ребенка, кожей, с холодными глазами, жестко и нетерпеливо горящими на покрытом рыжей бородой лице.
— Да, это золото, — согласился Прайс. Спорить тут не приходилось, хотя это золото было куда тверже, чем ему полагалось бы быть. — И рубин настоящий.
— Вы удовлетворены? — спросил Гарт.
— Я знаю только, что в вашем распоряжении есть нечто не вполне обычное. Кое-где рассказ испанца звучит просто невероятно. Но что конкретно вы мне предлагаете?
— Я организовываю новую экспедицию. Хочу набрать отряд, который смог бы пробиться через охраняемый перевал и сломить сопротивление жителей Энза. Потребуется, если вам угодно, маленькая армия.
— Никому еще не удавалось покорить Центральную Аравию, — покачал головой Прайс. — А кто только не пытался это сделать за последние пятнадцать веков!
— Это будет не просто, — согласился Гарт. — Но награда!.. Она просто невообразима! Подумайте о золотом доме, о котором пишет испанец! Я знаю пустыню. И вы тоже. Мы не какие-то там зеленые молокососы.
— И что вы предлагаете?
— Для снаряжения экспедиции необходимо порядка ста сорока тысяч долларов. Насколько мне известно, вы могли бы предоставить такую сумму.
— Возможно. И что я получу взамен?
— Вы будете моим заместителем. Я, разумеется, возглавлю экспедицию. Вы станете вторым. Де Кастро — третьим. Половину добычи придется разделить между людьми. Вторую половину мы поделим на двенадцать долей. Пять — мне, четыре — вам и три — де Кастро.
Для Прайса золото само по себе ничего не значило. Его состояние, для преумножения которого сам он не делал ровным счетом ничего, приближалось к четырем миллионам долларов. Ему был тридцать один год, и он не мог сидеть на одном месте, его одолевала хандра и скука, хотелось чего-то непонятного и неизведанного. Вот уже десять лет он без цели скитался по Востоку в поисках… он и сам не знал чего именно.
Странно заманчивым казалось Прайсу решить мрачную загадку окруженной горами, прокаленной солнцем пустыни Руб-эль-Хали. Пустыни, которой боялись даже бедуины.
Сам Прайс свободно говорил по-арабски и кое-что знал о жизни в пустыне. Сокровища — ерунда; приключение само по себе значило куда больше. Приключение. Борьба с природой в самом смертоносном ее проявлении. Сражение, если Гарт не врал, с загадочными силами, царствовавшими в глубине песков.
Предложение Якоба Гарта весьма импонировало Прайсу. Смелое и трудное начинание. Нечто такое, чего еще никто никогда не делал. И золото. Прекрасный трофей в конце пути.
Прайсу внезапно захотелось принять участие в этой экспедиции. Такого прилива энтузиазма он не испытывал уже много-много месяцев. Но что-то в нем восставало против того, чтобы соглашаться на второстепенную роль. Он не мог позволить кому-то собой командовать.
— Возглавить экспедицию должен я, — решительно сказал Прайс — И добычу мы должны делить поровну. По четыре с половиной доли каждому.
Гарт нахмурился.
— Вы слышали мое предложение, — прогремел он, и в голосе его почти что зазвучал гнев. — Вам нечего опасаться обмана. Если хотите, можете сами расплачиваться за покупки. Не сомневайтесь, я бы не сунулся в Руб-эль-Хали, если бы не верил в успех.
— Я приму участие в походе, — тихо сказал Прайс, — только если стану его руководителем.
И Гарт в конце концов сдался.
— Хорошо, — кивнул он. — Командуете вы. И добычу делим поровну.
Два месяца «Иньес» крадучись пробиралась из одного порта Восточной Европы в другой, постепенно собирая груз, обозначенный в манифесте как «сельскохозяйственные машины», и бывших солдат, называвших себя «Тайный легион».
И вот все позади, груз и люди на борту, и шхуна, проскользнув через канал в Красное море, направилась на восток вдоль Аравийского побережья. Она плыла туда, где Гарт назначил встречу со своими сомнительными арабскими союзниками.
Глава третья
ТРОПА ЧЕРЕПОВ
Шейх Фархад был неприятно удивлен, узнав, что ему предстоит сопровождать экспедицию в самое сердце Руб-эль-Хали. Как оказалось, Якоб Гарт заручился его услугами, обещав двести пятьдесят фунтов в день плюс богатую добычу в случае успеха. Где именно планируется эту добычу завоевать, Гарт не уточнял.
— Салям алейкум! — воскликнул шейх, когда Прайс Дюран и Якоб Гарт вошли в его черный шатер.
— Алейкум салям, — ответил Прайс на древнее приветствие народов пустынь.
Он прекрасно понимал, что все эти пожелания не будут стоить и ломаного гроша, если бедуины сочтут выгодным напасть на союзников.
Прайс и Гарт устроились на потертых коврах, расстеленных на песке. Перед ними, в окружении дюжины своих людей, восседал Фархад. Один из арабов подал густой, тягучий несладкий кофе. Налив немного из медного чайника в единственную чашку, хозяин пустил ее по кругу.
Прайс пригубил напиток, не торопясь начинать переговоры. Гарт оставался совершенно невозмутимым.
— Скоро выступаем? — наконец не выдержал шейх.
— Да, — кивнул Прайс — Скоро.
— Мы на кого-нибудь нападем? Может, на Эль Мурра? У них много верблюдов отличной уманийской породы! — Глаза араба заблестели.
Рука Якоба Гарта опустилась на кожаные ножны у него на поясе. Обнажив золотой ятаган, он медленно поднял клинок перед собой.
— Что ты об этом думаешь? — спросил он на арабском, столь же безукоризненном, как и у Прайса.
Вскочив на ноги, шейх склонился над оружием.
— Золото? — Но заметив змею на рукояти ятагана и рубин в ее зубастой пасти, Фархад поспешно отскочил назад. — Бисмилла! — внезапно побледнев, прошептал он.
— Да, золото, — спокойно кивнул Гарт.
— Это проклятая вещь! — воскликнул Фархад. — Она из запретных земель.
— А может, ты знаешь еще и о тропе черепов? — приподняв бровь, спросил Гарт. — Может, слышал о сокровищах, к которым она ведет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25