- Просто надо немного подождать.
С той стороны загородки остановились три полицейские машины.
Несколько одетых в форму полицейских уже вели нетерпеливо
перешептывающихся репортеров к трапу самолета. Родственников и друзей они
попросили пока вернуться в аэропорт.
- Офицер, - Ровена была просто в отчаянии, - вы должны позволить мне
остаться. Марк мой муж, и ему грозит опасность. Чтобы помочь ему, я должна
находиться рядом.
- Извините, миссис Мондрик, - вежливо и твердо ответил сержант. - Мы
защитим вашего мужа, хотя, честно говоря, я не вижу, чтобы ему угрожала
какая-либо опасность. Фонд попросил нас очистить поле. Всем, кроме
представителей прессы и радио, придется вернуться в аэропорт.
- Нет! - воскликнула Равена. - Ну, пожалуйста... Вы не понимаете...
Полицейский взял ее под руку.
- Мне очень жаль, - сказал он, - пойдемте...
- Вы же ничего не знаете, - с горечью прошептала она. - Вы ничем не
сможете ему помочь...
Но все ее уговоры ни к чему не привели.
- Мама, - упорно шептала Пат, - давай останемся! Я хочу встретить
папу. Я узнаю его, узнаю!
Бледная, как смерть, Нора, подхватив девчушку на руки, понесла ее к
зданию терминала. Мама Спивак громко запричитала, рыдая на плече своего
маленького мужа.
- Послушайте, - не сдаваясь, размахивал своей трубкой Бен Читтум. - Я
два года молился, чтобы мой сын живым вернулся из этой проклятой пустыни.
А Спиваки, они потратили больше, чем могли себе позволить, чтобы прилететь
сюда аж из самого Нью-Йорка. Бог ты мой, офицер, как же можно...
- Бен, - сказал ему Бэрби, - с полицией спорить бесполезно. Подождите
еще немного.
Ругаясь себе под нос, Читтум заковылял вслед за остальными. Бэрби же
предъявил свое журналистское удостоверение. После быстрого обыска, когда
полицейские убедились, что оружия у него нет, ему позволили присоединиться
к другим репортерам, стоявшим у гигантского транспорта. Здесь рядом с
собой Бэрби обнаружил Април Белл.
Черного котенка она, судя по всему, все-таки вернула тете Агате -
сумочка из змеиной кожи была плотно закрыта. Побледнев, видимо от
волнения, девушка не отрываясь смотрела на черный овал люка. Глаза ее
лихорадочно блестели. Почувствовав на себе взгляд Бэрби, она вздрогнула и
повернула к нему голову. На мгновение он ощутил в этой симпатичной девушке
безрассудную готовность хищницы, изготовившейся к прыжку. Но потом Април
улыбнулась. Ее зеленые глаза стали теплыми и веселыми.
- Привет, репортер, - кивнула она. - Похоже, нам достанется
первоклассный материал. Вот и они!
На трапе появился Сэм Квейн. Уже в этот, самый первый, момент, Бэрби
увидел, что его друг очень изменился. Его мужественное лицо с квадратным
подбородком загорело до черноты. Светлые волосы совершенно выгорели. Он,
видимо, побрился на борту, но потертые брюки защитного цвета были мятыми и
не слишком чистыми. Он выглядел усталым и постаревшим. И не на два года.
Но было в нем нечто еще.
И на лица трех человек, вышедших из самолета вслед за ним, это нечто
тоже наложило свою печать. Сначала Бэрби даже подумал, что все они
перенесли какую-то тяжелую болезнь. Бледное лицо доктора Мондрика под
видавшим виды тропическим шлемом производило особо удручающее впечатление.
Может, его снова беспокоила астма или он перенес сердечный приступ?
Но даже больные люди, с победой возвращаясь после двухлетнего
отсутствия на родную землю, где их с нетерпением ждут родные и близкие,
могли бы улыбнуться. Но эта четверка усталых, изможденных людей выглядела
прямо-таки мрачно. Никто из них даже не улыбнулся встречающим, даже не
помахал рукой.
Ник Спивак и Рекс Читтум спускались вслед за Мондриком. На них тоже
были мятые, выгоревшие на солнце брюки. Они тоже были загорелы, худы и
странно угрюмы. Они несли за широкие кожаные петли прямоугольную
деревянную коробку зеленого цвета. Добросовестная работа простого плотника
на каком-то восточном базаре. Ящик охватывали широкие металлические ленты.
Спереди - кованый засов. Ник и Рекс даже согнулись под тяжестью своего
груза.
- Осторожнее! - услышал Бэрби предостерегающий голос Мондрика. - Мы
не можем теперь все потерять!
Антрополог явно нервничал. Он не успокоился до тех пор, пока ящик
благополучно не достиг поля. Но даже и тогда, жестом повелев поднести
драгоценный груз поближе к репортерам, Мондрик старался держаться к нему
поближе.
Эти люди чего-то боялись.
Каждое их движение говорило о постоянном, изматывающем душу страхе.
Нет, не радостные победители вернулись рассказать о новом торжестве над
неведомым. Это были суровые ветераны, дисциплинированно и уверенно идущие
навстречу смертельной опасности.
- Интересно, - прищурившись, прошептала Април Белл. - Что же они
все-таки нашли?
- Что бы это ни было, - отозвался Бэрби, - находка, похоже, не
принесла им счастья. Такое впечатления, что они откопали сам ад.
- Нет, - усмехнулась девушка. - Ада люди боятся гораздо меньше.
Мондрик остановился перед собравшимися у самолета репортерами. Он
подождал, пока Ник и Рэд осторожно поставят тяжелый ящик на бетонные плиты
летного поля. Засверкали огни фотовспышек. А Бэрби смотрел на его лицо,
высвеченное безжалостным светом ламп.
Мондрик, теперь Бэрби видел это совершенно ясно, не выдержал тяжкого
бремени своего открытия. Ник, Сэм и Рэд - вот это крепкие парни. Их, в
отличие от доктора Мондрика, не сломили страшные результаты экспедиции, в
чем бы эти результаты ни заключались.
- Господа, спасибо, что вы подождали.
Голос доктора прозвучал хрипло. Ослепленный фотовспышками, он со
страхом глядел на стоявших перед ним журналистов; беспокойно поглядывал на
дожидавшихся возле терминала родственников и друзей. Он не мог не видеть
стоящую чуть в стороне Ровену с Турком на поводке...
Оглянувшись на своих спутников, словно ища поддержки, доктор Мондрик
начал свой рассказ.
- Вы не зря потратили время на ожидание, - Бэрби чувствовал: доктор
отчаянно торопится, словно боится, что ему не дадут договорить. - Нам и
впрямь есть о чем поведать человечеству. Страшное предупреждение, господа.
Его зарыли в землю, спрятав от глаз людских, но мир должен обо всем знать.
Если еще не поздно...
- В общем, слушайте внимательно. Пожалуйста, расскажите всем о моем
открытии - если, конечно, вам это удастся. Снимите наши находки на пленку,
- нервным жестом Мондрик указал на зеленый ящик. - Пусть уже сегодня
вечером ваши материалы пойдут в печать... Если вам это позволят.
- Бу сде, док, - ухмыльнулся радио-репортер, поднимая свой микрофон.
- Это уж наша забота. Я сделаю запись и пулей помчусь обратно на радио. И
сразу в эфир - если только ваша история пройдет с политической точки
зрения. Вы, наверно, хотите изложить нам свои взгляды на положение в
Китае?
- В Китае война, - серьезно ответил ему доктор Мондрик, - но я не
стану об этом говорить. То, что я хочу предложить вашему вниманию, важнее
новостей о любых войнах... ибо это поможет вам понять, почему эти войны
происходят. Я расскажу вам нечто, объясняющее многие загадки, над которыми
веками билось человечество. Нечто, раскрывающее завесу тайны над тем,
существование чего нас с вами учили отрицать.
- О'кей, док, - кивнул радиорепортер, что-то подкручивая в своей
аппаратуре, - мы готовы. Давайте...
- Я хочу рассказать вам...
Внезапно задохнувшись, доктор закашлялся. Бэрби слышал его тяжелое
дыхание, видел тревогу, проскользнувшую по лицу Сэма. Взяв предложенный
Квейном носовой платок, Мондрик вытер пот со лба. И это в то время, когда
Бэрби дрожал под своим плащом, насквозь продуваемым холодным восточным
ветром.
- Я хочу рассказать вам, господа, нечто поистине необыкновенное, -
хрипло продолжил Мондрик. - Я раскрою вам тайного врага человечества,
черный и зловещий род, скрывающийся среди ничего не подозревающих истинных
людей... Это древний и смертельный враг человеческого рода, куда более
коварный, чем любая пятая колонна. Я расскажу вам об ожидаемом появлении
Черного Мессии. Дитя Ночи, чье появление среди людей ознаменует начало
дикого, ужасающего и невероятного восстания...
Усталый, издерганный человек на миг остановился перевести дух. Он
глубоко вздохнул, и лицо его искривилось от боли.
- Готовьтесь к неожиданности, господа. Это ужасные новости, и вполне
вероятно, что кое-кто из вас сперва мне не поверит. Я и сам поначалу
сомневался. Очень страшно понять, что все это не дурной сон, а на самом
деле. Но когда вы увидите то, что мы нашли в доисторических могильниках,
под курганами Ала-шана, вы будете вынуждены признать, что это правда, как
пришлось в свое время сделать и мне.
- Мои, а точнее, наши открытия, - Мондрик благодарно посмотрел на
трех своих помощников, охранявших драгоценный ящик с материалами
экспедиции, - раскрывают много самых мрачных тайн. Нам удалось найти ответ
на загадки, сбивавшие с толку человеческую науку. Как, впрочем, и
объяснить кое-что, прочно вошедшее в нашу повседневную жизнь. Причем
настолько прочно, что мы теперь даже и не задумываемся о его
существовании.
- Господа, откуда взялось зло?
Серое, как свинец, лицо Мондрика застыло в гримасе боли.
- Вы когда-нибудь чувствовали за неудачами некую зловещую,
направляющую силу? Вы когда-нибудь размышляли над тем, что творится в мире
- нависшая над нами тень новой войны, бесконечные беспорядки в нашей
собственной стране? Читая ежедневную криминальную хронику, неужели вы
никогда не поражались странной и ужасной природе человека? А может, кто-то
из вас и в самом себе чувствовал черный кошмар, таящийся в глубинах
подсознания?
- Думали ли вы...
Задохнувшись, Мондрик согнулся почти пополам. Прижимая к груди
дрожащие руки, он тщетно пытался продышаться. Зловещая синева окрасила его
лицо. Он откашлялся в платок и снова вытер покрытый крупными каплями пота
лоб. Его голос, когда доктор снова смог говорить, звучал неестественно
глухо.
- У меня нет времени перечислять все черные загадки нашей жизни, -
выдохнул он. - Но слушайте...
Обеспокоенный ощущением непонятной, и тем не менее смертельной
угрозы, повисшей в воздухе, Бэрби нервно огляделся по сторонам. Фотограф
вставлял в аппарат новую пленку. Радио-репортер что-то подкручивал на
своем магнитофоне. Озадаченные журналисты строчили в блокнотах.
Рядом с ним, словно ледяная статуя, застыла Април Белл. Ее побелевшие
от напряжения руки судорожно сжимали сумочку из змеиной кожи. Прищуренные,
длинные, черно-зеленые глаза странно и напряженно впились в искаженное
болью лицо Мондрика.
На мгновение Бэрби задумался об этой девушке. Почему она его пугала?
И почему одновременно она кажется ему такой таинственно привлекательной?
Что еще, кроме огненно-рыжих волос, побороло то странное ощущение смутной
тревоги, которое он испытал, увидев ее в первый раз? Любопытно, сколько в
ней того, что Мондрик назвал бы добром, и сколько зла? И как, интересно,
они в ней уживаются?
Не замечая взгляда Бэрби, Април Белл все так же смотрела на Мондрика.
Ее побелевшие губы что-то шептали. Белые руки яростно мяли сумочку, словно
когтистые лапы хищного зверя - отчаянно вырывающуюся добычу.
Задыхающийся антрополог, наконец, снова обрел способность говорить.
- Запомните, господа, - с трудом пробормотал он, - это не нечто
придуманное на ходу. Тридцать лет тому назад я впервые заподозрил эту
страшную правду. Тогда один ужасный случай заставил меня понять, что вся
работа великого Фрейда с его новой психологией подсознательного - всего
лишь глубокое описание сознания и поведения людей. Но вовсе не объяснение
того зла, которое творится вокруг нас.
- В те годы я работал практикующим психиатром в Гленхавене. Я ушел из
медицины - та истина, существование которой я начал подозревать,
превратила в насмешку все, чему меня учили, сделала настоящим
издевательством все мои попытки помочь душевнобольным. Из-за того
трагического случая мы крупно поругались со старым доктором Гленом - отцом
доктора Глена, ныне возглавляющего лечебницу Гленхавен.
- Пытаясь найти доказательства, что моя догадка ошибочна, я обратился
к другим наукам. Я учился за границей, и под конец стал преподавателем в
Кларендонском университете. Я пытался изучить все, связанное с загадкой
человеческой природы. И понемногу мои исследования подтверждали самые
худшие мои опасения.
Мондрик снова замолк, борясь с кашлем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
С той стороны загородки остановились три полицейские машины.
Несколько одетых в форму полицейских уже вели нетерпеливо
перешептывающихся репортеров к трапу самолета. Родственников и друзей они
попросили пока вернуться в аэропорт.
- Офицер, - Ровена была просто в отчаянии, - вы должны позволить мне
остаться. Марк мой муж, и ему грозит опасность. Чтобы помочь ему, я должна
находиться рядом.
- Извините, миссис Мондрик, - вежливо и твердо ответил сержант. - Мы
защитим вашего мужа, хотя, честно говоря, я не вижу, чтобы ему угрожала
какая-либо опасность. Фонд попросил нас очистить поле. Всем, кроме
представителей прессы и радио, придется вернуться в аэропорт.
- Нет! - воскликнула Равена. - Ну, пожалуйста... Вы не понимаете...
Полицейский взял ее под руку.
- Мне очень жаль, - сказал он, - пойдемте...
- Вы же ничего не знаете, - с горечью прошептала она. - Вы ничем не
сможете ему помочь...
Но все ее уговоры ни к чему не привели.
- Мама, - упорно шептала Пат, - давай останемся! Я хочу встретить
папу. Я узнаю его, узнаю!
Бледная, как смерть, Нора, подхватив девчушку на руки, понесла ее к
зданию терминала. Мама Спивак громко запричитала, рыдая на плече своего
маленького мужа.
- Послушайте, - не сдаваясь, размахивал своей трубкой Бен Читтум. - Я
два года молился, чтобы мой сын живым вернулся из этой проклятой пустыни.
А Спиваки, они потратили больше, чем могли себе позволить, чтобы прилететь
сюда аж из самого Нью-Йорка. Бог ты мой, офицер, как же можно...
- Бен, - сказал ему Бэрби, - с полицией спорить бесполезно. Подождите
еще немного.
Ругаясь себе под нос, Читтум заковылял вслед за остальными. Бэрби же
предъявил свое журналистское удостоверение. После быстрого обыска, когда
полицейские убедились, что оружия у него нет, ему позволили присоединиться
к другим репортерам, стоявшим у гигантского транспорта. Здесь рядом с
собой Бэрби обнаружил Април Белл.
Черного котенка она, судя по всему, все-таки вернула тете Агате -
сумочка из змеиной кожи была плотно закрыта. Побледнев, видимо от
волнения, девушка не отрываясь смотрела на черный овал люка. Глаза ее
лихорадочно блестели. Почувствовав на себе взгляд Бэрби, она вздрогнула и
повернула к нему голову. На мгновение он ощутил в этой симпатичной девушке
безрассудную готовность хищницы, изготовившейся к прыжку. Но потом Април
улыбнулась. Ее зеленые глаза стали теплыми и веселыми.
- Привет, репортер, - кивнула она. - Похоже, нам достанется
первоклассный материал. Вот и они!
На трапе появился Сэм Квейн. Уже в этот, самый первый, момент, Бэрби
увидел, что его друг очень изменился. Его мужественное лицо с квадратным
подбородком загорело до черноты. Светлые волосы совершенно выгорели. Он,
видимо, побрился на борту, но потертые брюки защитного цвета были мятыми и
не слишком чистыми. Он выглядел усталым и постаревшим. И не на два года.
Но было в нем нечто еще.
И на лица трех человек, вышедших из самолета вслед за ним, это нечто
тоже наложило свою печать. Сначала Бэрби даже подумал, что все они
перенесли какую-то тяжелую болезнь. Бледное лицо доктора Мондрика под
видавшим виды тропическим шлемом производило особо удручающее впечатление.
Может, его снова беспокоила астма или он перенес сердечный приступ?
Но даже больные люди, с победой возвращаясь после двухлетнего
отсутствия на родную землю, где их с нетерпением ждут родные и близкие,
могли бы улыбнуться. Но эта четверка усталых, изможденных людей выглядела
прямо-таки мрачно. Никто из них даже не улыбнулся встречающим, даже не
помахал рукой.
Ник Спивак и Рекс Читтум спускались вслед за Мондриком. На них тоже
были мятые, выгоревшие на солнце брюки. Они тоже были загорелы, худы и
странно угрюмы. Они несли за широкие кожаные петли прямоугольную
деревянную коробку зеленого цвета. Добросовестная работа простого плотника
на каком-то восточном базаре. Ящик охватывали широкие металлические ленты.
Спереди - кованый засов. Ник и Рекс даже согнулись под тяжестью своего
груза.
- Осторожнее! - услышал Бэрби предостерегающий голос Мондрика. - Мы
не можем теперь все потерять!
Антрополог явно нервничал. Он не успокоился до тех пор, пока ящик
благополучно не достиг поля. Но даже и тогда, жестом повелев поднести
драгоценный груз поближе к репортерам, Мондрик старался держаться к нему
поближе.
Эти люди чего-то боялись.
Каждое их движение говорило о постоянном, изматывающем душу страхе.
Нет, не радостные победители вернулись рассказать о новом торжестве над
неведомым. Это были суровые ветераны, дисциплинированно и уверенно идущие
навстречу смертельной опасности.
- Интересно, - прищурившись, прошептала Април Белл. - Что же они
все-таки нашли?
- Что бы это ни было, - отозвался Бэрби, - находка, похоже, не
принесла им счастья. Такое впечатления, что они откопали сам ад.
- Нет, - усмехнулась девушка. - Ада люди боятся гораздо меньше.
Мондрик остановился перед собравшимися у самолета репортерами. Он
подождал, пока Ник и Рэд осторожно поставят тяжелый ящик на бетонные плиты
летного поля. Засверкали огни фотовспышек. А Бэрби смотрел на его лицо,
высвеченное безжалостным светом ламп.
Мондрик, теперь Бэрби видел это совершенно ясно, не выдержал тяжкого
бремени своего открытия. Ник, Сэм и Рэд - вот это крепкие парни. Их, в
отличие от доктора Мондрика, не сломили страшные результаты экспедиции, в
чем бы эти результаты ни заключались.
- Господа, спасибо, что вы подождали.
Голос доктора прозвучал хрипло. Ослепленный фотовспышками, он со
страхом глядел на стоявших перед ним журналистов; беспокойно поглядывал на
дожидавшихся возле терминала родственников и друзей. Он не мог не видеть
стоящую чуть в стороне Ровену с Турком на поводке...
Оглянувшись на своих спутников, словно ища поддержки, доктор Мондрик
начал свой рассказ.
- Вы не зря потратили время на ожидание, - Бэрби чувствовал: доктор
отчаянно торопится, словно боится, что ему не дадут договорить. - Нам и
впрямь есть о чем поведать человечеству. Страшное предупреждение, господа.
Его зарыли в землю, спрятав от глаз людских, но мир должен обо всем знать.
Если еще не поздно...
- В общем, слушайте внимательно. Пожалуйста, расскажите всем о моем
открытии - если, конечно, вам это удастся. Снимите наши находки на пленку,
- нервным жестом Мондрик указал на зеленый ящик. - Пусть уже сегодня
вечером ваши материалы пойдут в печать... Если вам это позволят.
- Бу сде, док, - ухмыльнулся радио-репортер, поднимая свой микрофон.
- Это уж наша забота. Я сделаю запись и пулей помчусь обратно на радио. И
сразу в эфир - если только ваша история пройдет с политической точки
зрения. Вы, наверно, хотите изложить нам свои взгляды на положение в
Китае?
- В Китае война, - серьезно ответил ему доктор Мондрик, - но я не
стану об этом говорить. То, что я хочу предложить вашему вниманию, важнее
новостей о любых войнах... ибо это поможет вам понять, почему эти войны
происходят. Я расскажу вам нечто, объясняющее многие загадки, над которыми
веками билось человечество. Нечто, раскрывающее завесу тайны над тем,
существование чего нас с вами учили отрицать.
- О'кей, док, - кивнул радиорепортер, что-то подкручивая в своей
аппаратуре, - мы готовы. Давайте...
- Я хочу рассказать вам...
Внезапно задохнувшись, доктор закашлялся. Бэрби слышал его тяжелое
дыхание, видел тревогу, проскользнувшую по лицу Сэма. Взяв предложенный
Квейном носовой платок, Мондрик вытер пот со лба. И это в то время, когда
Бэрби дрожал под своим плащом, насквозь продуваемым холодным восточным
ветром.
- Я хочу рассказать вам, господа, нечто поистине необыкновенное, -
хрипло продолжил Мондрик. - Я раскрою вам тайного врага человечества,
черный и зловещий род, скрывающийся среди ничего не подозревающих истинных
людей... Это древний и смертельный враг человеческого рода, куда более
коварный, чем любая пятая колонна. Я расскажу вам об ожидаемом появлении
Черного Мессии. Дитя Ночи, чье появление среди людей ознаменует начало
дикого, ужасающего и невероятного восстания...
Усталый, издерганный человек на миг остановился перевести дух. Он
глубоко вздохнул, и лицо его искривилось от боли.
- Готовьтесь к неожиданности, господа. Это ужасные новости, и вполне
вероятно, что кое-кто из вас сперва мне не поверит. Я и сам поначалу
сомневался. Очень страшно понять, что все это не дурной сон, а на самом
деле. Но когда вы увидите то, что мы нашли в доисторических могильниках,
под курганами Ала-шана, вы будете вынуждены признать, что это правда, как
пришлось в свое время сделать и мне.
- Мои, а точнее, наши открытия, - Мондрик благодарно посмотрел на
трех своих помощников, охранявших драгоценный ящик с материалами
экспедиции, - раскрывают много самых мрачных тайн. Нам удалось найти ответ
на загадки, сбивавшие с толку человеческую науку. Как, впрочем, и
объяснить кое-что, прочно вошедшее в нашу повседневную жизнь. Причем
настолько прочно, что мы теперь даже и не задумываемся о его
существовании.
- Господа, откуда взялось зло?
Серое, как свинец, лицо Мондрика застыло в гримасе боли.
- Вы когда-нибудь чувствовали за неудачами некую зловещую,
направляющую силу? Вы когда-нибудь размышляли над тем, что творится в мире
- нависшая над нами тень новой войны, бесконечные беспорядки в нашей
собственной стране? Читая ежедневную криминальную хронику, неужели вы
никогда не поражались странной и ужасной природе человека? А может, кто-то
из вас и в самом себе чувствовал черный кошмар, таящийся в глубинах
подсознания?
- Думали ли вы...
Задохнувшись, Мондрик согнулся почти пополам. Прижимая к груди
дрожащие руки, он тщетно пытался продышаться. Зловещая синева окрасила его
лицо. Он откашлялся в платок и снова вытер покрытый крупными каплями пота
лоб. Его голос, когда доктор снова смог говорить, звучал неестественно
глухо.
- У меня нет времени перечислять все черные загадки нашей жизни, -
выдохнул он. - Но слушайте...
Обеспокоенный ощущением непонятной, и тем не менее смертельной
угрозы, повисшей в воздухе, Бэрби нервно огляделся по сторонам. Фотограф
вставлял в аппарат новую пленку. Радио-репортер что-то подкручивал на
своем магнитофоне. Озадаченные журналисты строчили в блокнотах.
Рядом с ним, словно ледяная статуя, застыла Април Белл. Ее побелевшие
от напряжения руки судорожно сжимали сумочку из змеиной кожи. Прищуренные,
длинные, черно-зеленые глаза странно и напряженно впились в искаженное
болью лицо Мондрика.
На мгновение Бэрби задумался об этой девушке. Почему она его пугала?
И почему одновременно она кажется ему такой таинственно привлекательной?
Что еще, кроме огненно-рыжих волос, побороло то странное ощущение смутной
тревоги, которое он испытал, увидев ее в первый раз? Любопытно, сколько в
ней того, что Мондрик назвал бы добром, и сколько зла? И как, интересно,
они в ней уживаются?
Не замечая взгляда Бэрби, Април Белл все так же смотрела на Мондрика.
Ее побелевшие губы что-то шептали. Белые руки яростно мяли сумочку, словно
когтистые лапы хищного зверя - отчаянно вырывающуюся добычу.
Задыхающийся антрополог, наконец, снова обрел способность говорить.
- Запомните, господа, - с трудом пробормотал он, - это не нечто
придуманное на ходу. Тридцать лет тому назад я впервые заподозрил эту
страшную правду. Тогда один ужасный случай заставил меня понять, что вся
работа великого Фрейда с его новой психологией подсознательного - всего
лишь глубокое описание сознания и поведения людей. Но вовсе не объяснение
того зла, которое творится вокруг нас.
- В те годы я работал практикующим психиатром в Гленхавене. Я ушел из
медицины - та истина, существование которой я начал подозревать,
превратила в насмешку все, чему меня учили, сделала настоящим
издевательством все мои попытки помочь душевнобольным. Из-за того
трагического случая мы крупно поругались со старым доктором Гленом - отцом
доктора Глена, ныне возглавляющего лечебницу Гленхавен.
- Пытаясь найти доказательства, что моя догадка ошибочна, я обратился
к другим наукам. Я учился за границей, и под конец стал преподавателем в
Кларендонском университете. Я пытался изучить все, связанное с загадкой
человеческой природы. И понемногу мои исследования подтверждали самые
худшие мои опасения.
Мондрик снова замолк, борясь с кашлем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43