Он начал раздеваться, и
тут обнаружил в кармане белого агатового волка. Бэрби долго стоял и глядел
на маленькую заколку. Глядел на нее...
Пытаясь понять...
Крохотный малахитовый глаз - точно такого же цвета, как глаза Април
Белл... когда она была настороже. Ноги бегущего волка и рычащая морда -
все вырезано рукой настоящего мастера. Гладкая, словно отполированная,
заколка наводила на мысль о глубокой старине. Странная безделушка. И
сделана в какой-то странной манере: четкие линии, никаких лишних деталей -
Бэрби никогда не видел ничего похожего.
Вспомнив шубку из белого волчьего меха, Бэрби внезапно задумался о
том, что могла значить эта заколка для Април Белл. Гленн, - решил Бэрби, -
наверняка счел Април прекрасным объектом для психоанализа. Интересно было
бы взглянуть, что он там понаписал в ее истории болезни...
Бэрби вздрогнул и растерянно заморгал. Ему вдруг показалось, что
зеленый малахитовый глаз агатового волка подмигнул ему. Бэрби уже почти
спал. Спал, стоя в своей узкой спальне, рядом с обшарпанным шифоньером.
Бэрби выругался. Эта чертова заколка его чуть не загипнотизировала. Он с
трудом подавил внезапное желание спустить ее в туалет.
Это какое-то безумие. Ну, конечно, - признался сам себе Бэрби, - он
боится Април Белл. Но ведь он всегда побаивался женщин... доктор Глен,
наверно, смог бы объяснить, почему. Даже с самыми доступными женщинами
Бэрби было как-то не по себе. И чем больше женщина для него значила, тем
страшнее ему было.
Тот внезапный интуитивный порыв уничтожить заколку, - уговаривал сам
себя Бэрби, - ничего не значит. Эта чертова штука не давала ему покоя уже
тем, что принадлежала Април Белл. Одного этого вполне достаточно. Надо
завязывать с виски. От него все беды... как наверняка сказал бы Глен.
Поддаться паническому стремлению выбросить заколку - значит признать, что
он верит Април... Верит, что она и в самом деле... и в самом деле та, кем
себя считает. На это Бэрби пойти никак не мог.
Он осторожно спрятал заколку в стоявшую на шифоньере коробку из-под
сигар. Вместе с наперстком, старыми карманными часами, парой
использованный лезвий и еще кое-какими мелочами. Но от мыслей об Април
Белл так легко не избавишься. А что, если Април действительно... ему даже
не хотелось произносить это слово... действительно ведьма? Бэрби старался
не думать об этой маловероятной, но такой бесконечно тревожной
возможности. Старался не думать и все равно думал.
Только не ведьмы. Лучше говорить: люди, родившиеся чуть-чуть
другими... Бэрби припомнился когда-то прочитанная статья об экспериментах
Рейна. Некоторые люди, как утверждал этот ученый, способны воспринимать
мир не только нашими привычными органами чувств. Кое-кто, и это было
убедительно показано, не затрагивая материального мира, мог напрямую
влиять на вероятности событий. Кто-то мог, а кто-то - нет. Может, Април
Белл родилась именно с этим даром, только куда более сильно развитым?
Вероятность... Бэрби вспомнил небольшое отступление, сделанное
доктором Мондриком на эту тему на одной из его лекций по антропологии.
Вероятность, - заявил ученый, - это ключевое понятие современной физики.
Законы природы, - утверждал Мондрик, - не абсолютны. Они просто указывают
линии максимальной вероятности. Пресс-папье на его письменном столе -
маленькая терракотовая лампа римского периода, обнаруженная доктором на
каких-то давних раскопках и украшенная черным глазурованным рисунком
волчицы, вскармливающей основателей Рима - так вот, эта лампа, по
утверждению Мондрика, опиралась всего лишь на случайные столкновения
колеблющихся атомов. В любой момент существовала бесконечно малая, но
отличная от нуля вероятность, что она упадет прямо сквозь кажущийся таким
твердым стол.
Современная физика весь мир рассматривала с точки зрения теории
вероятности. Стабильность атомов - вероятностный процесс. Как, впрочем, и
их нестабильность... например, в атомной бомбе. Прямой мысленный контроль
вероятности, несомненно, откроет путь к новой, невиданной и страшной силе.
Неужели Април Белл родилась с уникальной способностью сознательно
управлять вероятностью?
Это крайне сомнительно, - наконец, решил Бэрби. Но в статистической
вселенной, - как настаивал доктор Мондрик, - нет ничего абсолютно
невозможного. Самое невозможное просто становилось очень маловероятным...
Бэрби пожал плечами и включил душ.
Новая физика, с принципом неопределенности, с отрицанием привычных,
устоявшихся представлений о времени и пространстве и с атомными бомбами
стала внезапно такой же загадочно тревожной, как таинственная смерть
доктора Мондрика.
Нежась в ванне, Бэрби пытался представить себе, что символизировала
для доктора та древняя римская лампа. Какую память предков донесла до нас
сквозь века легенда о героях Рима, вскормленных волчицей? Ответить на этот
вопрос Бэрби не мог.
Он устало растерся полотенцем, налил себе добрую порцию виски и, взяв
журнал, улегся в постель. Но его разум никак не желал переключаться.
Почему Мондрик и его, явно до смерти перепуганные, спутники, несмотря на
все меры предосторожности, все-таки оказались бессильны? Видимо, это
означает, что опасность оказалась значительно серьезней, чем они полагали.
Нечто куда более зловещее, чем одна перепуганная рыжеволосая девушка.
Если Април Белл и в самом деле ведьма, - ему не хотелось об этом
думать, но мысли текли сами собой, - то вполне вероятно, что существуют и
другие. Более опытные, более сильные и куда менее симпатичные. С ними уже
не потанцуешь... Возможно, и вправду существуют, пользуясь современным
жаргоном, экспериментаторы в области парапсихологии, упорно познающие свои
врожденные способности, разрабатывающие вполне научные способы мысленного
контроля над вероятностью. А если так, то что мешало им объединиться?
Объединиться и готовиться к долгожданному появлению Черного Мессии... Дитя
Ночи... которому предстояло возглавить их вакханальную, сверхъестественную
революцию.
Полузакрыв глаза, Бэрби представил себе этого Мессию. Высокий,
стройный, внушительный, он стоял среди разрушенных скал, страшный в своей
черной рясе с надвинутым на глаза капюшоном. Бэрби сонно удивился - что бы
это могло быть за существо... и почему при упоминании о нем Април Белл
улыбнулась? Затаив дыхание, Бэрби заглянул под капюшон - вдруг он узнает
лицо. Оттуда, осклабившись, на него глядел выбеленный солнцем череп.
Бэрби проснулся. Но разбудил его не страшный сон, а какая-то
непонятная дрожь предвкушения... он и сам не мог понять, предвкушения
чего. Ломило в затылке. Бэрби налил себе еще виски. Глядишь, поможет. Он
включил радио. Услышал слащавые звуки начинающейся рекламы и поспешно его
выключил. Внезапно ему смертельно захотелось спать...
Но засыпать было страшно.
Бэрби не понимал, с чего это вдруг у него возник страх перед
постелью. Медленно надвигающаяся, неясная тревога, словно в глубине души
он знал, что стоит ему уснуть, как он полностью попадет под власть
довлевшего над ним в последние дни кошмара. Но одновременно, к страху
примешивались нетерпение и то самое предвкушение, из-за которого он и
проснулся. Сладостное предвкушение таинственного и торжествующего
избавления от всего, что так не нравилось ему в этой жизни.
Не понимал он и своего отношения к Април Белл... и все эти
противоречивые чувства каким-то непонятным образом оказывались связаны
друг с другом. Казалось бы, ему следует думать об этой девушке с ужасом и
отвращением - в конце концов, Април или ведьма, как сама она полагает,
или, что более вероятно, психически ненормальная. В любом случае, она,
почти наверняка, убила доктора Мондрика. Но Бэрби лишало покоя не это, а
страшное, непонятное и опасное нечто, пробуждавшееся в нем под влиянием
Април Белл.
В отчаянии Бэрби пытался о ней забыть. Сейчас, конечно, слишком
поздно - звонить уже нельзя. Да и хотелось ли ему на самом деле видеть
Април... но что-то внутри него настаивало, не отпускало...
Бэрби завел будильник и снова лег в постель. Навалился сон, и
противиться ему не было никаких сил.
Его звала Април Белл.
На фоне обычного городского шума Бэрби явственно слышал ее голос.
Словно звон золотого колокольчика, сквозь далекий гул непрекращающегося ни
днем, ни ночью движения. Он плыл в темноте. Волны чистого света, зеленого,
как малахитовые глаза Април Белл. А потом Бэрби почудилось, что он видит и
ее саму - далеко-далеко, на другом конце спящего города.
Только она была не женщиной.
Но мягкий бархатный голос оставался человеческим. Не изменились и ее
удлиненные темные глаза. Белая волчья шкура стала теперь частью новой
Април Белл. Април Белл, превратившейся в волчицу - волчицу сильную,
ловкую, осторожную.
- Иди ко мне, Бэрби, - звал в темноте ее человеческий голос. - Ты мне
нужен.
Бэрби видел потертые, кое-где порванные обои своей спальни; слышал
тиканье будильника, ощущал проникавшую сквозь неплотно закрытое окно вонь
мукомольного комбината. И все-таки, он, видимо, спал... Но голос казался
таким реальным, что ему хотелось ответить.
- Привет, Април, - сонно пробормотал он. - Честное слово, я позвоню
тебе завтра. Может, снова сходим потанцевать...
Как ни странно, но волчица его услышала.
- Ты нужен мне сейчас, Бэрби, - ясно ответила она. - У нас с тобой
есть небольшая работенка... и ее никак нельзя отложить. Ты должен придти
ко мне. Прямо сейчас. Я покажу тебе, как обернуться.
- Обернуться? - пробормотал Бэрби. - Я не хочу оборачиваться.
- Захочешь, - пообещала Април. - Если не ошибаюсь, у тебя моя
потерянная фамильная драгоценность - заколка с белым агатовым волком.
- Заколка у меня, - прошептал он. - Я нашел ее в теле убитого
котенка.
- Возьми ее.
Безвольно и тупо, словно во сне, как, впрочем, наверно, оно и было,
Бэрби поднялся с постели, подошел к шифоньеру и, покопавшись в коробке,
вытащил оттуда заколку. Как в тумане, промелькнуло удивление - откуда
Април узнала, что агат у него? С заколкой в руках Бэрби снова растянулся
на кровати.
- Теперь, Вилли, - ее полный жизни голос летел к нему через
разделявшую их тьму. - Слушай внимательно и делай, что я тебе скажу. Ты
должен обернуться, как обернулась я. Тебе, Вилли, это будет совсем
нетрудно. Обернись, и ты сможешь бегать, как волк, идти по следу, как
волк, охотиться, как волк, убивать, как волк!
Казалось, теперь Април стала чуть-чуть ближе.
- Просто расслабься, - тихо сказала она. - Я помогу тебе, Вилли. Ты и
есть волк... Твой образ - в агатовой заколке в твоих руках. Просто
расслабься, дай своему телу свободу...
Он еще подумал, как мысленный контроль над вероятностью может
превратить обычного человека в того четвероногого волка, которого, похоже,
имела в виду Април Белл. Но в этом полусонном состоянии мозг Бэрби
решительно отказывался соображать. До боли сжав в руке заколку, он
судорожным усилием постарался расслабиться, увидеть себя в новом облике...
Странная, неприятная дрожь пробежала по его телу - словно оно приняло
позу, ему не предназначенную. Словно напряглись мускулы, никогда ранее не
использовавшиеся. От внезапной боли у него потемнело в глазах.
- Продолжай, Вилли, - прорезал тьму настойчивый голос Април. -
Остановиться сейчас, на полпути - это верная смерть. Но ты можешь
обернуться. Это вполне тебе по силам. Просто прими мою помощь...
Расслабься и следуй за образом. Дай своему телу свободу, и оно
обернется... Вот так... ты течешь...
И внезапно он был свободен.
Узы, которые он, сам того не замечая, носил всю свою жизнь, лопнули.
Он легко соскочил с кровати. Постоял мгновение, принюхиваясь к запахам,
наполнявшим маленькую квартирку - обжигающая вонь виски от пустого стакана
на шифоньере, мыльная сырость ванной и запах его собственного пота от
грязного белья в бачке на кухне. Здесь было слишком душно. Бэрби хотелось
вдохнуть свежего воздуха.
Подбежав к окну, он лапой распахнул створки. Легко спрыгнул на
влажные заброшенные цветочные клумбы его квартирной хозяйки, миссис
Садовски. Он встряхнулся, с удовольствием вдыхая чистый аромат мокрой
земли. Потом пересек тротуар и вышел на мостовую, от которой поднималась
удушливая вонь пролитого бензина, горелого масла и горячей резины. Еще раз
прислушавшись к зову белой волчицы, он устремился к ней.
Свободен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43