Тви
небрежно повела рукой:
- Вы плохо оцениваете меня, мисс Йенсен, если думаете, что наемница с
моим положением перейдет на другую сторону, уже остановившись на каком-то
приключении. Видите ли, до конца выполнять контракты - для меня предмет
гордости.
- Прошу прощения, - Йенсен снова улыбнулась. - Я не хотела задеть
вашу профессиональную гордость.
- Я принимаю ваши извинения. Познакомившись с Хот... с моим коллегой,
вы могли составить и обо мне неправильное мнение, я понимаю. Но могу
заверить вас, он не из моих друзей. Это креатура моих нанимателей.
- Понимаю. - Нижний желудок Тви нестройным хором присоединился к
верхнему. Прикрываясь своей голографической человеческой улыбкой, она
заворчала.
Амалия Йенсен, казалось, услышала урчание в животе Тви. Она протянула
тарелку.
- Хотите жаркого? Боюсь, что сегодня для моего рта оно немного...
острое.
- Я и ВПРАВДУ голодна. Если вы не возражаете.
- Нисколько. - Йенсен с трудом поднялась на ноги, протягивая жаркое.
Тви приподнялась и протянула руку. Йенсен бросила тарелку в улыбающуюся
голову Шалуна Ронни и вскочила, согнув пальцы рук, как когти. Ноги ее все
еще были скованы.
Тви наполовину была готова к этому - лекция барона о необходимости
быть начеку не совсем прошла мимо ее ушей, а мисс Йенсен неожиданно
оказалась слишком любезной. Тви выстрелила из парализатора в живот Йенсен,
и прыжок пленницы оборвался на середине - она мягко упала на плюшевый
ковер. Диафрагма Тви пульсировала от разочарования. По ее шее тек белый
соус.
Проклятие, подумала Тви. А она только-только начала получать
удовольствие.

Пьетро Кихано вылил большую часть первого бокала с шампанским себе на
рубашку, но второй ему удалось проглотить. Его цвет лица и состояние
значительно улучшились. Теперь он уже был в состоянии сесть, не
подвергаясь опасности свалиться.
Грегор наблюдал за ним, сидя в углу на стуле с прямой спинкой и
выстукивая какие-то мелодии пальцами по колену. Роман молча стоял в углу
зловеще нависающей тенью. Мейстрал определил, что его слуга был очень
серьезно расстроен.
Мейстрал прошел в свою комнату, стянул волосы в узел и заколол их на
затылке. Он переоделся в мягкие замшевые брюки, свободную серую шелковую
блузу и нацепил серьгу. Если уж у него гости, можно с тем же успехом
принять презентабельный вид.
Он вошел в гостиную и предложил Пьетро печенья со своей тарелки.
Пьетро принял тарелку. Мейстрал выбрал мягкий стул напротив софы Пьетро и
устроился в нем. Над его головой в нише медленно вращалось голографическое
изображение Головы Бартлета. Мейстрал подтянул завязки на рукавах блузы.
- Что ж, м-р Кихано, - произнес он, тщательно выбирая слова, - может
быть, вы просветите нас по поводу последних событий.
Пьетро Кихано нервно посмотрел в направлении Романа, потом бросил
взгляд на Грегора.
- Понятия не имею, - пробормотал он и протянул бокал, чтобы ему
налили еще шампанского. Робот с мягким жужжанием выплыл из угла и стал
наполнять бокал.
Мейстрал принялся считать, загибая пальцы:
- По-видимому, Амалию Йенсен похитили, - сказал он. - Похищение
произошло меньше чем через два дня после того, как она наняла меня и моих
помощников достать антиквариат. Мои изыскания показали, что мисс Йенсен
явно связана с политикой здесь, на Пеленге, занимая высокий пост в
организации, имеющей отделения по всему Созвездию. Вы казначей этой
организации.
Пьетро стал выказывать признаки беспокойства. Он откусил кусочек
печенья и принялся нервно жевать. Мейстрал поднялся со стула, повернулся и
сунул руку в Голову Бартлета. Он извлек оттуда серебряный антик и, держа
его в руках, опустился на стул. В глазах Пьетро зажглось неприкрытое
вожделение.
- Я вижу, вы его узнаете, - заметил Мейстрал. - Мисс Йенсен была
похищена через считанные часы после того, как я заполучил этот предмет.
Поскольку сам по себе он не представляет ценности, я полагаю, он имеет
политическое или символическое значение, о котором я не осведомлен.
Он нахмурился, глядя на тяжелый серебряный контейнер. Присвоив его,
Мейстрал изучил антик самым тщательным образом и обнаружил, что кроме
Имперской Печати на нем выгравировано изображение Куэлма I, первого
императора Пенджали, принимающего изъявление верноподданничества от
первого посла-делегата с Зинзлипа. Завоевание было не слишком серьезным -
похожие на морских слизняков Дромии были настолько непостижимы и
непредсказуемы, что так и не удалось установить точно, поняли ли они то,
что их "завоевали" и что таким образом они оказались членами "Протектората
Хосейли". Тем не менее это было первым завоеванием Пенджали, и мифографы
поневоле должны были его как-то отобразить.
На другой стороне седловидного контейнера был изображен
отказывающийся от трона Ннис Шестьдесят Первый в окружении лиц из его
Колледжа - группы известных ученых, собранных им в Городе Семи Сверкающих
Колец для того, чтобы они помогали Императору в его абстрактных
исследованиях, прославивших его гораздо больше, чем умение управлять
Империей. Мейстрал пригляделся повнимательнее. Он узнал лицо профессора
Гантемура, человека-филолога, передавшего планы Имперской Резиденции
агентам Восстания и впоследствии получившего владения ряда выдающихся
людей - сторонников Империи, в том числе и деда Мейстрала.
Мейстрал взглянул на Пьетро. Вожделение молодого человека можно было
почти пощупать руками.
- М-р Кихано, я должен знать, что произошло, - сказал он. - Мою
клиентку похитили. Возможно, что мне - нам - грозит опасность из того же
источника. Через считанные часы контейнер будет принадлежать мне по
закону, и я смогу им распоряжаться. Естественно, я предпочел бы отдать его
мисс Йенсен - таков мой контракт. Но... - он поднял руку, и лицо Пьетро
потемнело. - Если этот предмет привлечет ко мне нежелательное внимание,
возможно, мне придется побыстрее от него избавиться.
- Но, - запротестовал Пьетро, - вы же не можете. - Он посмотрел на
Грегора, ища поддержки. - Он ведь не может? - спросил Пьетро. - Правда? -
Грегор только ухмыльнулся.
- Напротив, сэр, - голос Мейстрала звучал твердо. - Если мисс Йенсен
нет, она не может выполнить своих обязательств по контракту. Я полагаю,
тот, кто ее похитил, знает об этом и будет держать ее в изоляции до тех
пор, пока я либо не покину Пеленг, либо не распоряжусь этим предметом
другим образом. Вероятно, если они найдут меня, они выдвинут собственное
предложение. Обстоятельства же могут вынудить меня согласиться.
Пьетро вытаращил глаза на Мейстрала:
- Послушайте, - заявил он. - Я казначей. Я могу заплатить вам вместо
Амалии.
- Может быть, - отозвался Мейстрал, - я выставлю ваше предложение
среди других на любом аукционе, который будет проводиться после того, как
мисс Йенсен не объявится. Но вам ПРИДЕТСЯ предлагать более высокую цену,
м-р Кихано.
Похоже, Пьетро сдался. Он посмотрел на Грегора, затем - на Романа.
- Я скажу вам, - объявил он. - Но вашему Хосейли придется выйти.
Мейстрала внезапно охватило раздражение. Проявление расизма по такому
поводу было более чем раздражающим. Он бросил взгляд вверх, на строгое,
неподвижное лицо Романа.
- Роман может остаться, - сказал Мейстрал, - он мой старейший
помощник, я ему абсолютно доверяю.
Пьетро покачал головой:
- Этот вопрос выходит за рамки простой личной лояльности, м-р
Мейстрал, - он наклонился ближе и понизил голос, словно стараясь помешать
Роману подслушать. Его тон был серьезным: - На карту поставлена Судьба
Созвездия, - сказал он.
Мейстрал поднял бровь:
- Да что вы говорите! - Щенок с каждой минутой раздражал его все
больше и больше.
- Прошу вас, - сказал Пьетро.
Мейстрал перебросил реликвию из одной руки в другую:
- Надо же, а я прошу всего шестьдесят. И это за Судьбу Созвездия.
Пьетро вознегодовал:
- Вы же СОГЛАСИЛИСЬ на шестьдесят! - Затем он взял себя в руки: - В
этом вы можете на меня положиться, м-р Мейстрал.
Мейстрал вздохнул. Последовало короткое молчание, нарушаемое только
постукиванием пальцев Грегора по колену. Наконец, Пьетро заговорил.
- Очень хорошо, сэр. Если вы ручаетесь за него. Но жаль, что вы не
подумали еще раз хорошенько.
Мейстрал бросил взгляд на Романа:
- Не стану и думать. - При взгляде на строгое лицо Романа Мейстрала
охватила новая волна раздражения. Ясно было, что Роман сдерживает сильный
гнев, и Мейстрал решил, что это из-за бестактного поведения молодого
человека. Мейстрал откинулся назад и закинул ногу на ногу: - Что в этом
кувшине, м-р Кихано? Говорите правду, немедленно.
Пьетро закусил губу. Когда он заговорил, это был шепот.
- Этот контейнер, - произнес он, - крионный ковчежец, содержащий
сперму Императора Пенджали Нниса Шестьдесят Первого, не имеющего
наследников.
Мейстрал посмотрел на предмет в своей руке. Он подметил ошалелый
взгляд Грегора, отвисшую от изумления челюсть Романа и пожалел, что не
отослал их обоих подальше, за пределы слышимости, даже за пределы этой
планеты.
Вещица лежала в руках Мейстрала - холодная, невозможная тяжесть.
- О, - произнес Мейстрал, - стало быть, Судьба Созвездия
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО поставлена на карту.

6
Крионный контейнер стоял на столе. Он поблескивал в мягком свете
комнаты. Мейстрал протянул бокал, и его снова наполнили шампанским.
Компания доканчивала уже вторую бутылку. Мейстрал велел роботу откупорить
третью. Ему она явно потребуется.
Мейстрал желал только одного - немедленно отделаться от ковчежца.
Выбросить его с борта флаера в ближайшее бездонное озеро. Швырнуть его в
недра первой попавшейся плавильной печи. Сжечь в сердце солнца Пеленга.
Вот и сбылось, подумал он. Самый страшный кошмар в жизни каждого
вора. Украсть нечто столь ценное, столь фантастическое, что оно
понадобится каждому солдату, каждому политику, каждому преступнику,
каждому дипломату, каждому фанатику-убийце.
Бедняга Мейстрал, подумал Мейстрал. И выпил шампанское без всякого
удовольствия.
Мейстрала не утешило бы то, что некоторые люди были и в худшем
положении. Взять, например, беднягу Нниса.
Нынешний Император Пенджали провел свою юность в имперском гареме -
отчужденный мальчик-школяр, совершенно не вписывавшийся в конкурентную,
слишком жесткую атмосферу того места, где он жил - в гареме, состоявшем в
основном из детей, занятых интригами в подражание своим матерям, причем
каждый ребенок оказывался вовлеченным в тайфун заговоров, замыслов и
маневров - миниатюрную бурю, отражавшую те внешние стрессы, которые
возникали в лучших домах Хосейли в результате бесконечной борьбы за то,
чтобы сделать одного из отпрысков любимым ребенком, следующим наследником.
Его обычным занятием было ловить насекомых и рассматривать под микроскопом
их половые органы. В Империи Хосейли не существовало права первородства,
не было упорядоченной системы для установления наследника, кроме самой
Имперской воли.
Если ребенок не был по натуре интриганом, детство, проведенное в
гареме, могло оказаться отвратительным. Ннис интриганом не был. Однако он
был очень хорош в обращении с жуками.
Для Нниса было большим облегчением узнать, что он проиграл борьбу
одному из младших сводных братьев. Его горько разочарованная маменька,
красивая и чувствительная дочь герцога Мофа (его имя произносилось как
"Миф") часами читала ему нотации по поводу его недостатков. Ннису было все
равно. Он обнюхал ее уши на прощание и, радостный, улетел на крыльях
своего позора в Госат, где провел три самых счастливых года в своей жизни,
изучая энтомологию пустыни. Его занятия были прерваны ужасным известием о
том, что Наследный Принц погиб в нелепой катастрофе на воздушном шаре, и
что, в результате особенно успешной интриги, проведенной его матушкой и
кланом Мофа (в произношении - Мифа) он назначен следующим наследником.
Ударившись в панику при мысли о такой перспективе, Ннис ринулся назад, в
Город Семи Сверкающих Колец, чтобы составить свой заговор, в результате
которого он потерял бы титул наследника, но прибыл туда только, чтобы
узнать, что Император полинял и впал в кому. Все было потеряно.
На голограммах, изображавших коронацию, Мофы улыбались - ряд красных
перекатывающихся языков. Ннис Шестьдесят Первый, в зеленой парчовой
мантии, приличествующей его сану, выглядел так, словно присутствовал на
похоронах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34