Короче говоря, речь идет о том, кого все любят, а не ненавидят. Такой сотрудник был бы идеален как в роли администратора, так и на посту Главного психолога. Ты согласен со мной?
Приликла снова задрожал.
- Где же, помимо собственных подчиненных, - сказал он, - ты отыщешь такой идеал?
- Вполне возможно, я его вижу перед собой, - ответил О'Мара.
Эмпата забила такая жуткая дрожь, что он того и гляди мог свалиться со своего экзотичного сиденья.
- Теперь мне понятна причина твоего волнения, друг О'Мара. Ты ждал, что я отвечу тебе отказом, что я и делаю. Я не психолог. Я врач, которому вскоре, судя по твоим словам, суждено стать диагностом и носителем нескольких мнемограмм особей других видов. Это введет меня в такое замешательство, что добрую половину времени я не буду знать, кто я такой. Боюсь оскорбить тебя, друг О'Мара, но по-моему, ты сошел с ума. Мой ответ - нет.
О'Мара улыбнулся:
- Новое назначение предусматривает и новые требования. Теперь эти должности должен совмещать сотрудник с медицинским образованием. Разве может администратор обладать лучшим опытом, чем опыт диагноста, знающего о том, как работает сознание представителей множества видов, разве из кого-то может получиться лучший Главный психолог, чем из эмпата, который способен выявлять самые глубинные эмоциональные проблемы, из-за которых страдают его пациенты? Вот почему мне хотелось предложить тебе, чтобы ты подумал о себе в роли кандидата. Лично я считаю, что «администратор и Главный диагност Отделения Психологии Приликла» звучит совсем неплохо. Прекрати дрожать и слушай.
Любой из моих нынешних сотрудников неплохо справится с работой, - продолжал O'Mapa. - Мог бы недурственно справиться с ней и Сердаль, о котором многие высокого мнения, в том числе и он сам. Если откажешься ты, должность получит кто-то из них. Но они скорее исполнители, чем лидеры - способные, но боящиеся окончательной ответственности. Они - идеальные подчиненные, которые будут только рады лишить тебя повседневной рутины, чтобы у тебя было как можно больше времени на административную работу и помощь пациентам, которые действительно нуждаются в помощи. Никто из них не станет к тебе хуже относиться - ну, разве что Сердаль, если пожелает остаться в госпитале, - потому что они тебя по-настоящему любят. Расслабься, успокойся, ты не обязан отвечать мне прямо сейчас.
Приликла слетел с сиденья.
- Я готов ответить тебе прямо сейчас. Мой ответ - нет.
- Прошу тебя, маленький друг, - сказал O'Mapa. - Подумай, не торопись.
Эмпат прошествовал по полу кабинета на подрагивающих лапках, но у двери остановился и издал негромкую трель.
- Не забудь сказать мне на прощание какую-нибудь пакость, друг O'Mapa, - чтобы не выходить из образа.
Глава 27
Лейтенант Брейтвейт не отрывал взгляда от тарелки, где еще недавно красовалась огромная порция синтетического бифштекса, жареной картошки и грибов, и мысленно благодарил за ДНК, унаследованную им от родителей и помогающую ему предаваться прелестям обжорства без риска растолстеть. В тарелку с жалкими остатками еды он вперил взор исключительно для того, чтобы не испортить удовольствие созерцанием того, что поедал Сердаль. В столовой было так шумно, что им обоим приходилось разговаривать громко, однако этому в немалой степени способствовало и то, что они относились друг к другу, мягко говоря, недоброжелательно.
- Доктор Сердаль, мы с вами - кандидаты на одно место, - сказал Брейтвейт после очередной злобной паузы. - Но это вовсе не означает, что мы обязаны друг друга ненавидеть. Ведь не исключено, что эта работа не достанется ни мне, ни вам. Тем не менее в последнее время вы относитесь ко мне все с большей враждебностью. Почему?
- Не только к вам, - буркнул Сердаль, не взглянув на Брейтвейта, - но вы меня раздражаете особенно своими непрестанными советами, которые не представляют собой ничего иного, как тонко завуалированную критику. Вы поручили мне пациента, внешность которого отталкивающая, поведение враждебно. Теперь он и вовсе отказывается со мной разговаривать. Туннекис невозможен, просто невозможен. Я возле него сутками дежурил после операции. Вы дали мне задание, заранее понимая, что я с ним не справлюсь, не сумею провести психотерапию упрямого, несговорчивого пациента и произвести на О'Мару впечатление сотрудника, годного на высокий пост. Вы и все остальные показали мне, что чужаков тут у вас не жалуют.
- Это не правда, - заметил Брейтвейт. - Мы все тут - чужаки, по крайней мере до тех пор, пока не узнаем друг друга получше. Лиорен, Ча Трат или я сам могли бы взяться за этого пациента, но вы сами сказали, что ни разу не лечили телепата и что вам это интересно. Вы сами попросили, чтобы вам поручили лечение этого пациента, вот я вам и поручил.
- Но не испросили разрешения вашего шефа? - спросил Сердаль. - Это было ваше собственное решение, верно?
- Да, - ответил Брейтвейт. - Как новый администратор госпиталя, О'Мара сейчас очень загружен всякой работой за пределами отделения. Вам это известно. Мне он велел принимать на себя полную ответственность за решения такого рода, что я и делаю. Вы хотите отказаться от пациента Туннекиса?
Сердаль оторвал взгляд от тарелки и на миг задержал его на Брейтвейте.
- Так вот вы чего хотите, Брейтвейт, - проворчал он, - вам не терпится увидеть мой провал? Но это не имеет значения. После нескольких дней, в течение которых я пытался подступиться к пациенту, я пришел к выводу о том, что он глуп, упрям, груб, отвратителен как личность и вообще - существо никчемное, которому мне не стоило уделять так много времени. Если бы этот случай поручил мне О'Мара, он бы тоже сделал это из желания завалить меня, как и все вы. И не стоит отрывать у меня время и оскорблять мой ум ложью. Вы - земляне, на это большие мастера. Ну а теперь вы наверняка помчитесь на своих длинных бесформенных ножищах к своему шефу, чтобы передать ему все, что я вам сказал, да еще и краски небось сгустите?
Брейтвейт почувствовал, что заливается краской. Он открыл было рот, чтобы ответить Сердалю, но тут же закрыл, и при этом зубы его громко клацнули. Он всеми силами старался сдержаться. Если бы такую тираду выдал разозленный кельгианин - это бы еще куда ни шло, но Сердаль с самого начала производил на Брейтвейта впечатление холодного, самоуверенного, речистого дипломата, полностью владеющего своими эмоциями. После собеседования точно такое же мнение о Сердале составили остальные сотрудники отделения. Посему то, свидетелем чего сейчас был Брейтвейт, напоминало совершенно нехарактерную и потенциально опасную перемену в поведении, граничащую с откровенной паранойей, а может быть - и с ксенофобией. О таких внезапных и нетипичных изменениях личности Брейтвейт должен был по долгу службы сообщить О'Маре. Но он не хотел этого делать до тех пор, пока не выяснит причины нервного срыва Сердаля.
- Доктор, - негромко проговорил Брейтвейт, - вы себя хорошо чувствуете?
Сердаль не ответил. Он встал из-за стола и ушел.
Брейтвейт, доедая обед, думал о том, что обратиться к Туннекису за разъяснениями ему не позволяет кодекс медицинской чести - это был пациент Сердаля, а Сердаль сейчас пребывал в таком расположении духа, что подобный ход со стороны Брейтвейта его только еще сильнее обидел бы. Кроме того, Брейтвейту были нужны сведения о Сердале, а не его пациенте, а такие сведения легче было добыть у третьей стороны.
Старшую сестру-кельгианку звали Кульчет, она возглавляла сестринский персонал палаты для послеоперационных пациентов, в которой в боксе, призванном ограничивать телепатические излучения других пациентов, был размещен Туннекис. Учитывая то, к какому виду принадлежит Кульчет, Брейтвейт не стал тратить время на экивоки.
- Старшая сестра, как самочувствие пациента Туннекиса? - осведомился Брейтвейт. - Я к вам не с обходом пришел, просто хотел узнать ваше мнение о пациенте. Как он - миролюбив, сговорчив?
- Самочувствие пациента Туннекиса вполне удовлетворительно и соответствует прогнозу, - отвечала Кульчет, сердито ощетинившись. - Вот только никто из диагностов не оповестил меня о том, какой именно их прогноз. Относительно его сговорчивости могу сказать, что сотрудничает с медиками он только потому, что у него нет иного выбора. Он не миролюбив, и больше я ничего не скажу.
Солгать кельгианка не могла, но могла отказаться разговаривать. Брейтвейт предпринял новую попытку.
- Наш новый психолог пытался провести его психотерапию, - сказал он. - Что вы скажете о докторе Сердале?
Шерсть Кульчет разбушевалась.
- Эта... эта органическая черная дыра! - воскликнула она. - Шерсть у него не движется, он отвратителен, а эти его глаза... Он похож на чудовище из моих страшных детских снов...
- Но наверняка, - прервал ее Брейтвейт, - вы давно переросли страшные детские сны? В особенности - здесь, где ночные кошмары встречаются вам на каждом шагу?
- Все равно он мне не нравится, - буркнула Кульчет. - И моим медсестрам тоже. И мы будем очень рады, когда и Туннекис, и Сердаль покинут госпиталь.
Больше старшая сестра, ничего сказать не пожелала, а когда Брейтвейт продолжил донимать ее вопросами, беседа перешла на личности - вернее, на его личность. Брейтвейт пришел к выводу о том, что у этой кельгианки мышление отнюдь не прямолинейное, а весьма изобретательное.
О'Мара уже несколько часов работал в роскошном офисе администратора, когда к нему зашел Брейтвейт, внешне холодный и подтянутый, но явно взволнованный больше, чем обычно.
- Насколько я помню, - изрек О'Мара, указав на ближайший стул, - предполагалось, что свои проблемы вы будете решать самостоятельно. Если вы наткнулись на такую, какую решить не в состоянии, я надеюсь, что она серьезна - это в ваших интересах. В чем она состоит? Но покороче.
- Думаю, дело действительно серьезное, сэр, - ответил лейтенант. - Но скорее не получится.
- Постарайтесь, - посоветовал ему О'Мара.
- Сэр, - сказал Брейтвейт, - мы все понимаем, что вы ввели момент конкуренции в работу кандидатов на ваш пост. В связи с этим я прежде всего должен заверить вас в том, что ни в коем случае не пытался создать для Сердаля ситуацию выше его уровня компетентности либо вообще каким-то образом подсидеть его и вынудить сойти с дистанции. Это не в моем характере, и при всем уважении, сэр, должен вам сказать, что я не так уж сильно стремлюсь занять ваше место.
- Стало быть, проблема - это Сердаль, - заключил О'Мара. - Вы находитесь в процессе ее решения?
Лейтенант кивнул.
- На мой взгляд, у Сердаля налицо признаки нарастания эмоционального расстройства, - сказал он. - В последние несколько дней у него отмечаются выраженные изменения личности и поведения, но это, хотя и бросилось мне в глаза первым делом, может быть только малой частью более серьезной проблемы. Теперь у меня есть основание полагать, что к ней имеет отношение прооперированный пациент Туннекис, который находится в стадии выздоровления и нуждается в психологической поддержке, а также некий член медицинского персонала госпиталя. Я также отмечаю субъективные изменения в собственном характере. Не проявляя откровенной несубординации, я более не ощущаю страха и даже уважения к начальству, в том числе и к вам, сэр.
- Лейтенант, - сухо произнес О'Мара, - в течение многих лет я ждал, когда же вы это скажете. Продолжайте.
- Сэр? - удивленно вздернул брови Брейтвейт, но быстро продолжал:
- Я все еще пытаюсь, а может быть, только надеюсь, решить эту проблему самостоятельно, но мне потребуется сотрудничество заведующих отделениями, некоторых сотрудников этих отделений, а быть может, и помощь кое-кого из технического персонала. Мой статус не позволяет мне просить о такой помощи, вот почему я и пришел к вам. Но, признаюсь честно, сэр, я сам не уверен в том, что именно происходит, кроме того, что...
О'Мара поднял руку:
- Чья помощь вам нужна?
- Прежде всего, - поспешно отвечал Брейтвейт, - диагностов Торннастора и Конвея, поскольку я думаю, что эта проблема вряд ли по плечу врачам со стандартным мышлением. То есть если проблема существует и если дело не в том, что я себя напрасно пугаю. Еще мне понадобится Старший врач Приликла для точного анализа эмоционального излучения личностей, вызывающих мое беспокойство, ну и, конечно, ваш опыт в области многовидовой психиатрии. В зависимости от развития ситуации, может быть, придется подключить и еще кого-то.
- Это все? - с нескрываемой язвительностью осведомился О'Мара. - Вы неопровержимо уверены в том, что расстройство эмоциональной сферы отмечается у Сердаля, а не у вас?
- Сэр, - отозвался Брейтвейт. - Дело очень серьезное. И вполне вероятно - срочное.
О'Мара на миг задержал взгляд на Брейтвейте. Тот, не мигая, смотрел на него, что было крайне нетипично.
- Расскажите мне, какого именно рода помощь вам требуется. Начните с меня.
Брейтвейт облегченно вздохнул и торопливо проговорил:
- Прежде всего мне бы хотелось попросить вас о том, чтобы вы открыли мне психопрофиль Сердаля, а еще лучше - чтобы вы обсудили со мной его содержание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Приликла снова задрожал.
- Где же, помимо собственных подчиненных, - сказал он, - ты отыщешь такой идеал?
- Вполне возможно, я его вижу перед собой, - ответил О'Мара.
Эмпата забила такая жуткая дрожь, что он того и гляди мог свалиться со своего экзотичного сиденья.
- Теперь мне понятна причина твоего волнения, друг О'Мара. Ты ждал, что я отвечу тебе отказом, что я и делаю. Я не психолог. Я врач, которому вскоре, судя по твоим словам, суждено стать диагностом и носителем нескольких мнемограмм особей других видов. Это введет меня в такое замешательство, что добрую половину времени я не буду знать, кто я такой. Боюсь оскорбить тебя, друг О'Мара, но по-моему, ты сошел с ума. Мой ответ - нет.
О'Мара улыбнулся:
- Новое назначение предусматривает и новые требования. Теперь эти должности должен совмещать сотрудник с медицинским образованием. Разве может администратор обладать лучшим опытом, чем опыт диагноста, знающего о том, как работает сознание представителей множества видов, разве из кого-то может получиться лучший Главный психолог, чем из эмпата, который способен выявлять самые глубинные эмоциональные проблемы, из-за которых страдают его пациенты? Вот почему мне хотелось предложить тебе, чтобы ты подумал о себе в роли кандидата. Лично я считаю, что «администратор и Главный диагност Отделения Психологии Приликла» звучит совсем неплохо. Прекрати дрожать и слушай.
Любой из моих нынешних сотрудников неплохо справится с работой, - продолжал O'Mapa. - Мог бы недурственно справиться с ней и Сердаль, о котором многие высокого мнения, в том числе и он сам. Если откажешься ты, должность получит кто-то из них. Но они скорее исполнители, чем лидеры - способные, но боящиеся окончательной ответственности. Они - идеальные подчиненные, которые будут только рады лишить тебя повседневной рутины, чтобы у тебя было как можно больше времени на административную работу и помощь пациентам, которые действительно нуждаются в помощи. Никто из них не станет к тебе хуже относиться - ну, разве что Сердаль, если пожелает остаться в госпитале, - потому что они тебя по-настоящему любят. Расслабься, успокойся, ты не обязан отвечать мне прямо сейчас.
Приликла слетел с сиденья.
- Я готов ответить тебе прямо сейчас. Мой ответ - нет.
- Прошу тебя, маленький друг, - сказал O'Mapa. - Подумай, не торопись.
Эмпат прошествовал по полу кабинета на подрагивающих лапках, но у двери остановился и издал негромкую трель.
- Не забудь сказать мне на прощание какую-нибудь пакость, друг O'Mapa, - чтобы не выходить из образа.
Глава 27
Лейтенант Брейтвейт не отрывал взгляда от тарелки, где еще недавно красовалась огромная порция синтетического бифштекса, жареной картошки и грибов, и мысленно благодарил за ДНК, унаследованную им от родителей и помогающую ему предаваться прелестям обжорства без риска растолстеть. В тарелку с жалкими остатками еды он вперил взор исключительно для того, чтобы не испортить удовольствие созерцанием того, что поедал Сердаль. В столовой было так шумно, что им обоим приходилось разговаривать громко, однако этому в немалой степени способствовало и то, что они относились друг к другу, мягко говоря, недоброжелательно.
- Доктор Сердаль, мы с вами - кандидаты на одно место, - сказал Брейтвейт после очередной злобной паузы. - Но это вовсе не означает, что мы обязаны друг друга ненавидеть. Ведь не исключено, что эта работа не достанется ни мне, ни вам. Тем не менее в последнее время вы относитесь ко мне все с большей враждебностью. Почему?
- Не только к вам, - буркнул Сердаль, не взглянув на Брейтвейта, - но вы меня раздражаете особенно своими непрестанными советами, которые не представляют собой ничего иного, как тонко завуалированную критику. Вы поручили мне пациента, внешность которого отталкивающая, поведение враждебно. Теперь он и вовсе отказывается со мной разговаривать. Туннекис невозможен, просто невозможен. Я возле него сутками дежурил после операции. Вы дали мне задание, заранее понимая, что я с ним не справлюсь, не сумею провести психотерапию упрямого, несговорчивого пациента и произвести на О'Мару впечатление сотрудника, годного на высокий пост. Вы и все остальные показали мне, что чужаков тут у вас не жалуют.
- Это не правда, - заметил Брейтвейт. - Мы все тут - чужаки, по крайней мере до тех пор, пока не узнаем друг друга получше. Лиорен, Ча Трат или я сам могли бы взяться за этого пациента, но вы сами сказали, что ни разу не лечили телепата и что вам это интересно. Вы сами попросили, чтобы вам поручили лечение этого пациента, вот я вам и поручил.
- Но не испросили разрешения вашего шефа? - спросил Сердаль. - Это было ваше собственное решение, верно?
- Да, - ответил Брейтвейт. - Как новый администратор госпиталя, О'Мара сейчас очень загружен всякой работой за пределами отделения. Вам это известно. Мне он велел принимать на себя полную ответственность за решения такого рода, что я и делаю. Вы хотите отказаться от пациента Туннекиса?
Сердаль оторвал взгляд от тарелки и на миг задержал его на Брейтвейте.
- Так вот вы чего хотите, Брейтвейт, - проворчал он, - вам не терпится увидеть мой провал? Но это не имеет значения. После нескольких дней, в течение которых я пытался подступиться к пациенту, я пришел к выводу о том, что он глуп, упрям, груб, отвратителен как личность и вообще - существо никчемное, которому мне не стоило уделять так много времени. Если бы этот случай поручил мне О'Мара, он бы тоже сделал это из желания завалить меня, как и все вы. И не стоит отрывать у меня время и оскорблять мой ум ложью. Вы - земляне, на это большие мастера. Ну а теперь вы наверняка помчитесь на своих длинных бесформенных ножищах к своему шефу, чтобы передать ему все, что я вам сказал, да еще и краски небось сгустите?
Брейтвейт почувствовал, что заливается краской. Он открыл было рот, чтобы ответить Сердалю, но тут же закрыл, и при этом зубы его громко клацнули. Он всеми силами старался сдержаться. Если бы такую тираду выдал разозленный кельгианин - это бы еще куда ни шло, но Сердаль с самого начала производил на Брейтвейта впечатление холодного, самоуверенного, речистого дипломата, полностью владеющего своими эмоциями. После собеседования точно такое же мнение о Сердале составили остальные сотрудники отделения. Посему то, свидетелем чего сейчас был Брейтвейт, напоминало совершенно нехарактерную и потенциально опасную перемену в поведении, граничащую с откровенной паранойей, а может быть - и с ксенофобией. О таких внезапных и нетипичных изменениях личности Брейтвейт должен был по долгу службы сообщить О'Маре. Но он не хотел этого делать до тех пор, пока не выяснит причины нервного срыва Сердаля.
- Доктор, - негромко проговорил Брейтвейт, - вы себя хорошо чувствуете?
Сердаль не ответил. Он встал из-за стола и ушел.
Брейтвейт, доедая обед, думал о том, что обратиться к Туннекису за разъяснениями ему не позволяет кодекс медицинской чести - это был пациент Сердаля, а Сердаль сейчас пребывал в таком расположении духа, что подобный ход со стороны Брейтвейта его только еще сильнее обидел бы. Кроме того, Брейтвейту были нужны сведения о Сердале, а не его пациенте, а такие сведения легче было добыть у третьей стороны.
Старшую сестру-кельгианку звали Кульчет, она возглавляла сестринский персонал палаты для послеоперационных пациентов, в которой в боксе, призванном ограничивать телепатические излучения других пациентов, был размещен Туннекис. Учитывая то, к какому виду принадлежит Кульчет, Брейтвейт не стал тратить время на экивоки.
- Старшая сестра, как самочувствие пациента Туннекиса? - осведомился Брейтвейт. - Я к вам не с обходом пришел, просто хотел узнать ваше мнение о пациенте. Как он - миролюбив, сговорчив?
- Самочувствие пациента Туннекиса вполне удовлетворительно и соответствует прогнозу, - отвечала Кульчет, сердито ощетинившись. - Вот только никто из диагностов не оповестил меня о том, какой именно их прогноз. Относительно его сговорчивости могу сказать, что сотрудничает с медиками он только потому, что у него нет иного выбора. Он не миролюбив, и больше я ничего не скажу.
Солгать кельгианка не могла, но могла отказаться разговаривать. Брейтвейт предпринял новую попытку.
- Наш новый психолог пытался провести его психотерапию, - сказал он. - Что вы скажете о докторе Сердале?
Шерсть Кульчет разбушевалась.
- Эта... эта органическая черная дыра! - воскликнула она. - Шерсть у него не движется, он отвратителен, а эти его глаза... Он похож на чудовище из моих страшных детских снов...
- Но наверняка, - прервал ее Брейтвейт, - вы давно переросли страшные детские сны? В особенности - здесь, где ночные кошмары встречаются вам на каждом шагу?
- Все равно он мне не нравится, - буркнула Кульчет. - И моим медсестрам тоже. И мы будем очень рады, когда и Туннекис, и Сердаль покинут госпиталь.
Больше старшая сестра, ничего сказать не пожелала, а когда Брейтвейт продолжил донимать ее вопросами, беседа перешла на личности - вернее, на его личность. Брейтвейт пришел к выводу о том, что у этой кельгианки мышление отнюдь не прямолинейное, а весьма изобретательное.
О'Мара уже несколько часов работал в роскошном офисе администратора, когда к нему зашел Брейтвейт, внешне холодный и подтянутый, но явно взволнованный больше, чем обычно.
- Насколько я помню, - изрек О'Мара, указав на ближайший стул, - предполагалось, что свои проблемы вы будете решать самостоятельно. Если вы наткнулись на такую, какую решить не в состоянии, я надеюсь, что она серьезна - это в ваших интересах. В чем она состоит? Но покороче.
- Думаю, дело действительно серьезное, сэр, - ответил лейтенант. - Но скорее не получится.
- Постарайтесь, - посоветовал ему О'Мара.
- Сэр, - сказал Брейтвейт, - мы все понимаем, что вы ввели момент конкуренции в работу кандидатов на ваш пост. В связи с этим я прежде всего должен заверить вас в том, что ни в коем случае не пытался создать для Сердаля ситуацию выше его уровня компетентности либо вообще каким-то образом подсидеть его и вынудить сойти с дистанции. Это не в моем характере, и при всем уважении, сэр, должен вам сказать, что я не так уж сильно стремлюсь занять ваше место.
- Стало быть, проблема - это Сердаль, - заключил О'Мара. - Вы находитесь в процессе ее решения?
Лейтенант кивнул.
- На мой взгляд, у Сердаля налицо признаки нарастания эмоционального расстройства, - сказал он. - В последние несколько дней у него отмечаются выраженные изменения личности и поведения, но это, хотя и бросилось мне в глаза первым делом, может быть только малой частью более серьезной проблемы. Теперь у меня есть основание полагать, что к ней имеет отношение прооперированный пациент Туннекис, который находится в стадии выздоровления и нуждается в психологической поддержке, а также некий член медицинского персонала госпиталя. Я также отмечаю субъективные изменения в собственном характере. Не проявляя откровенной несубординации, я более не ощущаю страха и даже уважения к начальству, в том числе и к вам, сэр.
- Лейтенант, - сухо произнес О'Мара, - в течение многих лет я ждал, когда же вы это скажете. Продолжайте.
- Сэр? - удивленно вздернул брови Брейтвейт, но быстро продолжал:
- Я все еще пытаюсь, а может быть, только надеюсь, решить эту проблему самостоятельно, но мне потребуется сотрудничество заведующих отделениями, некоторых сотрудников этих отделений, а быть может, и помощь кое-кого из технического персонала. Мой статус не позволяет мне просить о такой помощи, вот почему я и пришел к вам. Но, признаюсь честно, сэр, я сам не уверен в том, что именно происходит, кроме того, что...
О'Мара поднял руку:
- Чья помощь вам нужна?
- Прежде всего, - поспешно отвечал Брейтвейт, - диагностов Торннастора и Конвея, поскольку я думаю, что эта проблема вряд ли по плечу врачам со стандартным мышлением. То есть если проблема существует и если дело не в том, что я себя напрасно пугаю. Еще мне понадобится Старший врач Приликла для точного анализа эмоционального излучения личностей, вызывающих мое беспокойство, ну и, конечно, ваш опыт в области многовидовой психиатрии. В зависимости от развития ситуации, может быть, придется подключить и еще кого-то.
- Это все? - с нескрываемой язвительностью осведомился О'Мара. - Вы неопровержимо уверены в том, что расстройство эмоциональной сферы отмечается у Сердаля, а не у вас?
- Сэр, - отозвался Брейтвейт. - Дело очень серьезное. И вполне вероятно - срочное.
О'Мара на миг задержал взгляд на Брейтвейте. Тот, не мигая, смотрел на него, что было крайне нетипично.
- Расскажите мне, какого именно рода помощь вам требуется. Начните с меня.
Брейтвейт облегченно вздохнул и торопливо проговорил:
- Прежде всего мне бы хотелось попросить вас о том, чтобы вы открыли мне психопрофиль Сердаля, а еще лучше - чтобы вы обсудили со мной его содержание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45