Хрюша, Филя и Степашка
уже протрезвели и наперебой рассказывали Мурзилке о своих приключениях в
сельской глубинке.
- Ну, как дела? - спросил Чебурашка. - Куда вы дели Дуремара?
- Он чего-то обиделся, сидит там один на крыше...
- Тащите его сюда.
- Не стоит, - сморщился Хрюша. - Он весь в крови и в голубином
дерьме, к нему прикоснуться-то противно. Лучше уж сами сходим.
Они поднялись на крышу, нашли помеченное место, но Дуремара на
козырьке не было. Был только окурок с прилипшим к нему выбитым зубом.
- Вот черт! - огорчился Степашка. - Куда же он делся?
- Либо вверх, либо вниз, - предположил Филя.
Хрюша свесился вниз и прокричал:
- Эй! Костяная голова! Ты где?
Ответом был приглушенный гул вечерней Москвы. Тысячам ее жителей не
было никакого дела до того, разбился ли Дуремар в лепешку, свалившись со
страшной высоты или смастерил из штанов крылья и улетел в неведомые края.
- Что ж, - подвел итог Чебурашка. - Это уже не имеет большого
значения. Карабас объявил нам войну - мы тоже начинаем играть без правил.
Завтра мы все едем в ресторан "Прага". Давайте спустимся вниз и обсудим
детали операции.
- А высунет ли Карабас нос после того, что сегодня произошло? -
засомневался Гена.
- Завтра увидим.

4
Ночь Шурик Сироткин провел беспокойно, прячась от милицейских
патрулей, усиленных из-за событий на очистных сооружениях. Незадолго до
рассвета он стянул с бельевых веревок мятые штаны и что-то вроде пиджака,
а на одной из помоек раздобыл пару ботинок. Выглядел он, конечно, не
слишком импозантно, но в глаза не бросался.
На пустынных улицах стали появляться люди. Погода не заладилась -
заморосил дождик, дунул холодный ветер. Шурик брел сквозь непогоду по
улицам чужого равнодушного города, он казался сам себе жалки и ничтожным,
голод, холод и дождь делали жизнь невыносимой.
Люди, позавтракав, выходили из теплых квартир, они несли над головами
зонты, на них была хорошая, сухая одежда, вечером они снова вернутся,
вкусно поужинают, лягут в мягкие кровати.
А он... Наживший в короткий срок столько врагов, не понятый никем
скитался по промокшим кварталам, противостоя... кому? Он и сам толком не
знал.
Шурик остановился под козырьком подъезда и от нечего делать стал
изучать объявления.
"В понедельник занятия до 12:30". "Срочно требуется учитель
эстетики". "С 15 числа физкультура в новом зале".
"Да это школа! - подумал Сироткин. - Через пару часов детишки начнут
приходить."
Внезапно дверь распахнулась и на Сироткина уставился не слишком
дружелюбный парень в джинсовой куртке.
- Ну и что ты тут встал? - спросил он.
Шурик так растерялся, что сморозил ужасную глупость:
- Я по объявлению... - пролепетал он.
- Какому?
- Вот, - Шурик указал на информацию про учителя эстетики.
- М-да... А чего в такую рань-то?
- Я только что с поезда, - едва слышно прошелестел Сироткин, задавая
себе вопрос, а есть ли в этом городе железнодорожный транспорт?
- Ну, ладно, заходи. Видок у тебя, конечно, совсем не учительский.
- Под дождь попал... - объяснил Шурик.
- А мне показалось, под поезд.
Так как делать было нечего, они разговорились и даже чуть-чуть
подружились. Парень оказался студентом, в школе он подрабатывал сторожем.
На стене висели ключи от всех школьных дверей, поэтому сначала они пошли в
столовую, где Шурик подкрепился остатками вчерашнего обеда. Затем в
кабинете домоводства он выгладил одежду, а студент помог ему навести
порядок с прической. Он так мастерски уложил отросшие за время скитаний
волосы, укрепив их ободком, так подровнял жиденькую бородку, что Сироткин
стал похож не то на художника, не то на священника.
- Знаю я эту эстетику, - говорил студент. - Нам ее в институте
проповедуют. Болтай о чем хочешь - стихи, музыка...
В половине восьмого пришел директор - растерянный мужчина с красными
глазами. Он провел Шурика к себе и затеял собеседование, которое
затянулось минут на сорок.
- Скажите, а где вы учились? - спрашивал он.
- Рязанское высшее эстетическое училище, - ответил Сироткин,
покрываясь красными пятнами.
Директор задумался, потом почему-то сказал:
- Да, я тоже коммунальный техникум оканчивал... А как вы относитесь к
музыке?
- Музыка есть высшее проявление поэтического полета мыслей души
человека.
Богемный вид, который придал Шурику студент, вызвал у директора
уважение и доверие.
- Ладно, - сказал он наконец. - Попробуем, что у вас получится.
Будете преподавать у старших классов. Пойдемте знакомиться с учениками.
Хочу сразу предупредить - у нас в школе ожидается проверка из ОблУНО,
поэтому мы и хотим взять профессионального учителя эстетики. Предмет это
новый, поэтому ему уделяется серьезное внимание.
У Шурика от ужаса широко открылись глаза, но он так ничего и не
сказал, надеясь удрать по дороге.
Учительница литературы, которая волею судьбы вынуждена была
преподавать эстетику, переживала в этот момент критическую ситуацию. Ей
никак не удавалось доказать коммунистическое происхождение любви между
мужчиной и женщиной, основываясь на примерах семей Карла Маркса и Фридриха
Энгельса. В учебнике все было гладко и четко, а вот в реальности... На
"галерке" уже начали громко спорить - а не было ли чего между Марксом и
Энгельсом? И вдруг с третьего ряда раздалась мелодичная трель. Все
затихли, предчувствуя недоброе. Это был Вовочка. Он достал из кармана
радиотелефон и сказал:
- Слушаю... Да... Ну и что? Хорошо, выгружайте пока все в третий
ангар, а платежки я привезу через полтора часа.
- Вовочка! - взвизгнула учительница. - Давай сюда свои игрушки и
занимайся уроком.
- Вы, Мария Ивановна, за эту игрушку всю жизнь не расплатитесь, -
спокойно ответил Вовочка. - Я вас не трогаю и вы меня не трогайте.
- В этот момент в дверь вошел смертельно бледный Сироткин в
сопровождении директора.
- Доброе утро. Это ваш новый учитель эстетики. Давайте, Мария
Ивановна, оставим их наедине.
Мария Ивановна вздохнула с огромным облегчением и исчезла.
Шурик с выпученными глазами торчал перед классом и пытался вспомнить,
что в таких случаях говорят. Впрочем, класс смотрел не на него, а на
Вовочку. Тот с сомнением разглядывал Сироткина.
Наконец он махнул рукой и кивнул, если не одобрительно, то во всяком
случае снисходительно. Класс зашуршал, грохнул партами и встал в знак
приветствия. Шурик от испуга едва не наделал в штаны. Однако, попадая в
спектакль, надо играть свою роль до конца...
- Если есть какие-то вопросы, я отвечу, - промямлил он.
Вопросы посыпались немедленно.
- Тебя как зовут-то бедолага?
- Шурик...
- Как? Жмурик? Ну и что нового в мире эстетики?
- Да так... Много всякого.
- А ты читать-то умеешь?
- А где носки забыл? На книжки поменял?
Шурик чувствовал себя скверно. Он хотел было уже убежать, но тут с
первого ряда поднялась очень толстая ученица Даша. Задыхаясь и потея от
волнения, она спросила:
- А вот нам тут по эстетике про коммунистическую любовь говорили. А
вы тоже про любовь будете рассказывать?
Вопрос поставил Сироткина в тупик, ибо практический опыт по этой
части был у него не велик. Однажды, правда, он пьяный шел из клуба и
увидел лежащую во ржи Марью - дородную непутевую девку, доярку из его
колхоза. Она так соблазнительно выставила на дорогу свои жирные икры,
издавая при этом странные звуки, похожие на древние перуанские гимны, что
Сироткин упал в ее жаркие объятия и остался в них до утра, пока роса не
выгнала их обоих из посевов. Но все это было так давно, что вся любовь из
памяти выветрилась, осталась лишь исколотая колосьями задница.
- Ну, что вам рассказать, ребята? - неуверенно начал Шурик. - Бабы
все разные и к каждой свой подход нужен. Мужики рассказывали, за иной с
месяц бегаешь, а она тебя мордой в дерьмо. А другой стакан нальешь - и
любовь до гроба. Я помню, как-то раз налетел... Деревня есть у нас -
Большие Киборги, там клуб. Я к одной телке подвалил, а мне за это так харю
расковыряли, что я потом неделю с кровью какал...
- Эстет, - задумчиво сказал кто-то из учеников.
Сироткин понял, что проболтался, и прикусил язык.
- Ну ладно, - сказал Вовочка. - С любовью все нам ясно. А вот
объясни-ка моим парням, как водку пить - эффективно и эстетично. А то они
как налакаются, так в городе военное положение вводят.
Шурик почувствовал себя увереннее - тема была близка.
- Тут я вам вот что скажу, ребята. Главное в этом деле водку с вином
не мешать. Особенно с красным. Да и вообще, если нажраться хочется -
берите водку, а не вино. От вина только отрыжка вонючая. А если культурно
посидеть - тогда другое дело. Но культурно посидеть у вас не получится,
это я вам сразу говорю. За маму, за папу - и понеслось... Плавали, знаем.
Класс притих. Все внимательно слушали, некоторые даже
конспектировали.
- Закусывать лучше соленым, причем в пропорции один к трем. Если с
утра хреново - лучше не опохмеляйтесь. Не надо, пока молодые, а то потом
намучаетесь. Но если чувствуете, что перебрали, тогда первое дело - два
пальца в рот. Это я вам как учитель говорю.
Эстетическое воспитание было в самом разгаре, когда кто-то предложил
перейти к практике. Шурик призадумался. У них в ПТУ практика всегда стояла
первым номером. Поэтому он сказал:
- Я не против, конечно. Собирайте деньги и айда до гастронома.
Ученики начали шарить по своим карманам, но Вовочка пренебрежительно
воскликнул:
- Хватит мелочью трясти. Вот, - он положил на парту несколько купюр,
- я угощаю. Пусть Гнутый сбегает.
С задней парты немедленно поднялся нечесаный, похожий на шимпанзе
ученик. Ни слова не говоря, он схватил деньги, выпрыгнул в окно и побежал
по газону, слегка касаясь длинными узловатыми руками травы.
Класс начал решать, из чего пить. Наконец сошлись на коллекции почв,
оставшейся после старого учителя географии. Образцы почв высыпали в
цветочные горшки, а баночки помыли в туалете. Хватило на всех.
Шурик в ожидании начала банкета, задумчиво рассматривал стенгазету.
На ней был единственный рисунок: нестриженный долговязый хулиган вешает на
березе октябренка. Под картинкой значилось: "Хряков из седьмого Б бьет
первоклассников". Ниже было подписано: "В седьмом Б у всех 7-Б, гы!"
Вскоре вернулся посланник. Он принес две сумки водки и три банки
соленых кабачков. Застолье получилось теплым и душевным. Шурик братался с
учениками, пил с ними за здоровье, а когда прозвенел звонок, кто-то
хлопнул его по плечу и сказал: "Не дергайся. Второй урок - тоже эстетика".
Водка подходила к концу. Ученики собрались в кучки, усадили учениц на
колени, закурили и неспешно беседовали о своих ученических делах. Вовочка
вывел Сироткина в коридор, угостил сигареткой и сказал:
- В общем я понял, какой ты к черту учитель эстетики. У нас тут много
проходимцев побывало, не ты первый, не ты последний.
Шурик вздохнул и сокрушенно покачал головой.
- Но ты душевный парень, ты мне нравишься. Давай поможем друг другу,
- продолжал Вовочка. - Есть одно дельце, но некому взяться. Мои ребята всю
неделю на складах товар принимают, а у меня контрольная по алгебре на
носу. Может ты сделаешь, тебя ведь все равно к вечеру выгонят, а то и в
милицию сдадут?
- А что, трудное дело? - с недоверием спросил Шурик.
- Нисколько. Груз надо в товарном вагоне проводить до Москвы. Но
только срочно, а то контракт сорвется. Какой-то шизик заказал партию
разных странных вещей, но мне-то все равно, какие вещи, лишь бы деньги на
бочку...
- Вообще-то мне как раз нужно в Москву, - сказал Сироткин. - Я должен
попасть на прием в КГБ или МВД.
- Ну это само собой. А сначала ты организуешь перегрузку товара из
вагона в машину и доставку по указанному адресу. Отдашь заказчику счета и
накладные и - свободен. Топай в свое МВД. Ну что, о'кей?
- Ага, о'кей. Когда ехать?
- В этом конверте все документы и еще командировочные. Зайди за
школу, там зеленый "BMW", в нем - Жора, мой шофер. Он отвезет тебя в офис,
там ребята все объяснят.
Шурик заглянул в прокуренный класс, выпил на посошок, попрощался с
учениками, расцеловался с ученицами и пулей вылетел из школы, едва не
изувечив группу серьезных мужчин и женщин, что стояли у дверей.
Шурику повезло - он вовремя скрылся. Шурик не знал, что серьезные
мужчины и женщины как раз и были теми инспекторами ОблУНО, что пришли
проверять преподавание эстетики в этой школе.

- Мурзилка опаздывает, - заметил Чебурашка, нервно постукивая
пальцами по приборной панели машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17