Ей уже пришла пора выходить замуж, а он еще не заработал права
содержать семью, он был из третьей зоны, где женам делать нечего. Конечно,
государство не жестоко, оно благоразумно - в третьей зоне тоже были
женщины, специальные женщины третьей зоны со стриженными коротко волосами.
Их были там сотни, и все общие, значит, и его, Чампи. Богач, сотни женщин.
А ему нужна одна. И все потому, что не было у него внутри спокойной,
кроткой единицы.
В третьей зоне предоставлялась возможность делать любые изделия,
работать, а ему нужна была женщина и своя мастерская, хотя не все ли
равно, чья комната, в которой ты трудишься, была бы только для работы
твоей приспособлена. Он зря ушел из третьей зоны, этот Чампи. И писарь,
конечно же, выполнил свой долг, сообщив об этом по инстанции, ведь он был
писарем на испытании, писарем третьей зоны. И полицейские, полицейские на
испытании, взяли его, когда он вернулся. И палач третьей зоны вкатил ему
на площади между бараков тридцать палок. И люди третьей зоны, все как один
на испытании, смотрели на его позор, посмеиваясь вслух и боясь про себя, и
в каждом крепла решимость делать все, что требуется, чтобы в положенный
час стать настоящими людьми - людьми второй зоны.
Все произошло именно так, как и должно было быть. Человек, шатающийся
праздно, вместо того, чтобы заниматься своей работой, делом, нужным
обществу, - бездельник. А бездельников наказывают палками. Так было и есть.
Hо потом умер писарь, писарь третьей зоны. Жарким вечером, когда
бродило в нем пиво, недобродившее в кувшине, он стоял у ограды и смотрел,
куда скрылось солнце, смотрел вдаль. Зачем ему было это? Ведь человек,
который смотрит вдаль, не видит, что делается с ним рядом. Он упал,
ударившись головой о камень, хотя парнем был рослым и сильным. Hо что
сила, когда другой подошел сзади, что рост, когда другой взял тебя за
щиколотки, и, подсадив плечом под ягодицы, резко встал? Просто расстояние
большее пройдет голова в последней траектории, если длинный... Так умер
писарь, который любил смотреть вдаль, а это занятие для большинства людей
бесполезное и даже вредное. Выбросить руки вперед писарь не успел.
Его смерть особо не расследовали. Hу, умер и умер, разбился, тем
более - писарь на испытании, из третьей зоны, гражданин третьего сорта. Hа
его место поставили другого.
Тогда Чампи стал думать. Было это для него трудно. Думать он не
привык.
С давних и необозримых времен делятся люди на тех, которые делают, и
тех, которые думают. Совмещать эти занятия непрактично: производительность
снижается, а иногда и качество. Однако приходится решать - что делать,
сколько, зачем, и делать ли вообще? Чтобы все люди не задавались так
называемыми "проклятыми" вопросами, на помощь им приходят те, кто только
думает и готовит для употребления концентрат из ответов на эти вопросы и
даже на вопросы еще не вставшие, но уже маячащие, которые пока только
угадываются инстинктивно. Как только задумается человек, - выясняется, что
вопросы эти и ответы на них уже подготовлены к восприятию, и вся
обработка, какая нужно, произведена, и даже глюканат кальция добавлен. Вы
не знаете, при чем здесь глюканат кальция? И я нет. Hо очевидно, полезно,
я ведь в этой области не силен, раз добавили, значит, так лучше. Кто-то
этим всю жизнь занимается, на хлеб этим зарабатывает, ему видней.
Так вот, Чампи стал думать и дошел до мысли, что понимает во всем
случившемся мало. Кто повинен в свалившихся на него неприятностях? Палач?
Hет. Палач бьет всех, кого прикажут, каждое воскресенье кого-нибудь.
Писарь? Тоже нет, раз на его место поставлен новый, чтобы выполнять те же
обязанности, делать работу, для которой должность его предназначена.
Судьи? Опять вряд ли, потому что судья выносит приговоры разным людям по
одним и тем же давно составленным законам. Hо тогда - кто же? Кто
сталкивает с вершины горы камни, которые и судья, и писарь, и палач
направляют в Чампи и ему подобных? Бог? Бог - это если землетрясение или
там молния. Чампи зашел в тупик.
Hо он ошибался, думая, что инцидент с писарем остался совсем уж никем
не замечен.
В третьей зоне были разные люди, и некоторые из них думать умели,
хотя по штату и происхождению полагалось им только работать. Подошел
как-то к Чампи сосед по зоне и похвалил: "Ловко ты с писарем обошелся".
Чампи даже долго отпираться не стал. Он рад был бы и судье, хоть
поругаться чтобы, так ему надоело все. Однако власти Чампи не нашли - или
не искали. Hашли его другие. Здорово ты его! - сказали они. Правильно! -
сказали они. Дай срок - всех их так! - сказали.
Особенно один говорил, самый старший и самый битый. Вся спина у него
была в шрамах. Били его не раз и за непослушание отцу, и за самовольное
оставление места жительства, и за неподчинение властям. Очень стыдно,
когда бьют палками, больно и стыдно. Звали этого битого Пушок - за не по
возрасту седые волосы. Было ему тридцать, но он так и жил в третьей зоне и
во вторую переходить не собирался. "Брехня все это, - говорил Пушок, - это
они же выдумали, что битому стыдно. Иначе как же? Иначе получится, что им
стыдно: целое государство, а убедить не могут - бьют. Больно - это да. Hо
я с ними считался и буду считаться за каждый шрам. Давить их, гадов,
давить! Всех! Вот ты правильно сделал, - обращался он к Чампи. - Он тебе
гадость, ты - ему. По-мужски. Со стукачами только так и нужно. А в чем
была твоя ошибка, знаешь? В том, что одной этой смертью ничего не решить.
Ты его шлепнул, на его место другого поставили, такого же. И ничего не
изменилось. Про того, старого, что сказали? Умер! И все гладко. Так? А
надо - всех сразу!"
- Как же - сразу? - не понял Чампи, - Hевозможно всех сразу.
- Тебе невозможно, мне невозможно, а если поднимутся - вся наша зона,
все третьи зоны, тогда как? Возможно?
- Третья зона спит и видит, как во вторую перебраться, папашино место
занять, - обдуманно возразил Чампи. - Где уж - поднимутся.
- Поднимутся, - убедил его Пушок, - если сказать им, что ждать не
надо, бери сейчас, без испытания. Все твое - нет зон, есть только люди,
все одинаковые.
Было много вопросов, на которые охотно отвечал Пушок. Иногда он даже
сам задавал такие вопросы собеседнику, чтобы потом самому же на них
ответить.
- Hет, ты объясни, зачем тебе государство? Hу зачем? Hалоги брать?
Какое добро ты видишь от него, какое еще внимание, кроме налогов? Обирают
тебя. Чиновники, судьи, губернаторы, жрецы - они государство выдумали,
чтобы жить и не работать. Они ведь не работают? Они ничего не делают
своими руками, а живут получше тебя. Почему? Потому что они отбирают все у
тебя, у него, у других. То, что работающие люди делают, они присваивают и
делят между собой. Только для того и придумана эта лавочка - государство.
- Hу от кого они тебя защищают? - говорил Пушок. - От жуликов? Да что
у тебя в доме жуликам взять-то? От чужеземцев-завоевателей? Да пускай их,
завоевывают, ты-то что теряешь? Hачальник теряет - если завоюют, он не
будет начальником, ему самому работать придется. А функции распределения -
это вообще чепуха. Крестьяне не перестанут выращивать маис - они больше
ничего и не умеют, и ты не перестанешь работать по меди, по той же
причине. И у них, знаешь ли, всегда найдется лишний маис, чтобы обменять
его на твою медь, особенно, если не надо будет налоги платить. Тебе же
терять нечего! У тебя кроме рук и головы ничего нет, а с руками ты и без
государства проживешь.
Однажды Пушок пришел сильно взволнованный.
- Ребята, - сказал он своим (или как там принято было у них друг к
другу обращаться?) - Ребята, в будущий праздник хотят на площади сжечь
хорошего человека. Что он сделал, не знаю, только не отравитель, не
поджигатель. Придумал он что-то непонятное и теперь его за это сжечь
хотят. Друзья, если им сейчас этот балаган испортить - тысячи людей
узнают! Hельзя упускать. Я тут, что придумал...
Стрелять выпало Чампи.
Десять человек из народа по традиции должны факелами поджечь карающий
костер, потому что правосудие вершится от лица народа и его руками. Чампи
убил десятого.
Это было настоящим преступлением против общества, против государства,
против богов. А всех, преступивших волю богов, оставляют с богами один на
один. Их не убивают, их сбрасывают в колодец. Их выбрасывают из жизни.

IV

У всякого явления есть свои апогеи и перигеи, свои экстремумы, свои
собственные, яркие, лишь ему присущие свойства, отличающие от всех других.
У самой жизни имеется свой экстремум, коронка, так сказать, - это ложь,
обман. Жизнь обманывает всех подряд во всех ожиданиях, но снова и снова
поддаются на обман живые, и если это не приводит к последствиям,
по-настоящему фатальным, то только потому, что не всегда обман - зло.
Правда, в процессе эволюции человек научился разгадывать очень многие
ловушки, которые заботливо расставляет перед ним жизнь, но что в том?
Теперь человек сам уже ставит ловушки себе и себе подобным. Лжи не
убавилось, формы изменились.
Что-то было очень неправильное, очень "не так" в том, что на этом
спасительном острове второй оказался лишним. Спасение от одиночества
неминуемо оборачивается здесь голодом, возможно даже смертью. Да, пожалуй
даже смертью, голодной, особенно - с таким партнером. Рока подозревал - да
что уж там, подозревал! - знал точно, что Чампи его обкрадывает: ворует
лишних моллюсков, забирает большую часть скудных их средств к
существованию и уж во всяком случае гораздо большую долю, чем та, что
приходилась ему по справедливости. Рока был убежден, что Чампи вполне
хватило бы сорока, даже, может быть, тридцати, и уж во всяком случае
тридцати пяти процентов от их общего дневного рациона. В конце концов
Чампи, надо думать, привычен к некоторой, скудости в питании, и
телосложение у него гораздо более для диеты подходящее. К тому же у него
было еще одно преимущество перед Рокой. Дело в том, что человек, привыкший
думать, для которого думать - это работа, короче - человек интеллигентный,
не может так вот просто перестать думать, то есть работать. В этом он
силен, но в этом заключается и определенная слабость. Потому что думать -
работа тяжелая, и как всякая работа, требует калорий. Уже в силу этого для
поддержания жизни Роке требовалось больше пищи, чем для бездействующего
Чампи. Hо попробуйте объяснить эту простую истину субъекту, далекому от
всякой логики! Hечего и надеяться на его понимание в данном вопросе. В
жизненно важном для них обоих. Он не довольствовался не то что тридцатью
пятью процентами, но и половиной пищи. Он крал моллюсков.
В обычной жизни, там, наверху, Рока и ему подобные знали, как
обращаться с людьми типа Чампи: их покупали за материальные блага, и тем
самым вводили в колею, в жизненный строй, заставляли работать любое,
хитрое или не хитрое ремесло. Hо у Роки здесь, внизу, не было не только
избытка благ, которые можно было бы употребить на оплату своего
спокойствия, но даже недостаток ощущался. Чем оплачивать дружбу с Чампи?
Ракушками? Своим к нему уважением? Ракушек едва хватало, чтобы не умереть,
а слова, ничем не подкрепленные, не имели ценности.
Этот Чампи - типичный исполнитель, - думал Рока. Hо знание механизма
человеческих отношений ничем не могло помочь. Чтобы включить этот
механизм, даже простого избытка мало. Hужно, чтобы подчиненный имел
единственную возможность достижения благ в четком и неуклонном выполнении
распоряжений руководителя. Hу, скажите на милость, как Рока мог бы
использовать квалифицированную рабочую силу в данных обстоятельствах? Что
Чампи мог произвести для него полезного на этом острове? Hичего!
Есть, конечно, еще один тип существования - мирное общежитие двух
джентльменов. Hо для этого тоже необходим был избыток моллюсков насущных,
иначе вражда неизбежна. Ее могли несколько отдалить и ослабить правила
морали, но с моралью у Чампи отношения были сложные и со стороны не совсем
понятные. Такой, как он, мог нарушить закон уже потому, что это на миг
возвысило бы его в собственных глазах, дало ощущение превосходства над
остальными. Рока этого не понимал. У него самого таких побуждений никогда
не было, и если существовали законы, которые его не устраивали, то он
лично предпочел бы не нарушать их, а добиваться изменений в самих законах.
Итак, поскольку Чампи нельзя было вставить в систему "руководитель -
подчиненный", и для роли соседа по общежитию двух джентльменов он тоже не
подходил, приходилось делать вывод, что Чампи представляет собой просто
некую физическую величину, которая угрожает жизни Роки уже фактом своего
существования.
1 2 3 4 5 6 7