Общая идея, что это обычная незаконная торговля, а никто не собирается воспринимать это достаточно серьезно, чтобы тратить деньги на расследование».
«Они, значит, не верят мальчику?»
«Этого я не совсем понял. Скорее нет. Они думают, что он ошибся и больше склонны верить в несчастный случай».
«Приятное спокойное решение. А смерть Янни – тоже несчастный случай?»
«Тут они тоже не меняют мнения. Несчастье в том, что они на меня ужасно злы за мое поведение прошлой ночью. Пришлось им рассказать, а мои поступки могли вызвать большие неприятности. Греко-албанская граница всегда была чем-то вроде поезда с динамитом, к которому медленно приближается огонь. В конце концов они согласились что я вряд ли мог пригласить полицию на свидание с Мило и его приятелем, но я также скрыл улики для расследования по поводу Я.З., а они так хорошо относились ко мне и отцу… В общем-то, я их понимаю, но сейчас мое имя ничего не значит, они не собираются ничего делать на основании только моих слов, еще и потому, что это пришло через голову местных полисменов. То есть видишь, у них нет причин действовать».
«Но если это… Незаконная торговля?»
«Это вряд ли привело бы к убийству. Насколько мы знаем, с этой стороны границы ее вообще не воспринимают серьезно».
«Понимаю».
«Поэтому им хочется оба происшествия считать случайностью. И конечно, черт возьми, мы не можем ничего доказать. Просто не знаю, что дальше будет».
«Можешь привезти его обратно… Мальчика?»
«Этого тоже не знаю. С точки зрения медицины все в порядке, но безопасно ли это… Если бы хоть намек на то, что на самом деле произошло, уж не говоря о доказательствах. Если бы я не знал его так хорошо, и если бы не смерть Я., я бы тоже реагировал, как полицейские, это я понимаю. Ты совершенно права была вчера. При свете дня все это кажется фантастичным, но все равно я чувствую, что это правда… Ну ладно, еще поговорю с ними попозже, а еще есть и завтра. Может что-нибудь получится».
«Когда вернешься?»
«Завтра. Попытаюсь пораньше, как обещал».
«Хорошо. Я совершенно уверена, что смогу все сделать. Тебя не встретят».
«Этот камень упал с моей души. – Он засмеялся. – Мы сумели хорошо приехать сюда, но в госпитале ему по-новому упаковали ногу, так что она в ботинок не влезает. Остается только заднее сиденье и под коврик. Достаточно странная ситуация, если кто-то болтается вокруг. Это будет трудно организовать?»
«Смертельно легко. По-моему. Не знаю, кто паук, а кто бабочка, но мне даже не придется стараться».
«Ради бога, следи за собой».
«Не волнуйся, он ничего от меня не узнает. Может, на сцене я и отвратительная актриса, но вне нее – потрясающая».
Он опять засмеялся. «Кому рассказываешь? Но я имел в виду не это».
«Знаю. Все в порядке. Буду осторожна», Он вздохнул. «Полегче стало. Пойду опять терзать эту очаровательную полицейскую компанию. Должен идти. Благословляю тебя. Позаботься о себе».
«И ты».
На другом конце провода положили трубку, зашуршали мили моря и воздуха, лежащие между нами. Когда я положила и свою трубку, оказалось, что я глазею через большую стеклянную панель на дорогу, ведущую к террасе. В ее раме виднелось пустое вечернее сумеречное небо, одна планета горела среди пыльных звезд. Несколько минут я не шевелилась, не снимая руки с телефона, смотрела на планету и чувствовала, как меня оставляет напряжение, будто кто-то положил палец на звучащую струну.
Когда опять зазвонил телефон, я даже почти не подпрыгнула. Подняла трубку, приложила к уху. «Да? Здравствуйте, Годфри. Да, это Люси. Вы в Корфу? Нет я какое-то время уже дома. Думала, когда же вы мне позвоните…»
14
Он позвонил на следующий день после полдника и предложил поесть вместе. Хотя, судя по голосу, он очень жаждал моей компании, я полагала, что ему нужна только информация, и не представляла, сколько смогу его удерживать. Поэтому я отказалась, но согласилась поехать днем погулять. Даже умудрилась предложить маршрут. Не то чтобы было много из чего выбирать: по дороге на север никто бы не поехал на машине, которую хоть чуть-чуть ценит, поэтому вряд ли я смогла бы уговорить Годфри отправиться туда. Придется направиться на юг. Именно там Макс и Спиро поедут домой, но к счастью можно повернуть на Палайокастрицу, известную жемчужину западного побережья, которую я имела все законные основания хотеть посетить.
Я даже на самом деле рассматривала это место на карте, но отложила поездку. Дорога вроде шла по горам, а я немного нервничала насчет возможностей маленькой Филлидиной машины. Я сказала Годфри, что со мной за рулем это было бы огромное напряжение нервов, а с Фил – самоубийство. Но если бы Годфри меня повез, и если бы у него была машина, которая может ехать по откосам… Он довольно засмеялся, заявил, что с восхищением покорит все откосы, какие я желаю, и что действительно, у него имеется машина, для которой это очень легко.
Он не солгал. Черный тупоносый очень мощный ХК 150 на узких дорогах выглядел как с трудом взнузданный бык. Он прополз, с трудом сдерживая свою мощь и жужжа, как рой пчел-убийц, встал на дыбы на частной дороге Кастелло и повернул вниз к воротам и коттеджу Марии.
Женщина стояла на улице, размешивала палкой в ржавой жестянке что-то вроде еды для кур. Услышав машину, она выпрямилась, прижала жестянку к груди, курицы квохтали и болтали у ее ног. Годфри замедлил ход перед поворотом, поднял руку и прокричал приветствие. Она ответила теплым взглядом, полным уважения. Так же смотрела на него Миранда, когда привела ко мне в salotto. Похоже женщины благодарны ему за доброту.
Я взглянула на него, когда машина слишком быстро поворачивала и так гудела, что подняла кур в воздух шумным облаком. Не знаю, что я собиралась увидеть, может быть монстра с гладкой кожей, копытами, рогами и хвостом, которые стали заметны благодаря моему глубокому проникновению в сущность Мэннинга. Но он был таким, как всегда, – несомненно привлекательный мужчина, который мастерски и с видимым удовольствием вел роскошную машину.
И этот человек, подумала я, выбросил мальчика, любимого брата и сына, с кормы своей яхты, будто медузу, а потом поплыл и оставил его тонуть…
Годфри, должно быть, почувствовал мой взгляд, потому что тоже посмотрел на меня и улыбнулся. Я обнаружила, что непроизвольно улыбаюсь в ответ и совершенно не притворяюсь. Вопреки себе, Максу и истории Спиро, я не могла в это поверить. Все это, как я и сказала Максу, при солнечном свете выглядело невозможным.
И очень хорошо. Раз придется провести с ним несколько часов, нужно выкинуть из головы все свои знания, заблокировать сцену в пещере, забыть о существовании Спиро, будто он правда умер. И труднее всего не думать о Максе. Смешно, я получала сильное тайное удовольствие, когда говорила о нем «мистер Гэйл», да еще тоном, каким Годфри и Филлида обычно упоминали о малознакомых людях, которым обязаны, но вряд ли готовы уделять достаточно внимания, чтобы питать к ним симпатию или антипатию. Однажды, говоря о Максе, я случайно увидела царапину на своей руке. Волна скрытого удовольствия пробежала по позвоночнику, я даже удивилась, положила ладонь на царапину, чтобы спрятать ее, и обнаружила, что ласкаю собственное тело, будто оно ему принадлежит. Я выглянула из машины и сделала какое-то нелепое замечание о пейзаже.
Очень красивая дорога. Слева – море, ровное и голубое, в нем почти потерялся белый полумесяц паруса, маленький, как ноготь. Справа – яблони в цвету и багряник утопили стволы в желтых, красных и белых цветах. Две маленькие девочки в выцветших красных платьях стояли босиком в пыли. Одна из них держала ветку с апельсиаа-ми, как маленькая англичанка могла бы держать связку шаров, а фрукты надувались и сияли между зеленых листьев.
Дорога выпрямилась, ХК 150 рванул вперед, ровно увеличив скорость. Настроение у меня поднималось. Все получится хорошо, ничто не мешает расслабиться и к тому же получать удовольствие. Я откинулась назад и начала щебетать, надеюсь натурально, о всяких пустяках – о видах, о людях, встреченных Фил вчера в Корфу, о том, как Лео приедет с детьми на пасху…
Мы проскочили развилку дорог. Я резко выпрямилась. «Там ведь был поворот? Уверена, что было написано Палайокастрица!»
«Да, было. Извините, не думал. Собирался сказать, что я вас сегодня туда не повезу. Далеко, у нас времени не хватит. Поедем туда в другой раз, когда не нужно будет рано возвращаться».
«Действительно нам нужно рано вернуться?» Вопрос выскочил из меня непроизвольно и выразил все мое разочарование. На его лице появилась тень удовольствия и удивления. После того, как я долго водила его за нос по телефону, он мог подумать, что тут какая-то провокация.
«Боюсь, что так. У меня вечером дела. Не говорю, что это невозможно, но не хотелось бы ехать так далеко на совсем короткое время. Там красиво и много что стоит посмотреть. Кроме того бессмысленно ехать туда и не поесть. На берегу ресторан, там держат живых лангуст в морской воде. Самостоятельно выбираешь и они его готовят свеженького. Вы, скорее всего, это не одобряете, но они просто восхитительны. Я вас скоро туда отвезу, если пообещаете не отказываться больше со мной пообедать».
«Я не… Это будет замечательно».
Мы проехали через маленькую деревню – одна улица домов и игрушечная белая церковь с красной крышей. Гудение мотора отражалось от горячих стен, мы распугали коз, детей, тощего щенка и осла с оборванной веревкой. Дети смотрели нам вслед, от восторга не мигая. «Одно здесь хорошо, – жизнерадостно сказал Годфри, – не приходится планировать поездки в зависимости от погоды. Солнце всегда светит на этот благословенный остров, и каждый день хорош, как любой другой».
Я напряженно размышляла. Сжала руками колени и в панике пыталась вспомнить карту. Как убрать его с дороги, он же едет прямо к Корфу? Я сказала громко: «В один прекрасный день я вам про это напомню и съем лангуста. Боюсь, что мои чувства к рыбам не слишком сильны. А куда мы едем? В Пеллекас?» Это – единственный оставшийся до Корфу поворот.
«Нет, в Ахиллеон».
«Прекрасная идея!» Это была премерзкая идея, насколько я понимала. Чтобы туда попасть нужно проехать прямо через Корфу, не рядом с портом, но достаточно близко. И весь путь домой мы проделаем там же, где и Макс. Ну что же, придется принять меры, чтобы мы не направились домой около пяти тридцати, оставалось только надеяться, что к югу от Корфу есть на что посмотреть. Я полезла в сумочку, выудила путеводитель и произнесла с величайшим энтузиазмом: «Я собиралась туда когда-нибудь поехать, но было то же препятствие – Фил сказала, что это на вершине горы, и ехать туда приходится по жуткому зигзагу. Точно, вот оно. Вилла Ахиллеон воздвигнута для Елизаветы, императрицы Австрийской… Стиль итальянский ренессанс. Куплена в 1907 году императором Германии. Сады открыты для посетителей. Плата за вход – одна драхма, направляемая на благотворительные цели».
«Что это, ради бога, вы цитируете?»
«Древний Бедекер, нашла у Фил на полках. Принадлежал моему дедушке, 1909 года издания. Очень приятный. Послушайте, как начинается история острова. Бедекер говорит, что остров перешел во владение римлян, потом стал долей венецианцев, потом был оккупирован французами, потом был под властью турков и русских, но, обратите внимание на „но“, с 1815 по 1863 год находился под защитой Британии. Правь Британия. Такие были времена».
«Определенно были. – Он засмеялся. – Сейчас тоже можно посмотреть весь дворец, хотя это стоит несопоставимо больше драхмы, а эти деньги идут непосредственно правительству Греции. Благотворительность своего рода… Хотел бы, чтобы там имелось что-нибудь классическое, Фил говорила, что вы интересуетесь, но я ничего такого не знаю. Только какой-то храм в парке Мон Репо, но это – частное владение. Но можно сказать, что Ахилл – святой покровитель Ахиллеона, так что может и это сойдет. Говорят, виллу собираются превратить в казино, так что это – последняя возможность увидеть ее в первозданном состоянии. И дорога очень красивая, вам понравится».
«Вы очень добры».
Он говорил легко и очаровательно, сидел у руля, расслабленный и красивый, солнце сверкало в его волосах, зажигало веснушки на загорелых руках. Он оделся в рубашку с открытой шеей, повязал желтый шелковый шарф – летняя униформа представителей высшего класса. Это ему очень подходило. Спокойный, уравновешенный и совершенно нормальный. А почему бы и нет? Когда уголовник отдыхает, он должен выглядеть как можно обычнее ради безопасности. Наверное, очень даже запросто мужчина, который утопил за неделю двух молодых людей, может наслаждаться приятным днем с девушкой, долго выдумывать, куда ее повести, и даже получать удовольствие от пейзажа… «Там отличный вид, – сказал он. – Дворец на горе, покрытой лесом. С бельведера видно весь путь от Албании до греческого берега. В хорошую погоду ясно просматривается порт в Игуменице».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
«Они, значит, не верят мальчику?»
«Этого я не совсем понял. Скорее нет. Они думают, что он ошибся и больше склонны верить в несчастный случай».
«Приятное спокойное решение. А смерть Янни – тоже несчастный случай?»
«Тут они тоже не меняют мнения. Несчастье в том, что они на меня ужасно злы за мое поведение прошлой ночью. Пришлось им рассказать, а мои поступки могли вызвать большие неприятности. Греко-албанская граница всегда была чем-то вроде поезда с динамитом, к которому медленно приближается огонь. В конце концов они согласились что я вряд ли мог пригласить полицию на свидание с Мило и его приятелем, но я также скрыл улики для расследования по поводу Я.З., а они так хорошо относились ко мне и отцу… В общем-то, я их понимаю, но сейчас мое имя ничего не значит, они не собираются ничего делать на основании только моих слов, еще и потому, что это пришло через голову местных полисменов. То есть видишь, у них нет причин действовать».
«Но если это… Незаконная торговля?»
«Это вряд ли привело бы к убийству. Насколько мы знаем, с этой стороны границы ее вообще не воспринимают серьезно».
«Понимаю».
«Поэтому им хочется оба происшествия считать случайностью. И конечно, черт возьми, мы не можем ничего доказать. Просто не знаю, что дальше будет».
«Можешь привезти его обратно… Мальчика?»
«Этого тоже не знаю. С точки зрения медицины все в порядке, но безопасно ли это… Если бы хоть намек на то, что на самом деле произошло, уж не говоря о доказательствах. Если бы я не знал его так хорошо, и если бы не смерть Я., я бы тоже реагировал, как полицейские, это я понимаю. Ты совершенно права была вчера. При свете дня все это кажется фантастичным, но все равно я чувствую, что это правда… Ну ладно, еще поговорю с ними попозже, а еще есть и завтра. Может что-нибудь получится».
«Когда вернешься?»
«Завтра. Попытаюсь пораньше, как обещал».
«Хорошо. Я совершенно уверена, что смогу все сделать. Тебя не встретят».
«Этот камень упал с моей души. – Он засмеялся. – Мы сумели хорошо приехать сюда, но в госпитале ему по-новому упаковали ногу, так что она в ботинок не влезает. Остается только заднее сиденье и под коврик. Достаточно странная ситуация, если кто-то болтается вокруг. Это будет трудно организовать?»
«Смертельно легко. По-моему. Не знаю, кто паук, а кто бабочка, но мне даже не придется стараться».
«Ради бога, следи за собой».
«Не волнуйся, он ничего от меня не узнает. Может, на сцене я и отвратительная актриса, но вне нее – потрясающая».
Он опять засмеялся. «Кому рассказываешь? Но я имел в виду не это».
«Знаю. Все в порядке. Буду осторожна», Он вздохнул. «Полегче стало. Пойду опять терзать эту очаровательную полицейскую компанию. Должен идти. Благословляю тебя. Позаботься о себе».
«И ты».
На другом конце провода положили трубку, зашуршали мили моря и воздуха, лежащие между нами. Когда я положила и свою трубку, оказалось, что я глазею через большую стеклянную панель на дорогу, ведущую к террасе. В ее раме виднелось пустое вечернее сумеречное небо, одна планета горела среди пыльных звезд. Несколько минут я не шевелилась, не снимая руки с телефона, смотрела на планету и чувствовала, как меня оставляет напряжение, будто кто-то положил палец на звучащую струну.
Когда опять зазвонил телефон, я даже почти не подпрыгнула. Подняла трубку, приложила к уху. «Да? Здравствуйте, Годфри. Да, это Люси. Вы в Корфу? Нет я какое-то время уже дома. Думала, когда же вы мне позвоните…»
14
Он позвонил на следующий день после полдника и предложил поесть вместе. Хотя, судя по голосу, он очень жаждал моей компании, я полагала, что ему нужна только информация, и не представляла, сколько смогу его удерживать. Поэтому я отказалась, но согласилась поехать днем погулять. Даже умудрилась предложить маршрут. Не то чтобы было много из чего выбирать: по дороге на север никто бы не поехал на машине, которую хоть чуть-чуть ценит, поэтому вряд ли я смогла бы уговорить Годфри отправиться туда. Придется направиться на юг. Именно там Макс и Спиро поедут домой, но к счастью можно повернуть на Палайокастрицу, известную жемчужину западного побережья, которую я имела все законные основания хотеть посетить.
Я даже на самом деле рассматривала это место на карте, но отложила поездку. Дорога вроде шла по горам, а я немного нервничала насчет возможностей маленькой Филлидиной машины. Я сказала Годфри, что со мной за рулем это было бы огромное напряжение нервов, а с Фил – самоубийство. Но если бы Годфри меня повез, и если бы у него была машина, которая может ехать по откосам… Он довольно засмеялся, заявил, что с восхищением покорит все откосы, какие я желаю, и что действительно, у него имеется машина, для которой это очень легко.
Он не солгал. Черный тупоносый очень мощный ХК 150 на узких дорогах выглядел как с трудом взнузданный бык. Он прополз, с трудом сдерживая свою мощь и жужжа, как рой пчел-убийц, встал на дыбы на частной дороге Кастелло и повернул вниз к воротам и коттеджу Марии.
Женщина стояла на улице, размешивала палкой в ржавой жестянке что-то вроде еды для кур. Услышав машину, она выпрямилась, прижала жестянку к груди, курицы квохтали и болтали у ее ног. Годфри замедлил ход перед поворотом, поднял руку и прокричал приветствие. Она ответила теплым взглядом, полным уважения. Так же смотрела на него Миранда, когда привела ко мне в salotto. Похоже женщины благодарны ему за доброту.
Я взглянула на него, когда машина слишком быстро поворачивала и так гудела, что подняла кур в воздух шумным облаком. Не знаю, что я собиралась увидеть, может быть монстра с гладкой кожей, копытами, рогами и хвостом, которые стали заметны благодаря моему глубокому проникновению в сущность Мэннинга. Но он был таким, как всегда, – несомненно привлекательный мужчина, который мастерски и с видимым удовольствием вел роскошную машину.
И этот человек, подумала я, выбросил мальчика, любимого брата и сына, с кормы своей яхты, будто медузу, а потом поплыл и оставил его тонуть…
Годфри, должно быть, почувствовал мой взгляд, потому что тоже посмотрел на меня и улыбнулся. Я обнаружила, что непроизвольно улыбаюсь в ответ и совершенно не притворяюсь. Вопреки себе, Максу и истории Спиро, я не могла в это поверить. Все это, как я и сказала Максу, при солнечном свете выглядело невозможным.
И очень хорошо. Раз придется провести с ним несколько часов, нужно выкинуть из головы все свои знания, заблокировать сцену в пещере, забыть о существовании Спиро, будто он правда умер. И труднее всего не думать о Максе. Смешно, я получала сильное тайное удовольствие, когда говорила о нем «мистер Гэйл», да еще тоном, каким Годфри и Филлида обычно упоминали о малознакомых людях, которым обязаны, но вряд ли готовы уделять достаточно внимания, чтобы питать к ним симпатию или антипатию. Однажды, говоря о Максе, я случайно увидела царапину на своей руке. Волна скрытого удовольствия пробежала по позвоночнику, я даже удивилась, положила ладонь на царапину, чтобы спрятать ее, и обнаружила, что ласкаю собственное тело, будто оно ему принадлежит. Я выглянула из машины и сделала какое-то нелепое замечание о пейзаже.
Очень красивая дорога. Слева – море, ровное и голубое, в нем почти потерялся белый полумесяц паруса, маленький, как ноготь. Справа – яблони в цвету и багряник утопили стволы в желтых, красных и белых цветах. Две маленькие девочки в выцветших красных платьях стояли босиком в пыли. Одна из них держала ветку с апельсиаа-ми, как маленькая англичанка могла бы держать связку шаров, а фрукты надувались и сияли между зеленых листьев.
Дорога выпрямилась, ХК 150 рванул вперед, ровно увеличив скорость. Настроение у меня поднималось. Все получится хорошо, ничто не мешает расслабиться и к тому же получать удовольствие. Я откинулась назад и начала щебетать, надеюсь натурально, о всяких пустяках – о видах, о людях, встреченных Фил вчера в Корфу, о том, как Лео приедет с детьми на пасху…
Мы проскочили развилку дорог. Я резко выпрямилась. «Там ведь был поворот? Уверена, что было написано Палайокастрица!»
«Да, было. Извините, не думал. Собирался сказать, что я вас сегодня туда не повезу. Далеко, у нас времени не хватит. Поедем туда в другой раз, когда не нужно будет рано возвращаться».
«Действительно нам нужно рано вернуться?» Вопрос выскочил из меня непроизвольно и выразил все мое разочарование. На его лице появилась тень удовольствия и удивления. После того, как я долго водила его за нос по телефону, он мог подумать, что тут какая-то провокация.
«Боюсь, что так. У меня вечером дела. Не говорю, что это невозможно, но не хотелось бы ехать так далеко на совсем короткое время. Там красиво и много что стоит посмотреть. Кроме того бессмысленно ехать туда и не поесть. На берегу ресторан, там держат живых лангуст в морской воде. Самостоятельно выбираешь и они его готовят свеженького. Вы, скорее всего, это не одобряете, но они просто восхитительны. Я вас скоро туда отвезу, если пообещаете не отказываться больше со мной пообедать».
«Я не… Это будет замечательно».
Мы проехали через маленькую деревню – одна улица домов и игрушечная белая церковь с красной крышей. Гудение мотора отражалось от горячих стен, мы распугали коз, детей, тощего щенка и осла с оборванной веревкой. Дети смотрели нам вслед, от восторга не мигая. «Одно здесь хорошо, – жизнерадостно сказал Годфри, – не приходится планировать поездки в зависимости от погоды. Солнце всегда светит на этот благословенный остров, и каждый день хорош, как любой другой».
Я напряженно размышляла. Сжала руками колени и в панике пыталась вспомнить карту. Как убрать его с дороги, он же едет прямо к Корфу? Я сказала громко: «В один прекрасный день я вам про это напомню и съем лангуста. Боюсь, что мои чувства к рыбам не слишком сильны. А куда мы едем? В Пеллекас?» Это – единственный оставшийся до Корфу поворот.
«Нет, в Ахиллеон».
«Прекрасная идея!» Это была премерзкая идея, насколько я понимала. Чтобы туда попасть нужно проехать прямо через Корфу, не рядом с портом, но достаточно близко. И весь путь домой мы проделаем там же, где и Макс. Ну что же, придется принять меры, чтобы мы не направились домой около пяти тридцати, оставалось только надеяться, что к югу от Корфу есть на что посмотреть. Я полезла в сумочку, выудила путеводитель и произнесла с величайшим энтузиазмом: «Я собиралась туда когда-нибудь поехать, но было то же препятствие – Фил сказала, что это на вершине горы, и ехать туда приходится по жуткому зигзагу. Точно, вот оно. Вилла Ахиллеон воздвигнута для Елизаветы, императрицы Австрийской… Стиль итальянский ренессанс. Куплена в 1907 году императором Германии. Сады открыты для посетителей. Плата за вход – одна драхма, направляемая на благотворительные цели».
«Что это, ради бога, вы цитируете?»
«Древний Бедекер, нашла у Фил на полках. Принадлежал моему дедушке, 1909 года издания. Очень приятный. Послушайте, как начинается история острова. Бедекер говорит, что остров перешел во владение римлян, потом стал долей венецианцев, потом был оккупирован французами, потом был под властью турков и русских, но, обратите внимание на „но“, с 1815 по 1863 год находился под защитой Британии. Правь Британия. Такие были времена».
«Определенно были. – Он засмеялся. – Сейчас тоже можно посмотреть весь дворец, хотя это стоит несопоставимо больше драхмы, а эти деньги идут непосредственно правительству Греции. Благотворительность своего рода… Хотел бы, чтобы там имелось что-нибудь классическое, Фил говорила, что вы интересуетесь, но я ничего такого не знаю. Только какой-то храм в парке Мон Репо, но это – частное владение. Но можно сказать, что Ахилл – святой покровитель Ахиллеона, так что может и это сойдет. Говорят, виллу собираются превратить в казино, так что это – последняя возможность увидеть ее в первозданном состоянии. И дорога очень красивая, вам понравится».
«Вы очень добры».
Он говорил легко и очаровательно, сидел у руля, расслабленный и красивый, солнце сверкало в его волосах, зажигало веснушки на загорелых руках. Он оделся в рубашку с открытой шеей, повязал желтый шелковый шарф – летняя униформа представителей высшего класса. Это ему очень подходило. Спокойный, уравновешенный и совершенно нормальный. А почему бы и нет? Когда уголовник отдыхает, он должен выглядеть как можно обычнее ради безопасности. Наверное, очень даже запросто мужчина, который утопил за неделю двух молодых людей, может наслаждаться приятным днем с девушкой, долго выдумывать, куда ее повести, и даже получать удовольствие от пейзажа… «Там отличный вид, – сказал он. – Дворец на горе, покрытой лесом. С бельведера видно весь путь от Албании до греческого берега. В хорошую погоду ясно просматривается порт в Игуменице».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34